Азы угольного дела

К ним приближался самый огромный волк, какого Корин когда-либо видел в жизни. Он шел прямо, горизонтально вытянув хвост, и не сводил сверкающих глаз с Хаймиша.

Корин не сразу заметил, что у исполина нет одной лапы. Хаймиш немедленно прогнул спину, прижался животом к земле и отвел назад уши, приняв позу полной покорности. Губы его растянулись в стороны, обнажив ряд острых клыков, что у волков также служило знаком готовности к подчинению. Потом Хаймиш еще ниже опустил голову и слегка повернул ее, искоса глядя на высокопоставленного волка. В довершение ритуала он закатил глаза, сверкая яркими белками.

— Добро пожаловать, Хаймиш Макдункан, — пророкотал исполинский волк.

— Я пришел нести службу, милорд Фенго, — ответил Хаймиш.

Корин встрепенулся. Почему это имя кажется ему таким знакомым? Где он мог его слышать? Может быть, он видел этого волка или его имя в пламени костра? Нет-нет, в то время он еще не умел читать, а значит, не смог бы разобрать огненные буквы. И тем не менее имя волка было ему знакомо.

— Но прежде чем начать служить, ты должен пройти обучение, — сказал Фенго.

— Я ваш покорный ученик, — отозвался Хаймиш.

— Твоим учителем будет Банко, — прорычал Фенго, и из-за спины его выступил еще один огромный волк. Корин заметил, что Банко был слеп на один глаз.

Край Далеко-Далеко с самого начала показался Корину странным местом, но никакие увиденные чудеса не могли сравниться с территорией Священных Вулканов.

Кольцо Священных Вулканов было окружено широким кругом костяных курганов, стоящих на одинаковом расстоянии друг от друга. Курганы эти исполинскими пирамидами вырастали из блестящего черного стекла, в которое за долгие годы превратилась извергнутая вулканическая лава.

На вершине каждого такого кургана восседал волк-глодатель, а другие стражи бегали вокруг.

Хаймиш должен был начать свое обучение на земле, после чего ему будет позволено стать верхним стражем и занять место на вершине кургана.

С высоты волки-глодатели обозревали окрестности, следили за совами и высматривали нежданных гостей. Хаймиш рассказывал Корину, что верхние стражи умели так высоко прыгать, что могли без труда поймать за хвост пролетающую у них над головой сову!

— Но чего они все боятся? — спросил Корин, когда Хаймиш послушно потрусил по черной земле следом за Бонко. — От кого они стерегут вулканы?

— У них две главные задачи, — пояснил Хаймиш. — Во-первых, стражи не должны допустить, чтобы какая-нибудь сумасшедшая сова нырнула в кратер вулкана и сварилась заживо… — при этих словах Хаймиш вдруг запнулся и неуверенно посмотрел на Отулиссу, словно ожидая ее поддержки.

— Корин, милый, здешние волки просто не хотят, чтобы недостойные совы искали Уголь Хуула. Понимаешь, предание гласит, что однажды в этот край придет настоящий, благословленный Глауксом, хозяин Угля. Он будет огнечеем, поэтому сразу поймет, в каком вулкане спрятано сокровище. Но Уголь Хуула притягивает не только добрых сов. Если злая, преступная сова попытается раздобыть священный Уголь, дарующий невиданные силы, стражи-глодатели должны будут немедленно убить ее. Нельзя допустить, чтобы великое могущество Угля попало в опасные когти.

— Но как стражи могут отличить добрую сову от злой?

— Этого я не знаю, — вздохнул Гвиндор. — Говорят, это знание у глодателей в костях, как в их собственных, так и в тех, что они гложут. Это своего рода дар, который передается из поколения в поколение в клане Макдункана. Вот почему именно воины этого клана составляют Священную Стражу.

Над их головами в небе кружило множество сов. Время от времени то одна, то другая из них стремительно ныряла вниз, стараясь подхватить «крайний уголь», как среди угленосов называют угольки, скатывающиеся по склонам вулканов. Были здесь и другие совы, преимущественно кузнецы, которые надеялись выгодно сторговать у угленосов живые угли.

И все-таки Корину было не по себе. Это было мрачное и суровое место, а глодатели, сновавшие среди курганов, выглядели совсем не такими сплоченными и дружными, как волки в обычных кланах. Корин подумал, что это, должно быть, объясняется тем, что у глодателей с детства не было друзей, ведь они всегда занимали самые низшие места в своих кланах, а соплеменники сторонились их и боялись, оттесняя за пределы волчьего круга.

Корин не хотел расставаться с Хаймишем. Неужели ему не разрешат даже приходить в гости к другу? Ему очень хотелось спросить об этом, но он не решался беспокоить Фенго и Банко.

«Фенго! Где же я все-таки слышал это имя?»

Совы опустились на вершину скалы, и Отулисса принялась с любопытством разглядывать сов, кружащихся над их головой в потоках горячего воздуха. Она как раз сообщала друзьям, что одна из сов только что поймала живой уголь, когда Корин, наконец, вспомнил, где он слышал имя страховолка Фенго.

Это имя произнес загадочный кролик, которого Корин повстречал в Темном Лесу. Кролик умел читать прошлое и будущее в паутине, и однажды прочел там имя «Фенго», о чем и сообщил Корину.

Самое обидное, паутины никогда не рассказывали историю до конца, в них можно было прочесть только разрозненные куски, без конца и начала.

«Со мной всегда так!» — мрачно подумал Корин.

Никто никогда и ничего не рассказывает ему до конца. Все чего-то недоговаривали: и скрум, и Мгла, и чудесный кролик, и все остальные. Так было даже с легендами о Га'Хууле, которые он тайком подслушивал в лесу. Каждый раз или рассказчик прерывался на сон, или совята принимались пищать и ссориться, так что Корину приходилось довольствоваться обрывком истории.

«Зачем я здесь? Что я должен сделать? Готов ли я быть наставником маленькому Корину?»

— В конце концов, я все-таки наставница! — ударилему в уши пронзительный крик Отулиссы. — Корин, ты меня слушал?

— Прости, Отулисса.

— Я только что сказала, что ни один из этих угленосов, — тут Отулисса указала крылом на ближайший вулкан, — ни один из них не поймал живой уголь на лету. Стыд и срам, вот как это называется! Живые угли сохраняют свою силу только в том случае, если их поймали в небе, а не выковыряли из земли. Подобранные на земле угли относятся к низшему сорту. Вы со мной согласны, Гвиндор?

— Вы правы, мадам, как есть, к низшему, — закивал Гвиндор, а про себя подумал: «Мне кажется, ты слишком привередлива, подруга. Лично я, не задумываясь, возьму любой живой уголь, будь он с земли или из воздуха!»

— Но для начала мы должны научиться собирать угли с земли. Ловить уголь на лету чрезвычайно трудно, Корин. Смотри, как я буду подбирать уголь с земли, а когда я вернусь, обрати особое внимание на положение моего клюва. Я покажу тебе «классический зажим Гранка», названный так по имени первого угленоса.

— Я весь внимание, Отулисса.

— Прежде чем отправиться на задание, нужно узнать направление ветра, — продолжала Отулисса и тут же показала Корину, как это делается. Потом она взлетела и крикнула сверху: — Следи, чтобы ветер дул в спину, тогда ты сможешь легко опуститься спиралью на землю и подобрать нужный уголь. Избегай встречного ветра, если не хочешь, чтобы тебе бросило раскаленный уголь в лицо. Ладно, я полетела!

Отулисса описала над головами друзей красивый круг, развернулась, перевернулась и начала спиралью спускаться к земле. Вот она опустилась на мерцающее оранжевое поле раскаленных углей, полыхавшее у подножия вулкана, и в тот же миг взметнулась обратно, сжимая в клюве уголь. Отулисса повернула голову вперед, потом в бок, а затем за спину, чтобы Корин мог со всех сторон рассмотреть классический зажим Гранка. После этого она небрежно бросила уголь в ведерко Гвиндора и пропыхтела:

— Извините за качество. Бросовый уголек, класса Б.

— Какие могут быть извинения, мадам! Я не привередлив и рад любому живому угольку, — искренне ответил Гвиндор.

Отулисса смерила его уничижительным взглядом, словно хотела сказать: «Глаукс, куда катится наш мир?»

— Теперь, Корин, попробуй сам. Помни все, что я тебе сказала.

— Слушаюсь, мадам.

— Проверь ветер, опиши круг, затем резкое снижение…

Отулисса еще не закончила говорить, а Корина уже и след простыл.

Он подлетел к озеру углей и только приготовился начать снижение, как вдруг вулкан чудовищно содрогнулся и изверг в небо целый столб раскаленных углей. Все совы мгновенно начали снижаться, чтобы первыми добраться до самых свежих и горячих живых угольков. Все — кроме одной.

— Что за Хагсмир?! — вскрикнул Гвиндор. — Что он делает?

— Корин! — завизжала Отулисса, глядя, как ее ученик стремительной спиралью взвивается вверх.

А Корин вовсе не думал об опасности. С врожденной легкостью он летел сквозь дождь раскаленных углей, слегка разворачивая крылья под разными углами, чтобы избежать опасности. Вот он ловко схватил клювом один пылающий уголь, потом подцепил когтями левой лапы второй, а правой лапой поймал третий.

— Г-глаукс Всещедрый, — только и смогла выдавить Отулисса. — Да он же взял сразу три живых угля на лету! Никогда в жизни я не видела ничего подобного!

Корин вернулся на вершину и бросил три угля в ведерко кузнеца. Совы склонились над сияющими сокровищами.

— Восхитительно, — прошептала Отулисса. На дне ветра мерцали три ярко-синих угля с желтыми язычками в середине.

— Теперь ты видишь, что такое настоящее качество, Корин. Вот это — настоящие живые угли.

— Вот это точно, мадам, — проухал Гвиндор. — За такие угли я должен вам заплатить.

— Вот еще глупости! — взорвалась Отулисса. — Я принципиально возражаю против торговли в этом священном месте! Это было бы неприлично.

— Как скажете, мадам. Спасибо вам огромное.

— Не стоит благодарности, — отрезала Отулисса и повернулась к Корину. В глазах ее блестели слезы. — С меня довольно того, что я своими глазами видела этот сказочный полет сквозь дождь раскаленных углей. Мне не нужно другой награды.

«Но что дальше? — подумала Отулисса, немного успокоившись. — Что же дальше? Ах, Стрикс Струма, зачем ты привела нас сюда? Что я должна сделать теперь? Этот юнец даже не понимает своих сил! Он не знает себя и не подозревает о своем предназначении!»

А Корин, не отрываясь, смотрел на дно ведерка, погруженный в собственные тревоги.

«Что-то он видит сейчас в этих углях?» — думал Гвиндор.

Корин молча смотрел на угли. Три голубых горячих камешка на дне ведерка дышали, как живые. В последнее время огненное зрение Корина стало таким острым, что ему уже не нужен был огонь. Он читал в углях так же легко, как в языках пламени. Сначала он увидел лицо своей матери. Как и в тот раз, когда он заглянул в пламя волчьей пещеры, ее лицевые перья были густо припорошены сажей и копотью. Затем Корин увидел рядом с матерью крупного волка, голову которого венчала корона из обглоданных костей.

«Значит, я не ошибся, — подумал Корин. — Она была здесь, она и сейчас здесь, возможно, в клане Макхита».

Внезапно Корин почувствовал давно забытое тревожное покалывание в желудке, которое так часто терзало его, когда он жил в каньонах вместе со своей матерью. В следующий миг желудок его оцепенел. Что случилось? Что таится в сердце этих углей? Ему вдруг показалось, будто в них играет отсвет какого-то другого угля.

Корин моргнул. В ведерке было всего три угля, но теперь в каждом из них появилась тень четвертого. Это был оранжевый уголь с синей сердцевиной и зеленым ободком цвета пронзительных волчьих глаз по краю. Корин сразу понял, что видит перед собой не просто тень живого угля. Это было отражение Угля Хуула!

«Но где же он сам? И что я должен сделать?»

«Ты все узнаешь, Корин. Ты все узнаешь», — услышал он тихий шепот.

Кто это говорит с ним? Скрум? Мгла?

Когда Корин, наконец, оторвал глаза от ведерка, он увидел обращенные на себя взгляды Гвиндора и Отулиссы.

Отулисса первая нарушила молчание. Поежившись, она заявила:

— Глаукс помоги нам! Только что мне показалось, будто рядом проплыл скрум.

Пятнистая сова дернула крылом и нервно рассмеялась, словно хотела сказать: «Вот глупости! Я же нисколько не верю в такую чепуху!»