"Остров на карте не обозначен" - читать интересную книгу автора (Чевычелов Дмитрий Иванович)1После возвращения с изнуряющей работы, где Борщенко выполнил три нормы: за себя, за Шерстнева и за Кузьмича, — по лагерному репродуктору его вызвали к воротам. — Ну, Андрей, желаю удачи, — стараясь не показать волнения, сказал Шерстнев. — Будь осторожен. Не сорвись… Помни, что у комитета на тебя большие надежды. И еще разузнай, что с нашими ранеными товарищами, как им помочь… Они сидели со Смуровым в его кладовке. — Секретным ходом пользуйся только в крайнем случае. — Смуров встал. Встал и Борщенко. — И не забудь: фонарь должен быть надежным. И не один, а минимум два. Смуров и Шерстнев проводили его до выхода из барака. Репродуктор продолжал вызывать: — Борщенко, на выход! За воротами его ожидал Шакун. — Пошли скорей! — заторопил он. — Начальство ждет… Через полчаса они были в главной канцелярии. Когда Борщенко впустили в кабинет штандартенфюрера Реттгера, там уже находились майор Клюгхейтер и оберштурмфюрер Хейке. Майор в форме тодтовских [4] частей сидел в кресле у стола, Хенке почтительно стоял. Реттгер оторвался от какой-то бумажки и недовольно посмотрел на Борщенко. — Подойди ближе! — приказал он. Борщенко продолжал стоять у дверей. — Господин штандартенфюрер, он не понимает по-немецки, — доложил Хенке. — Тогда вы сами спросите, почему он так поздно? Или это ваш зубастый дурак где-то так долго болтался?! — Господин штандартенфюрер, вы же знаете, что я ничего не понимаю по-русски. Пусть господин майор… Майор Клюгхейтер повернулся к Борщенко. — Подойди ближе! — на чистом русском языке приказал он. Борщенко, четко отбивая шаг, подошел ближе и остановился напротив стола, вытянув руки по швам. Реттгер с любопытством уставился на него. — Ты и есть Черный ворон? Майор повторил вопрос полковника. — Так точно, господин штандартенфюрер! — четко отрапортовал Борщенко. — Это твоя кличка. А как твое настоящее имя? — Как твое настоящее имя? — повторил майор. — Павел, господин штандартенфюрер! — Полностью, полностью! Как по отцу? Как фамилия? Где родился? — Как твои отчество и фамилия? — спросил майор, внимательно разглядывая Борщенко. — Откуда родом? — Павел Андреевич Корчагин, господин штандартенфюрер! Родился в Харькове! — чеканил Борщенко, смело глядя прямо в колючие глаза Реттгера. Майор с интересом поглядел на Борщенко и перевел: — Павел Андреевич Брагин. Уроженец Харькова. Борщенко продолжал не мигая смотреть на полковника, но мысли его залихорадило: «Почему майор не перевел, назвал иную фамилию? Ловушка? Может, проверяют, понимаю ли я их разговор?» Полковник опустил голову, заглядывая в бумажку. — Тут то же самое, — сказал он и глубокомысленно добавил: — У русских много Иванов и Андреевичей… А спросите, майор, кто были его последние начальники? Борщенко твердо запомнил фамилии эсэсовцев, названных Шакуном. И вдруг засомневался: кто из них майор, кто капитан. Но это же надо сказать! Спина сразу вспотела… Майор повернулся к нему: — Кто были твои последние начальники? Почему ты понес околесицу о своей фамилии? Зачем выдумал новую? — Последними моими начальниками были Мейер и Кунст, — отрубил Борщенко и добавил: — Мне так часто приходилось менять свои фамилии, что я теперь сам в них путаюсь! — Ты не запутался, а заврался, любезный! — оборвал майор. Борщенко еще больше вытянулся, а майор перевел: — Он был в распоряжении гауптштурмфюрера Эрнста Мейера и штурмбаннфюрера Густава Кунста. Отметив, что майор при переводе добавил имена и звания, Борщенко постарался это запомнить и еще более насторожился. Реттгер заглянул в бумажку и, неудовлетворенный, задал новый вопрос: — А кто был твой непосредственный начальник? Никаких других фамилий Шакун не называл. Что отвечать? Кажется, влип! — Почему не назвал своего непосредственного начальника? — спросил майор. — Кто он? — Шарфюрер Бауэр! — выпалил Борщенко, решив, что если нужно еще какое-то лицо, то лучше его выдумать, чем растеряться и ничего не ответить. С замиранием сердца он смотрел, как вчитывался Реттгер в свою шпаргалку, как недоуменно поднял голову и посмотрел на мнимого агента. Потом опять уставился в бумажку, пожал плечами и вопросительно обернулся к Хенке: — Бауэр? Это после его откомандирования из Киева, что ли? — Так точно, гоподин штандартенфюрер! — подтвердил Хенке, не желая ставить себя в неловкое положение. — Это после откомандирования его из Киева… — А почему же он не назвал унтерштурмфюрера Зейтца? — недовольно сказал Реттгер. — Шакун указывает эту фамилию. Спросите у него, майор, о Киеве… — Кто в Киеве был твоим непосредственным начальником? — строго спросил Клюгхейтер. — Унтерштурмфюрер Зейтц! — отчеканил Борщенко. — А Бауэр кто? — Это — после Киева… — Аа-а… — Майор повернулся к Реттгеру. — Все верно. Унтерштурмфюрер Зейтц был в Киеве, а Бауэр — это после Киева. Реттгер отложил в сторону бумажку, подумал и сказал: — Спросите, майор, с какой целью он был заброшен на советское судно? Что ему было поручено? — Я должен был установить, куда следовал караван и его маршрут! — объяснил Борщенко. — А по прибытии на место сообщить об этом и получить указания. — А как сообщить? — У меня был портативный передатчик. — Где он теперь? — Утонул! — Ты сам должен был обеспечить передачу? — Нет, господин штандартенфюрер! Со мной был радист. — Он жив? — Он погиб, господин штандартенфюрер! — Позывные и шифр сохранились? — Никак нет, господин штандартенфюрер! Все погибло с радистом. — Как же ты теперь свяжешься со своим начальством? — Теперь я под вашим начальством, господин штандартенфюрер! Реттгер сухо улыбнулся. — Пожалуй, этот для нас подойдет, — повернулся он к Хенке. — Зачислите его в команду охранников. — Он, кажется, посмышленее Шакуна, — заметил Хенке. — Смышленее вашего зубастого чурбана быть не трудно, — с издевкой сказал Реттгер. — Пусть будут вместе. Только запомните: когда придет пора срезать головы этим славянским насекомым, вы мне доложите. Реттгер опять перенес свое внимание на Борщенко: — Майор, предупредите его, что он будет в команде охранников. — Брагин! Будешь охранником! — перевел Клюгхейтер. — Никогда ни одного выстрела я не сделаю по заключенному! — твердо заявил Борщенко. — Это исключается!. Клюгхейтер посмотрел на Борщенко с изумлением. — Это как же тебя понимать? — спросил он, всматриваясь в лицо Борщенко. — Отвечай! Борщенко почувствовал, что ответил невпопад, и стоял молча, не находя, что сказать. — Что он говорил? — заинтересовался Реттгер, наблюдая за лицом Борщенко. — Он говорил, что будет стараться, — коротко передал Клюгхейтер. — Но он отвык стрелять. — Черт его знает, что за странный агент! — удивился Реттгер. — За время пребывания в советском тылу он не мог практиковаться в стрельбе, — пояснил майор. — Был все время в трудной обстановке… — Аа-а… Ну, тут он быстро восстановит свою прошлую практику. — Реттгер задумался. — Спросите его, майор, не поручали ли ему следить за Рыниным? — Никак нет, господин штандартенфюрер! — несколько оправившись, ответил Борщенко. — А ты его хорошо знаешь? — продолжал допрашивать Реттгер. — Познакомился только на судне. — Как он к тебе относится? — Он мне доверяет. Реттгер подумал и сказал: — Прикажите, майор, чтобы завтра ровно к двум он явился сюда! Я попробую использовать его в разговоре с Рыниным. А сейчас пусть уходит — у меня от него заболела голова… — Брагин! — повернулся к Борщенко майор. — Завтра в два часа дня ты должен быть здесь. А в восемь вечера явишься ко мне. — Слушаюсь, господин майор. — Повтори приказание! — Завтра в два часа быть здесь для разговора с Рыниным. А в восемь вечера — явиться к вам. Майор загадочно посмотрел на Борщенко. Тот устал от долгого и трудного допроса и не заметил, как последним ответом выдал майору свое знание немецкого языка. — Можешь идти! Борщенко четко повернулся и вышел из кабинета. В вестибюле его нетерпеливо поджидал Шакун. — Ну как? — коротко спросил он, всматриваясь в лицо Борщенко. — Намылили голову? Ты аж вспотел весь! Борщенко почувствовал, что еле держится на ногах. Он вытер пот с лица и, собрав все силы, засмеялся. — Ну и работенку задал мне штандартенфюрер! Пришлось башкой поработать и вспотеть. Но зато, Федор, дело у нас с тобой будет! Я же тебе сказал, что со мной не пропадешь! Словом, мы с тобой и здесь сумеем наладить житуху! Вот только не знаю, где я сегодня буду ночевать! В лагерь я больше не ходок. К дьяволу! — Со мной в казарму пойдешь! — уверенно сказал Шакун. — Попрошу нашего обера прикомандировать тебя к той команде, где и я. Согласен? — Идет! — согласился Борщенко. — Готовь мне место. А сейчас давай выйдем на свежий воздух. Упарился я тут. Такая жарища! |
||
|