"Опасная магия" - читать интересную книгу автора (Снайдер Люси)

Глава 22 ДЕТИ СИОБХАН

«Мои братья спят. Мы долго ждали, пока кто-то придет к нам на помощь», — сказала мне кукла.

Братья?

— Сколько вас?

«Нас семеро, но не все заперты здесь. Первенец был здесь только мысленно».

Первенец. Мистер Джордан примерно на семь лет старше Купера.

— Ты имеешь в виду Бенедикта? — спросила я.

«Да. Отец все ждет и ждет его, но Бенни не идет. Он мог бы спасти нас от этой участи. Второй сын сбежал вместе с седьмым, от которого осталась только тень. Но хватка отца сильна, и он притащил обратно второго, потому что Бенни никак не придет».

— Второй — это Купер?

«Да».

— Он еще жив?

Блю наклонил голову, деревянная шея хрустнула, а глаза заблестели.

«Ты все еще жива?»

Я замолчала. Сердце подпрыгнуло, а на ум пришла шальная мысль, что на самом деле я умерла, когда попала в ад. Ведь как я узнаю, жива или нет, пока не попытаюсь отсюда выйти?

— Да. Я жива, — твердо произнесла я вслух, чтобы убедить и его, и себя.

«Тогда он тоже жив. Пока. Как и братья».

— Молодой парень, которого я встретила в лесу, — это Регги?

«Он видел, что здесь произошло, — кивнул Блю. — И у него сломалась душа. На нем нет никакой вины, но он все равно возложил ее на себя».

— Сколько тебе лет?

«Мне почти исполнилось два, когда Лейк погрузил меня в сон. Он положил меня на полку как куклу, чтобы Купер потом принес меня в жертву».

— Что? Купер никогда не обидел бы ребенка!

«Он сам был ребенком и не знал, к чему готовит его Лейк. — Блю немного помолчал. — Но он не причинил зла ни мне, ни моим братьям. Мы спали заколдованным сном, когда монстр затащил нас сюда. Купер убил только одного из нас — того, кто сбежал и оставил здесь свою тень».

Поначалу я не понимала, о ком он говорит, но потом вспомнила о Колдуне и кусочке его души. Описание подходило. Но Блю утверждал, что Купер его убил.

Я закусила губу и покачала головой:

— Нет. Я тебе не верю. Ты… ты даже не человек. И тебе всего два года, а ты уже умеешь так хорошо говорить? Это обман.

«Но я вообще не могу говорить. — Блю дотронулся до пустого лица. — Ты просто слышишь мои мысли. И твой мозг превращает их в слова. Твой мозг рисует образ моего духа. Я не могу повлиять на то, как ты видишь меня».

Я потрясла головой, отказываясь верить.

«Ты не сможешь помочь нам, если не будешь мне верить. Даже Куперу. Тебе нужно спуститься в подвал. Тебе нужно встретиться с монстром, который нас тут запер, и тогда ты мне поверишь. Тебе надо увидеть, что здесь произошло. Все еще происходит, снова и снова, с нашими родителями».

Глубоко внутри я знала, что Блю говорит правду, но мне надо было убедиться.

— Ладно, — сказала я и подняла с соломы щит и меч. — Пошли в подвал.

Блю открыл дверь, вытащил кубик, пропустил меня в коридор и захлопнул замок.

«Только тихо. Лейк разозлится, если услышит нас. Я сделал тайный проход, откуда ты сможешь все увидеть.

Лейк уложил меня спать с остальными, но через какое-то время мой ум проснулся, хотя тело по-прежнему спало. Когда я отослал прочь плохую половину, я начал думать и сумел придумать план. И когда вернулся Купер, я стащил немного его магии.

Я почувствовал, когда моя плохая половина напала на тебя. Мне будто снился сон, но я не спал. И тогда я понял, что ты придешь сюда или, по крайней мере, попытаешься. Так что я сделал для тебя одно место, чтобы ты смогла понять, что здесь происходит, и найти способ забрать нас отсюда».

«Почему я?» — невольно подумалось мне.

«Потому что ты можешь сопротивляться тому, что здесь происходит. — Очевидно, Блю слышал мои мысли. — Я могу что-то делать, только когда монстр спит. Когда он просыпается, мне надо превращаться в спящую куклу на руках матери. Купер вообще не мог сопротивляться; когда он вспомнил, что сделал со своим братом, его охватывала вина. Ему тоже надо было отослать плохие чувства прочь».

Блю с дрожью остановился.

«Мне пора спать. Иди до конца коридора и там за стенной панелью найдешь скрытую лестницу в подвал. Поставь панель на место, когда зайдешь за нее. И что бы ты ни делала, он не должен тебя услышать».

И в мгновение ока Блю растаял в воздухе.

Он? Кого Блю имел в виду? Мне показалось, что он говорит не о Лейке. Я облизнула сухие губы, мечтая о глотке воды, и начала тихонько красться по темному коридору. Беспрепятственно дошла до обшитой деревянными панелями стены и по очереди ощупала их, пока не нашла отстающий край. От одного рывка панель отошла от стены.

За ней пряталась лестница с мелкими узкими ступеньками, ее слабо освещал идущий из подвала свет. Чтобы скрыть проход, мне пришлось зажать щит под мышкой и отползать по лестнице на четвереньках, пока я заталкивала панель на место. На лестнице пахло пылью и плесенью, а под коленями что-то хрустело.

Я спустилась в отделанный деревом коридор с холодным каменным полом. С потолка свисали железные канделябры с мигающими свечами. В стене было вырезано много узких окон, настолько низких, что мне пришлось пригнуться, чтобы заглянуть в них. Но в любом случае они больше подходили по росту взрослому, чем лестница.

Покрепче перехватив щит, я подошла к первому окну и заглянула внутрь. Я увидела жену Лейка, она пряталась за изножьем кровати, прижимая к себе завернутого в голубое одеяло младенца. В дверях стоял злой как черт Лейк и держал за ворот мужчину без сознания.

— Ты правда думала, что я никогда не узнаю, что это не мой ребенок, Сиобхан? — рявкнул он.

Он прошептал заклинание, и мужчину швырнуло через комнату к ногам женщины. Он застонал и перевернулся на спину. Черты разбитого, распухшего лица безошибочно напоминали черты Купера.

— Говори, женщина! — выкрикнул Лейк. — Ты предпочтешь Корвуса? Ты бросишь мужа и своего первенца и уйдешь к этому развратному мерзавцу?

— Нет, — плакала женщина. — Просто так получилось.

— Надо же! Ты поскользнулась на кухне и приземлилась ему прямо на пенис?

— У нас была всего лишь одна ночь, — оправдывалась она. — Моя мать умерла, а ты уехал в Европу. — Ее голос прерывался от отчаяния и страха. — Я никогда не брошу тебя и Бенни. Я люблю вас.

Красивое лицо Лейка потемнело от безумия, которое напугало меня даже через стекло. Казалось, что через стены комнату наполняет холодная тень зла.

— Любишь нас? Это смешно. Ты опозорила меня, опозорила нашего сына! Мне придется отослать Бенни в школу, подальше от твоего дурного влияния. Ты всего лишь белая шлюха.

— Не убивай нас! — молила она.

— Убить тебя?! Мою драгоценную женушку?! И твоего ненаглядного бастарда?! Что ты! Я не убью тебя. Я всего лишь хочу подарить моей любимой то, что она желает больше всего на свете. И если поступки говорят сами за себя — а так и есть, — больше всего тебе хочется спать с этим куском дерьма при любой возможности и рожать от него детей. И твое желание исполнится, даже не сомневайся.

Окно потемнело. Я двинулась к следующему записанному воспоминанию. Лейк стоял в подвале — он выглядел еще безумнее, чем раньше. В одной руке он сжимал бутылку виски, в другой — волшебную палочку. Корвус лопатой копал яму в полу.

— Шевелись, урод! — сказал Лейк, когда Корвус остановился передохнуть. — Я не разрешал тебе останавливаться.

— Послушай, — взмолился Корвус. — Прости, что я спал с твоей женщиной. Я был пьян. Это случилось всего один раз. Я не думал, что она забеременеет.

— Можешь извиняться сколько угодно, но ты выроешь эту яму.

Корвус поднял покрытые волдырями, кровоточащие руки.

— Дай мне хотя бы перчатки!

— Получишь перчатки, когда протрешь до кости. И не раньше.

Я двинулась к следующему окну. Яма была вырыта и обложена камнями: примерно шесть футов диаметром, двенадцать глубиной. Я узнала в ней колодец, через который попала в этот ад. Корвус и Сиобхан, голые, смотрели из ямы на Лейка, который стоял на краю колодца и держал в руках темноволосого младенца. Тот выглядел здоровым и ухоженным и не подозревал, что угрожает его родителям.

— Я хочу увидеть, как вы кувыркаетесь, — приказал ровным голосом Лейк.

— Ты с ума сошел! — Корвус похудел, у него выступали скулы, а руки и спину покрывали свежие царапины.

— Давай, жеребец! Твоему мальчику нужен братик, чтобы было с кем поиграть. Разве не так, подкидыш ты мой? — засюсюкал Лейк с младенцем.

— Дорогой, пожалуйста. — Лицо Сиобхан вытянулось, будто она плакала так много, что у нее закончились слезы. — Прости, что мои друзья решили проведать меня. Я попросила их уехать, как ты и сказал. Они ничего не подозревают и больше не появятся здесь.

Лейк даже не услышал ее.

— Я хочу увидеть, как вы строгаете детишек, иначе маленький Купер вылетит с чердака на дорогу. Как ты думаешь, он выживет? Думаешь, твой мальчик умеет летать? — Лейк начал подбрасывать ребенка и напевать: — Окошко, окошко на третьем этаже. Вверх-вниз, вверх-вниз!

С содроганием я отодвинулась. В следующем окне ребенок в подгузнике играл на бетонном полу подвала с деревянными кубиками. Рядом лежала большая тряпичная кукла. Пол покрывали нарисованные мелом сложные символы и иероглифы; я видела некоторые из них на татуировках Купера.

Рядом с трехлетним Купером присел Лейк и протянул ему острый стилет.

— Аккуратнее, не порежься. Ты помнишь слова, которым я тебя научил? — спросил Лейк.

— Да. — Купер завороженно вертел в руках нож.

— И что ты будешь делать, когда скажешь слова?

— Разрежу шею и живот кукле, — послушно ответил Купер. — Себя нельзя резать.

— Отлично! — воскликнул Лейк, будто они закончили веселую игру. — Ты хороший мальчик, и твой брат Бенни будет очень рад, что ты готовишься помочь ему стать большим человеком.

— А как я сделаю его большим человеком?

— У Блю есть сила; он родился с ней, как и ты. Но он не заслуживает ее, так что сегодня после занятий я положу его спать, чтобы он больше не вырастал. И однажды, когда ты подрастешь — но не слишком — и Бенни станет мужчиной, мы сделаем все по-настоящему. Ты скажешь слова, и, когда ты разрежешь шею Блю, ты получишь его силу. И потом ты будешь отдавать ее Бенни. Только он не должен знать, что мы затеяли, — это сюрприз. И тогда накопленная тобой сила сделает его самым большим человеком в мире, а его душа останется нетронутой.

— Он будет большим-пребольшим?

— Большим-пребольшим!

Лейк встал и подошел к столу, на котором стояла полированная музыкальная шкатулка. Поднял крышку, и по подвалу разлились звуки «Двенадцати дней Рождества».

— Бенни любит эту песенку! — в восторге запрыгал Купер.

— Правильно. А теперь возьми куклу и покажи мне, какой ты хороший мальчик.

Я отошла от окна. Боже ты мой! Лейк придумал, как превратить Купера в живую батарейку, научил его ритуалам черной магии, чтобы впитывать магическую энергию младших братьев. Что за извращенец способен придумать такое?

Я подошла к следующему окну.

В углу спальни рыдала Сиобхан.

— Малыш Блю… — всхлипывала она.

В комнату вошел Лейк со спящим заколдованным сном Блю, неподвижным и красивым, как фарфоровая кукла.

— Прекрати реветь, женщина, с ним ничего не случилось. Он просто спит. Ему ничего не угрожает, пока не придет время его убить.

Я поморщилась и перешла к следующей сцене.

Корвус сидел на дне колодца и смотрел на Лейка красными от слез глазами.

— Ты чокнутый придурок, — всхлипнул он.

— Не могу же я дать тебе убежать. — Лейк невозмутимо швырнул в яму пилу и два мотка резинового жгута. — Отрежь ноги чуть выше колена. И поверь, лучше не жди, пока я спущусь и сделаю это сам.

Я отпрянула от окна и ринулась к следующему.

Лейк провел свою не реагирующую ни на что жену в ванную и стянул с нее грязное платье. Ее исхудавшее тело покрывали пролежни.

— Мне самому это не очень по душе, — жизнерадостно сообщил он, — но выбора нет, ведь мерзавец Корвус взял и умер. Нам нужен седьмой сын, или заклинание не сработает. Так что придется мне заняться супружескими обязанностями.

Я снова передвинулась.

Купер, в возрасте шести или семи лет, рыдал в подушку. Он лежал на кровати в загоне для собак в углу подвала. Комнату восемь на восемь футов украшали лишь голые кирпичные стены.

— Я не хочу делать им больно, — плакал он.

— Ты сделаешь, как я тебе говорю, или мне придется убить твою мать, — ответил Лейк. Он стоял в тени у запертой двери загона. — И ты же не хочешь, чтобы я ее убил?

— Н-нет.

— Плохо, что мне пришлось запереть тебя здесь, чтобы ты не сбежал. — Лейк выступил на свет и покачал головой. — Весь в отца.

— Я вижу его по ночам. Он злится из-за того, что я должен убить моих братьев.

— Конечно он злится, идиот!

— Может, мы его похороним как полагается? Ему не нравится морозильник.

— Мне наплевать, что ему нравится, а что нет! — В голосе Лейк зазвучала злость, и я видела, как Купер сжался от страха. — Заткнись и делай, как тебе говорят. И скоро все закончится.

Эта сцена, в отличие от остальных, не потемнела. Она повторялась снова и снова, прокручивая передо мной глубокое горе мальчика. Через несколько минут, полная сострадания к ребенку и ярости на его мучителя, я двинулась к последнему окну.

Купер, ненамного старше, стоял на коленях в жертвенной комнате. Он смотрел на тело девятимесячного младенца. Висящий на шее ребенка талисман в форме меча и щита заливала кровь. Старая музыкальная шкатулка наигрывала ненавистную рождественскую песню. Рядом с Купером со скрещенными на груди руками стоял довольный Лейк. У его ног лежала мертвая Сиобхан, а неподалеку четверо младенцев спали заколдованным сном.

На глаза Купера навернулись слезы, его губы беззвучно двигались. Что-то назревало внутри него, что-то темное и слишком сильное для такого маленького ребенка.

— Хорошая работа, — произнес Лейк. Судя по всему, он не чувствовал надвигающейся опасности. — Один готов, на подходе еще четверо. Завтра приедет Бенни, и больше тебе не придется этим заниматься. Когда он будет дома, набросишься на меня, как я тебе говорил, и Бенни меня спасет. Ему придется убить тебя, но ты же не против? У мертвых нет кошмаров.

А мой сын станет героем, который спас любящего отца от спятившего сводного братца, так что он унаследует всю накопленную тобой силу и духи не смогут вмешаться. Это будет лучший подарок на день рождения, который я могу для него сделать.

Купер уронил нож, запрокинул голову и завыл. Лейк зажал руками уши и упал на колени. На груди Купера расцвела горячая роза — она взорвалась с силой, от которой с пола первого этажа сорвало доски. Взрывная волна швырнула Лейка в стену; сломанной куклой он сполз на бетонный пол.

Когда осела пыль, Купер дотронулся до раны на шее брата, и она затянулась. Глаза младенца открылись. Потрясенный, Купер бережно поднял его на руки.

— Прости, прости, — шептал он, неуклюже поглаживая ребенка по спине. — Я не хотел делать тебе больно, я позабочусь о тебе, мама всегда меня так учила…

Он поднялся по ступеням и вышел в яркий свет открытой парадной двери.

Из стен просочилась живая темная тень, тронула тела Лейка, Сиобхан и четверых спящих детей, затем затянула их в свою черноту.

Окна потемнели. Осталось только одно, где маленький Купер плакал в своей спальне. Я вернулась к нему и сменила несколько ракурсов.

В одном из них на крошечной кровати свернулся взрослый Купер. Он опустил голову на руки и дрожал.

Меня охватила радость. Купер был здесь и, судя по всему, живой. Я застучала по стеклу ладонью.

— Купер! Это я, Джесси! Вставай! Я пришла за тобой!

Он не слышал меня или слишком глубоко погрузился в свое горе, чтобы ответить.

Я заколотила по окну рукоятью меча в надежде выбить стекло. Оно даже не треснуло.

— Купер, приди в себя! Нам нужно убираться отсюда!

Коридор содрогнулся, как живое существо. Голые лампочки на секунду погасли, а когда они снова зажглись, потолок оказался неожиданно высоко, горящие в канделябрах свечи висели далекими звездами, а на месте лестницы появилась огромная дубовая дверь — вход в замок великана.

Она распахнулась, и внутрь ступил король Лейк — страшный и темный, в кожаном доспехе и мантии. По меньшей мере в два раза выше меня, он казался таким большим, каким запомнил его младенец Блю. В руке король держал топор палача с ржавым лезвием не меньше моего щита.

— Тебе не нравится мое гостеприимство? — проревел он. — Тебе хватает наглости шнырять по углам, где тебе нечего делать? Может, твой отец не научил тебя манерам, но я тебя воспитаю.

Он пересек коридор с невероятной для таких размеров скоростью, и я едва успела вскинуть щит навстречу опускающемуся топору. От лязга стали в ушах зазвенело. Щит выдержал, но удар отбросил меня к стене.

Я вскочила на ноги и изо всех сил ткнула Лейка мечом в бедро, где, по моим расчетам, находилась артерия. Будто я вонзила меч в набитое опилками чучело — ни боли, ни крови, ни реакции.

Меч застрял в его ноге, Лейк дернулся, и рукоять выскочила у меня из рук. Он снова замахнулся топором, метясь по моей шее. Я увернулась. Удар задел клепки на затылке шлема, и тот соскочил с моей головы и со звоном покатился по полу.

Воздух тут же стал холодным и удушающим. Я прыгнула за шлемом — мне некуда было даже укрыться, некуда бежать. Я сделала ошибку, когда начала сражаться с Лейком, но он напал так быстро. Если я вернусь к его вежливому двойнику, он перестанет атаковать? Или тот двойник пропал, когда я ответила ударом на удар?

Я увернулась от следующего удара, схватила шлем и нацепила на голову. Я снова могла дышать и начала переключать различные ракурсы… и остановилась на одном из странных, темных фрагментов, которого не понимала до сего момента. Но сейчас, оглядывая Лейка и коридор, я осознала, что гляжу внутрь, видя необычное строение окружающего меня мира, и это вовсе не дом, стены сделаны не из дерева, они вообще ни из чего не сделаны, а огромный король Лейк и его топор так же вещественны, как слепленная из снов кукла.

Кукла Лейк снова замахнулась на меня воздушным топором. Я сделала глубокий вдох и дунула на него изо всех сил. Он мигнул, как пламя свечи, и погас, развеялся облаком дурного запаха, но и мой меч с лязгом упал на пол.

Теперь я видела, что представляет собой меч: инструмент мести, напитанный пролитой во время ритуала магической энергией Колдуна и страхом его матери. Каменный глаз чесался, и я вернулась к ракурсу с призраками. В отражении на лезвии меча я увидела последний разумный поступок Сиобхан: она благословила амулет и надела его на шею Блю, прежде чем того отнесли в подвал, в надежде, что он спасет ребенка. Но ее магия не сработала так, как предполагалось. Лейк в насмешку надевал его на всех спящих детей, пока очередь не дошла до Колдуна; возможно, он намеревался передать амулет любимому сыну.

В голове проворачивалось все, что я видела в подвале: картины менялись как в калейдоскопе. Странное превращение Регги, неотступное горе Купера, жуткие преступления Лейка… и тут, в аду, демон Блю и желание взрослых повторять ужасы прошлого. Сперва я думала, что ведущей силой чистилища является злобный дух Лейка, что именно он заставляет остальных снова и снова переживать худшие воспоминания. Но сейчас я поняла, что дух Лейка настолько выдохся, что от него практически ничего не осталось. Он всего лишь марионетка теней, лишенная души и воли, и, скорее всего, стал таким еще задолго до смерти.

Но чья рука управляла Лейком с такой нечеловеческой жестокостью?

Я вернулась к изображению строения и огляделась сквозь иллюзию стен. Недалеко лежал свернувшийся в клубок Купер и дрожал от мучившего его кошмара. Он был изнурен и, похоже, ничего не воспринимал, но выглядел настоящим. Сзади я разглядела силуэты четверых детей, тоже настоящих, — заколдованные братья ярко сияли живым светом. Три остальных духа блекло мигали: Корвус, Сиобхан и Регги. Они мертвы, но у них осталась надежда покинуть чистилище.

Один из детей повернулся ко мне.

«Ты видишь?» — спросил мягкий, шелестящий голосок Блю.

Я заглянула за мутный мираж дома и увидела, что снаружи по-прежнему кружат темные губчатые создания, плотные и настоящие.

— Где ваша мамочка? — прошептала я.

По наитию я глянула вниз и там увидела настолько жуткое существо, что чуть не подпрыгнула. Под полом шевелилась жирная туша — огромная, вялая копия маленьких монстров за окном, покрытая зубами и порами черная губка размером с ад.

В голове наконец-то всплыл курс демонологии, который я забросила на втором году колледжа. Передо мной аглофаг, Подстрекатель, питающийся негативной энергией, демон-паразит, который подталкивает другие создания к жестокости и доводит до смерти. Если представить ад в виде паутины, то в центре ее сидит толстый паук Подстрекатель.

Дух Сиобхан замигал; казалось, она хочет привлечь мое внимание. Я вернулась в ракурс с призраками. Я видела, как Лейк ругается с ней из-за ночи с Корвусом, — обычная супружеская ссора. Она должна была привести к слезам и ругани, паре-тройке напряженных месяцев, о которых они потом забыли бы. Но в лес забрел голодный Подстрекатель и почуял вкусную боль. Почуял в Лейке темное семя, высокомерие и склонность к жестокости, которую тот сам от себя скрывал, но Подстрекатель взлелеял и использовал. Я видела, как Подстрекатель протиснулся в трещину фундамента, растекся по стенам, отравляя воздух и заглушая магию, и заразил Лейка злобным безумием.

— Я тебя вижу, — сказала я Подстрекателю, переключаясь на архитектурный ракурс. — И я вижу, что ты сделал. Ты больше не сможешь меня обмануть.

— Чего тебе надо? — злобно спросил демон.

— Отпусти эти души.

Подстрекатель дернулся, будто пытался стряхнуть меня.

— Это мой ад. Я его сделал! Найди себе свой, если так хочется, дворняжка!

Меня не испугали ни его ярость, ни прозвище. В первый раз в жизни я четко знала, что надо сделать, и думала только об этом.

— Отпусти их, или я уничтожу тебя и твоих детей, как мерзких червяков.

Подстрекатель издал похожий на смех звук.

— Уничтожишь? Это невозможно.

— Я предлагала тебе пощаду.

Я схватила меч Сиобхан и воткнула в тело Подстрекателя. Он вошел будто в жирную грязь, а рана задымилась проснувшимся вулканом.

Я вытащила меч из маслянистой плоти и взмахнула, рассекая первую волну детенышей, оглушая остальных щитом. Мерзкие маленькие чудовища лопались, как мухи на ветровом стекле. Рубя и размахивая, я шла сквозь прозрачные стены к тому месту, где лежал Купер с братьями. Видя смерть своих собратьев, личинки неуверенно остановились. Судя по всему, у них наблюдались зачатки разума.

— Дорогой, проснись! — закричала я Куперу. — Я знаю, что тебе больно, но ты больше не ребенок! Все давно закончилось! И мне нужна твоя помощь, чтобы выбраться отсюда.

Он медленно открыл полные слез глаза.

— Я хотел, чтобы они жили, — прошептал он.

— Они все еще живы! Вставай и держись за меня.

Купер смог лишь перекатиться на колени, но он дотянулся и ухватил меня за ногу. Я швырнула щит в гущу личинок и обеими руками воткнула меч в Подстрекателя, раскачивая лезвие, чтобы добраться до сердца демона.

И я увидела его: оранжевый комок пульсирующей, горящей магмы. Я схватила Купера за руку правой рукой и глубоко засунула левый кулак в сердце Подстрекателя.

Демон закричал, когда я добралась до источника его темной силы; она пронеслась по мне внезапным ударом молнии. Он кормился людской болью тысячелетиями. Я почувствовала заклинания, при помощи которых он не давал магии и внешнему миру проникнуть в ад. Каменный глаз показал мне всю подноготную его махинаций.

Ноздри заполнило вонью плоти Подстрекателя и горящей перчатки из драконьей кожи. Призрачную руку жгла бесконечная боль, но я знала, что давление магии на меня больше не действует. А физическая боль уже не могла меня остановить. Я принялась напевать древние слова, которые отменяли наложенные на ад заклинания, одно за другим. Мир начал содрогаться в апокалипсисе.

Все еще напевая, я перевела силы Подстрекателя в Купера. Он охнул, когда по телу пронесся поток магической энергии.

«Разберись с ней, — подумала я, надеясь, что подсознательно он услышит меня. — Помоги своим братьям. Ты сможешь. Ты всю жизнь ждал, когда сможешь им помочь, — не подведи их».

Купер начал читать чистое, мощное заклинание жизни, любви и прощения — он смог начать его только сейчас, когда я пришла помочь и защитить его. Братья сгрудились возле него, впитывая передаваемую мной энергию.

Личинки усыхали и падали. Я зарылась глубже в пылающее сердце, одновременно пытаясь раздавить его и высосать из умирающего демона остатки силы.

Огромная туша исходящего паром Подстрекателя начала складываться, как гаснущее солнце. Руке становилось все горячее, боль нарастала, делаясь невыносимой. Мне казалось, что сердце демона растекается по моим костям. Не уверена, что смогла бы отдернуть руку, даже если бы захотела.

Купер с братьями быстро впитывали силу; светящиеся силуэты детей оживали и наполнялись бледной младенческой плотью. Купер протянул им руки, и они схватились за него.

В небе открывались дыры, в них ускользали духи взрослых. В любую секунду ад рухнет и погребет нас здесь. Все еще сжимая запястье Купера, я дернула другой рукой и вытащила ее из сердца демона. Засунула в карман куртки и нащупала одну из наполненных землей пробирок Колдуна.

— Вернуться! — крикнула я и сломала стекло.