Глава 8

Проснулась я легко, словно выплыла из омута сна, и сразу же поняла, почему: спорили двое, довольно громко. И, разумеется, раньше меня проснулось мое любопытство.

Я села и проскребла глаза, начиная что-то соображать. Говорили в соседней комнате — это комната Барского — мужчина и женщина. Она громко и нудно ему что-то внушала, он — бросал резкие фразы.

Боясь пропустить что-нибудь важное, я схватили со стола стакан, и приставила его к розетке. Как в лучших шпионских фильмах! Слышно — идеально. Давно хотела попробовать этот метод.

— Ты пойми, наши потери велики, нам нужны свежие силы, — ага, Барский.

— Неужели ты не понимаешь? — Ирина, что ли… — Эта девочка может вреда принести больше, чем пользы! Этот проклятый медальон будет завладевать ею все сильнее! Валентин, — о, как она это произнесла! — девочку лучше убить. — Мне такой чувственной интонации в жизни не добиться… Что?! Они там совсем спятили? — Ну, сам подумай: ее максимум можно использовать, как приманку для вампиров, но каких! На нее клюнут, пожалуй, сильнейшие. И что мы сможем им противопоставить? У нас слишком мало осталось сил, как ты успел заметить, а ты хочешь прервать перемирие? К тому, же велика вероятность того, что она попадет в руки к красным. И что тогда?

За стеной воцарилось молчание, и оно испугало меня сильнее, чем недавний спор. Чего он молчит? Он что с ней согласен? На меня нахлынула жажда мести. Сейчас войду в комнату и передушу этих голубков!

Но на задворках сознания еще билась рациональная мысль: опять надо уматывать. Да, прямо сейчас! Пока они там спорят или чем другим занимаются.

Барский ведь даже не подозревает о том, что у меня есть золото. Может, получится сбыть его в Питере по дешевке и купить билет на поезд. Стоп! У меня даже паспорта нет! Значит, придется добираться на автобусах.

Я анализировала ситуацию, искала пути и выходы, и одновременно умывалась и натягивала на себя одежду.

В который уже раз, я порадовалась тому, что надела кроссовки, в которых бесшумно спустилась на первый этаж. Из комнаты Барского не раздавалось ни звука. Накинув куртку, я вышла из дома, бесшумно прикрыв дверь.

Потом быстро бежала, на ходу вспоминая дорогу, по которой мы приехали сюда. Барский жил в дачном поселке, в большинстве своем, заброшенном. Мне повезло, что дом находился довольно близко к выезду из поселка, а то бы и до обеда отсюда не выбралась.

У выезда стояла машина — сторож уезжал после пересменки, и я, пожаловавшись на свою горькую судьбу, напросилась с ним до города. Всю дорогу, трясясь в старенькой Газели, я молчала, проклиная свою дурацкую жизнь и опасаясь погони.

Оказавшись в городе, вдруг поняла, что на автобусе мне путь до Питера заказан. Торговать на автовокзале ворованным золотом — не самая лучшая идея. И, спрашивая у прохожих дорогу, побежала на трассу. Страшно было замешкаться даже на минуту.

Дорога в Питер оказалась пустынной. Минута проходила за минутой, а казалось, что прошли часы. На меня периодически накатывало то отчаяние, то бешенство. В голову лезли мерзкие мысли: а что, если я действительно опасна для окружающих, что тогда? Меня пристрелят, как бешеного зверя?

Я шла быстрым шагом в сторону большого города, сомневаясь, что это сильно приближает меня к нему. Вдалеке послышался долгожданный гул. Машина ехала на большой скорости, но мне повезло: проехав немного вперед, она вернулась назад. За рулем сидела болтливая гламурная блондинка, которой просто было скучно ехать одной, так что меня доставили в Питер в лучшем виде (что странно, учитывая легкомысленность водителя) и даже довезли до автовокзала, и все бесплатно! Больше того. Мне пришла в голову отличная мысль. Я вытряхнула из карманов свои сокровища и спросила у заинтересованной девушки, где их можно продать. Она подозрительно на меня покосилась, но я со смехом объяснила, что приехала сюда на машине с любовником, а потом поссорилась. Так что нужно как-то добраться домой без денег и паспорта — вот и продаю его подарки.

Блондинка облегченно улыбнулась, а потом купила у меня все сразу. Ну, правильно, где еще такое по дешевке купишь?

Расстались мы практически подругами. И, уже сидя в автобусе, доедая чебурек с мясом, я подумала, что выбралась из этой передряги без особых потерь, даже приобрела немного: денег еще на месяц жизни хватит.

Поразмыслив, как следует, я решила уехать в родное захолустье к тете Маше, дай Бог ей здоровья вместе с ее многочисленными иконами.

Тетка, как всегда, встретила меня недовольной миной. Сразу видно — не ждали бедного студента. К тому же, распоясалась она тут без меня: опять по дому шлялись толпы безумных фанатиков церковного творчества, проклинающих всех, кто к ним не относится. Боюсь, я, как в старые добрые времена, тоже заслужила долю ласковых слов в адрес своей скромной персоной. Но я, как водится, подставлять вторую щеку не стала, а повернулась ко всем этим пучеглазым злыдням задом. Вы никогда не задавались вопросом, почему у всех религиозных фанатиков желтоватые лица, и глаза навыкате? Нет? А вот я бьюсь над этим вопросом по сей день. В мою непутевую голову приходили разные догадки, я даже хотела поступить на естественно-географический факультет и написать труд на тему: физические признаки психического помешательства на религиозной почве. Но, честно говоря, постеснялась. Еще гонений со стороны церкви мне не хватало.

Эх, если бы знала тетка, как она в этот раз была права, когда называла меня исчадьем ада.

Так, отбривая между делом божественных прихвостней, я написала в милицию заявление о пропаже документов и восстановила паспорт. Несмотря на нервотрепку, связанную с тетушкой, наша природа явно влияла на меня благотворно, по крайней мере, я больше не замечала за собой приступов бешенства, хладнокровно расправляясь с нападками тети Маши. Наверное, потому, что они давно стали частью моей жизни.

Село Дураково, любимое и единственное. Ты преследовало меня и за своими пределами, доведя до слез даже декана моего факультета своим искрометным названием. Ты снилось мне по ночам, заставляя вспоминать лица своих дураков и дур, не отпускало меня от себя, как свое любимое чадо.

Вот и сейчас, когда нужно было где-то перекантоваться, лучше места было не найти. Тут меня никто не ждет, не любит, даже не терпит. Значит, и искать не будут. Может, они все не такие уж дураки? Кто ж в здравом уме пригреет на груди вампиреныша.

Хорошо хоть кровь не пью. Пока.

Думая, о родной деревне, я всегда с облегчением добавляла: радуйся, девочка, что тетя Маша не поселилась в близлежащих Сучьево или Кабелево. Вот жизнь бы пошла веселая. А тут, подумаешь, Дураково…

Беспокойные дни пролетели быстро. Пора и честь знать: семестр начался два дня назад, а я еще ни сном, ни духом.

Перед отъездом я крепко обняла тетю Машу и расцеловала ее пропахшие ладаном щеки, чем повергла тетку в ступор. Кто же знает, всегда есть вероятность, что не свидимся больше. Вон, какая свистопляска пошла! А это, все-таки, единственный родной мне человек! Я даже прослезилась, когда уходила из дома, глядя на одинокую фигуру на крыльце. Мне отчего-то стало ее жаль… и немного завидно: легко, наверное, жить, отрешившись от всего сущего. А что, скинул все заботы на Бога — и все! Привалило богатство — хвала Господу, побили, прибили, обидели — на все воля Бога…

Ладно, на религиозную тему я могу распространяться до бесконечности, но одного у меня не отнять: нерушимого мнения о том, что у каждого в душе своя вера в Бога, и напоказ ее выставлять как-то стыдно…

Я ехала в автобусе и вспоминала всю бредятину, что со мной приключилась. Хотелось бы верить, что это всего лишь сон. И не было этих непонятных вампиров, то страшных, то чрезвычайно вежливых, но одинаково готовых убить меня. Не существовало в этом привычном мире оборотней и красивых мужчин, целующих меня.

Сережа — вот мой потолок!

Я поежилась. Это что ж получается: всю оставшуюся жизнь сохнуть по этому ловеласу? Может, пора о самоуважении вспомнить?

Но потом горько рассмеялась. Жизнь-то у меня, выходит, не такая уж долгая, можно и посохнуть.

А если рассказать ему обо всем случившемся? Он меня пожалеет, обнимет, поймет, какая я необыкновенная, раз на меня охотится столько мужиков… Я фыркнула, когда поняла, что легче поверить в вампиров, чем в то, что Сережа не отправит меня в психушку после всего услышанного.

Ладно, решение пришло внезапно — как приеду, позвоню ему. Проведу хоть одну ночь с ним. И хотя что-то мне подсказывало, что после этого я его не увижу, но очень хотелось почувствовать себя желанной до того, как… До того, как.