"Август. Первый император Рима" - читать интересную книгу автора (Бейкер Джордж)

Гражданские войны. Помпей Великий. Покорение Галлии. Очарование Юлия. Признание Октавия. Образование Октавия

Если и были ошибочные мысли и неточности в представлениях мальчика относительно этого величественного рассвета мира, именно Юлий мог указать на них. Он вспоминал самое начало событий; гражданские войны Мария и Суллы, возвращение Суллы из восточного похода, его италийские кампании и его диктаторство. Юлий, который был племянником Мария, пережил великие проскрипции; он лицом к лицом видел Суллу и сумел бросить вызов этому Меттерниху античности. Юлий, несмотря на ярые преследования, сохранил верность популярам – партии Мария и Гая Гракхов, которая настаивала на верховенстве народного собрания над олигархическим сенатом. Его неустанный труд и способность к интригам помогли возродить популяров, придать им новое направление и возродить прежние идеалы, а также организовать их так, чтобы они почувствовали свою силу. Юлий был не из тех, кто готов переносить страдания ради эфемерной иллюзии счастья и красоты мира, в котором он жил. Никто лучше его не знал об ужасах гражданской войны, которая разгорелась между партиями Суллы и Мария, о распространившейся по всей стране анархии и раздорах, которые омрачали историю тех дней; он знал о злоупотреблениях, из-за которых страдали провинции, и, уж конечно, он слышал собственными ушами подробности, которые всплыли во время суда над правителем Сицилии Верресом, тогда обвинителем выступал Цицерон. Он лучше других был знаком с коалициями, которые помогли сначала Помпею, а затем и ему получить исключительную личную власть для проведения тех грандиозных завоевательных мероприятий и новых начинаний, которые не мог, а порой и не желал осуществить сенат. Это он, Юлий, оставался в центре политической борьбы на родине, в то время как Помпей начал расчищать руины на Востоке, оставшиеся после полувекового правления олигархов. Помпей с его специально обученными отрядами освободил море от пиратов, сверг понтийского царя Митридата, укротил армянского царя Тиграна, реорганизовал Восток и обратил этот хаос непримиримых сил и неуправляемой активности в мирную, хотя и тяжелобольную после перенесенных бедствий провинцию; во всяком случае, начался процесс выздоровления. Именно Юлий своими политическими маневрами вынудил сенат признать законными действия Помпея. О том, что Помпей сделал не все, что нужно было, знали все. Угроза со стороны парфян дальше на востоке все еще препятствовала мирному сообщению с Азией. Когда известный богач Марк Красе попытался усмирить эти земли, ужасный разгром в Каррах подорвал римский престиж и свел на нет предыдущие усилия. Египет также оставался самостоятельным и независимым от Рима, управляемым потомками Птолемея Лага, полководца Александра Великого; он препятствовал мирным договоренностям на Востоке своими амбициями, неимоверным богатством и крайней неэффективностью безнадежно коррумпированного управления. Давно уже следовало подчинить и его, если бы в самом Риме не процветали соперничество и подозрительность. Египет был слишком жирным куском, чтобы быть поставленным под контроль одного человека. Египет продолжал представлять собой потенциальную опасность для остального мира, пока его ресурсы не перейдут в руки правителя, которому можно доверить эффективное правление… Все эти проблемы и неурядицы, как и многие другие, подтачивали жизнь богатого Востока и требовали разрешения. Помогая Помпею в его действиях на Востоке, Юлий не забывал и о собственном интересе, и Помпей отплатил ему за помощь, поспособствовав, чтобы Юлий получил командование в Галлии, таким образом дав ему возможность начать ее завоевание; отнести границы Рима к Рейну; навсегда покончить с угрозой галльского нашествия, которая веками нависала над Италией, и обратить самих галлов в мирных и оседлых, более заинтересованных в своем процветании, чем в захвате соседей. Смерть Красса в Каррах разрушила триумвират, который способен был осуществить эти гигантские задачи, а после этого Цицерон ухватился за Помпея и перетянул его на сторону сената. Однако к тому времени Юлий был слишком силен, чтобы кому-то подчиниться. Затем разразился политический кризис – возникли разногласия между сенатом и Помпеем, с одной стороны, и народным собранием и Цезарем – с другой. Намереваясь уничтожить человека, которого он боялся больше всего, сенат развязал новую гражданскую войну. В сражении при Фарсале Цезарь разбил войско Помпея, сбросил сенатскую олигархию и стал самым могущественным человеком в римском мире. Это было четыре года назад, когда Гаю Октавию исполнилось четырнадцать лет.

Такого человека навещал Октавий в его штаб-квартирах, где стояли непобедимые легионы галльской кампании; такого человека принимали они в семье во время его посещений племянницы и ее мужа![4]

Юлий всегда был приятен в общении, будь это богач или бедняк, не важно; он всегда стремился привлечь человека на свою сторону, дабы приобрести лишний голос или завоевать преданность новобранца. Он всегда готов был очаровывать, и он должен был очаровать своего внучатого племянника. Что за анекдоты и случаи из жизни он рассказывал! Что за истории о киликийских пиратах, испанских племенах, бородатых галлах и грязных бриттах! Какие истории – например, когда в Александрии развернули перед ним ковер, в нем оказалась розовая и улыбающаяся ему Клеопатра!.. Как он скрывался от противников – когда, например, нырнул в залив в Александрии и вода вокруг вскипела от посланных вслед стрел, он вынужден был плыть под водой, чтобы спастись!.. Однако притяжение было взаимным. Юлий не просто старался приобрести последователей, голоса или сторонников – он искал преемника. Очевидно, что внучатый племянник произвел на него впечатление. Он пригласил племянника с друзьями навестить его в Испании. Когда восемнадцатилетний парень, отплыв из Македонии на корабле, сбитом с курса бурей, слабый после кораблекрушения, сильно потрепанный, благополучно привел своих друзей, обойдя строй свирепых врагов, в лагерь дяди, Юлий был доволен! Такие вещи он ценил! В этом были видны мужественный дух и сила лидера – редкий и драгоценный дар, который он искал. Он продолжал осторожно наблюдать за юным Октавием и позаботился, чтобы тот получил образование, способное развить его наклонности. Юлий мог предоставить лучших наставников своего времени, и, разумеется, Октавий прошел хорошую школу, которая способствовала развитию его природной любознательности и усовершенствовала его интеллектуальный вкус, так что всю оставшуюся жизнь его интересовали вещи, требующие работы ума, хотя он так и не научился свободно говорить по-гречески.

Во всяком случае, естественно, он прошел школу, которая позволяет человеку ясно формулировать мысли для себя и передавать их другим. Использование понятного, простого и точного языка – одно из главных достоинств государственного деятеля; и это в его же собственных интересах, так же как и в интересах людей, его окружающих. Юлий, как известно всему миру, использовал прозаический стиль, который стал образцовым, и юный Октавий подражал ему в этой простоте. Он, правда, так никогда и не достиг такого уровня в классическом стиле, но зато обладал стилем выразительным и ясным, способным точно передать мысль. Это была проза делового человека, приспособленная для документов, переводов, писем и т. п. Тот факт, что он старался подражать Юлию в его манере письма, говорит о том, что он старался и думать как Юлий, ибо каков язык, таковы и мысли. Неумение свободно изъясняться на греческом, возможно, объясняется тем, что у него был латинский склад ума. Но он без труда читал по-гречески.[5]