Глава 5

В центре города, районе клубов и наркотиков, Фьюри стремительно пронесся через переулок, находящийся рядом с Десятой улицей. Его ботинки стучали по изрытому тротуару, полы черной ветровки развевались за спиной. В пятнадцати ярдах впереди него бежал лессер, и, учитывая их позиции, технически Фьюри за ним гнался. На самом же деле, убийца вовсе не пытался убежать от него, сверкая пятками. Ублюдок просто хотел уйти подальше в тень, где они смогли бы спокойно и без свидетелей сразится, и Фьюри придерживался той же тактики.

Правило номер один в войне между Братством и Обществом Лессенинг: никаких драк в присутствии людей. Ни одной из сторон не нужны лишние проблемы.

Это правило было первым и единственным.

Со стороны врага до Фьюри донесся сладкий запах детской присыпки, приторная, чертовски противная вонь. Хотя ее мерзость обещала хорошую драку. У преследуемого им убийцы были белые как рыбье брюшко волосы — и значит, парень был в Обществе уже давно: по неизвестной причине все лессеры со временем бледнели, теряли свой цвет волос, глаз и кожи по мере того, как приобретали опыт в охоте и убийствах невинных вампиров.

Оптимальное соотношение. Чем больше ты убиваешь, тем больше ты похож на труп.

Фьюри обогнул мусорный контейнер и перепрыгнул через то, что, как он надеялся, было кучей тряпья, а не трупом бомжа. Через пятьдесят ярдов он обнаружил, что он и его приятель лессер явно преуспели в своем желании уединиться. Переулок заканчивался неосвещенным тупиком из кирпичных зданий без окон и…

Здесь было двое людей.

Фьюри и его дружок-душегуб застыли, оказавшись прямо перед носом у тех, кто обломывал им весь кайф. Держась на разумном расстоянии друг от друга, они пытались оценить ситуацию, когда эти двое их заметили.

— Убирайте отсюда к чертям собачьим, — сказал тот, что стоял слева.

Ясно, это был очевидный сделкус прерыватус. И парень что стоял справа, в этой сделке был явно покупателем, что было ясно не только потому, что он не пытался взять вторжение незнакомцев под свой контроль. Паршивый ублюдок нервно дергался в своих грязных штанах, его глаза лихорадочно блестели, кожа, покрытая воспаленными прыщами, отдавала восковой желтизной. Но самым явным признаком было то, что он сосредоточил свое внимание на дилере и карманах его пиджака, даже не озаботившись, что Фьюри или убийца могут причинить ему вред.

Нет, все его мысли кружились вокруг очередной дозы, и он был явно в ужасе от мысли о том, что пойдет домой без того, что ему нужно.

Фьюри тяжело сглотнул, когда увидел эти пустые провалившиеся глаза. Боже, он же практически только что испытывал подобную острейшую панику… он уже танцевал с ней танго прямо перед тем, как ставни в особняке поднялись на ночь.

Торговец наркотиками отвел одну руку назад, к пояснице.

— Я же сказал, убирайтесь отсюда.

Твою мать. Если этот мудак достанет пистолет, все черти ада сорвутся с цепи, потому что… Окей, отлично, убийца тоже потянул руку к внутреннему карману своего пиджака. С проклятием Фьюри присоединился к вечеринке, положив ладонь на приклад SIGа на бедре.

Наркоторговец застыл, четко осознав, что каждый пришел сюда со своей игрушкой. Оценив про себя риск, парень сложил пустые руки перед собой.

— Хорошенько поразмыслив, я все-таки свалю.

— Отличное решение, — медленно протянул лессер.

Но наркоману эта идея явно не понравилась.

— Нет, о нет… Нет, мне нужно…

— Позже.

Дилер застегнул куртку, как продавец, прикрывающий свою лавочку.

Все произошло так быстро, что никто не успел бы это остановить. Из ниоткуда, наркоман достал канцелярский нож и грубым, больше-удачливым-чем-умелым движением перерезал дилеру горло. Пока кровь заливала все вокруг, покупатель распахнул магазин дилера, обыскивая куртку и распихивая целлофановые пакетики по карманам своих изрядно потрепанных джинсов. Когда рейд закончился, он удрал, как крыса, сгорбившись, опьянев от счастья только что выигранной лотереи так, что забил на двух настоящих убийц, что стояли у на его пути.

Без сомнений, лессер дал ему уйти только для того, чтобы очистить территорию и начать уже настоящую драку.

Фьюри позволил человеку уйти, потому что у него возникло чувство, что он увидел свое отражение.

Степень радости на лице наркомана была крышесносной. Парень явно сел на скоростной поезд прямиком к бесконечному кутежу, и тот факт, что дозы достались ему бесплатно, был лишь малой частью праздника. Настоящий экстаз он испытывал от количества имеющейся у него дури.

Фьюри был знаком с этим практически оргазмическим ощущением счастья. Он испытывал подобное каждый раз, когда запирался в своей спальне с огромным мешком красного дыма и новенькой упаковкой сигаретной бумаги.

Он… завидовал. Он так…

Стальная цепь захлестнула горло и обмоталась вокруг шеи, металлическая змея обняла его своим чертовски сильным хвостом. Лессер дернул цепь на себя, звенья вонзились в кожу и отрубили все: дыхание, кровообращение, голос.

Фьюри почувствовал, как центр тяжести сместился c бедер на плечи, он начал падать, выбросив руки вперед, чтобы не впечататься лицом в тротуар. Когда он приземлился на четвереньки, перед его глазами мелькнуло яркое зрелище: торговец наркотиками, булькающий как кофейник в десяти футах от него.

Дилер протянул вперед руку, его кровавые губы медленно двигались:

— Помогите мне… помогите мне…

Лессер заехал Фьюри ботинком по голове, как по футбольному мячу. От этого пробивающего удара мир завертелся перед глазами Фьюри, а его тело закрутилось по земле как волчок. В итоге он растянулся возле наркоторговца — тело умирающего человека притормозило его вращение.

Фьюри моргнул и пытался поймать ртом воздух. Прямо над ним, свечение города затмевало свет звезд на небе, не трогая при этом те звезды, что кругами мелькали у него перед глазами.

Он слышал звук затрудненного дыхания рядом, и на долю секунды перевел свои затуманенные глаза в сторону: наркоторговец уже здоровался со Старухой с косой, последний вдох вырвался из второго рта, зияющего у него на горле. Парень вонял крэком, как если бы был покупателем зелья, а не продавцом.

Вот он, мой мир, подумал Фьюри. Этот мир целлофановых мешочков и пачек денежных купюр, мир, в котором потребление дозы, или забота о том, где достать следующую, занимает больше времени, чем даже миссия Братства.

Тут же в его голову проник колдун, он возвышался над разумом Фьюри как Атлас над полем костей. Да, черт возьми, это твой мир, ты, тупорылый ублюдок. И я твой король.

Лессер потянул цепь, и колдун в мозгу Фьюри заткнулся, а звезды перед глазами стали еще ярче.

Но если он сейчас же не вернется в игру, его лучшим и единственным другом станет асфиксия.

Подняв руки к звеньям, он схватил чертовы штуки кулаками, принял положение группировки и обернул цепь вокруг протеза. Используя ногу как рычаг, он надавил на звенья подошвой ботинка, ослабляя натяжение цепи так, чтобы можно было вздохнуть.

Убийца откинулся назад, как водный лыжник, и протез стал поддаваться под его тяжестью, угол искусственной ноги сместился. Быстрым движением Фьюри ослабил цепь на ноге, потянул ее конец на себя и расслабил шею и плечи. Когда убийца отлетел и вписался в кирпичную стену химчистки, сила движения и тяжесть тела нежити оторвали Фьюри от земли.

И на долю секунды цепь ослабела.

Этого было как раз достаточно для того, чтобы Фьюри развернулся, сдернул цепь с шеи и взял в руку кинжал.

Лессер все еще пребывал в шоке от удара об стену, и Фьюри воспользовался его ступором, направив лезвие своего кинжала вперед. Стальной клинок глубоко вошел с мягкие пустые внутренности лессера, из дыры потекла блестящая черная жидкость.

Убийца посмотрел вниз в таком замешательстве, как будто правила поменялись где-то в середине игры, а ему об этом никто не сказал. Он пытался остановить руками поток тягучей, как патока, крови и ничего не смог сделать.

Фьюри вытер рот тыльной стороной рукава, внутри него все нетерпеливо покалывало от ожидания.

Лессер бросил один единственный взгляд на Фьюри, и его лицо потеряло отсутствующее выражение. Страх просочился сквозь его бледные черты.

— Ты тот, который…

Прошептал убийца, его колени задрожали.

— Мучитель.

Нетерпение Фьюри слегка улетучилось.

— Что?

— Слышал… о тебе. Сначала калечишь… потом убиваешь.

У него уже была репутация в общества Лессенинг? Ну и дела. Он превращал лессеров в кашу всего-то пару месяцев.

— С чего ты взял, что это я?

— То… как ты… улыбаешься.

Пока убийца стекал по стене на тротуар, Фьюри осознал, что по его лицу расплылась жуткая улыбка.

Трудно было сказать, что было более ужасным: то, что он улыбался, или то, что он этого даже не заметил.

Вдруг, зрачки лессера метнулись влево.

— Заши… бись.

Фьюри застыл, когда почувствовал, как к левой почке прижалось дуло пистолета и свежая волна детской присыпки ударила в нос.

Примерно через пять кварталов на восток, в своем личном офисе в клубе ЗироСам, Ривендж, больше известный как Преподобный, разразился проклятьями. Он ненавидел страдающих недержанием. Ненавидел.

Человеческий мужчина, свисающий с его стола, только что нассал в штаны, между ног, на его многострадальных Z Brands[18] расплывалось темно- синее пятно.

Выглядело так, как будто кто-то подложил ему в штаны мокрую губку.

— О, ради Бога, — Рив качнул головой в сторону мавров, которые были его личной охраной. Именно они затеяли игру в виселицу с этим куском дерьма. Трэз и айЭм явно испытывали то же отвращение, что и он.

Единственное, что спасало ситуацию, предположил Рив, так это то, что Мартенсы[19] этого парня, казалось, отлично сработали в качестве тазиков. Хотя бы на пол ничего не накапало.

— Че я такого сделал? — пискнул парень, высокий тон его голоса предполагал, что его яйца сместились из сырых трусов куда-то в сторону севера. Еще чуть повыше и он запоет контральто. — Я не сделал ниче…

Рив резко прервал его отнекивания.

— Крисси заявилась сегодня с опухшей губой и вся в синяках. Опять.

— Ты думаешь, я это сделал? Да ладно, эта девка работает у тебя шлюхой, да кто угодно…

Трэз высказал возражения против подобных показаний, согнув руку человека в кулак и сжав ее как апельсин.

Когда ответчик начал лаять от боли, и затем хныкать, Рив лениво взял со стола серебряный нож для конвертов. Вещица имела форму меча, Рив проверил лезвие указательным пальцем, затем быстро слизнув выступившую каплю крови.

— Когда ты устраивался сюда на работу, — сказал он, — ты указал адрес Тринадцать-Одинадцать, Двадцать третья улица. У Крисси адрес тот же. Вы вместе приезжаете сюда вечером и вместе уезжаете под утро.

Когда парень попытался опять открыть свою пасть, Рив схватил его за руку.

— Да, я понимаю, что это ничего не доказывает. Но ты знаешь, это кольцо у тебя на пальце, подожди-ка, а почему ты все время пытаешься спрятать руку за спину? Трэз, ты не мог бы помочь ему положить ладонь вот сюда, на мою собственность?

Рив постучал кончиком ножа по столу, и Трэз приподнял здорового парня, как будто тот весил не больше, чем мешок грязного белья. Не прикладывая абсолютно никаких усилий, он вытянул руку ублюдка, удерживая ее на месте.

Рив наклонился вперед и провел ножом по кольцу с эмблемой Средней школы Колдвелла.

— Да, видишь ли, у нее на щеке забавный отпечаток. Когда я впервые увидел его, тозадумался, что бы это могло быть. И это было кольцо, правда ведь? Ты бил ее наотмашь, не так ли? И попал ей кольцом по лицу.

Когда парень затарахтел, словно сломанный катер, Рив обвел ножом еще один кружок вокруг синего камня, а затем поочередно погладил пальцы человека острым, как бритва лезвием, от костяшек до самых кончиков ногтей.

Костяшки были в синяках, бледная кожа приобрела фиолетовый оттенок и опухла.

— Похоже, ты не просто бил ее наотмашь, — пробормотал Рив, все еще лаская пальцы человека ножом.

— Она просила…

Рив ударил по столу кулаком так сильно, что его многоканальный офисный телефон подпрыгнул в воздух, а трубка соскочила с рычага.

— Даже не смей заканчивать эту фразу. — Рив с трудом поборол желание обнажить клыки, когда они увеличились у него во рту. — Или, да поможет мне Бог, я скормлю тебе твои собственные яйца прямо сейчас.

Тело засранца безжизненно повисло, одновременно с тем, как гудок телефонной линии сменился на короткие бип-бип, и айЭм, в своей обычной хладнокровной манере, спокойно протянул руку и положил трубку обратно.

Когда по лбу человека покатилась капелька пота и приземлилась на тыльной стороне ладони, Рив умерил свой гнев.

— Так. О чем мы говорили до того, как ты себя чуть не кастрировал? Ах, да. Руки… мы говорили о руках. Забавно, но я не представляю, как бы мы жили без них. Я имею в виду, без них, например, не поездишь на машине с механической коробкой. А у тебя ведь как раз механика, да? Я видел твою быструю Aкуру[20], в которой ты разъезжаешь по округе. Хорошая машина.

Рив положил свою руку на блестящее дерево стола рядом с рукой парня, и как бы сравнивая их, стал указывать ножом на существенные различия.

— Моя рука больше чем твоя, длиннее… и шире. Пальцы больше. Мои вены сильнее выделяются. У тебя татуировка… Что это такое, у основания большого пальца? Какой-то… А, китайский символ силы. Да, а у меня татуировки в другом месте. Так, что еще? Теперь… твоя кожа тоньше. Черт, вам, белым мальчикам, на самом деле надо больше думать о загаре. Без ультрафиолета вы бледные, как смерть.

Подняв глаза, Рив подумал о прошлом, о своей матери и ее коллекции синяков. У него ушло много, слишком много времени, прежде чем он поступил по отношению к ней должным образом.

— А знаешь, какая самая большая разница между мной и тобой? — спросил он. — Смотри… костяшки моих пальцев не сбиты о женское лицо.

Быстрым движением он резко поднял нож вверх и опустил с такой силой, что лезвие не просто прошло сквозь плоть — на выходе оно воткнулось в тиковую поверхность.

Он пригвоздил к столу свою собственную руку.

Человек закричал, а Ривендж ничего не почувствовал.

— Не вздумай вырубиться, чертов слабак. — Рив выплюнул фразу, видя, как закатываются глаза мудака. — Ты будешь наблюдать за этим очень внимательно, чтобы запомнить то, что я хочу до тебя донести.

Рив освободил нож, просто поднимая ладонь со стола, пока рукоятка не уперлась в поверхность ладони, и выдернул лезвие из дерева. Держа руку так, чтобы мужчина мог ее видеть, он с мрачной ухмылкой двигал ножом взад-вперед, расширяя рану и создавая в коже и костях что-то наподобие портала. Закончив, он вынул клинок и аккуратно положил его рядом с телефоном.

Пока кровь капала в рукав и стекала по предплечью, он смотрел на человека сквозь проделанное отверстие.

— Я буду наблюдать за тобой. Везде. Все время. Еще раз она заявится с синяком оттого, что «поскользнулась в душе», и я поставлю на тебе крест, как на календарике, усвоил?

Человек дернулся в сторону, и его стошнило прямо на штанину.

Рив выругался. Он должен был знать, что произойдет что-то подобное. Гребаный, чувствительный как баба, ублюдок.

Хорошо хоть, что этот придурок, с частично переваренной пастой на обоссаных ботинках, даже не подозревал, на что, в самом деле, способен Рив. Этот человек, как и все остальные в этом клубе, понятия не имел, что босс ЗироСама не просто вампир — он Симпат. Ублюдок бы обделался, вот был бы бардак тогда. Перед глазами уже было одно мокрое доказательство, что парень явно не носит памперсы.

— Твоя машина теперь принадлежит мне, — сказал Рив, потянувшись к телефону и набирая номер отдела уборки. — Считай, что это погашение долга, плюс проценты и штраф за наличку, который ты приворовываешь в моем баре. Ты уволен за это, и за то, что толкаешь героин на моей территории. Постскриптум: в следующий раз, когда соберешься срубить бабла, не стоит помечать пакетики изображением такого же орла, что у тебя на гребаной куртке. Это упрощает поиски подлого дилера. Ох, и как я уже говорил, моей девочке лучше не появляться здесь с проблемой крупнее, чем сломанный ноготь, иначе, жди меня в гости. А теперь, вали из моего офиса, и никогда больше не появляйся в этом клубе.

Парень, пребывая в глубоком трансе, без споров, дергающейся походкой двинулся по направлению к двери.

Рив снова громко стукнул по столу окровавленным кулаком, привлекая внимание каждого.

Мавры остановились, так же как и жертва. Человек был единственным, кто обернулся и посмотрел через плечо, в его глазах застыл бесконечный ужас.

— И. Самое. Последнее. — Рив натянуто улыбнулся, удерживая клыки. — Если Крисси решит завязать, я буду считать, что это потому, что ты ее заставил, и я приду к тебе за компенсацией материального ущерба. — Рив наклонился вперед. — Имей в виду, мне не нужны деньги, но я садист, и возбуждаюсь, когда причиняю людям боль. И в следующий раз, я прихвачу на память кусок твоей шкуры, а не твой бумажник или то, что ты припарковал у дороги. Трэз, ключи?

Мавр запустил руку в задний карман джинсов парня, достал оттуда брелок и бросил его боссу.

— И не переживай насчет оформления на меня доверенности, — сказал Рив, поймав его. — Там, куда отправится твоя Аккурица, документы о переходе права собственности не требуются. Пока все, до свидания.

Когда дверь за страдальцем закрылась, Рив посмотрел на кольцо с ключами. На брелке была надпись Suny New Paltz.

— Что? — спросил он, не поднимая глаза.

Низкий голос Хекс просочился из темного угла офиса, именно оттуда она всегда наблюдала за всем происходящим здесь весельем:

— Если он сделает это еще раз, я хочу позаботиться о нем.

Рив сжал ключи в кулаке и откинулся на спинку кресла. Даже если бы он сказал «нет», если Крисси снова придет побитая, начальник его службы безопасности все равно устроит этому парню репрессию. Хекс отличалась от других сотрудников. Она отличалась от всех.

Ну, это было не совсем так. Она была, как он. Наполовину Симпат.

Или, в данном случае, больше подходило — наполовину социопат.

— Присмотри за девчонкой, — сказал он ей. — Если этот сукин сын опять замашет своим школьным кольцом, мы бросим монетку, кто же будет выбивать из него дерьмо.

— Я присматриваю за всеми твоими девочками. — Хекс подошла к двери, ее мощные движения были ровными. Она была сложена, как мужчина: высокая, мускулистая, но в ней не было грубости. Несмотря на ее стрижку в стиле Анни Леннокс и твердое тело, в своей стандартной черной рубашке и обтягивающих кожаных штанах она ни в коем случае не походила на громоздкую мужланку. Нет, Хекс обладала смертельной элегантностью клинка: быстрая, решительная, гладкая.

И, как все кинжалы, она любила проливать кровь.

— Сегодня первый вторник месяца, — сказала она, положив руку на дверь.

Как будто он не знал.

— Я ухожу через полчаса.

Дверь открылась и закрылась, звуки клуба ворвались с другой стороны, затем резко оборвались.

Рив поднял ладонь. Кровь идти перестала, и дыра закроется через двадцать минут. К полуночи уже ничто не скажет, что на этом месте была рана.

Он подумал о том моменте, когда пронзил себя. Когда абсолютно не чувствуешь собственного тела, это своего рода паралич. Даже если ты двигаешься, ты не чувствуешь веса собственной одежды, того, что твои ботинки жмут или, что земля под ногами неровная или скользкая.

Он скучал по своему телу, но либо он принимал дофамин и мирился с побочными эффектами, либо же он танцевал танго со своей темной стороной. И Ривендж не был уверен, что сможет выиграть этот бой.

Рив взял трость и осторожно встал из-за стола. Из-за онемения, чувство равновесия и сила тяжести не были его лучшими друзьями, так что путешествие до панели на стене заняло больше времени, чем следовало. Когда он все-таки до нее добрался, то положил ладонь на выпуклый прямоугольник и панель, в форме двери, скользнула назад. Ну, прямо как в Звездных Войнах.

Черная спальня с ванной комнатой, которая появилась в проеме, была одним из трех мест ночлега Рива, и почему-то здесь был самый лучший душ. Вероятно потому, что эту пару сотен квадратных метров можно было превратить в тропики, просто включив воду.

А когда ты постоянно мерзнешь, этот момент не маловажен.

Сняв с себя одежду и включив воду, Рив быстро побрился, пока ждал, когда струя станет атомно-горячей. Пробегая бритвой по щекам, он смотрел на свое отражение — мужчина в зеркале был таким же, как всегда. Подстриженный ирокез. Аметистовые глаза. Татуировки на груди и животе. Длинный член спокойно висел между ног.

Он думал о том, где проведет сегодняшнюю ночь, и его видение изменилось, красный туман постепенно вытеснил в его зрении все цвета. Он не был удивлен. Насилие умело уговорить его злую природу выйти на поверхность, выманивая ее, как выманивают едой голодающих. А ему лишь оставалось облизывать эту тарелку по возвращении в офис.

При обычных обстоятельствах, самое время для еще одной дозы дофамина. Его химический спаситель сдерживал в рамках худшие проявления его симпатической природы, заменяя их на гипотермию, половое бессилие и онемение. Ему было похрен на побочные эффекты, но приходилось делать то, что он должен был делать, а ложь требовала постоянного содержания.

И исполнения.

Его шантажист постоянно требовал исполнения.

Накрыв член ладонью, как будто пытаясь защитить его от того, что произойдет позже ночью, он подошел и проверил воду. Хотя концентрация пара в воздухе была так велика, что Риву казалось, что он дышит чем-то густым, как крем, она все равно была недостаточно горячей. Как и всегда.

Он протер глаза свободной рукой. Зрение все еще было красным, но это было хорошо. Лучше встретиться с шантажистом в подобном состоянии. Зло на зло. Симпат на Симпата.

Рив шагнул под струи, вода смывала кровь. Намыливая кожу, он уже чувствовал себя грязным, абсолютно запачканным. И к рассвету это ощущение только усилится.

Дааа… Он точно знал, почему его девочки нагоняют пар в своих раздевалках в конце рабочей смены. Шлюхи любят горячую воду. Горячую воду и мыло. Иногда, они и мочалка — это все хорошее, что ты получаешь за ночь.