Глава 6

Из-за этих ночных гостей я всерьез стала сомневаться в неприкосновенности собственных снов. И, что самое главное, я совершенно не выспалась!

Я уже было подняла свое бренное тело с постели, когда внезапно накатило это… невыносимое бешенство! Гадкое и беспросветное! Оно с огромной скоростью разгоняло кровь по венам. Злость застилала глаза, заставляя крушить все вокруг. У меня за последнее время уже случались приступы злости, но тогда они были чем-то обоснованы. Сейчас же творилось что-то странное. У меня как будто случилось раздвоение личности: одно "я" равнодушно со стороны наблюдало за тем, как второе крушит все вокруг, а затем корчится на полу в конвульсиях безумной ярости.

Я стала захлебываться во внезапных рвотных спазмах, когда чьи-то сильные руки подхватили мое тело, поддерживали над унитазом. Потом я сидела, скорчившись, в углу, а Барский молча наполнял ванну.

И вот я уже приходила в себя, сидя в горячей воде. Моя кожа как будто оттаивала, мышцы расслаблялись, повинуясь мягким массирующим движениям больших рук. Едва я встретилась с прищуренным взглядом черных глаз, как на меня накатил стыд, жаркий и иссушающий. Этот мужчина раздел меня, а теперь делает массаж! Тем временем взгляд стал более жестким, и от этого мне отнюдь не полегчало.

— А вы, оказывается, опасны для окружающих, Лариса Викторовна.

Я молча смотрела на него, не в силах ответить, плохо понимая, почему этот посторонний человек так возится с незнакомой девчонкой.

— Надеюсь, вылезти из ванной ты в состоянии? Не хватало мне еще круглосуточно нянчиться с тобой, — фыркнул он, в очередной раз угадывая мои мысли.

Он куда-то ушел, а я, дрожа и всхлипывая, вылезла из ванной и завернулась в пушистое полотенце.

Когда я вошла в комнату, Барский ставил на журнальный столик тарелку с бутербродами и кофе.

— Ешь, — кинул он равнодушно и сам принялся жевать в мрачном молчании.

Я смущенно окинула взглядом эти два метра агрессивной мужественности, спокойно расположившиеся на маленькой табуретке: длинные мощные ноги в черных джинсах широко расставлены, темно-зеленая футболка обтягивает впечатляющую мускулатуру… Раньше мне просто не приходилось даже находиться радом с подобным типом, а не то, что ночевать в доме или испытывать на себе сомнительную заботу. И я не сказала бы, что мне это было приятно!

Тут мужчина поднял голову и, презрительно фыркнув, пошел в ванную, из которой вышел с белым махровым халатом в руках. Смутившись, я накинула его на себя, даже не потрудившись снять полотенце: хватит с меня на сегодня стриптиза.

Решив, что мой желудок не виноват во всем этом безобразии, я решила его накормить. Под сумрачным взглядом бутерброды застревали в горле, а кофе казался помоями.

Барский доел раньше меня и теперь терпеливо смотрел на то, как я судорожно проталкиваю последние куски бутерброда в горло. И чего пялится?

— Ну, что, рассказывай.

Я поперхнулась:

— Что именно?

— Например, почему серебряные решили выкачать твою кровь.

— Но я же говорила, что не знаю! — я с ужасом почувствовала, как на меня опять начинают накатывать волны злости. Может, это он так на меня воздействует?

— Хорошо, — Барский задумчиво передвинул кофейную чашку, — расскажи по порядку, что произошло у Мазини.

Он так пристально сверлил меня взглядом, что для полного счастья не хватало прожектора, направленного в глаза.

— Ну, Вацлав рассказывал ему о том, что они не могут обнаружить медальон Гласа, хотя он должен быть у меня; возможно, на него наложены чары. И еще: они, явно, его ощущают.

— Это все?

— Ну да.

— Теперь объясни, как тебе удалось сбежать от двух сильных серебряных вампиров, — не отставал этот цербер. Что-то мне подсказывало, что с ним лучше сотрудничать.

— Я вылезла в окно, когда Мазини оставил меня рассматривать золотые побрякушки, чтобы я не мешала им с Вацлавом обсуждать способы моего убийства, — пожала я плечами.

— Что случилось между последним и первым разговором вампиров?

— Да не знаю я! Просто мне захотелось потрогать какой-то большой голубой кристалл, а он запел и отклонился от моей руки. После этого они стали вести себя так стра…

Тут Барский резко встал, дернул меня к себе за грудки и рывком раздвинул полы халата. Секунд пять он с ужасом смотрел на еле заметный круглый шрам на моей груди, а затем с криком: "Твою мать!", — выбежал вон.

Сказать, что я была в шоке, значит, не сказать ничего. Подумав, я побежала за этим двухметровым ураганом — требовать объяснений.

Я быстро шлепала босыми ногами по лестнице, ведущей на первый этаж, когда услышала, что Барский уже с кем-то разговаривает. Я стала беззастенчиво подслушивать чужой разговор, логично предположив, что он как-то касается моей скромной персоны (разве я виновата, что мир в последнее время вертится только вокруг меня?).

— Вацлав, вспомни, чем ты мне обязан! Да, я знаю, что девчонку вы потеряли, но мне надо знать, что вы собираетесь с ней делать, и я сразу почувствую, если ты мне будешь врать. Да… я понял, — в этот момент, Барский внезапно оказался в поле моего зрения и в упор взглянул на меня.

Правильно истолковав его взгляд, я опрометью бросилась в комнату и закрыла дверь… которая тут же с грохотом распахнулась.

— Что ты слышала? — трясли меня за плечи.

— Почти ничего, — проклацала я.

— И за что мне это наказание? — схватился мой мучитель за голову.

— А я тебя не просила, — пропыхтела я, покрепче завязывая халат.

Вздохнув, он присел на кровать.

— Ты даже не представляешь, во что вляпалась.

— Ну, так просвети меня.

— Может, так, действительно будет лучше, хотя вряд ли спасет тебя, — хмыкнул "утешитель".

Я вся превратилась во внимание, пристроившись рядом, чувствуя себя едва ли не предательницей (в последнее время я очень редко вспоминала Сергея).

— Ты не замечала, что вампиры как-то по-особому реагируют на запах твоей крови?

— Да постоянно, — развязно ответила я.

Барский как-то странно на меня посмотрел, но продолжил.

— Все дело в том, что твоя кровь является для них неиссякаемым источником силы, способной красных вампиров возвысить до серебряных, а последних сделать в два раза сильнее.

Я удивленно хлопала глазами. Нет, определенно, надо лучше высыпаться.

— Это все из-за медальона Гласа. Твой отец, скорее всего, сам не подозревал, что твоя наполовину вампирская кровь просто-напросто растворит в себе артефакт. Там, в магазине, твоя кровь оттолкнула от себя накопитель силы, как противоположный по своему наполнению, хотя должно было быть на оборот: этот артефакт славится своей кровожадностью. Он питается кровью хозяина, а взамен дает на некоторое время силу, достаточную для какого-нибудь заклинания.

Матрица, перезагрузка! Мне захотелось похлопать себя по щекам. Вроде, фэнтези не увлекаюсь, так, к чему эти глюки? Я поймала себя на том, что тянусь к Барскому, чтобы ощупать его на предмет существования.

Барский в том же темпе отклонился от меня, глядя с опаской.

— Почему ты так на меня смотришь?

— А почему раньше вампиры не охотились на меня толпами? — встряхнулась я.

— Ну, раньше и неконтролируемых приступов бешенства у тебя не наблюдалось, ведь так?

Я со стыдом окинула взглядом плоды моих киданий и топтаний.

— Не увиливайте, пожалуйста.

— Слушай, а ты в книгу, вообще, заглядывала? — подозрительно спросил он.

— Какую кни… Да я ее от корки до корки, — сбравировала я, — вот!

— Ну, и что ты там обнаружила? — и что пристал к бедной девушке, ей-богу!

— Ну, что красные — они кровожадные, а серебряные — нет, — выкручивалась я, как на экзамене, решив, что странный сон может быть полезен. — То есть, кровожадные и те и другие, но красные — кровожаднее. Вот!

Барский нетерпеливо вздохнул, напоминая мне преподавателя философии, который тоже вздыхал на первом экзамене, а на третьей моей пересдаче уже рвал на себе волосы, а потом, не выдержав, стал отвечать за меня. Барский тоже не подкачал, вскочил и стал расхаживать по комнате, заложив руки за спину.

— Запомни, мечта некрофила, — я от намека аж позеленела, — раньше только серебряные вампиры могли создавать себе подобных, и иногда получался отбракованный материал — красные, которые имели вторую ипостась с крыльями, но у них не было магических способностей, присущих серебряным. Изначально серебряные просто уничтожали красных, но потом какой-то умник решил, что красные могут быть у них на посылках — их только нужно лучше контролировать, — что-то мне подсказывало, что Барский излагает сильно упрощенную версию данной истории, и я дала себе обещание осилить потрепанный томик. — Но красные вампиры тоже эволюционировали, становились сильнее. Неизменным оставалось только желание подчинить себе все человечество, использовать людей только как пищу, превратить их жизнь в ад. И лет пятьдесят назад самый сильный красный вампир по имени Виктор поднял восстание, пытаясь сместить Совет Серебряных, но у него ничего не вышло. Серебряные лишь укрепились в своем положении. Большинство восставших было заключено в другом измерении, от которого нас защищает магическая стена, а также порабощенные оборотни, — последние слова он буквально процедил.

— Оборотни? — только этого не хватает, какие еще твари нас окружают… и используют нас, как закуску.

— Серебряные надели на них специальные ошейники, не дающие изменить им свою вторую ипостась на человеческую.

Я сразу же вспомнила свой сон и огромную собаку.

— Но Виктор с еще несколькими приспешниками остался на свободе и умудрялся как-то убивать серебряных, набираясь у них силы для своих экспериментов, в результате чего был создан кристалл Гласа и ключ к нему. Они были призваны увеличить могущество красных. Но произошла какая-то ошибка в расчетах, и кристалл почему-то все это время дремал. А лет восемнадцать назад на Виктора была устроена большая облава, и он, наконец, был пойман и уничтожен. Но недавно стало известно, что ключ он передал своей дочери-полукровке. И что кристалл Гласа начал просыпаться, ожидая, что его активируют.

Барский хохотнул, стукнув кулаком по стене:

— Кто же знал, что твоя кровь растворит этот чертов ключ? Теперь у тебя два пути: либо красные, либо серебряные заполучат твою кровь. И это не считая того, что каждый вампир будет стремиться выпить тебя для собственной выгоды. Каждый хочет стать самым сильным вампиром.

Я выдохнула, даже не заметив, что до этого сдерживала дыхание.

— А… моя злость, — смягчила я свое недавнее бешенство.

— Это все медальон. Ты же не думаешь, что в нем были заключены очень добрые силы? Эти приступы будут учащаться до тех пор, пока тобой не овладеет настоятельная потребность самой активировать кристалл.

Вот это да! Я что, теперь превращусь в эдакого воющего монстра, ломающего все вокруг, до тех пор, пока не перережу себе вены над каким-то дурацким камнем? Ну, спасибо, папочка! Если еще раз приснится, обязательно отблагодарю. Ой, кажется, я опять злюсь.

Вдох-выдох-вдох… Барский с интересом следил за моими манипуляциями.

— Хорошо, — просипела я. — Мы выяснили, что я нужна всем вампирам сразу и по отдельности, но тебе-то я зачем?

В его глазах, кажется, читалось уважение к моей сообразительности.

— Много будешь знать, проживешь еще меньше, — усмехнулся этот… нехороший человек.

— А ты…, случайно, потрошить меня не собираешься? — спросила я, отодвигаясь как можно дальше к изголовью кровати.

Барский сделал какое-то невозможно текучее движение и прижал меня к деревянной спинке.

— Мне очень нужна твоя сила, — прошептал он мне на ухо, а в следующий момент рассмеялся, стоя рядом с кроватью. — Прости, не удержался.

Мне захотелось кинуть в него чем-нибудь потяжелее. Ненавижу! Порву! Ррастерзаю!

Поняв мое состояние, Барский крепко стиснул меня в медвежьих объятиях, шепча что-то успокаивающее. Ну, прямо мамочка!

Придя в себя, я отпрянула от него, молча ожидая объяснений.

— Мне бы очень хотелось, чтобы ты не попала в руки красным вампирам — это было бы крахом для человечества… и не только, — добавил он таинственно, — лучше бы ты досталась серебряным. Тише…, - поднял он руку, отметая мое возмущение. — Ты должна меня понять — лучше пусть власть останется за ними. Они меньшее из двух зол.

— Но не для меня! — возмутилась я.

Барский опять перебил мой возглас:

— Но! Нам нужна другая твоя сила. Сила, заключенная в твоей крови полувампира. Мы планировали, что после того, как ты отдашь свой медальон серебряным, мы сможем перетянуть тебя на свою сторону и исследовать твои возможность в борьбе с кровососами.

— Что? — он меня добить решил? Точно, чокнутый!

— Ты. Хочешь сказать. Что борешься с вампирами.

— Ну, не явно, конечно. У меня с ними сложные отношения.

Че-то я не догоняю…

— А как же Вацлав? Я слышала, как ты с ним разговаривал.

Меня опять прижали к изголовью.

— Забудь об этом, если хочешь жить! — я зажмурилась, чтобы не видеть эту озверевшую маску. — Мне пора, никуда не выходи, — бросил этот… этот тип и ушел.

Вот поэтому такие мужчины не для меня — разные весовые категории.