ГЛАВА 8

Этот день, как обычно, был для Софьи Зубаревской наполнен морем дел. С утра она объехала трех своих потенциальных клиентов, каждого от души затарила водкой, но перед этим постаралась внушить им, что обмен, который она предлагает, так же неизбежен, как утреннее похмелье. После этого она завернула в Цыганский поселок в неприметный дом на неприметной улице. В дом она входить не стала, Жора только нажал пару раз на клаксон. Вскоре на улицу выбежал молодой парень, высокий, худой, с мутными глазами, и подгибающейся походкой наркомана.

— Ну, что, Леня? — спросила она, приоткрыв окно. — Как он там?

— Все ништяк! — заверил Леня. — Спит пьяный.

— Уйти не пытался?

— Пытался, еле уговорили остаться. Макуха ему рыло начистил за это.

— Не переборщите, может его морда нам еще понадобиться. Водка еще есть?

— На сегодня хватит. Ширево давай, а то одна доза только осталась.

Сонька удивилась.

— Я же вчера вам давала на два дня вперед?

— Да, к Макухе брат приходил, выпросил пару чеков.

— И что ты после этого еще хочешь? — Сонька не на шутку разгневалась. — Что бы я кормила ханкой всех нариков города?! Может, тебе еще грудь дать пососать? Я тебе че, телка, которую можно сосать всем коблам?

Дальше она поливнула уже откровенным матом. Чуть остыв, Софья запустила руку под сиденье, вытащила один маленький пакетик с белым содержанием, отдала наркоману.

— На, это тебе. А Макуха перебьется. Один раз переломается, потом головой думать будет, кому и что давать.

Они уехали, а Ленчик подбежал к дому, зябко вздрагивая всем телом от озноба.

Знобило и Андрея Колодникова, но это было скорее нервное, просто уж очень неприятным местом был городской морг. Покойников майор угро боялся до ужаса. Но, что делать, все его подчиненные были в разгоне, и ему самому пришлось совместно с Игорем Масленниковым проводить процедуру идентификации трупа.

— Так это вот этого жмурика нашли в Цыганском поселке голым? — спросил он Эдика Крылова, старшего патологоанатома местного морга.

— Да, сидел, привалившись спиной к столбу, порванная одежда валялась рядом. Было уже холодно, так что его едва разогнули.

Покойник, про которого они разговаривали, лежал на бетонном полу большого, неотапливаемого пристроя, через который в этот морг завозили когда-то громоздкое оборудование. Труп был не один, кроме него на полу, абсолютно голыми лежали еще три трупа, из них одна женщина, почерневшая до негритянского оттенка кожи.

— Сколько ему лет, хоть примерно? — спросил Андрей.

— Сорок пять, не больше, — ответил Эдик.

— Пиши, — велел Андрей Масленникову. — Рост метр семьдесят, на плече наколка — «Баграм», тысяча девятьсот восемьдесят второй год. Ниже ребер в районе печени отчетливый шрам в виде треугольника. Лицо правильной формы, нос прямой, уши маленькие, мочки сросшиеся с головой. Волосы русые.

Игорь сделал несколько снимков, особенно тщательно сняв лицо покойника.

— Ну, что, пальчики прокатать? — спросил он.

— Как они там? Еще можно снять то?

— Пойдут, — Эдик махнул рукой. — Он еще хорошо сохранился.

Сняв отпечатки пальцев с трупа, Игорь вопросительно посмотрел на Колодникова. А тот все косился на другие трупы.

— Слушай, а зачем вы их тут выкладываете? — спросил он Эдика.

— А куда? Новый холодильник сломался, а этих бомжей если туда запихать, то знаешь какая вонища получиться? А тут сейчас и так прохладно.

— А эта сколько лежит? — Андрей, сморщившись, ткнул пальцем в сторону «негритянки».

— О! Эту еще в августе к нам привезли. Кто, что, откуда — неизвестно. Давно уже должны были похоронить, да в городской казне денег нет.

— Разыскники наши с ней работали?

— Да, только все без толку.

Они покинули пристрой, но чтобы выйти из морга, нужно было пройти через основной зал, где лежали на хромоникеливых столах «свежие» поступления покойников. Колодников старался на них не смотреть, но Эдик сам тормознул его у одного из столов.

— А это вот ваш вчерашний труп, которого в мешке закопали.

Колодников поневоле заинтересовался. Он обошел лежащее на столе тело, потом зашел с другой стороны. Тело, найденное в посадке, распрямили, но от этого оно не стало красивей.

— У него что, лицо так и останется? — спросил он Эдика.

— Да. Его перекосило еще при удушении, а потом еще эта поза в мешке. Он так и застыл.

— Черте его знает! Не лицо, а фильм ужасов. И все-таки мне кажется, что я его где-то видел, откуда-то я этого мужика знал.

— Креститься надо, когда кажется, — засмеялся медик.

— А запах что от него такой странный? — спросил Андрей. — Рыбой он, почему воняет?

— Запах не от него, а от мешка. В нем раньше рыбу хранили. И долго хранили.

Тут в коридоре послышались шаги, донесся краткий разговор, кто-то засмеялся.

— Привет завсегдатаям этого веселого заведения, — донеслось от порога, и, не поднимая головы, по одному голосу и насмешливым интонациям, Колодников определил, что к ним пожаловал старейший участковый города, подполковник Иван Михайлович Рыжов. Он и в самом деле был рыжим, с белесыми, лохматыми бровями, курносым, крестьянским носом. Не очень высокий, коренастый, он в свои пятьдесят два по спортивным показателям мог дать фору любому молодому милиционеру. Как и говорил Колодников Ольге, Рыжов по выходным раз в неделю пробегал двадцать километров, а зимой, на лыжах, эта норма увеличивалась до тридцати километров. Кроме того, он как никто другой в городе знал свой участок, знал всех возможных «фигурантов». За безупречную работу ему единственному в области, вручили погоны с двумя большими звездами.

— Ну, и что вы тут делаете, господин майор? — спросил он с усмешкой Колодникова. — А вы, господин подполковник? — парировал Андрей. — Пришли проведать своего крестника?

— И это тоже.

— Здорово, Иван Михалыч, — Колодников подал участковому руку. — Слушай, я вот что не пойму. Кажется мне, что я это мужика раньше знал. Ты его раньше не встречал нигде?

Колодников ткнул пальцем в сторону трупа, и Рыжов так же, медленно совершил вокруг "круг почета".

— Какой у него рост? — спросил он Крылова.

— Метр пятьдесят пять.

— Всего? — удивился Андрей.

— Да, а что, разве это не видно? — удивился, в свою очередь, Крылов.

— Ну, тогда я точно могу сказать кто это, — Рыжов явно торжествовал. — Это, Андрюша, знаешь кто? Это Веня Челноков, мастер по ремонту пишущих машинок. Ты же его прекрасно знал, Андрюша! Что, совсем нюх потерял, сыщик?

Андрей был потрясен.

— Веня?! Вениамин? Болтливый Челнок? Блин, неужели это он!?

Колодников снова обежал вокруг тела, присел, рассматривая профиль умершего.

— Слушай, а ведь похож! — воскликнул. — Только он волосы назад зачесывал.

Крылов хмыкнул, и одним движением руки в резиновой перчатке, зачесал волосы покойного назад, и удрученный Колодников развел руки.

— Ну, это ж надо, а? Как же я его мог не узнать?

Андрея можно было понять. На его памяти Веня Челноков уже лет десять два раза в год приходил к ним в отделение, и, за несколько часов, ремонтировал все вышедшие из строя пишущие машинки. При этом низкорослый мастер отличался редкой болтливостью, и назойливостью, так, что все присутствующие при ремонте милиционеры просто сатанели от подобного общения. За это к нему и прилипла кличка Болтливый Челнок.

— А я его, кстати, что-то давно у нас не видел, — вспомнил Колодников.

— Так у нас в отделе пишущих машинок не осталось, — напомнил Рыжов. — Все на компьютерах теперь. И так по всему городу. Ни в одной из контор не осталось машинок. Вот он и остался без работы. Пить после этого даже начал. Я его видел как-то пару раз. Оба раза поддатый был, и хорошо так поддатый! Но жалоб от соседей не было. Тихушником был Веня Челноков.

— Надо съездить к нему на квартиру, — предложил Колодников.

— Поехали, — согласился Рыжов. — Ты на машине?

— Да, на Уазике.

— Это хорошо, а то тут так-то прилично топать. Квартиру я его я знаю. Мне только Эдик одну бумажку должен.

— Какую? — удивился тот.

— По Шмелеву. Ну, этот, повесился который.

— А, да! Сейчас принесу.

— Постой, — Колодников остановил его. — У меня тоже дело есть. Беленко где у вас?

— Он в отпуске. Зачем он нужен?

— Да нужен, — не стал раскрывать карты Колодников. — Я его, тогда, дома выловлю.

Эдик ушел к себе в кабинет, а менты, не торопясь, пошли к выходу. Через десять минут они были уже на Железнодорожной, в доме десять, где и жил низкорослый мастер. Квартира его была заперта, на стук никто не открывал. Тогда Рыжов по-хозяйски основательно нажал на звонок соседней квартиры. Вскоре в дверях показалась остроносое личико старушки.

— Добрый день, милиция вас беспокоит, участковый, — уверенным тоном хозяина начал Рыжов. — Вы соседа вашего, Вениамина, давно видели?

— Веньку-то? Да, давно уж, с неделю назад видела. А Наташка-то вчера только, шлялась тут.

— Наташка, это кто? — спросил Андрей.

— Да, лахудра одна белобрысая. Молодая! Прибилась к нему как коза к старому барану. Венька то уже старик, а эта молодая, здоровая, как лошадь.

— Он что, женился на ней? — не понимал участковый.

— Чего не знаю, того не знаю, но она долго уже живет у него! С весны, почитай.

— А где она сейчас? — настаивал Андрей.

— Да, бог его знает. Я сегодня ее и не видела. Она родом то из Торска, может, туда уехала. Да и Венька то все в Торск ездил, к первой своей. Раз в месяц, но навещал Люську. Это он как на работу ездил.

Они вдвоем еще походили по квартирам, но ничего нового не узнали.

— Ладно, никуда она от меня не уйдет, эта самая Наташа, — сказал Рыжов, и пошел по своим делам, обходить участок.