"Пташка Мэй среди звёзд" - читать интересную книгу автора (Андерсон Джоди Линн)Глава двенадцатая Окаменелый перевалМэй и Пессимист упали и кубарем покатились по траве. Так они кувыркались до тех пор, пока не налетели на огромный валун. Мэй села, потирая голову, и попыталась определить, где они находятся. Кот заворчал и вылез из переноски. Сдутый воздушный шар лежал на каменистой земле, а корзина упала на бок. Рядом, точно бесформенная медуза, валялся Тыквер. Беатрис помогла встать капитану и отряхнула платье. — Не лучшая моя посадка, — признался Фабио, отряхивая с медалей пыль. По правде говоря, после нескольких часов полета над пустошами Нагорья шар внезапно рухнул вниз и вывалил пассажиров на землю, точно кучку хлама. Друзья пришли в себя и отчего-то уставились туда, где сидела Мэй. Тыквер вскрикнул, Беа зажала рот ладонями. Не понимая, в чем дело, Мэй обернулась… и ахнула. Они с котом налетели вовсе не на камень. По крайней мере, в привычном смысле этого слова. Перед ней возвышался гигантский череп. Огромный щербатый рот был разинут в ужасе. А за черепом открывалось совершенно жуткое зрелище. Кот прыгнул на Мэй, вцепился в шортики и залез назад, в переноску. С высоты казалось, что унылые равнины тянутся без конца, однако на земле все выглядело иначе. Звезды таяли в жутковатой, призрачной мгле. Впереди, насколько хватало глаз, лежала высохшая пустошь со странными курганами. Их окутывал мрак. Дальше поднимались в небо заснеженные горные пики. С вершин летел холодный ветер. Друзья зябко поежились. Безжизненную равнину усеивали гигантские кости: словно великаны решили прилечь и отдохнуть, да так и не проснулись. Скелеты были целыми — редко где попадалась отвалившаяся ключица, позвонок или лопатка. Тут и там виднелись огромные деревья. Одни стояли прямо, другие упали, но все они давно погибли. Беатрис подлетела к ближайшему стволу, похлопала по нему ладошкой и отряхнула руки, стирая пыль. — Застыло, — сказала она. — Я тоже, — простонал Тыквер. — Пойдемте скорей отсюда. Беа покачала головой: — Ты меня не так понял. Я хотела сказать, оно превратилось в камень. В книжках про путешествия Мэй читала о таких местах. Например, каменный лес обнаружили в пустыне Аризоны. — А я думала, что в стране Навсегда ничто не стареет. — Эти скелеты древнее древнего, — уверенно сказал Фабио, влетая и вылетая из разинутого рта. Ему даже не приходилось наклонять голову. — Пожалуйста, не делай так! — Беатрис ухватила его за рукав и вытащила наружу. — Не нравится мне это место. — Мяу, — мрачно заметил Пессимист. Кот выпрыгнул из переноски, грациозно приземлился и встал рядом с хозяйкой, точно охранник. Он повернул мордочку к горам, будто неведомая угроза лежала прямо за ними. — Куда пойдем? — спросила Беатрис, и все повернулись к Мэй. Она потерла руки, согревая их. Посмотрела кругом: — Вперед, я думаю. Взгляд Мэй упал на камень, который отличался от остальных. — Смотрите! Все собрались перед валуном, и Беа вслух прочитала надпись: «Здесь покоятся Снежные Великаны. Иными словами, ПРОХОД ЗАПРЕЩЕН! Мэй удивленно провела рукой по имени в подписи: — Похоже, дыхание у них и правда вредное, — заметил Тыквер. — Может, лучше повернуть? Девочка уже шагнула за камень. Она обернулась к остальным: — Насильно я никого не тащу. Мэй снова посмотрела на горы. Беатрис взяла ее под руку: — Обожаю равнины со скелетами. Мэй глянула на подружку. Фабио и Тыквер подлетели к ним поближе: — Вы уверены? Капитан одернул форму, воздел руку и метнулся вперед: — Смелей! Мэй повернулась к Тыкверу. Тот расправил плечи, подражая Фабио, и тоже воздел руку. — Смелей! — воскликнул он и помчался за капитаном. Друзья двинулись к вершинам Окаменелого перевала. Пессимист посмотрел им вслед и неуверенно оглянулся. — Миоу, — тихо сказал он. Это значило: «А вам не кажется, что возле Водопадов мы едва не погибли? И что кошка обязательно пустится в погоню?» Тыквер обернулся: — Пошли, киса! Не бойся. Это же просто косточки. Пессимист взглянул на него так, словно хотел сказать: «Опомнись!», но призрак лишь расплылся в улыбке: — Прелесть ты наша! Пойдем! Кот со вздохом повел носом, принюхиваясь, шевельнул усами и снова посмотрел назад. Надеяться было не на кого. Но что он мог поделать? Пессимист лизнул лапку, вдавил ее в песок и принялся старательно водить туда и сюда, что-то рисуя. Кот сел и полюбовался на свое творение. Надо признать, получилось не так уж плохо, учитывая, что у него не было ни карандаша, ни времени. Некоторое время спустя Мэй присела завязать шнурок. В этот миг небо озарила вспышка. Облака сложились в огромное лицо, скрытое в густой листве. Оно смотрело как раз туда, где сидела девочка. Лицо видел только Пессимист. Кот взвыл. Но когда все остальные подняли головы, на небосводе ничего не было — только облака, облака над облаками. Озираясь, друзья продолжили путь. Вот уже много часов Мэй и ее спутники шагали через пустошь, которая легким уклоном шла вверх, подбираясь все ближе к подножию гор. Тыквер и Пессимист спорили за право идти впереди. Хотя у призрака было преимущество — он летел, а не шел, — кот все равно умудрялся его обогнать. Он всякий раз убегал вперед, стоило Тыкверу с ним поравняться. Они дошли до коленной чашечки великана, и Мэй наконец обернулась. Позади лежали долгие мили пройденного пути, останки великанов, каменные деревья. Но и впереди была длинная дорога. — А может, здесь отдохнем? Тыквер скрестил руки и неуверенно посмотрел на исполинский череп. — Думаю, лучше места все равно не найти, — сказала Беатрис. — Неплохое местечко, — согласился Фабио. Он вытащил из кармана бинокль и оглядел пустоши. С тех пор как друзья отправились в путь, заметно похолодало. Мэй подышала на пальцы и крепче обняла бедного котика. — А если Хозяйка согласится, ты просто… р-раз и окажешься дома? — спросил Тыквер. — Не знаю. — Но Мэй примерно так и думала. Надеялась. Ведь сил, чтобы снова проделать весь этот путь, у нее не было. Они устроили привал, и Беатрис начала писать письмо. Она хотела послать его в передачу «По секрету тому свету». В ней исполняли мечты. Иногда ведущие помогали духам найти родных и близких. — А моя мама говорила, когда что-то теряешь, нужно просто успокоиться, — сказала Мэй. — И тогда оно само отыщется. Беатрис обиженно посмотрела на нее: — Ты не веришь, что мы с мамой встретимся. Мэй вздрогнула. Сердце у нее застучало чаще. — Нет, верю! Я просто… — Она считала, что Беатрис нужно чуточку расслабиться, и тогда… Беа сунула письмо под мышку и, задрав носик, полетела прочь. Мэй ошеломленно смотрела ей вслед. Что она такого сказала? В ту ночь поспать им не удалось. Выл холодный северный ветер. Мэй и Пессимист — единственные, кто чувствовал холод, — теснее жались друг к дружке в спальном мешке и стучали зубами. Горы так ни капельки и не приблизились. По склонам посверкивали странные огни, будто светлячки. Даже Беатрис, которая легла спать подальше от Мэй, не знала, что это такое. Когда Мэй наконец заснула, ей приснилось, что ледяной ветер с гор — это дыхание самой Хозяйки. — Миоу. Командирша Берсерко стояла перед отрядом гоблинов и зомби. Они встретились всего несколько минут назад — на кладбище к северу от Мертвого моря. В левой лапе командирша держала фломастер, а правой указывала на картинку, которую только что нарисовала на складной доске. Командирша набрала полную лапу кошачьей мяты, понюхала ее и оглядела толпу. — Миоу? Сборище гоблинов и зомби недоуменно глазело на нее. Ни один из них не умел говорить по-кошачьи. Правда, утром, когда командирша их завербовала, никто не осмелился об этом сообщить. До сих пор они просто кивали, а Берсерко тем временем разворачивала перед ними карты, рисовала схемы и даже набросала портрет. — Миоу? — спросила командирша. Зомби смущенно переминались с ноги на ногу. Несколько гоблинов закивали. Ни те, ни другие не смотрели друг на друга. Командирша ничего об этом не знала, но зомби и гоблины были заклятыми врагами с 1912 года. (Именно тогда гоблины пришли к выводу, что у зомби страдают отсутствием вкуса и совсем не умеют одеваться.) — Миу миоу? — Командирша Берсерко устремила взгляд на гоблина, который стоял в первом ряду, рассматривая свои ногти. Гоблин вздрогнул и в ужасе поднял глаза. Он понял, что ему задали какой-то вопрос, и притворился, будто усиленно думает. Бедняга задрожал, вспотел и беспомощно оглядел товарищей. — Уффф миоу? — отважился спросить он. — Миоу? — задумалась командирша Берсерко с невозмутимым видом. Ее глаза превратились в щелочки. И тут произошло нечто ужасное. Ее шерсть встала дыбом, тело затряслось, а зеленые глаза стали круглыми и сошлись на переносице. Командирша взлетела в воздух, точно воздушный шар, а ее мех превратился в сверкающие черные шипы. Она выпустила когти. Из ушей повалил дым. Но самое страшное происходило с ее хвостом. — Миииииииииииииооооооооооу! Хвост, будто лассо, обвился вокруг шеи гоблина и рванул беднягу вверх. Тот завизжал, дрыгая ногами в воздухе перед носом у остальных. Визг прекратился. Командирша Берсерко уменьшилась до нормальных размеров, опустилась на землю и распрямила закрученный спиралью хвост. От гоблина не осталось и следа. И тут из последнего завитка хвоста что-то выпало и звякнуло, ударившись о землю. Это был сверкающий черный бриллиант. Командирша подхватила его лапой и сунула куда-то в ошейник. Духи тьмы в ужасе глазели на нее. Командирша спокойно вернулась к доске и снова показала на изображение кота с большими ушами. — Миоу, — сказала она, и хотя никто ее не понял, это значило: «Его оставьте мне». Мэй проснулась из-за того, что кто-то нежно потрогал ее по щеке. На нее гордо смотрел Пессимист, одетый во что-то серое и прозрачное. Это было кошачье пальтишко. Рядом с котом сидел Фабио с крошечной серебряной иглой и мешочком для ниток. — А теперь сиди спокойно, я все закончить. — Заметив, что Мэй смотрит на него, капитан фыркнул. — Думай, не мужское дело? — Он кивнул на горы, укрытые снежным одеялом. — Кот не для холодной погоды сделан. — И тихо добавил: — Беатрис меня учила. Мэй улыбнулась. Уголки синих губ Фабио поползли вверх, кончики усов поднялись. Он стрельнул глазами на горы: — Все равно я не спящий. Мэй подумала, что его тоже тревожат огоньки, а потом в голову ей пришла другая мысль. — Это место похоже на то, где вы погибли? — спросила она, выдернув из земли окаменевший побег и задумчиво вертя его в пальцах. Фабио умер, когда высадился в Альпах. Там он и потерял всех своих солдат. Капитан перестал шить, кивнул, и его лицо окаменело, словно коленная чашечка великана, у которой они устроились. — Да… Но моя вина нет! — резко добавил он, и его нос покраснел. — Конечно же, вы не виноваты. — Мэй продолжала вертеть росток. — С добрым утром. — Из-за коленной чашечки вышла Беатрис. — Пойдем. Я развела костер. Мэй робко улыбнулась подруге и с облегчением увидела, что Беатрис ответила ей улыбкой. Они помирились. Кот взглянул на горы и молнией скрылся за коленной чашечкой. — Вот и я себя также чувствую, — шепнула Мэй. На третий день пошел снежок. А к утру четвертого, когда друзья взобрались высоко по склону одной из самых неприступных гор, началась метель, да такая, что на расстоянии вытянутой руки ничего не было видно. Мэй, Беатрис и Фабио держались друг за друга, чтобы не потеряться. Пессимист разрешил Тыкверу взять себя на руки, хоть и притворился, что ему это не по душе. Теперь он выглядывал из-за пазухи призрака, который летел, весело напевая о «гробнице в Сарасоте, там, где милая живет». — Вершина где-то близко, — сказала Мэй, с трудом взбираясь на окаменевшую ногу. Девочка тряслась от холода. — Что это? — Беатрис приставила ко лбу ладонь и прищурилась. Впереди, за снежной пеленой, зиял черный проход. Вверху светился неоновый указатель: «К СЕВЕРНОЙ ФЕРМЕ». Друзья переглянулись. Из тоннеля шел теплый свет. — Что думаете? — спросила Беатрис. — Идем! — решил Фабио. — Это явно короткий путь. Мэй посмотрела на пещеру. Странно, что зловещий перевал оказывает им такой радушный прием. Но Мэй замерзала, а во взглядах друзей было столько надежды. Даже Пессимист выглянул из-за пазухи Тыквера и с любопытством развернул уши в сторону тоннеля. Внутренний голос подсказывал, что нужно идти дальше, вверх по склону, но девочке не хотелось его слушать. — Давайте посмотрим, — неуверенно сказала она, и путешественники заторопились к пещере. Позади мигнули и погасли неоновые огоньки. Зомби и гоблины остановились, дрожа. Вдалеке, над горизонтом, вздымались кривые, острые, неприветливые вершины гор. Даже у командирши Берсерко шерсть встала дыбом. Кошка прошлась вдоль границы, отделявшей Окаменелый перевал от Мерзкого нагорья, вынюхивая, где живая девочка и кот повернули в сторону гор. Командирша убедилась, что путешественники начали путь именно отсюда. Острый нюх подсказывал ей, что след тянется до самой горной гряды. Берсерко усмехнулась, показав острые клыки. Она махнула гоблинам лапой, и те рассыпались вдоль границы, прячась кто за чем. Зомби командирша отправила дальше, на восток, где они должны были спрятаться своим привычным способом. Все выходы на Мерзкое нагорье оказались перекрыты. Правда, в таких мерах, возможно, и не было нужды. Смельчаки, которые уходили на Окаменелый перевал, никогда не возвращались. Командирша устроилась поудобнее и стала ждать. |
||||
|