"Отель на побережье" - читать интересную книгу автора (Снэйк Теодора)

9

Владелец «Каскада» поднялся на сцену и вскинул руку, призывая к вниманию. Осветитель поймал его высокую фигуру в круг прожектора и на мгновение ослепил Тимоти. Но он не смутился и произнес заготовленную речь без запинки, сопроводив ее на редкость обворожительной улыбкой. Прозвучавшие затем аплодисменты свидетельствовали о том, что присутствующим выступление понравилось. Спустившись в зал, Тимоти пригласил всех занять места за столиками.

Весело переговариваясь, гости рассаживались. Расторопные официанты открывали бутылки с шампанским и зажигали свечи. От их мерцающих огоньков в зале стало еще уютнее. Николь оказалась за одним столом с уже знакомым ей помощником мэра и очень милой семейной парой более солидного возраста. Джон сидел далеко от нее и, кажется, был вполне доволен соседством с симпатичной темноволосой женщиной в платье с большим вырезом на спине. Однако он не забывал о служебных обязанностях и постоянно держал в поле зрения свою часть зала.

Тимоти с невестой сидели вместе с мэром и его супругой. Аманда пребывала в прекрасном настроении. Белое платье подчеркивало красоту ее ухоженных черных волос, уложенных в замысловатую прическу. Правда, на вкус Николь, на ней было многовато украшений, но это ее нисколько не портило. Она выглядела именно так, как и должна выглядеть невеста преуспевающего бизнесмена и уважаемого члена общества.

Через полчаса после начала ужина Тимоти поднялся из-за стола, его примеру неожиданно последовал коренастый мэр. Оба извинились перед дамами и, сославшись на неотложные дела, удалились в курительную комнату. Только оттуда Тимоти незаметно направился в свои апартаменты, а предоставленный самому себе мэр юркнул за кулисы.

С подачи Николь Аманду пригласил на танец высокий молодой человек. Заскучавшая в отсутствие Тимоти невеста охотно приняла приглашение и положила руку, унизанную бриллиантовыми кольцами, на плечо партнера. Провожая ее к столику после танца, молодой человек немного замешкался, пропуская официанта с полным подносом. В этот момент Николь ловко столкнула с него соусник.

Сделано это было так виртуозно, что никто не заметил, кто стал виновником происшествия. Присутствовавшие при инциденте застыли на месте, беспомощно наблюдая, как безобразное красно-бурое пятно расползается по платью Аманды. Николь поняла, что пострадавшая близка к истерике, и быстро вмешалась, пока вопли возмущенной красотки не испортили всем праздник.

— Давайте исчезнем ненадолго и постараемся спасти платье, — подталкивая под локоть взбешенную женщину, услужливо предложила Николь.

— Полагаете, это возможно? — скептически спросила Аманда, брезгливо отводя промокший участок платья от бедра.

Она окинула презрительным взглядом официанта, застывшего в полной неподвижности и безропотно ожидающего не заслуженной им кары, и молодого человека, который, кажется, не совсем понял, что произошло. Аманда явно не знала, кого обвинить в порче платья. Чтобы избежать скандала, ее следовало поскорее увести из зала, и легкие направляющие толчки Николь возобновились.

— Я в этом не уверена, — честно сказала она, предпочитая говорить правду там, где это только возможно. — Но полагаю, что попробовать стоит. Такая красивая и дорогая вещь!

В этом Аманда была с ней согласна. Она позволила увести себя в кабинет шеф-повара. Там ей пришлось снять платье и облачиться в белый комбинезон кухонного рабочего. Глядя на нее, Николь едва удерживалась от смеха. Уж очень потешно смотрелась холеная женщина в бесформенном балахоне размеров на пять больше, чем требовалось. С большим трудом Николь сохранила на лице сочувствующее выражение и набрала номер прачечной. Она попросила к телефону Элси Купер и велела ей срочно мчаться на выручку.

Появившаяся вскоре в дверях Элси ахнула при виде подсыхающего пятна. От ее невольной реакции Аманда еще больше расстроилась. Платье она надела в первый раз, и от этого горе ее было еще сильнее.

— Элси, будь добра, постарайся вывести пятно, да побыстрее. Мы будем ждать тебя здесь, — строго приказала Николь. А выйдя вместе с Элси за дверь, шепотом прибавила: — Только верни его не раньше, чем через час, поняла? Это очень важно.

Девушка послушно кивнула и ушла. А Николь вышла в зал и попросила у официанта бутылку шампанского и немного фруктов, чтобы Аманда не скучала. Пусть пьет, пока платье чистят, иначе ей может прийти в голову проявить свой надменный нрав. А Николь была не в настроении спокойно сносить чьи-либо грубости. О том, что Аманда может выйти в зал в комбинезоне, Николь не беспокоилась. Ни одна уважающая себя модница не появится на людях в столь кошмарном виде.

Шампанское отвлекло Аманду, и она даже немного повеселела, больше не переживая из-за своего отсутствия на приеме. Тимоти все равно не было в зале. А к жене мэра, пока ее соседка по столу танцевала, подсела какая-то дама. Вдвоем им, кажется, было достаточно весело. Об этом Аманде доложила услужливая Николь, которая периодически выглядывала из укрытия, чтобы проверить, как обстоят дела.

Тем временем по залу прошла волна оживления. Занавес бесшумно раздвинулся, и на сцене появились девушки с головными уборами из белоснежных перьев. Под ритмичную зажигательную музыку они исполнили несколько танцевальных композиций. Внимательный зритель мог бы обнаружить, что в рисунке танцев ощущается какая-то асимметрия. Одной девушки слева явно недоставало. И немудрено. Именно в эти минуты ее страстно обнимал в тесной гримерке любвеобильный мэр.

К счастью, развеселившиеся гости не в состоянии были подсчитать количество полуобнаженных грудей, султанов из перьев или высоко вскидываемых женских ножек. А супруга мэра настолько привыкла к его постоянным отлучкам, что ей и в голову не пришло обеспокоиться длительным отсутствием мужа.

Представление закончилось, довольные зрители вызывали девушек на бис, некоторые отчаянно свистели им в знак полного одобрения. Этот свист был слышен даже в комнатке, в которой Николь и Аманда дожидались возвращения платья. Когда оно, наконец было вручено владелице, на нем уже не было жуткого пятна, но сама ткань в том месте, куда пролилось содержимое соусника, выглядела слегка помятой, несмотря на все старания самой опытной гладильщицы. Должно быть, платье не было рассчитано на подобное обращение. Это и понятно: такая дорогая вещь требовала любви и особой заботы.

Помогая Аманде застегнуть платье, Николь незаметно посмотрела на часы. Она отвлекала невесту босса достаточно долго, даже дольше, чем собиралась. Если Тимоти не успел вернуться с таинственных переговоров, то в этом не было ее вины. Свое обещание Николь сдержала.

Выйдя из кабинета, она, к своему огромному облегчению, натолкнулась на Тимоти, разыскивающего невесту.

— Я тебя давно ищу, Аманда, — не моргнув глазом, недовольно заявил он. — Куда ты пропала? Я уже начал беспокоиться, что с тобой что-то случилось.

Аманда сочинила какую-то историю, не желая признаваться, что просидела больше часа в тесной каморке из-за банального пятна на платье. Усмешка, с которой Николь выслушивала ее басню, подсказала Тимоти, что его кормят враньем. Но он не стал вдаваться в подробности. Они его ничуть не интересовали. Настроение у него было хорошее, поскольку ему удалось осуществить задуманное.

Аманда пошла в зал, согретая обещанием жениха прийти через пару минут и потанцевать с ней. А Николь вернулась в кабинет, намереваясь убрать остатки пиршества, устроенного ею для невесты босса. За ней последовал Тимоти. Он притворил за собой дверь и сказал:

— Не знаю, что именно ты сделала, но твоя затея удалась. Аманда ни о чем не подозревает, а я успел все, что планировал.

После этих слов он обнял Николь и поцеловал в приоткрывшиеся от неожиданности губы. Она хотела оттолкнуть его, но вместо этого обвила руками шею Тимоти и пылко ответила на поцелуй. Неожиданно распахнувшаяся дверь ударилась о стену — на пороге стояла разъяренная Аманда.

— Убери руки от моего жениха! — завопила она, вмиг растеряв все благородные манеры.

Николь поспешно спрятала руки за спину и отодвинулась подальше.

— Тим, немедленно уволь эту потаскуху, эту наглую дрянь, слышишь? Иначе я за себя не ручаюсь! — продолжала вопить осатаневшая Аманда.

Недопустимая грубость выкриков заставила Николь побледнеть. Она растерянно оглянулась на Тимоти, как бы ища у него поддержки. На многое она не рассчитывала. Но ведь он должен был успокоить истеричку! Вместо этого Тимоти продолжал молчать. По всему было видно, что его страшно раздражают дамские склоки, но вмешиваться он не собирается.

— Никто меня не уволит! — неожиданно выпалила оскорбленная его поведением Николь, едва ли успев подумать, что делает. — Я сама уйду!

Она выскочила в зал, быстро пересекла его по диагонали, стараясь не сталкиваться с танцующими парами, и добралась до площадки перед лифтами. Там было безлюдно. Она вызвала лифт и ожидала его, нервно поглядывая на двери ресторана. Николь не оставляла надежда, что Тимоти догонит ее, чтобы извиниться и успокоить.

Она вовсе не хотела увольняться. Но слово, как говорится, не воробей… Да и Аманда не позволит ей передумать. Никто не вышел из зала, и Николь уехала в пустой кабине лифта. По пути к номеру, в котором она переодевалась перед приемом, Николь проклинала и Тимоти, и свою доверчивость, и собственный длинный язык.

Если бы она видела, что происходило в кабинете шеф-повара после ее поспешного ухода, то расстроилась бы еще больше. Тимоти нежно утешал невесту, пообещав в качестве компенсации за перенесенное потрясение поехать в ближайшее время в Нью-Йорк и посетить там лучшие магазины. Всю вину за случившееся он без зазрения совести свалил на Николь, которая будто бы преследовала его. После того, как Аманда успокоилась и вернулась в зал, Тимоти отправился выручать мэра, которому давно пора было присоединиться к заскучавшей супруге.

Утром Николь написала заявление об уходе. За ночь высказанное сгоряча намерение обрело более четкие контуры и оформилось окончательно. Причиной тому было и оскорбленное самолюбие Николь, и кое-какие чисто деловые мотивы. Она просмотрела контракт на аренду своей нью-йоркской квартиры и обнаружила, что через пять недель его срок заканчивался. Если она хотела продлить контракт еще на год, ей следовало в течение недели сообщить об этом в агентство. В случае отказа от продления аренды Николь тем более должна была побеспокоиться о том, чтобы ее квартира была освобождена в срок. Иначе ей просто некуда будет вернуться.

Сложенное пополам заявление Николь вручила Лине и попросила передать Тимоти Лоренсу. Документ вернулся с резолюцией: «Уволить после отработки предусмотренного контрактом срока». На нормальном человеческом языке это означало еще месяц работы в «Каскаде». Николь сцепила зубы, чтобы не выругаться, гордо выпрямилась и отправила заявление менеджеру по кадрам.

Она не успела рассказать обо всем Джону. Он узнал о ее увольнении от самого босса. Туча тучей ворвался Джон в кабинет и возмущенно запричитал:

— Что ты со мной делаешь? Нам так хорошо работалось вместе. Я тебя чем-то обидел?

— Дело не в тебе и даже не в «Каскаде», — поморщилась Николь и положила руку на его плечо. — Я увольняюсь по личным причинам, и мне очень жаль покидать отель и расставаться с тобой. Ты был самым лучшим моим начальником. Прости, что подвожу тебя и оставляю без отпуска. И еще, я не передумаю, так что не уговаривай понапрасну.

Джон не стал допытываться у Николъ, какие именно причины заставляют ее покинуть «Каскад». Он видел, что она очень расстроена, и постарался больше не заводить разговор на эту тему.

После обеда выяснилось, что Тимоти улетел в Нью-Йорк вместе с невестой. Видевшая их обоих Лина заявила:

— Аманда сияла, словно начищенная медная пуговица, и вид у нее при этом был довольно глупый. С чего это она так радуется?

— Понятия не имею, — буркнула Николь и отвернулась, давая собеседнице понять, что ей это безразлично.

Николь хотелось спокойно доработать оставшееся время и уйти. Но каждый день причинял ей душевные страдания. Как ни старалась она отвлечься от мыслей о Тимоти, до нее доходили вести о нем и Аманде. Джон за ланчем часто болтал о том, как весело они проводят время в Нью-Йорке. Он сообщил Николь между прочим, что Аманда вовсю наслаждается, знакомясь с новыми интересными людьми, среди которых, кстати сказать, есть и один французский граф. Этот обаятельный молодой человек с родословной длиной в милю, к сожалению, не имел за душой ни цента, ни сантима, но сумел заинтересовать Аманду звучным титулом и безупречными манерами.

Через какое-то время Тимоти перепоручил родовитому французу заботу о невесте и покинул Нью-Йорк, сославшись на срочные дела. Должно быть, граф неплохо развлекал Аманду, потому что она не торопилась возвращаться к жениху и даже звонить ему стала гораздо реже. Казалось, того это нимало не огорчает.

Его почти не видели в «Каскаде», и у Николь создалось впечатление, что он намеренно избегает ее. Она утешала себя мыслью, что это к лучшему. Тяжкое испытание, которому она подвергала себя ежедневно, скоро подойдет к концу…

На исходе самого длинного в ее жизни месяца, когда оставалось всего несколько дней, до увольнения, Николь стала невольной свидетельницей ссоры между вернувшейся в Майами Амандой и ее женихом. Совершенно случайно она в тот момент оказалась возле апартаментов босса и торопилась поскорее уйти, чтобы не столкнуться с ним самим. Но ей не повезло. Дверь внезапно распахнулась, и вылетевшая оттуда Аманда, вне себя от злости, прокричала:

— Я сделаю так, как сказала! Ты останешься с носом, а я буду наслаждаться обществом моего Эжена. Он умеет жить и способен оценить по достоинству женщину вроде меня!

Не удостоив Николь взглядом, Аманда перехватила у нее из-под носа подошедший очень кстати лифт и покинула поле боя. Растерявшаяся Николь уже ничего не понимала. Тимоти Лоренс избавился от нее, потому что дорожил невестой, но вот и Аманда получила отставку. Что бы это значило? Вероятно, все объяснялось очень просто: Тимоти вообще не хотел связывать себя ни с одной женщиной, поскольку они в его понимании этого не стоили.

Как хорошо, что мне осталось отработать в его владениях всего ничего! Несколько дней я как-нибудь выдержу, особенно если удастся не встретиться с Тимом, подумала Николь. А потом она отправится туда, куда теперь стремилась всем своим существом. В том смятенном душевном состоянии, в котором Николь пребывала довольно долго, Нью-Йорк виделся ей обителью мира и покоя.

Последний рабочий день Николь начала с традиционного обхода отеля. Отличие состояло лишь в том, что на этот раз она не интересовалась тем, как идут дела, а попрощалась со всеми, кто проявил к ней дружелюбие. Ей было приятно слышать, что сотрудники отеля в один голос сожалеют об ее уходе.

Лина даже всплакнула, осознав, что уже завтра место Николь опустеет, а затем вместо нее появится кто-то другой, кто, скорее всего, не будет столь же внимателен к малоопытной секретарше и не проявит должной снисходительности к ее ошибкам. Лина не вытирала слез, поскольку знала, что от этого распухнут веки. Так, всхлипывая, она и подняла трубку, чтобы ответить на настойчивый звонок.

— Лина, пришлите ко мне мисс Портер, — требовательно произнес Тимоти Лоренс. — И пусть захватит с собой все свои вещи. В кабинет управляющего она больше не вернется.

Секретарша на время даже потеряла дар речи. Такие строгости были не в обычае босса. Как можно так жестоко поступить с Николь, на которую Джон Адамс, к примеру, готов был молиться? Как на прекрасного помощника, разумеется, а не как на красивую женщину. Лина со вздохом сообщила Николь о звонке босса и посоветовала ей поспешить, чтобы не злить его понапрасну. Николь готова была отдать что угодно, лишь бы больше не встречаться с Тимоти. Но нужно было пройти и через это испытание, если она рассчитывала на отличные рекомендации. Без них ее не возьмут ни в одно приличное место. Да и связи у Тимоти были такие, что не стоило ссориться с ним напоследок. Придется вытерпеть все, что он скажет или сделает. И Николь поклялась, что именно так и поступит.

Она прихватила с собой коробку с личными вещами, которые как-то незаметно скопились в ящиках ее рабочего стола, поднялась на этаж босса и остановилась в нерешительности перед массивной дверью. Перед тем как предстать перед Тимоти, Николь вытерла вспотевшие ладони об юбку и вдохнула побольше воздуха. Она постучала, подождала ответа. За дверью была тишина. Николь легонько толкнула ее и вошла в апартаменты.

Она оглянулась и пораженно замерла, когда взгляд ее остановился на стеклянном столике, покрытом куском простой клетчатой ткани. На ней были разложены гамбургеры, картонки с салатами, рядом стояли стаканы для коктейлей с воткнутыми в них сгибающимися соломинками. Николь поднесла руку ко рту, чтобы сдержать возглас удивления. Все в точности повторяло тот незабываемый ужин с незнакомцем в заброшенной хижине. Что происходит? Ее мысли отчаянно заметались, лихорадочно подыскивая ответ на непростой вопрос.

Сзади послышались шаги. Она резко обернулась — и ноги ее подкосились. Тимоти стоял перед ней в тех же джинсах, что были на нем при их первой встрече, и в той же майке. Волосы растрепаны, словно он только что встал с постели. И выглядел он от этого еще привлекательнее, чем обычно. От него прямо-таки исходили невидимые волны соблазна. Николь почувствовала их силу, и ее пробрал озноб.

От легкого головокружения она покачнулась. Ей пришлось сесть на диван, чтобы не упасть. Но она по-прежнему не сводила с Тимоти округлившихся от удивления глаз. Молчание затягивалось. Он улыбнулся и, подойдя ближе, встал на колени перед Николь. Она невольно отодвинулась, сбитая с толку происходящим, на всякий случай решив держаться подальше от этого непредсказуемого человека.

Тимоти взял ее похолодевшие руки в свои и принялся поглаживать тонкие запястья Николь.

— Что все это значит? — еле вымолвила она, чувствуя, что еще немного, и ее потрясенное сознание просто отключится от реальности. — Зачем ты устроил это представление?

— Не удивляйся, Николь. Знаю, ты считала, что я тебя так и не узнал. Но это неправда, — мягким голосом произнес Тимоти. — Конечно, это произошло не сразу. Меня ввели в заблуждение очки, да и весь твой новый облик. Но позже я прозрел. Помнишь инцидент с душем?

В памяти Николь мгновенно всплыл досадный случай, и она мучительно покраснела, чувствуя себя полной идиоткой. Тимоти все же узнал ее тогда, а она, так и не поняв этого, позволила ему играть с ней, как коту с мышью.

— Еще бы не помнить, — с горечью сказала Николь и опустила голову.

— Вот тогда я увидел тебя прежней и узнал женщину, которая свела меня с ума, — сказал Тимоти, целуя кончики ее пальцев.

Она не поверила ему, а потому не могла дольше слушать беззастенчивую ложь, с такой легкостью слетавшую с его языка.

— Я не желаю этого знать! Мне лучше уйти отсюда.

Николь попыталась подняться. Но Тимоти властно нажал локтями на ее колени, вынуждая снова опуститься на диван.

— Николь, прошу, выслушай меня. Тогда ты узнаешь, почему я вел себя так странно. А когда поймешь меня, может быть, найдешь силы простить то, что я натворил.

Она сильно сомневалась, что поведению Тимоти найдутся достаточно весомые оправдания, которые заставят ее забыть ту боль, которую ей пришлось испытать по его вине.

— Не прикасайся ко мне, — глухо сказала Николь и сбросила его руку со своих колен. — Я тебя выслушаю. Мне самой интересно узнать, почему ты так безобразно обращался со мной.

Обрадованный уже тем, что его готовы выслушать, Тимоти сел с ней рядом.

— Мы с тобой встретились в крайне тяжелый для меня момент, — признался он, глядя на стоящую перед ним скульптурную композицию из цветного стекла. — Аманда выставила мне ультиматум: или я женюсь на ней, или она продает принадлежавшую ей часть акций отеля. Тогда «Каскад» перестал бы полностью принадлежать нашей семье.

Он помолчал немного, давая Николь время переварить услышанное. Но она не видела в сказанном ничего, что могло бы оправдать Тимоти в ее глазах. При чем здесь она, если речь шла о деньгах и семейном бизнесе? Не дождавшись от Николь никакой реакции на свои слова, Тимоти вздохнул и продолжил исповедь:

— Этого моя мать не перенесла бы. Для нее наш отель очень много значит. Это то, что осталось после моего отца, своего рода память о нем. Я не знал, что предпринять, собрал кое-что из вещей и на несколько дней спрятался от всех в хижине на апельсиновой плантации. А как только все обдумал и принял решение, ты свалилась мне на голову.

Николь протестующе повела плечом, возмущенная нелестным описанием своего появления на плантации, и Тимоти торопливо поправился:

— Я хотел сказать — неожиданно ворвалась в мою жизнь. Не буду лгать, сначала я хотел только заняться с тобой любовью. Это неистовое желание мучило меня даже во сне. И утром я проснулся с намерением задурить тебе голову и еще хотя бы раз пережить то удивительное чувство единения с другим человеком, которое испытал только с тобой.

Лицо Тимоти приобрело мечтательное выражение. Он откинулся и положил руку на спинку дивана, рассчитывая минуту спустя опустить ее на плечо сидящей рядом женщины. Маневр не удался, и ему пришлось вернуть руку назад, на собственное колено.

— Перестань, мне больно это слышать! Мне и без того уже известно, что ты видел во мне только доступную женщину. Меня просто тошнит от твоих слов, — заявила Николь и прижала ладонь к желудку, словно он и в самом деле собирался вывернуться наизнанку.

— Да, — поспешно произнес Тимоти, — я говорю жестокие вещи, но ты должна знать все, что я тогда чувствовал и о чем думал, чтобы понять, как непросто мне было все это время.

— Ладно, продолжай, — сдалась Николь и без сил откинулась на спинку дивана. — Полезно узнать всю глубину твоей подлости.

Она закрыла глаза, на которые навернулись предательские слезы. Ей не хотелось, чтобы Тимоти их заметил. Но он не смотрел на нее, нервно сплетая и расплетая побелевшие от напряжения пальцы.

— Когда обнаружилось твое исчезновение, меня взяла такая злость, что я готов был разнести хижину в щепки. Я ведь не спросил ни твоей фамилии, ни где ты живешь. — Тимоти хрипло рассмеялся, вспомнив, как тогда метался из угла в угол, проклиная свою недогадливость. — Сам виноват! Не удосужился сначала получше с тобой познакомиться, а уж потом тащить тебя в постель. А без этих данных найти тебя было невозможно.

— Кто же мог подумать, что ты захочешь меня разыскать? — не выдержала Николь. — Мне такое и в голову не приходило. Наоборот, я считала, что ты будешь только рад избавиться от меня без лишних хлопот. Ты ведь поспешил откреститься от меня, едва остыли наши объятия. Разве не так?

— Это правда, я действительно испугался в тот момент. Мне было слишком хорошо с тобой, — вынужден был признаться Тимоти. — Поразмыслив, я решил, что твой отъезд был даже к лучшему. Мне предстояли невеселые дни, и твое присутствие только осложнило бы ситуацию. Я вернулся в Майами и сказал Аманде, что мне нужен год, чтобы привыкнуть к мысли о том, что вдова брата станет моей женой. Ей это не слишком понравилось, но она согласилась.

Имя Аманды заставило Николь вспомнить о пережитых ею муках ревности к ней и ко всем остальным женщинам. Она почувствовала, что сердце ее не выдержит, если Тимоти не прервется хотя бы ненадолго.

— Постой! Налей мне выпить, иначе я не переживу всех твоих откровений, — попросила она, приложив прохладную ладонь к пылающему лбу, чтобы немного прийти в чувство.

Тимоти достал из бара бутылку и налил в бокал белого вина. Сделав несколько глотков, женщина перевела дыхание и кивнула, чтобы он продолжал.

— Получив отсрочку, я принялся лихорадочно искать деньги, чтобы выкупить у нее акции. Но сделать это было не так-то просто. Продавать или закладывать имеющуюся у матери и у меня недвижимость мне не хотелось. Обращаться за помощью к сестрам я считал ниже своего достоинства. Тем более что недолюбливаю зятьев и нисколько им не доверяю. Зубастые бизнесмены, доставшиеся моим сестрам в мужья, легко могли сговориться между собой и обобрать меня до нитки.

Банковский кредит тоже отпадал. Проценты по займам были просто грабительскими и грозили разорить и более обеспеченную семью. Следовало найти какой-то другой выход. И я его нашел. Правда, план добычи денег таким путем выглядел несколько рискованно. Но бывают моменты, когда подобные мелочи не смущают. В случае же удачи я мог рассчитывать на многое. Словом, я вспомнил о старом приятеле, который незадолго до ультиматума Аманды предлагал мне одну авантюру — иначе его предложение и не назовешь.

Пожимая плечами, словно удивляясь самому себе, Тимоти нервно взъерошил волосы и поднялся. Он походил немного по гостиной, собираясь с мыслями, а быть может, и переживая все заново. Николь терпеливо ждала. Ее заинтриговала эта история, и она хотела услышать ее конец.

— Приятель мой — настоящий искатель приключений. Он владел картой, на которой были отмечены два месторождения изумрудов в Южной Америке, и искал компаньона, способного профинансировать экспедицию в те места. И я поставил на эту карту — в прямом и переносном смысле — будущее семьи и личную свободу, потратив почти все имевшиеся на моем счету деньги. И мне повезло! — воскликнул Тимоти и вскинул руки в торжествующем жесте.

Николь не могла не улыбнуться, глядя на его счастливое лицо. Он заново переживал победу над судьбой. И Николь не могла не радоваться вместе с ним. Но тут же спохватилась, что ведет себя непоследовательно, и вновь придала лицу суровое выражение.

— Мой друг нашел изумруды, и мы с ним стали совладельцами крупного месторождения. Были различные трудности при оформлении прав на собственность, но мы справились и с этим. Произошло это даже раньше оговоренного Амандой срока.

Шея Николь затекла от постоянного напряжения. Тимоти возвышался над ней, и, наконец не выдержав, она взмолилась:

— Сядь, пожалуйста, я устала смотреть на тебя снизу вверх!

Он немедленно опустился возле нее на ковер, поджав ноги по-турецки.

— Помнишь, как ты помогла мне улизнуть с приема? — спросил Тимоти. — В это время я вел переговоры с представителем одной фирмы, заинтересованной в приобретении нашего месторождения. Мы с другом получили солидный куш, а все опасности, коррупцию местных чиновников и укусы ядовитых гадов, которыми кишат тамошние места, оставили другим. На руках у меня оказалась кругленькая сумма денег, на которые я собирался выкупить акции отеля. Оставалось только уговорить Аманду продать их. Мне бы она их ни за что не уступила. Сам по себе я ей нисколько не нужен. Она просто мстила за то, что не смогла пробудить во мне страсть. Но что делать, если она меня не волновала! — воскликнул Тимоти и опять вскочил.

Николь застонала от необходимости снова задирать голову. Ей казалось, что еще немного, и шея ее переломится. Поймав проходившего мимо Тимоти за брючину, она резко потянула его вниз. Он подчинился и сел на диван.

— Да, не волновала! — повторил Тимоти с неожиданной горячностью. — К тому же для меня это было бы сродни кровосмешению. Так вот с помощью твоего давнего знакомого Пристли я подсунул Аманде захудалого французского графа. Других, к сожалению, не нашлось.

Казалось, его всерьез беспокоило то, что он не смог пристроить Аманду более удачным образом. Все же родственница, как-никак! Тимоти, вероятно, испытывал легкое чувство вины перед ней, что, как ни странно, немного смягчило Николъ.

— А что было потом?

— Она увлеклась им не на шутку. Он — нищий, но чертовски импозантный, и она клюнула на эту приманку. Недавно Аманда была здесь и поставила, что называется, вопрос ребром. Когда я категорически отказался жениться на ней, она хлопнула дверью и отправилась к своему очаровательному французу. А тот посоветовал ей продать акции одному очень надежному человеку.

Глаза Тимоти засветились почти детской радостью. Он наклонился к Николь и доверительно прошептал:

— Разумеется, покупатель был моим человеком. Едва высохли чернила на его контракте с Амандой, был подписан новый документ, по которому я стал единственным владельцем «Каскада». Теперь я выполнил долг перед семьей и могу подумать о собственной личной жизни, — сказал Тимоти и ласково прикоснулся к лицу Николь горячей ладонью.

Она отвела ее руку в сторону и отвернулась, потому что пока не собиралась прощать его. Между ними еще оставалось много недосказанного.

— Ты выбрал весьма оригинальный способ доказать свой интерес ко мне — взял и уволил с работы! — Обида Николь была сильнее желания верить Тимоти. — Завтра я могла бы уехать отсюда навсегда.

— Я ни за что не отпустил бы тебя, моя дорогая, — хрипло признался он, поворачивая лицо Николь к себе. — У тебя не было ни единого шанса ускользнуть от меня. Если бы ты не пришла сегодня сюда, я бы выкрал тебя из отцовского дома и не остановился бы перед самыми изощренными пытками, которые только способен выдумать влюбленный мужчина, чтобы вынудить тебя остаться в Майами.

Николь отказывалась верить собственным ушам — так неожиданно и странно прозвучали его слова!

— Да, моя дорогая, я безумно люблю тебя, — заявил он в ответ на ее изумленный взгляд. — Сам от себя не ожидал ничего подобного. Потому и не сразу распознал это божественное чувство. Мне казалось, что я просто хочу, чтобы ты была рядом и я мог бы наслаждаться вкусом единственных в мире губ, теплом нежной кожи и светом глубоких глаз, когда пожелаю. Но с каждым днем ты становилась мне все ближе. Я оценил не только твою внешность и сексуальную притягательность, но и ум, обаяние, способность сопереживать и стремление помочь тому, кто в этом нуждается.

Николь хотела было возразить, но слова не шли из пересохшего горла. Тимоти смотрел на нее так, будто не мог наглядеться, и продолжал оплетать душу Николь искусной вязью любовных признаний:

— Ты всегда готова прийти на помощь даже тому, кто, может быть, этого и не заслуживает. Ты столько раз помогала мне, не требуя ничего взамен. Я погружался в пучину страсти и безграничной любви все глубже, страшно мучился ревностью… Но у меня были связаны руки.

От признаний Тимоти что-то вдруг сломалось внутри Николь — какой-то стержень, на котором держались обида и отчужденность, — и она сдалась. Ее ноздри ловили запах Тимоти, данный природой только ему одному. Рука сама легла на его грудь.

Он тут же привлек Николь к себе, положил послушную голову на свое плечо и осторожно погладил светлые волосы.

— Я даже едва не поругался с Джоном из-за тебя, — тихо засмеялся Тимоти, вспомнив, как все было. — Но он понял, что мои чувства к тебе гораздо сильнее, чем его собственные, и благородно отошел в сторону.

— Это когда ты велел ему «держаться подальше от моей женщины»? — спросила Николь и приподняла голову, чтобы посмотреть Тимоти в глаза.

— Откуда тебе известно? Кроме нас двоих, в кабинете никого не было! — изумился он. — А, знаю, это все болтушка Лина…

— Кто же еще, — отозвалась Николь, вновь кладя голову на плечо Тимоти. — Только Лина искренне полагала, что ты говорил об Аманде.

— Что?! — ахнул он. — Представляю, каково тебе было это слышать!

— Не сомневайся, я пережила очень неприятный момент, — подтвердила Николь.

Тимоти нежно поцеловал ее в переносицу и вновь прижал к себе.

— А вспомни, как я обошелся с Джейком Пристли! Я ведь специально пришел к нему в номер, чтобы помешать вам. Он тоже проявил благоразумие и отказался от своих первоначальных намерений. Но сделал это не ради меня. Ты сама дала понять, что не хочешь стать его подругой.

— Бедный Джейк, — вздохнула Николь. — Я в тот вечер сказала ему, что между нами не проскакивает искры. Он всерьез на меня обиделся. Мне показалось, что я теряю хорошего друга навсегда.

— А между нами искры проскакивают? — спросил Тимоти и дотронулся большим пальцем до рта Николь.

Она удержалась от желания коснуться его языком, но не успела спрятать чувственный блеск, загоревшийся в глазах. И блеск этот, замеченный и оцененный Тимоти совершенно правильно, заставил его еще крепче сжать любимую в объятиях.

— Не знаю, не знаю, — весело поддразнила его Николь. — Мне кажется, я вообще уже не помню, как это бывает.

— Тогда следует освежить твою память, детка, — заявил он, приникая ртом к приоткрытым женским губам.

И Николь немедленно захотелось раствориться в любимом. Что она могла поделать со слабым телом, уже откликнувшимся на зов Тимоти? Грудь заныла, моля о его прикосновении.

Однако мысль о том, что она, возможно, слишком торопит события, мелькнула где-то в уголке сознания. Из последних сил Николь уперлась руками в грудь Тимоти. И он отпустил ее — правда, медленно и неохотно.

Она смотрела на дорогое лицо и понимала, что простила бы Тимоти абсолютно все. Она и уехать-то собиралась, потому что знала, что все равно не устоит перед своим чувством к этому неповторимому мужчине. Собиралась, но, между прочим, так и не дала в газету объявление о продаже отцовского дома. Значит, подсознательно не хотела прерывать все связи с Майами, чтобы иметь возможность и причину вернуться сюда, когда тоска по любимому станет непереносимой.

— Так много всего случилось и столько нужно обдумать… — нерешительно сказала Николь. — Пожалуй, нам лучше не видеться какое-то время.

— Не поступай так жестоко с нами! Мы же любим друг друга! — взмолился Тимоти, испугавшийся того, что Николь собиралась сделать. — Только не уходи, родная!

— Я никогда не говорила, что люблю тебя, — горячо возразила Николь. — С чего ты это взял? Снова решаешь все за меня?

— Наоборот, сейчас решаешь только ты. Посмотри мне в глаза и скажи, что не любишь меня. Я жду, Николь! — потребовал Тимоти, поднимаясь и увлекая ее за собой.

Его руки легли на талию Николь. Она стояла, опустив голову, не решаясь сказать неправду.

— Все равно из этого ничего не выйдет. Мы слишком разные, — пробормотала она. — И это твое легкомысленное отношение к женщинам…

— Все в прошлом, любимая! — поклялся Тимоти и нагнулся к нежному уху Николь. Он ласково покусывал его и чувствовал, как она дрожит в его руках. — Теперь мне нужна только ты.

— Тогда зачем ты поспешил избавиться от моего присутствия в «Каскаде»? Только не лги! Уже на днях на мое место приходит новая сотрудница, — заявила Николь и оттолкнула Тимоти. — Наверняка она красива и ты начнешь за ней ухлестывать!

— Ревнуешь! А между прочим, совершенно напрасно, — довольно улыбнулся он. — Новая сотрудница заменит тебя только потому, что мы вскоре отбудем в свадебное путешествие. Считаю, что мы его заслужили.

— Свадебное путешествие? Ты собираешься на мне жениться? — Голова Николь пошла кругом. — Не поверю в это, пока священник не объявит нас мужем и женой.

— Прекрасно, тогда поторопимся предстать перед ним. Сделай мне навстречу один лишь шаг. Скажи только одно слово — «да».

— Ты серьезно?

— Абсолютно. Я больше не могу жить без тебя.

Николь заглянула в глаза Тимоти и прочла именно то, что всегда хотела видеть в них.

— Да, — сказала она очень тихо.

Но он услышал и, торжествуя победу, подхватил Николь на руки. Тимоти держал ее так, словно боялся выпустить хоть на секунду, пока выходил из апартаментов, дожидался лифта. Лишь в кабине он ненадолго поставил Николь на пол, чтобы прильнуть к ее губам. Потом вновь прижал к груди и с завидной легкостью понес через холл, не обращая внимания на застывших в изумлении сотрудников отеля и веселых туристов, провожающих парочку поощрительными возгласами.

Шофер поджидающего их лимузина услужливо распахнул дверцу, и Николь с Тимоти оказались в прохладном салоне. Посмотрев друг на друга влюбленным взглядом, они вновь слились в поцелуе, а машина тронулась с места.

Они еще не отъехали от «Каскада» и нескольких ярдов, как одна из портье бросилась к телефону и принялась набирать номер Лины, чтобы рассказать потрясающую новость.

КОНЕЦ