"Геологическая поэма" - читать интересную книгу автора (Митыпов Владимир Гомбожапович)

8

Мимолетно улыбаясь и на ходу отвечая на приветствия знакомых, Валентин проскочил в крохотный зал ожидания. Там, у закрытого окошечка кассы, томилась очередь. «Худо дело», подумал он, открыл дверь с табличкой «Посторонним вход воспрещен» и ринулся вверх по скрипучей лестнице на второй этаж, где размещалась диспетчерская.

В иные моменты в диспетчерской бывало весьма оживленно, но сейчас там царила относительная тишина, нарушаемая лишь скорострельным писком морзянки. Диспетчер, мужчина лет за пятьдесят, худой и высокий, с плохо гнущейся левой рукой — следствие фронтового ранения, когда он летал в истребительной авиации, — сидел за пультом вполоборота ко входу. Не дав Валентину и рта раскрыть, он громогласно упредил:

— Смотрю — что за пижон шпарит с вертолетной стоянки? А это вон кто, оказывается! В город?

— В город, Кузьмич. Нужда — во! — Валентин полоснул себя ладонью по горлу. — Сам же видел — из Гирамдокана на вертолете добрался, спецрейсом.

— Знаю, вижу! — табачным голосом отозвался Кузьмич. — А теперь погляди: вон стоит двенадцатикресельная машина, — он указал рукой на серебристый АН-2.— Она уже под завязочку. А вон та, зеленая, еще неизвестно, пойдет ли сегодня в город. А внизу у кассы мается полтора десятка душ, видел?

Валентин кивнул.

— То-то! Тебя посажу, а другие что скажут? У меня что, глаза вовсе уж обмороженные?

— Ну чего ты зря нервничаешь, Кузьмич? Ведь все равно же отправишь меня, — Валентин задушевно подмигнул и присел к столу, на котором под толстым плексигласом лежала крупномасштабная карта района.

— Да? Интересно, почему это? — ворчливо спросил Кузьмич.

— Потому. Министр геологии прилетел, ждет меня в городе.

— Да ну? — седые кустистые брови диспетчера полезли вверх.

— Ага. И министр гражданской авиации тоже. Оба ждут меня не дождутся.

— Жулик, министр внутренних дел по тебе скучает! — Кузьмич заперхал, полез за папиросами. — Так и быть, помогу, но — учти! — в последний раз это! Приучил я вас, геологов… хотя, с другой стороны, все же свой брат… Минут через десять командир сюда заглянет, Вася Трепалин, так я его попрошу, чтобы он взял тебя тринадцатым пассажиром. Вася сегодня вдвоем со своим вторым пилотом прилетел, так ты сядешь в кабину вместо бортмеханика… А сейчас жми в кассу за билетом — скажешь, что я разрешил.

— Спасибо, Кузьмич! Ящик пива привезу тебе из города!

Валентин ссыпался вниз и, решив, что касса пока обождет, побежал в соседний домик, где находилась пилотская гостиница. Там в коридорчике стоял телефон, с которого можно было без помех позвонить начальнику экспедиции.

Ревякин оказался у себя.

— Слушаю, — послышался в трубке знакомый, чуть заикающийся голос.

— Здравствуйте, Леонид Михалыч, Мирсанов говорит.

— А, привет, привет! Видел я из окна, что вертолет пришел. Ну рассказывай, что там у вас стряслось.

— Ничего, Леонид Михалыч, все в порядке… Я прямо сейчас, минут через десять, улетаю в город. Вернусь завтра-послезавтра и все объясню…

— Что объяснишь? — Голос Ревякина стал тревожен — Летишь в город? Зачем? С Данил Данилычем что-нибудь?

— Нет, отец в норме… Важное дело… срочное… По телефону не расскажешь…

— Странно, странно… — с неудовольствием проговорил Ревякин. — Ну что ж… подождем до твоего возвращения. Надеюсь, причины у тебя достаточно веские… До свиданья!

Итак, это была отсрочка. Такой результат пока вполне устраивал Валентина, и он с облегчением положил трубку.

Направляясь за билетом, он быстренько еще раз просмотрел мысленно все свои дальнейшие действия, вплоть до такой на первый взгляд мелочи, как необходимость запастись сейчас в кассе двухкопеечными монетами: прилетев в город, он намеревался сразу же из аэропорта позвонить по телефону-автомату в несколько мест.

Когда объявили посадку, Валентин примкнул к выходящей на летное поле группе и вспомнил, что он — тринадцатый пассажир. Он тут же подумал о пресловутой суеверности летчиков и почти всерьез засомневался, согласится ли командир взять его. Однако Вася Трепалин, высокий флегматичный блондин, спокойно подвесил между пилотскими креслами широченный ремень и жестом указал: «Садись!»

Взлетели. Воздушные потоки, будто испытывая на прочность, несколько раз жестко встряхнули машину. АН-2, легкий и крепенький, как байдарка, настойчиво продирался вверх. Буйствовал мотор, прозрачный винт рубил воздух. Высота уже не ощущалась как высота — она незаметно превратилась в расстояние до земли.

Облака, еще час назад сохранявшие некое мрачное единство, уже распались. Их растеребило, распушило, выбелило, и солнце ныряло в них, как огненный колобок в новогодних сугробах. Только с одного из облаков далеко впереди, под углом к курсу самолета, косо свешивалась дымчато-серая кисея дождя. Сквозь лобовое остекление кабины открывался черт знает какой простор, наполненный голубизной, слепящим светом и как бы острым морозцем от снежной белизны облаков. И среди этого ошеломительного простора скромняга АН-2, честно выжимающий свои сто восемьдесят километров в час, казался висящим на одном месте.

Оба пилота сидели с отрешенными лицами людей, профессионально пребывающих в ежесекундной готовности к действию. Валентин подумал, что в общем-то находится в равном с ними положении: все, что можно, он уже рассчитал, прикинул, необходимая документация при нем, в туго набитой полевой сумке, а если же и произойдут какие-то непредвиденные случайности, то решения придется принимать, исходя из обстановки; поэтому самое лучшее сейчас — спокойно ждать и не изматывать себя бесконечными прогонами вариантов, — так будут целее нервы и сберегутся силы. Главное, чтобы Стрелецкий — этот «маг структурной геологии», как утверждала молва, — оказался на месте. Лично за себя Валентин не беспокоился — он был уверен в своих профессиональных возможностях. Еще желторотым студентом-дипломником он сумел когда-то разобраться в издавна неясном положении структур одного из районов Восточных Саян, доказав существование малозаметного, но крайне важного разлома, который с тех пор как-то само собой стал именоваться в среде геологов «тектоническим швом Мирсанова». Большинство специалистов и по сей день твердо полагало, что имеется в виду старший Мирсанов, Даниил Данилович, и Валентин никогда не пытался развеять это заблуждение.