"Хозяин зубастой машины" - читать интересную книгу автора (Дворкин Илья Львович)

14. Самый страшный зверь

Василий Иваныч задумался, машинально ломая подвернувшийся под руку прутик.

— Вот скажи мне Витька, какой самый на свете страшный-страшный зверь?

— Тигр! — не задумываясь, ответил Витька. — И ещё эта… акула. Ужас какая, зубищи — во! Страх глядеть. Я по телевизору видел.

Василий Иваныч усмехнулся.

— Нет, милый. Есть и пострашнее. Только этого зверя по телевизору не покажешь. И в зоопарк не посадишь… Запомни, Витька, самый страшный зверь на свете — это голод. В сорок втором году ближе к весне он меня и зацапал. Куда там твоей акуле… Вообще-то голода я к тому времени уже не ощущал — опух весь, даже толстым казался, а рычаги передвигать не мог. Надо завалы после артобстрела и бомбёжки разбирать, а я совсем обессилел. И на пути в казарму упал. Чувствую: если не подымусь, погибну. И знаешь что я вдруг вспомнил?

— Что?

Витька слушает. Глаза горят, он и про бутерброды и про чай из термоса забыл.

— А вспомнил я детство. Новую Ладогу и снежную крепость, где меня завалило. Оказывается, то, что в детстве в человеке заложено, — это на всю жизнь. Вспомнил, и стало мне стыдно — мальчишкой не сдался, а тут… взрослый ведь совсем, стыдно без борьбы на тот свет отправляться. Я и пополз. Хоть и ничего мне уже не хотелось, ко всему равнодушие, только крепость помню и шепчу: «Стыдно!». Встать уже не мог. Потому пополз на четвереньках. И дополз. Потом отлежал месяц. Весной полегче стало. Весна! Лебеда появилась, крапива, всякая зелёная травка… Ты ел когда-нибудь щи из крапивы?

— Нет… — Витька удивился. — Она же до волдырей острекать может!

— Это старая. А из молодой такие щи — пальчики оближешь. В общем, выкарабкался я — и снова на свою копалку — землю копать. Вот и всё.

— Как это всё?! — возмутился Витька.

— Ну, дальше нормально — работа. Восстанавливали заводы, дома. Вот уж чего-чего, а работы хватило! Гитлер-то приказал наш Ленинград сровнять с землёй, снести, будто его и не было. Правда, ничего у этого сумасшедшего не получилось, но холуи его старались от души, гадостей нам наделали — не счесть. Так что работы всем хватило, а строителям — особенно. Ну, строить — не ломать, дело весёлое! Сперва на всяких трофейных «железках» работал, а потом получил своего «Омича», и вот уже двадцать лет дружим, живём душа в душу. Погоди вот, я его ещё разговаривать научу, а так он всё понимает. — Василий Иваныч рассмеялся, потом огляделся и присвистнул: — Э, брат, пора нам до дому! А то влетит мне от твоих родителей.

Вышли к «москвичу».

Витька огляделся.

Когда ещё попадёшь в лес? Он нарвал большой, яркий букет из берёзовых и осиновых листьев. Василий Иваныч согнул гибкую рябину и добавил в букет несколько алых гроздьев.