"Лазутчик в цветнике" - читать интересную книгу автора (Уэстлейк Дональд Эдвин)

25

Мы проскочили Тарритаун без единой остановки. Машин почти не было, а все светофоры при нашем приближении загорались зелеными огоньками, будто местные власти особым постановлением дали нам преимущественное право проезда. Ну часто ли такое случается?

Когда мы выехали из города, я угрюмо забился в угол и опять занялся самоедством. Если не удастся выпрыгнуть из машины (а я не мог этого сделать на скорости сорок и даже тридцать миль в час), как быть тогда? Одна надежда на то, что Анджелы нет в поместье. Я знал ее непоседливый нрав, знал, что она еле-еле уживается с отцом (хотя, конечно, относится к старику лучше, чем Тайрон), и не исключал, что Анджела сейчас может быть где-нибудь еще.

Такое маловероятно, но возможно.

Внезапно машина по какой-то неведомой причине замедлила ход. Мы ехали среди холмов по двухрядному шоссе севернее Тарритауна, которое вело в поместье Тен Эйка. Но до поворота оставалось еще около мили. Тем не менее Тайрон Тен Эйк сбросил скорость, съехал на обочину и остановил машину.

Я взялся за ручку дверцы, но в тот же миг увидел грузовик и горстку людей рядом с ним. Мы прибыли на место встречи с Корпусом освободителей Евразии.

Как только машина остановилась, Тен Эйк погасил фары. Спустя несколько секунд к моей дверце приблизился Сунь и сказал, обращаясь к Тен Эйку:

— Все готово.

— Хорошо, — ответил Тен Эйк. — Не забудьте перерезать телефонный провод, как войдете.

— Ладно. Вы уверены, что там вооруженная охрана? У ворот никого не видно.

— Он параноик, — сказал Тен Эйк, — и не может жить без охранников, но они в доме, рядом с ним. Человек шесть, если не больше.

— Мы их захватим, — пообещал Сунь.

— Хорошо. Потом посигналите фонариком.

— Есть. До встречи.

Мы тронулись с места, по-прежнему с потушенными фарами, и я мельком увидел, как освободители Евразии карабкаются в кузов грузовика. Это был большой тягач. Они могли спрятать там что угодно, хоть танк.

А впрочем, на кой им танк?

Тен Эйк включил фары, едва мы выехали на асфальт. И он, и я молчали. Теперь Тен Эйк прямо-таки источал напряженность, будто радиоволны. Преодолев примерно полмили, мы свернули налево и поехали вверх по крутому склону холма. Дорога петляла. Поднимались мы довольно долго и наконец оказались на голой вершине, или кряже, где дорога превращалась в грязный извилистый проселок. Тен Эйк остановил машину, выключил фары и произнес ровным металлическим голосом:

— Идите взгляните.

Судя по всему, Лобо совершенно не интересовало то, что должно было произойти. Он остался в машине (я и забыл о нем, потому что Лобо как взгромоздился на заднее сиденье, так и сидел там, не издавая ни звука), а мы с Тен Эйком подошли к краю утеса. Впрочем, это был скорее не утес, а очень крутой склон, на котором тут и там росли хилые деревья. Тен Эйк указал на какую-то извилистую полосу внизу и произнес все тем же безликим голосом:

— Это Гудзон. А вон дом. Видите огни?

— Вижу.

Далеко внизу и чуть левее, будто частица игрушечной железной дороги, лежала фамильная вотчина Тен Эйков. Извилистая подъездная дорожка, извилистая река, а между ними — особняк, сияющий всеми окнами. Вдоль дорожки медленно ползли огоньки: фары грузовика.

Тен Эйк стоял неподвижно, словно каменный истукан, и глаза его поблескивали, как черные льдинки. Казалось, он все еще гудит от напряжения, будто динамо-машина при малой нагрузке. Он весь скукожился, ушел в себя, внимание его было сосредоточено на намеченной цели. Сейчас для него в целом свете существовали только этот дом внизу и этот грузовик.

Фары приблизились настолько, что их сияние смешалось со светом, лившимся из окон дома, и теперь я видел весь грузовик целиком — и кабину, и прицеп. Несколько человек спрыгнули на землю через задний борт, к ним приблизились две маленькие фигурки, выскользнувшие из парадной двери дома, и послышались приглушенные расстоянием выстрелы. Две маленькие фигурки упали как подкошенные.

Из грузовика хлынуло полчище освободителей Евразии; они рассыпались веером и окружили дом. Несколько человек, должно быть, возглавляемых Сунем, ворвались в особняк через парадную дверь.

Они найдут Анджелу. Убивать на месте ни ее, ни старика не станут, но покажут их Тен Эйку, и тогда он прирежет меня, как цыпленка.

Как же близко к краю обрыва он стоял! И был настолько увлечен, что напрочь забыл и о том, где стоит, и обо мне. Это было бы так просто, так просто. Тайрон Тен Эйк утратил всякую бдительность. Едва ли не впервые в жизни. Зайти к нему в тыл, резко выбросить вперед руки…

Снизу опять донеслась пальба. Потом звон бьющегося стекла. Кто-то или выпрыгнул, или был выброшен из окна второго этажа. Этот человек упал на грузовик, перевернулся и вскочил на ноги. Судя по вспышкам, в руке у него был пистолет, и он вел огонь по окну, из которого только что вылетел. Очевидно, в него тоже стреляли: внезапно человек рухнул навзничь и скатился с крыши кузова, будто сметенный невидимой рукой.

Это было так просто, так просто… И так необходимо. Тен Эйк повсюду сеял разрушение, разбрасывал смерть вдаль и вширь. Существуют же носители заразных болезней. А Тен Эйк разносил по свету микробы разора и погрома. И его надо было остановить. Перед моим мысленным взором вдруг засияла вспышка взрыва, уничтожившего домик миссис Бодкин. Вот же он, мой шанс. Только и надо, что малость подтолкнуть. Ну самую, самую малость.

Кажется, стрельба прекратилась. В двух или трех окнах погас свет, но в остальном все осталось по-прежнему. Дом погрузился в мучительное безмолвие.

Столкнув вниз Тен Эйка, я мог ускользнуть в темноте от Лобо и убежать в лес. Лобо был огромен и могуч, но зато туп. Мне надо было только решиться, только сделать один шаг, зайти сзади, вытянув перед собой руки, и подтолкнуть…

Из парадной двери вышел человек, поднял руку, и мы увидели вспышки света — одну, вторую, третью. Лоб Тен Эйка покрылся мелкой испариной. Он повернулся ко мне и сказал:

— Едем вниз.

Он говорил с придыханием, будто поднимался на холм не в машине, а бегом.

Я заморгал, внезапно вернувшись к действительности. Воспоминание о моих недавних помыслах повергло меня в жуткое оцепенение. Господи! Неужели Тен Эйк заразил и меня? Ведь я же пацифист, пацифист. Но тем не менее только что обдумывал, как бы половчее угробить человека. Совершить убийство.

А как это еще назвать, если не убийством? Нет другого слова.

Тен Эйк шагнул к машине, потом оглянулся и спросил:

— Вы едете, Рэксфорд?

— Да, — ответил я. — Конечно.