Глава 4

Вампирша оказалась довольно милой, особенно, когда водитель оттащил ее от меня, запихал на переднее сидение и дал напиться своей крови из запястья. Мне он приказал садиться назад, куда я осторожно примостилась, увидев, что меня, вроде, никто убивать не собирается.

Напившись, Изольда (так звали нашу мышку) с наслаждением потянулась и стала… со мной разговаривать:

— Испугалась, малышка! Давненько я не теряла контроль над собой. Но ты так вкусно пахнешь!

— Спасибо, мне говорили, — пробурчала я, представляя, как на мой запах слетаются все твари округи, прям, как мухи, — А тот мужчина из поезда тоже вкусно пах? — черт, ну, кто за язык тянул?

Изольда мелодично рассмеялась:

— Нет, милая, он на вкус и на запах был словно суррогат по сравнению с твоей волшебной кровью… Ммм, если она та-ак пахнет, представляю, каково ее попробовать! Должно быть, это, действительно, волшебно… — ее глаза подернулись мечтательной дымкой, кажется, я вздрогнула, потому что она пришла в себя. — Не бойся, если я тебя убью, меня никто по головке не погладит.

— А куда вы меня везете? — надо пользоваться необычной разговорчивостью Изольды.

— На Совет Серебряных Кардиналов, — легко бросила вампирша, как само собой разумеющееся.

— Это по аналогии с Советом Красных Кардиналов? — вампирша зло ощерилась на мои слова.

— Это Красные по аналогии! Бесстыже воруют традиции серебряных, даже ничего своего придумать не могут, только и есть, что гонор!

— А чем, позволь спросить, красные от серебряных отличаются?

— У красных глаза с красным отливом, как у тебя и меня. Да ты совсем, видно, не в курсе, — усмехнулась Изольда.

— А у меня-то с чего глаза красные? Я ведь человек, и не вампир вовсе.

— Это тебе от папочки досталось, большой занозы в заднице Совета Серебряных.

— Но я, надеюсь, не бессмертная.

Вампирша захохотала:

— Наверное, нет. Хотя ты случай уникальный — потомок вампира, кто знает… А что, хочешь проверить?

Я передернулась и вжалась в сидение:

— Нет уж, лучше пребывать в счастливом неведении.

Я молчала, наверное, с полчаса. Потом не выдержала:

— Изольда, а ты ведь тоже красная. Почему же так не любишь тех, других?

— А за что любить этих отщепенцев и предателей? И не тебе об этом спрашивать.

— В смысле?

— Они бы выпили тебя досуха после того, как забрали бы медальон.

Я подпрыгнула:

— Вам что, тоже этот проклятый медальон нужен?

Вампирша скривилась:

— Ты владеешь самым опасным артефактом, а задаешь такие глупые вопросы.

— А-а, вы меня убьете, ну, после того, как… этот артефакт изымете?

— Серебряные людей не убивают, а я нахожусь в услужении у серебряных. Они относятся с уважением к тем, кто кормит их, — го-осподи, как это гордо прозвучало.

— А как же водитель такси? — опять не удержалась я.

— Ну, я ведь все-таки красный вампир, — усмехнулась Изольда, — боюсь, инстинкты иногда берут верх, для этого нам и нужна опека серебряных вампиров, чтобы справляться со своими слабостями.

— Это, конечно, все оправдывает и объясняет, — пробормотала я себе под нос.

Вампирша пристально посмотрела на меня, но ничего не сказала.

То ли красные вампиры, действительно, слизнули идею у серебряных, то ли еще почему, но здание, к которому мы подъехали, было, точь-в-точь, как то, из которого меня выкрали. И встречал меня тоже импозантный мужчина с дежурной улыбочкой:

— Лариса, здравствуйте! — ну, хоть без дурацких господ обошлись. — Мы надеемся на плодотворное сотрудничество. Члены Совета уже ждут вас.

Тут чувство строптивости взяло верх над чувством самосохранения:

— Скажите, если я упаду бездыханная посреди Совета от голода, кому от этого лучше будет? — кажется, вампир смутился.

— Прошу прощения! Изольда, проводи нашу гостью в гостиную, мы попробуем раздобыть еду, — видимо, что-либо помимо крови у них достать проблематично.

Меня усадили на шикарный диван в шикарной же гостиной и надавали кучу всевозможной макулатуры в виде журналов. Как будто нервы у меня железные, и увижу в журналах что-либо, кроме большой фиги. Я вскочила с дивана и стала протаптывать тропу вокруг него.

Где-то через полчаса, дверь открылась, и Изольда вкатила сервировочный столик с таким невозможным количеством еды, что я, боюсь, закапала слюной весь пол. Засунув все опасения о своей судьбе подальше, я просто стала наслаждаться едой, краем глаза заметив, как Изольда по стеночке пробирается к выходу. Интересно, почему тот вампир, что встречал нас на входе, не сделал попытки испить моей кровушки. Хотя… глаза у него были не красные. Он что, серебряный, или, вообще, человек? Неужели люди находятся у вампиров в услужении?

Налопавшись за прошедшие два дня и на два дня вперед, я решила, что больше ожидания не выдержу, лучше уж сразу грудью — на амбразуру. Выйдя из гостиной, я натолкнулась на Изольду (поднюхивала под дверью, что ли), которая повела меня на Совет. Опять… Надоело! В общем, там было то же самое, только кресла у вампиров были серебряные, да и одежды тоже. И опять повторилась та же история. Мол, извините, медальона у меня нет. И вообще, я не чувствую себя дочерью вампира. Все надоело, хочу домой!

Опять передо мной стал кружить какой-то князек.

— Скажи-ка, деточка, как отреагировали красные на такое твое заявление?

— Ну, тамошний князь предположил, что Виктор заколдовал медальон так, что даже я его не вижу, — пожала я плечами, жалея, что у меня нет хоть какого-нибудь медальона, чтобы подсунуть им. Может, тогда бы отвязались…

— Хм, интересно, — судя по его взгляду, ему, действительно было интересно. — Думаю, без артефактора нам здесь не обойтись. Ну, что ж, поедем к маэстро Мазини. — Князь подошел ко мне вплотную и, понизив голос, сказал: — Ты понимаешь, что твоя кровь так волнует, что этот аромат могут выдерживать только самые сильные серебряные, поэтому в твоих интересах сотрудничать с нами. Я же могу пообещать, что тебя никто не тронет, — вампир поднял бровь, ожидая моего ответа.

— Хорошо, я согласна, — как будто у меня есть выбор.

На следующее утро мне выделили теплую куртку (моя ей и в подметки не годилась), и мы поехали в какой-то город. Я машинально рассматривала витрины и размышляла о том, чего мне будет стоить попытка побега. А вдруг они и так меня отпустят, так чего и рыпаться.

Мы остановились у отделанного под старину здания магазина. Над витриной сидела горгулья (надеюсь, их-то не существует на самом деле), а рядом красовалась резная надпись "Инферно". Да, многообещающе. Вацлав (так звали сопровождающего меня вампира) открыл передо мной дверцу машины.

— Прошу, — ой, что-то не нравится мне вкрадчивый голос и масленый взгляд этого великолепного вампира. А посмотреть-то было на что: высоченный такой, светлые волосы убраны в короткий хвостик, серебряные глаза под густыми ресницами, породистые темные брови… Этакий пират южных морей. Только толку-то: максимум, чего можно от него добиться — страстного поцелуя в вену. Ну, я так думаю… Они же не проявляют к человеческим девушкам другого интереса? Или я ошибаюсь? От таких размышлений мне стало нехорошо. Просто, по натуре я однолюб. И раз уж угораздило меня влюбиться в Сережку, боюсь, к другим особям мужского пола я отношусь, как к музейным экспонатам: смотрю, но руками не трогаю. Поэтому, подозрительно покосившись, я обошла Вацлава стороной. Он в ответ лишь усмехнулся — заметил мой маневр.

Дверь в магазин открылась со звоном колокольчика.

— Добрый день, маэстро Мазини, — прошелестел Вацлав куда-то в темноту.

Тут же нам навстречу скользнула тень. Маэстро Мазини был изящным сухощавым итальянцем, говорившем практически на чистом русском языке с легким итальянским акцентом. Его движения были порывисты и точны.

— Добрый день, Вацлав. С чем пожаловал?

— У Совета к вам огромная просьба, маэстро, — и он начал излагать суть дела, нисколько не стесняясь меня. А чего тут стесняться: всего-то поужинать и конфиденциальность будет соблюдена.

Не обращая на них внимания, я стала рассматривать магазин. Видимо, маэстро содержал что-то вроде лавки древностей или сувенирного магазина. На стеллажах и просто на стенах лежали и висели всевозможные медальончики, кулончики, шкатулочки и прочая дребедень, которой я никогда не уделяла должного внимания. Все, что другие девушки вешают себе на шею, на моей упомянутой части тела, как мне казалось, выглядело тяжеловесно и отвратительно. К тому же, все эти бусики и цепочки вечно лезли, куда не надо, стоило лишь наклониться, так что желание украсить себя хоть как-то оканчивалось психом. А чего стоили все эти ужасные крестики… Сколько себя помню, после смерти мамы, тетя Маша вечно пыталась навесить на меня это орудие пытки. Я, правда, пыталась сделать ей приятное и поносить крестик хотя бы некоторое время. Но, к сожалению, это сводилось к одному и тому же: цепочка обязательно рвалась, и крестик терялся, — как итог, — бесконечные нотации от тети Маши, которая еще долго поминала мое небрежное отношение к святыне. По-моему, ни одна святыня не стоит хороших отношений между родственниками. А тетя Маша из-за своей безумной веры свела все наши отношения на нет.

В общем, в лавке было много всякой дряни, но мое внимание привлекла лишь одна вещь: большой голубоватый кристалл, висевший на истертом кожаном шнурке. Меня потянуло к нему, как магнитом. Что интересно, кристалл начал таинственно мерцать по мере того, как я к нему подходила. Когда я подошла к нему вплотную, кристалл засиял и даже как будто тихонечко зазвенел. Вот это да! В восторге я протянула к нему руку. Но, по мере того, как моя рука приближалась, камень отклонялся назад. При этом звон явно усилился.

Я не сразу заметила, что вокруг установилась неестественная тишина. Обернувшись, я увидела, что оказалась в центре пристального внимания вампиров. Вацлав смотрел на меня удивленно, маэстро — заинтересовано.

Мазини отмер первым:

— Милая девушка, позвольте показать вам нечто исключительное. Прошу вас, пройдемте со мной в другую комнату, — ну и ну, как будто я не вижу, что меня просто хотят выставить вон.

Хмыкнув, я прошла за маэстро. Как я и думала, Мазини решил, что я не исключение из правил и заинтересуюсь дорогими побрякушками. Надо же, он разрешил мне их примерить. Как трогательно! Видно, очень уж хотелось уединиться.

Я взглянула одним глазом на россыпь драгоценностей (наверное, всю свою долгую жизнь копил) и тихонько прокралась к двери.

— И что же мне передать Совету, маэстро? — какой озабоченный голос у Вацлава.

— Даже не знаю, Вацлав. Во-первых, нельзя, чтобы красные пронюхали об этом. Пусть по-прежнему считают, что медальон заколдован. А нам для начала нужно взять у Ларисы кровь на анализ. Если моя догадка подтвердится, то, думаю, нам придется поступиться нашей гуманностью и выкачать из нее кровь для дальнейших экспериментов.

Я отшатнулась от двери. Да, вот и разрешилась дилемма: бежать — не бежать. К сожалению, протест против их варварских планов я могла выразить только одним способом и бросилась к окну. На нем снаружи стояла решетка, да еще и сигнализация явно присутствовала. Я чуть не завыла от отчаяния и снова подбежала к двери. За ней стояла тишина. Пойдя на риск, я приоткрыла дверь. Странно, что закрыть меня они не догадались. Наверное, никто не думал, что девушка способна оторваться от лицезрения драгоценностей. Не веря своему счастью, я поняла, что зал пуст. Видимо, они ушли куда-то внутрь магазина. Я хотела сразу же убежать, но, понимая, что рискую, вернулась к столу, попихала по карманам первые попавшиеся побрякушки (ну, разве я виновата, что Изольда не догадалась прихватить вместе со мной все мое имущество) и побежала к двери. Сейчас выйду и потихоньку смешаюсь с толпой. Главное, не бежать! Только распахнув дверь, я вспомнила о колокольчике, огласившем магазин нежным перезвоном, прозвучавшим для меня набатом. Черт! Первоначальный план отменяется. А значит, ноги — в руки и побежали! Наверное, я так никогда не бегала: до колик в легких, до рези в боку.

Не убегу, догонят. Вацлав определенно меня догонял, что-то шипя мне в след.

С криком: "Так не доставайся же ты никому (то есть я)!" — я рванулась на перерез машине. У машины тормоза оказались хорошие, так что она умудрилась остановиться, не сбив меня. В тот же миг передо мной выскочил красный спортивный автомобиль и резко остановился. Водитель буквально втянул мое бренное тело на пассажирское сидение и рванул с места. Вацлав еще долго бежал сзади. Ну и скорость.

— Ты, что сбрендила — под колеса бросаться?! — рявкнул мой спаситель (или погубитель?). — Что ты делаешь, дура?

Меня за всю жизнь столько раз дурой не называли, как за эти два дня. Едва отдышавшись, я присмотрелась к мужчине (или очередной вампир?). Если бы не Сережа, я бы, точно, влюбилась, причем, по самые уши. За рулем сидел черноволосый качок. Он был красив той мужественной красотой, которая мне всегда нравилась, даже жаль, что Сережка и в этом смысле не соответствовал моему идеалу (что поделаешь — любовь зла). Да уж, у незнакомца были черные выразительные глаза, сверкающие из-под тяжелых век, твердый рот, квадратный подбородок. И вообще — само совершенство, кроме тона. Правда, рокочущий бас тоже был очень хорош.

— А что мне делать? Спокойно позволить этим тварям выкачать из меня всю кровь? Может, еще спасибо им сказать?

— Ты чокнутая? Серебряные не убивают людей. Неужели тебе так трудно было отдать им медальон Гласа?

Я фыркнула от такой наивности.

— И ты туда же? Не знаю, кто ты такой, но раз уж мне от тебя никуда не деться, слушай: они, действительно, сначала хотели взять только медальон, но сегодня почему-то отказались от этой идеи (возможно, наконец, поняли, что этой проклятой штуки у меня нет) и решили сначала взять у меня кровь на анализ, а потом выкачать ее всю! — в конце я уже истерично кричала.

Мой спаситель как-то странно на меня покосился.

— Меня зовут Валентин Барский.

— Лариса, — вздохнула я, но, видимо, он и так это знает.