"Рыцарь наслаждения" - читать интересную книгу автора (Мэллори Маргарет)

Глава 3

Герцогство Нормандия

Октябрь 1417 года

Сэр Стивен Карлтон проснулся, и тут же голову его пронзила острая, обжигающая боль. Он полежал, прислушиваясь к отдаленному шуму дождя и ветра и пытаясь вспомнить, где находится. Ах да, он в Нормандии вместе с армией короля Генриха. В Кане.

Но вот где именно в Кане?

В конце концов, он сдался и приоткрыл один глаз, тут же поморщился от тусклого света, сочившегося сквозь узкую бойницу. Так-так, значит, он где-то в замке. Но это определенно не его спальня. И что он делает в постели, если уже светлый день?..

Он застонал и осторожно повернул голову, чтобы подтвердить свои опасения. Так и есть. Голое плечо, спутанные светлые волосы. Мари де Лизьё. Господи помилуй!

Он медленно, со всеми предосторожностями высвободил руку из-под Мари, стараясь не разбудить. Вдохновленный успехом, он сел и спустил ноги с кровати — слишком, слишком быстро.

Обхватив голову руками и ожидая, пока вспышка боли утихнет, Стивен посмотрел на свой вялый член. Встанет ли он когда-нибудь еще? Эта женщина просто ненасытна! Неудивительно, что муж сквозь пальцы смотрит на ее измены. Наверное, еще и благодарит про себя небеса за передышку.

Нет, ну как его угораздило снова прыгнуть к ней в постель?

Стивен ощутил острое раскаяние, а вместе с ним — отчаянное желание выпить. Забавно, ведь именно выпивка привела его сюда. Впрочем, она помогала избавиться от видений, которые преследовали его и не давали покоя.

О да, выпивка помогала. И женщины тоже. В городе, наводненном солдатами, полным-полно людей, с которыми можно выпить. Да и женщины, готовые сойтись поближе, для него всегда найдутся. С кем из них провести ночь — ему, по сути, все равно. Он надеялся найти женщину, которая сделала бы его счастливым, еще меньше, чем снискать в этой проклятой войне рыцарскую славу.

Интересно, каково это — иметь рядом сильную, смелую, умную женщину? Могла ли такая женщина спасти его? Да и стоит ли он того, чтобы его спасали?

Он знал лишь одну такую и не рассчитывал встретить еще кого-то. И, тем не менее, он любил бывать с женщинами — разговаривать с ними, флиртовать, спать. Впрочем, даже не будучи до конца трезвым, он понимал, что та, которая с ним рядом сейчас, — ошибка.

Не сводя бдительного взгляда с неподвижно лежащей Мари, Стивен встал с кровати. Слава Богу, она спала как убитая. Он наклонился, чтобы собрать с пола одежду, и боль в голове взорвалась с такой силой, что его чуть не вырвало. Стивен подождал, пока тошнота утихнет, и только потом надел рубашку и тунику. Балансируя на одной ноге, он едва не упал, стараясь натянуть штаны. Он сгреб сапоги в одну руку, пояс и меч в другую — и бежал с поля любовной битвы.

«Боже правый, какая холодрыга в этом коридоре!»

Наконец-то Стивен смог сориентироваться: он в главной башне замка. Так чья это все-таки спальня? С Мари станется затащить его в постель другого любовника. Эта женщина жить не может без неприятностей.

Замок Кана был огромной крепостью, сколько построек вмещалось во внутреннем дворе площадью во много акров — не счесть. Путь до ворот занял так много времени, что у Стивена почти прояснилось в голове. Перейдя в конце концов мост в Старый город, Стивен ввалился в первый попавшийся кабак.

Прошло несколько часов, а он был все там же — набирался с кучкой горластых солдат. И вдруг Стивен ощутил на себе чей-то взгляд. Дверной проем почти полностью занимала знакомая фигура — это был сводный брат Стивена, лорд Уильям Фицалан. Другие, заметив Уильяма, вскочили с мест и освободили проход. Уильям не сводил со Стивена глаз.

Стивен налил себе еще вина и сделал вид, что брата не замечает.

— Да одарит нас Господь новыми победами! — выкрикнул один из его собутыльников.

Стивен не поднял кубок со всеми, однако вино выпил. Он снова наполнил кубок и решил произнести свой тост.

— Бог непременно дарует нам победу, — он вцепился в край стола, — даже если на пути к ней нам придется резать женщин и детей!

Он не заметил движения Уильяма, но брат уже схватил его за плечо железной рукой и вытащил на улицу. Там Уильям прижал Стивена к стене и взял его за подбородок. Приблизив свое лицо настолько, что их носы почти соприкасались, он сказал:

— Боже всемогущий, Стивен, что мне с тобой делать?

Пьяный или трезвый, Стивен не позволил бы другому человеку поднять на него руку, но сейчас перед ним стоял Уильям.

— То время, когда ответственность за меня висела на тебе, давно прошло, брат.

— Я слишком долго был тебе и братом, и отцом, чтобы стоять и спокойно смотреть, как ты себя губишь!

Уильям опустил руки и тяжело привалился к стене рядом со Стивеном.

— Мы сделали все возможное. Постарайся это пережить, — тихо сказал он.

Стивену не хотелось говорить о том, что произошло, когда оборона Кана рухнула и английские войска ворвались в город. Когда они с Уильямом добрались до рыночной площади, там уже вовсю шла резня. Доблестные английские воины набросились на толпу женщин, детей и стариков и стали резать всех без разбору. Стивен и Уильям продирались сквозь эту свалку, размахивая мечами, крича и отдирая палачей от несчастных жертв, и прошло немало времени, прежде чем приказ остановиться был услышан и выполнен.

Картины того дня никак не оставляли его.

Когда все закончилось, Стивен прошел через залитую кровью площадь. От воя женщин закладывало уши, запах крови душил — Стивен переступал через истерзанные тела детей и стариков. Он глянул себе под ноги: рядом с его окровавленным сапогом лежала оторванная детская ручка. Стивен прислонился к стене. Его рвало, пока не ослабели колени.

— Это не тот путь славы, какого я ожидал, отправляясь на войну с французами.

— Армия короля Генриха вырезает стариков, женщин и детей! — Голос Уильяма стал ниже от гнева. — Не думал, что увижу на своем веку такое.

— Нет, ты знал. Иначе с чего бы вдруг ты приказал Джейми в тот день оставаться за городскими стенами?

Вопрос Стивена звучал обвиняюще, однако на самом деле он чувствовал к брату огромную благодарность за то, что юному племяннику не пришлось увидеть бойню на площади.

— Парню всего пятнадцать, — возразил Уильям. — Я ожидал беды, это верно, но все же не такой страшной. Люди обезумели от жажды крови после того, как французы сожгли нашего рыцаря.

Защитники города забросали горящей соломой раненого рыцаря, лежавшего во рву под крепостной стеной. Англичане, не имея возможности добраться до товарища, вынуждены были в бессильной злобе сидеть у лагерных костров и слушать его предсмертные крики.

— А что король? — спросил Стивен, хотя уже знал ответ.

— Король считает, что люди сами навлекли на себя гнев Господень, — угрюмо ответил Уильям. — Чтобы избежать печальной участи, им нужно было всего-то на всего покориться ему как полноправному сюзерену.

— Женщин и детей не спрашивали, когда город решал, сдаться или противостоять.

— Король не отдавал приказа убивать мирных жителей. Бойня была вопиющим нарушением его воли, и он не допустит подобного впредь. — Уильям со свистом выдохнул воздух. — Другие города теперь сдадутся быстро.

— О, так, значит, та резня послужила великой цели? — напряженно проговорил Стивен. — Что ж, наш король — великолепный стратег, в этом ему не откажешь.

— Ты мыслишь опрометчиво, — сказал Уильям, правда, без особого нажима. — Если бы люди в Кане вняли голосу разума, они бы сразу открыли нам ворота. Французская знать — бич этой земли. И бургундцы, и арманьяки грабят простых людей и на том наживаются!

— Жаль, что французские войска не выступят против нас. Я так мечтал добывать для Англии победу в великих битвах. — Стивен смутился, и, пихнув Уильяма локтем, добавил уже менее напряженным тоном: — Как мой знаменитый брат.

— Бог свидетель, не думал я, что буду скучать по войне с шотландцами. — Уильям выпрямился. — Пойдем, я прогуляюсь с тобой до замка. Тебе надо выспаться — рано утром у тебя аудиенция у короля.

Стивен ощутил, как последние остатки хмеля выветрились из головы.

— Попросил за своего маленького непутевого братишку, так?

— Может, и непутевого, но едва ли маленького. — Уильям хлопнул его по спине. — И ни за кого я не просил. Еще когда ты был совсем зеленым парнишкой, король усмотрел в тебе нечто особенное — одному Богу известно, что именно. Он сказал, что у него есть для тебя задание.

— Что за задание?

Уильям пожал плечами:

— В подробности меня не посвятили.

В молчании, какое возможно только между добрыми друзьями, они прошли в замковые ворота. Днем внутренний двор полнился воинами, но сейчас, ночью, тут было тихо. Они дошли почти до Старого дворца, где Стивен делил комнату с племянником, когда Уильям вновь заговорил:

— Тебе стоило бы попросить у короля позволения вернуться в Нортумберленд. Пришло время тебе вступить во владения землями Карлтонов.

— Э, нет, я не такой дурак! Мама и Кэтрин не угомонятся, пока не сосватают мне кого-нибудь.

Нет, ну почему его холостяцкий статус им как заноза в… ну, в общем, не так уж важно где?

— Их можно понять: они хотят, чтобы ты остепенился, пока еще не вляпался в какую-нибудь историю из-за женщины. — Уильям покачал головой. — И они правы. Это неизбежно.

Стивен проигнорировал последнее замечание — он и раньше слышал это сто раз. Уильям помолчал.

— Знаешь, я мог бы много говорить о том, как здорово жить на своей земле с женой и детьми. Кэтрин — источник всех моих радостей.

Стивен выдавил из себя смешок:

— Я тебе уже говорил: найдешь мне такую же, как Кэтрин, и я женюсь, не успеешь и глазом моргнуть.

Кэтрин была красивой, смелой, умной и веселой. Стивен обожал ее с двенадцати лет, когда мать отправила его жить к Уильяму и его молодой жене.

— Как бы мне хотелось, чтобы Кэтрин сейчас была здесь! — с горечью сказал Уильям. — У нее на глазах ты не стал бы себя так вести.

Стивен пожал плечами, подтверждая правоту брата. В юности, набедокурив, он гораздо легче переносил гнев Уильяма, нежели разочарование Кэтрин. Даже теперь он сделал бы что угодно, лишь бы угодить ей.

Ну, почти что угодно. По крайней мере, здесь, в Нормандии, он защищен от ее попыток подобрать ему какую-нибудь покладистую и до невозможности скучную юную леди из хорошей семьи с неплохим состоянием.

Ну да, конечно, жениться ему придется. Стивен прекрасно это понимал. Но ему ведь всего двадцать пять. И, если повезет, эту безрадостную обязанность он исполнит через много-много лет.

Стивен сидел в Большом зале Казначейства и барабанил пальцами по колену. Черт возьми! Он поднялся так рано, что мог бы составить королю компанию во время мессы в часовне.

Услышав приближающиеся шаги, он вскочил. Король Генрих буквально ворвался в зал в сопровождении нескольких воинов — личной стражи. Коротким кивком король освободил Стивена от необходимости кланяться.

Последовало долгое молчание. Король пристально изучал Стивена. Стивен про себя вздохнул. Он, конечно, оделся с особым тщанием для этой немилосердно ранней аудиенции, но ничегошеньки не смог поделать с сеточкой полопавшихся сосудов в глазах. Король Генрих не жаловал ни выпивки, ни женщин и без сочувствия относился к тем, кто воздавал им должное.

— Чем я могу служить вам, ваше величество? — Стивен улыбнулся и почтительно кивнул, чтобы смягчить свою дерзость: он осмелился заговорить с королем первым.

— Возможно, вы сумеете мне объяснить, — король сложил руки за спиной, — почему человек, предающийся даже самым простым развлечениям, все равно тратит столько времени, чтобы их отыскать.

Улыбка сползла с лица Стивена. Неужели он был так неосторожен, что слух о его поведении достиг королевских ушей?

— У меня есть лучшее применение для ваших талантов, Стивен Карлтон.

Стивен не услышал в голосе короля ни следа сарказма. Возможно, это добрый знак.

— Я, как всегда, к вашим услугам, сир. Интересно, что же за задание такое приготовил для него король? Он отчаянно жаждал военного приказа, но удовлетворился бы и облавой на изменников. Что угодно — лишь бы было опасно и будоражило кровь.

— Мои подданные здесь должны увидеть, что я пришел не как завоеватель, а как их законный правитель. Пришло время установить порядок и справедливую власть в тех землях, что мы уже присоединили к короне. С этой целью я назначил сэра Джона Попема наместником Кана. Я хочу, чтобы вы ему помогали.

Стивен ушам своим не верил.

— Вы хотите, чтобы я… я стал… — он с трудом подобрал нужное слово, и оно имело отвратительный привкус на языке, — вельможей? Но я воин, сир, хорошо обученный воин.

— Да, из вас вышел бы прекрасный полководец, — безапелляционно подтвердил король. — Но пока французская армия не решится выступить против нас в открытой битве, военачальников у меня более чем достаточно.

Двумя годами ранее английские войска истребили цвет французского рыцарства в битве при Азенкуре. Поражение французов было столь сокрушительным, что память о нем наверняка останется в веках. С тех пор французское командование намеренно избегало открытых столкновений с молодым королем Англии.

— Мне нужен мудрый и обаятельный человек, который сумеет завоевать доверие людей, — сказал король. — Ваша задача — выслушивать жалобы, разрешать споры по справедливости и убедить их, что под нами им живется гораздо лучше.

«Боже всемогущий, дай мне силы!»

— Я счастлив служить вам, сир.

— Оставьте нас! — велел король. Когда за стражниками закрылась тяжелая дверь, он продолжил: — Я знаю, мой выбор оказался верен. По вашему лицу никто бы не догадался, что вы кипите от гнева.

Улыбка на лице монарха наводила на мысли о коте, который забавляется с раненой птичкой.

— Ваш обманчивый шарм вкупе с прославленным талантом выуживать из людей тайны поможет вам выполнить второе задание.

В семье у них часто шутили, что нет такой тайны, которую можно скрыть от Стивена. Он задумался, кто же из его близких счел нужным донести это до ушей короля. Из размышлений его вывело неожиданное событие: панель в стене позади короля распахнулась, как дверь. Стивен моментально обнажил меч. Оттуда вышел высокий, элегантно одетый человек со светлыми волосами. Стивен спрятал меч обратно в ножны.

— Роберт! — воскликнул он. — Что ты делаешь здесь, в Нормандии? А Уильям знает?

Они с Робертом обменялись дружескими похлопываниями по спине и разошлись, чтобы получше рассмотреть друг друга. Хотя у Роберта на лице прибавилось морщинок — от смеха, разумеется, — Стивен не сомневался, что женщины по-прежнему падают к его ногам — и в его постель — с завидной регулярностью.

— Теперь — сэр Роберт, — поправил его король. — Спустя двадцать лет наш друг отказался от личины странствующего музыканта. Он вернулся, чтобы по закону занять место нормандского дворянина.

— Ты полон сюрпризов, как всегда, — рассмеялся Стивен.

Роберт улыбнулся в ответ:

— А как бы опечалился мой дядюшка, узнав, что я унаследовал его владения! Мне пришлось скрываться, потому что он вознамерился меня убить. — Роберт наклонился к Стивену и прошептал: — Его вторая жена очень меня жаловала. Может быть, даже слишком.

— Несмотря на то, что обстоятельства его переменились, — сказал король, — Роберт согласился продолжить службу у меня.

Стивен знал, что это за «служба». Под видом трубадура Роберт много путешествовал, и везде его принимали с распростертыми объятиями. Это делало из него идеального шпиона в смутные времена, когда тут и там вспыхивали восстания, а король Генрих был еще принцем Гарри.

— Ты и представить себе не можешь, сколько вечеров наша семья обсуждала, кто же ты на самом деле.

Вокруг глаз Роберта четче обозначились добрые морщинки.

— Об этом мы поговорим, может быть, в следующий раз. А теперь надо обсудить планы короля, которые касаются и тебя. Будем работать вместе, друг мой.

Когда король отослал Стивена и подал ему знак остаться, Роберт не ощутил ни беспокойства, ни страха. Они были людьми очень разными, однако отношения их строились прежде всего на взаимном уважении.

— Порядка и справедливого правления недостаточно, чтобы накрепко связать Нормандию и Англию, — начал Генрих. — Нам необходимы брачные союзы между знатью.

У Роберта по спине прошла неприятная дрожь дурного предчувствия. Брачные союзы? Неужели король имеет в виду… Боже милостивый, спаси и сохрани!

— Сегодня я получил письмо от дяди, епископа Бофора. Оно касается одной юной леди. Если погода будет благоприятствовать, то она приедет со дня на день.

Вдоль позвоночника Роберта скатилась капля холодного пота.

— Юная леди? А насколько юная?

Господи, пожалуйста, не надо больше девственниц! Он уже слишком стар для этого.

— Вдова двадцати двух лет от роду.

Это лучше, чем пятнадцати или шестнадцати, но ненамного. Надо срочно придумать какую-нибудь отмазку. Но какую? Черт возьми, если бы он до сих пор был трубадуром, король бы даже не завел с ним об этом речи!

— Мне нужен твой совет. — Генрих коснулся подбородка кончиками пальцев. — Кого из французских дворян, присягнувших мне на верность, стоит привязать покрепче брачными узами?

Слава тебе Господи! Роберта окатило волной облегчения. Он надеялся, что на лице его это не отразилось.

— Единственный город, что лежит между моей армией и Парижем, — это Руан, — сказал король. — Мне нужен влиятельный человек из этого города. Человек, который сможет убедить их поскорее сдаться.

Роберт вдохнул поглубже, чтобы успокоиться и сосредоточиться на вопросе короля.

— Филипп де Рош. — Он радовался, что ответ пришел так легко. — Он пользуется немалым влиянием в Руане. Пока, будучи членом бургундской фракции, он верен нам. Судя потому, что мне доводилось слышать, по-настоящему он верен только себе.

— Тогда он ничем не отличается от других французских дворян, — неодобрительно заметил король.

— Де Рош не станет связывать себя женитьбой на английской леди, пока не будет уверен, куда дует ветер.

— Большая часть его земель находится в нашей власти, так что на брак он согласится, — с улыбкой ответил король. — Но станет ли это залогом его верности?

Роберт пожал плечами:

— По крайней мере, это помешает ему заключить брак, невыгодный для нас.

— Смею надеяться на большее: дядя пишет, что эту самую леди Господь наделил недюжинной волей и поразительной красотой.

Роберта, признаться, достоинства молодой вдовы нисколько не интересовали.

— Возможно, в странствиях ты встречался с ней, — заметил король. — Это леди Изабель Хьюм — дочь сэра Эдварда Добсона.

В голове у Роберта помутилось, и он едва удержался на ногах. Это дочь Маргарет! Король ведет речь о дочери Маргарет. И она едет сюда, в Кан!

— Я много лет не бывал на севере. — Роберт изо всех сил старался не выдать своих истинных чувств. — Но кажется, моя труппа пару раз давала представление в замке ее отца.

Прелестная малышка Изабель, она так похожа на мать! Она часами сидела у его ног и слушала баллады и истории. Больше всего ей нравились легенды о короле Артуре.

— Она была чудесным ребенком, — сказал он — и тут же пожалел о своих словах: в голосе явственно слышалась тоска по прошлому.

— Ну, теперь-то она точно не ребенок, — отрезал король. — Понятия не имею, что с ней делать, пока этот брак не будет заключен. Здесь нет благородных англичанок, чьим заботам я мог бы ее вверить. Брат ее служит в армии Глостера, но пока он доберется до Кана, пройдет какое-то время.

— Я позабочусь о ней, пока не приедет брат. — Слова сорвались с губ Роберта прежде, чем он успел все обдумать.

— Доверить тебе заботу о молодой леди? Тебе? Ты что, за дурака меня держишь?

— Поверьте мне, я не желаю нести такое бремя, — Роберт предостерегающе поднял руки, — и будь на ее месте кто-то другой, я бы ни за что не признал своих обязательств.

— Обязательств? Каких еще обязательств?

Обязательства. Последствия. О каких последствиях, о каком долге думает шестнадцатилетний влюбленный парнишка? Но тем летом они с Маргарет старались при любой возможности улизнуть и побыть наедине.

— Нас связывает отдаленное родство. — Роберт знал, что крупица правды всегда красит откровенную ложь. — Если не верите мне, спросите леди Хьюм, нет ли у нее бабушки-фламандки.

Король прищурился и смерил Роберта задумчивым взглядом.

— Она вдова, а не юная девочка, и опекун ей не нужен, — напомнил ему Роберт.

— И все же мне надо с ней что-то делать, — пробормотал король.

— Клянусь, леди будет со мной в полной безопасности. Король кивнул. Он всегда любил клятвы.

— Но тебе придется беречь ее как родную дочь! — Он погрозил Роберту пальцем.

У Роберта в горле что-то сжалось. Бог свидетель, уже слишком поздно. Он совсем не подходит на эту роль… Но он сделает все возможное.