Глава 23

Рефаим

У Рефаима не было времени осознать, что произошло, после того, как Неферет приказала убить его. Он смотрел на Стиви Рей, которая с изумлением разглядывала что-то в траве. А потом сразу начался кошмар. Зеленый свет, окружавший его, погас. Стиви Рей стала мертвенно-бледной и пошатнулась. Пересмешник смотрел только на нее, поэтому даже не заметил бегущего на него Дракона, но вдруг Зои выросла перед ним и заслонила собой от Сынов Эреба.

— Нет. Мы не можем нападать на того, кто избрал путь Богини, — воскликнула она высоким сильным голосом, и воины в нерешительности замерли перед ней.

Рефаим отметил, что Старк встал с одной стороны от Зои, а Дарий — с другой. Оба Воина держали мечи наготове, но лица их говорили сами за себя — ни один из них не хотел поднимать оружие против своих собратьев.

«Это моя вина. Это я виноват в том, что брат пошел на брата», — с горечью думал Рефаим, разрываясь между ненавистью к себе и страхом за Стиви Рей.

— Ты хочешь обратить сынов Эреба друг против друга? — недоверчиво спросила Неферет у Зои.

— А вы хотите, чтобы наши воины убили того, кто выбрал путь служения нашей Богине? — вопросом на вопрос ответила Зои.

— Давно ли ты обрела способность читать в чужом сердце? — рассудительно и спокойно спросила Неферет. — Даже подлинная Верховная жрица не обладает такой чудесной способностью.

Рефаим почувствовал, как изменился воздух, когда появилась Она. Словно далекий гром ударил где-то вдалеке, и молния зарядила электричеством окружавшее их пространство. И в центре этого вихря силы, света и звука явилась сама Никс, Великая Богиня ночи.

— Нет, Неферет. Зои не обладает такой чудесной способностью, но я обладаю.

При звуках этого божественного голоса бесчисленные усики и щупальца Тьмы, только что жадно рыскавшие, сосущие и снующие по земле, испуганно отпрянули назад.

Стиви Рей громко ахнула, словно к ней снова вернулась способность дышать, и упала на колени.

Отовсюду Рефаим услышал благоговейный шепот: «Это Никс!», «Это сама Богиня!», «Будь благословенна!».

Но его внимание было поглощено Никс.

Она была живым воплощением Ночи. Ее волосы были словно льющийся свет полной серебряной луны. Ее глаза были черны и бездонны, как ночное небо новолуния. Остальное ее тело оставалось почти неразличимым.

Рефаиму показалось, будто он увидел промельк темного шелка, колеблемого ветерком, женственные изгибы фигуры и, возможно, полумесяц на гладком лбу, но чем сильнее он старался разглядеть отдельные черты, тем более прозрачным и неясным становился образ Богини.

И тут он вдруг заметил, что стоит один посреди поляны. Все остальные вокруг него опустились на колени, поэтому Рефаим тоже упал на траву.

Он быстро понял, что ему не следует волноваться из-за своей оплошности.

Никс была поглощена другим. Она подплыла к Дэмьену, который, единственный не смотрел на нее, потому что стоял на коленях, опустив голову и зажмурив глаза.

— Дэмьен, сын мой, посмотри на меня.

Он поднял голову и изумленно вытаращил глаза.

— О, Никс! Это ты! Я думал, мне только кажется.

— Возможно, отчасти ты прав, мой дорогой сын. Я хочу, чтобы ты знал — Джек сейчас со мной. И знай, что он один из самых чистых и самых веселых душ, когда-либо попадавших в мое царство.

Слезы хлынули из глаз Дэмьена.

— Спасибо, Богиня. Спасибо за то, что сказала мне об этом. Это поможет мне свыкнуться с мыслью о его смерти.

— Не нужно свыкаться со смертью, сын мой! Помни Джека и радуйся той краткой, но прекрасной любви, которая соединяла вас на земле! Радость не означает забвения, но несет исцеление.

Дэмьен улыбнулся сквозь слезы.

— Я запомню. Я навсегда запомню это, и всегда буду следовать твоим путем, Никс. Обещаю.

Парящая фигура Богини отвернулась от него, и взгляд ее темных глаз обратился на остальных.

Рефаим увидел, как Богиня ласково посмотрела на Зои, которая просияла улыбкой.

— Счастливо встретиться, моя Богиня, — сказала Зои, и Рефаим поразился простоте, с которой она держалась.

Разве к Богине не следует относиться с большим уважением и даже страхом?

— Счастливо встретиться, Зои Редберд! — Богиня улыбнулась своей юной Верховной жрице и на какой-то миг стала похожа на хорошенькую маленькую девочку, показавшуюся Рефаиму очень знакомой.

Он обмер, узнав ее. Призрак! Значит, это маленькое привидение было самой Богиней?

Затем Никс заговорила, обращаясь ко всем собравшимся, представ перед ними в образе столь прекрасном, неземном и ослепительном, что на нее больно было смотреть, и можно было лишь слушать голос, звучавший над школой, как симфония самой ночи.

— Очень многое произошло здесь этой ночью. Были совершены судьбоносные выборы, и некоторым из вас сегодня открылись новые жизненные пути. Для других эти пути пока закрыты, свой выбор они сделали давно. Третьи еще ближе подошли к краю пропасти. — Богиня задержалась взглядом на Неферет, которая тут же почтительно склонила голову: — Ты изменилась, дочь. Ты уже не та, что была раньше. Могу ли я по-прежнему называть тебя дочерью?

— Никс! Великая Богиня! Как я могу перестать быть твоей дочерью?

Отвечая Богине, Неферет не подняла головы, так что густая масса медных волос полностью скрыла выражение ее лица.

— Сегодня ты попросила прощения. Зои дала тебе свой ответ. Я дам тебе другой. Прощение — это особый дар, и его нужно заслужить.

— Я смиренно прошу тебя одарить меня этой милостью, — проговорила Неферет, все еще пряча лицо.

— Ты получишь ее, когда заслужишь, — ответила Богиня, резко отворачиваясь от жрицы. Она посмотрела на Фехтовальщика, который почтительно прижал к сердцу сжатый кулак и поклонился. — Твоя Анастасия сейчас там, где нет ни боли, ни сожаления. Перед тобой же лежит выбор. Ты можешь, как и Дэмьен, научиться радоваться любви, выпавшей тебе на долю, и идти вперед, а можешь уничтожить то, за что так любила тебя Анастасия, — способность сочетать силу и милосердие.

Рефаим молча смотрел на Дракона, ожидая ответа, который так и не последовал. Тогда Никс посмотрела на него самого.

— Рефаим!

В первый момент он открыто посмотрел ей в лицо, но потом вспомнил, что перед ним Богиня, и стыдливо потупил взгляд, прошептав первые слова, которые пришли ему в голову:

— Пожалуйста, не смотри на меня!

И тут же почувствовал, как Стиви Рей взяла его за руку.

— Не бойся. Она пришла не для того, чтобы наказать тебя.

— Откуда ты это знаешь, юная Верховная жрица?

Стиви Рей еще крепче вцепилась в руку Рефаима, но голос ее не дрогнул:

— Потому что тебе открыто его сердце, а я знаю, что ты видишь там!

— И что же, как тебе кажется, лежит в сердце пересмешника, Стиви Рей?

— Доброта! И еще мне кажется, что он больше не пересмешник. Калона отпустил его. Я думаю, он теперь какой-то новый вид, скажем, какого-то неизвестного до сих пор парня!

Стиви Рей запнулась, но сумела закончить свою мысль.

— Я вижу, ты привязана к нему, — загадочно произнесла Богиня.

— Да, — твердо ответила Стиви Рей.

— Даже если эта связь расколет этот Дом Ночи, а может быть, и весь мир?

— Моя мама выращивает розы, — неожиданно ответила Стиви Рей. — И она всегда безжалостно подрезает их, а мне раньше было очень жалко цветы, и казалось, что она делает им больно, а может, даже убивает. Однажды я спросила ее об этом, а мама сказала, что порой нужно отрезать старое, чтобы дать место новому. Может, тут тоже пришло время отсечь старое? — спросила она.

Ее слова настолько поразили Рефаима, что он поднял глаза от земли и взглянул на Стиви Рей. Она улыбнулась ему, и в этот миг пересмешник понял, что больше всего на свете ему хочется улыбнуться ей в ответ и крепко прижать к себе, как мог бы сделать обычный мужчина, потому что в глазах Стиви Рей была только доброта, любовь и счастье, без малейшей тени сожаления или отвращения.

И это дало ему силы поднять голову и посмотреть в предвечные глаза Никс.

То, что он увидел, поразило его узнаванием, ибо во взгляде Никс он нашел лишь доброту, любовь и счастье, которые сияли ему из глаз Стиви Рей.

Рефаим выпустил руку Стиви Рей, чтобы прижать к сердцу сжатый кулак в древнем вампирском приветствии.

— Счастливо встретиться, Богиня Никс.

— Счастливо встретиться, Рефаим, — ответила Богиня. — Ты единственное дитя Калоны, которое смогло преодолеть гнев и боль своего происхождения, отречься от ненависти, наполнявшей твою долгую жизнь, и избрать Свет.

— Моим братьям не посчастливилось встретить Стиви Рей, — ответил он.

— Я знаю, что она помогла тебе сделать выбор, но прежде тебе самому пришлось открыться ей и встать на сторону Света, а не Тьмы.

— Я не всегда делал такой выбор. В прошлом я творил ужасные злодеяния. Эти воины имеют право хотеть моей смерти, — сказал Рефаим.

— Ты сожалеешь о своем прошлом?

— Да.

— Ты избираешь новое будущее, в котором будешь следовать моим путем?

— Да.

— Рефаим, сын падшего бессмертного воина Калоны, я принимаю тебя на свою службу и прощаю за ошибки, свершенные тобой в прошлом.

— Спасибо, Никс! — голос Рефаима срывался от волнения, ведь он впервые в жизни говорил с самой Богиней — своей Богиней.

— Будешь ли ты благодарить меня, когда я скажу, что, несмотря на данное тебе прощение, ты должен будешь понести расплату за деяния, творимые тобой в прошлом?

— Что бы ни ждало меня в будущем, я всегда буду благодарен тебе. Клянусь, — без колебания ответил Рефаим.

— Будем надеяться, что впереди тебя ждет долгая-долгая жизнь в согласии с принесенной мне клятвой. А теперь выслушай мое решение. — Никс вскинула руки и сложила ладони над головой, словно хотела удержать в них полную луну. — За то, что ты пробудил в себе человечность, я позволю тебе каждую ночь, от заката до восхода, обретать облик, которого ты заслуживаешь!

Словно по волшебству, в руках Богини появился сверкающий шар силы, и она швырнула его в Рефаима.

Энергия прокатилась по его телу, и это было так больно, что Рефаим с диким воплем рухнул на землю. Он лежал на траве, ослепленный и парализованный болью, и только голос Богини беспрепятственно проникал в его тело:

— В расплату же за свое прошлое, днем ты будешь утрачивать свое подлинное обличие и обращаться в черного ворона, которому не ведомы никакие чувства, кроме животных инстинктов. Постарайся мудро распорядиться своей человечностью. Сумей извлечь уроки из своего прошлого и усмири животное начало. Так я сказала — и быть по сему.

Боль начала ослабевать, и Рефаим снова увидел Богиню, которая раскинула руки, радостно приветствуя всех собравшихся.

— Всем остальным я оставляю свою любовь, если вы захотите ее принять, и мое горячее желание, чтобы вы всегда были благословенны!

С этими словами Никс исчезла, и ее уход был подобен взрыву луны.

Ослепленный Рефаим совсем утратил ощущение реальности. Он чувствовал себя очень странно, словно его тело стало вдруг чужим, незнакомым…

Рефаим посмотрел на себя. То, что он увидел, настолько потрясло его, что он совсем потерял голову. Куда он делся? Почему он очутился внутри какого-то молодого мужчины?

Только рыдания Стиви Рей вывели его из оцепенения. Он нашел ее глазами и вдруг понял, что она рыдает и смеется в одно и то же время!

— Что… что случилось? — непонимающе спросил Рефаим.

Но Стиви Рей, похоже, не могла говорить, и только плакала, улыбаясь ему.

Потом перед носом у пересмешника очутилась чья-то рука, и, подняв глаза, он увидел Верховную жрицу Зои Редберд, сухо улыбавшуюся ему. Рефаим поспешно принял протянутую руку и встал на нетвердые ноги.

— Случилось то, что наша Богиня переделала тебя в человека, — ответила Зои.

Это известие настолько оглушило его, что он снова рухнул на колени.

— Я — человек. Настоящий человек, — пролепетал Рефаим, глядя на свое сильное и стройное тело молодого воина-чероки.

— Угу, типа того, но только на ночь, — сообщила Зои. — Днем ты будешь настоящим вороном.

Но Рефаим уже не слушал ее. Он повернулся к Стиви Рей.

Наверное, его отшвырнуло от нее, когда Никс превращала его в человека, потому что Стиви Рей больше не была рядом.

Она сделала робкий шажок навстречу Рефаиму и замерла, смущенно вытирая слезы.

— Это… плохо? — испуганно выпалил Рефаим. — Я выгляжу плохо?

— Нет, — прошептала Стиви Рей, глядя ему в глаза. — Ты волшебный. Совершенно чудесный. Ты тот парень, которого мы видели в фонтане.

— Но теперь ты… я смогу…? — пролепетал он и осекся. Он был слишком переполнен чувствами, чтобы найти правильные слова, поэтому просто шагнул вперед и двумя широкими, сильными, совершенно человеческими шагами преодолел расстояние, отделявшее его от Стиви Рей.

Не раздумывая, он обнял ее и сделал то, чего до сих пор не позволял себе даже в мечтах. Рефаим наклонился и поцеловал нежные губы Стиви Рей. Он почувствовал соленый привкус ее слез, услышал ее смех и только тогда окончательно понял, что теперь он действительно полностью счастлив.

Поэтому он очень неохотно оторвался от Стиви Рей и сказал ей:

— Подожди. Я должен сделать кое-что.

Найти Дракона Ланкфорда оказалось нетрудно. Несмотря на то, что все собравшиеся смотрели на них со Стиви Рей, Рефаим кожей чувствовал на себе тяжелый взгляд Фехтовальщика.

Медленно, очень спокойно, не делая резких движений, он пошел навстречу Дракону. Тем не менее, все воины мгновенно встрепенулись, готовые в любой миг броситься в бой на стороне своего командира.

Рефаим остановился перед Драконом. Он посмотрел ему в глаза и увидел в них боль и гнев. Тогда он понимающе склонил голову.

— Я причинил тебе самую страшную боль. Нет никаких оправданий тому, что я сделал. Я могу сказать лишь то, что поступил плохо. Я не прошу тебя простить меня, как это сделала Богиня, — Рефаим помолчал и опустился на одно колено. — Я прошу о другом. Позволь мне уплатить долг жизни верной службой. Если ты примешь меня, то я клянусь всей своей жизнью, что до последнего дыхания буду стараться искупить свою вину перед тобой.

Дракон не проронил ни слова. Он только смотрел на Рефаима, и противоречивые чувства, как тени, скользили по его лицу: ненависть, отчаяние, гнев, грусть. Наконец, черты его застыли в маске холодной решимости.

— Поднимись с колен, тварь, — бесстрастно произнес Дракон. — Я не могу принять твою клятву. Я не могу даже смотреть на тебя. Я не позволю тебе служить мне.

— Дракон, подумай о том, что ты говоришь! — вмешалась Зои, быстро подходя к Рефаиму вместе со Старком. — Я знаю, это очень тяжело. Я знаю, что такое потерять того, кого любишь, но ты должен сделать свой выбор и решить, как жить дальше. И мне кажется, будто ты выбираешь не Свет, а Тьму.

Глаза Дракона были безжалостны, а голос прозвучал холодно и бесстрастно.

— Ты думаешь, что знаешь о потери любимого? Сколько ты знала того мальчика, которому так быстро нашла замену? Меньше десяти лет! Анастасия была моей женой больше столетия.

Рефаим увидел, как Зои вздрогнула, словно слова Дракона причинили ей физическую боль, а Старк придвинулся к ней, гневно глядя на Фехтовальщика.

— Именно поэтому дитя не может возглавлять Дом Ночи! Несмотря на всю снисходительность нашей Богини, эта недолетка не способна быть настоящей Верховной жрицей! — воскликнула Неферет, ласково приближаясь к Дракону и бережно дотрагиваясь до его руки.

— Не так быстро, Злыдня, — осадила ее Афродита. — Я что-то не припомню, чтобы Никс дала вам свое прощение. Она много сказала насчет «если» и «да кабы», а еще проинформировала нас всех о том, что прощение — это дар, но сдается мне, этого дара вы пока не получили.

— А тебе вообще не место в нашей школе! — сорвалась на крик Неферет. — Ты больше не недолетка!

— Нет, но Афродита — Пророчица Никс, спокойно и рассудительно напомнила Зои. — Ее признал даже Высший совет.

Но Неферет не стала возражать Зои, а повернулась к толпе притихших вампиров и недолеток:

— Вы слышите? Наша Богиня еще не успела покинуть этот Дом Ночи, как они уже пытаются извратить ее слова!

Рефаим лучше других знал, насколько она злая и как давно перестала служить Никс, но даже он был заворожен красотой и страстностью Неферет. Но при этом он видел и то, что нити Тьмы вновь обвили тело бывшей Верховной жрицы, наполняя ее, укрепляя и питая ее жажду власти.

— Никто ничего не извращает, — ответила Зои. — Никс простила Рефаима и превратила его в человека. Она также напомнила Дракону о выборе, лежащем перед ним. И еще она сказала, что прощение — это дар, который следует заслужить. Я сказала только это. И никто из здесь присутствующих не говорил ничего другого.

— Дракон Ланкфорд! Я спрашиваю вас, как преподавателя фехтования и предводитель сынов Эреба этого Дома Ночи — вы примете это… — Неферет помолчала, с отвращением глядя на Рефаима, — …это извращение природы в качестве одного из своих воинов?

— Нет, — ответил Дракон. — Я не могу принять его.

— В таком случае, я тоже не могу его принять. Рефаим, тебе не будет позволено остаться в этом Доме Ночи. Сгинь, порочное создание, и искупай свое прошлое в другом месте.

Рефаим не шелохнулся. Он ждал, когда Неферет посмотрит на него. И когда она сделала это, он тихо и отчетливо произнес:

— Я вижу вашу настоящую сущность.

— Сгинь! — завизжала Неферет.

Тогда он поднялся и пошел прочь от Фехтовальщика и его воинов, но Стиви Рей схватила его за руку и остановила.

— Куда ты, туда и я, — сказала она. Рефаим покачал головой.

— Я не хочу, чтобы из-за меня тебя выгнали из этого дома.

Стиви Рей робко дотронулась до его лица.

— Разве ты не знаешь, что мой дом там, где ты?

Рефаим накрыл ее руку своей. Не доверяя своему голосу, он просто кивнул и улыбнулся. О, Никс, как же это было прекрасно — улыбаться!

Стиви Рей мягко высвободила свою руку.

— Я ухожу с ним, — объявила она собравшимся. — Я учреждаю новый Дом Ночи в туннелях под старым вокзалом. Пусть там не так хорошо, как здесь, зато намного дружелюбнее!

— Ты не можешь учредить Дом Ночи без одобрения Высшего совета, — рявкнула Неферет.

Ропот, поднявшийся в толпе, напомнил Рефаиму шелест ветра, проносящегося по густой траве первобытной прерии — бесконечный и бессмысленный звук, от которого хочется поскорее подняться в небо.

Голос Зои Редберд заглушил шум.

— Насколько я знаю, если у вас есть королева и вы готовы держаться в стороне от вампирской политики, Высший совет с превеликим удовольствием оставит вас в покое. — Она улыбнулась Стиви Рей. — По случайному стечению обстоятельств, я недавно стала чем-то вроде королевы. Не возражаешь, если я отправлюсь с вами? Лично мне дружба дороже роскоши.

— Я тоже пойду, — сказал Дэмьен, в последний раз оглянувшись на дымящий костер. — Я решил начать все сначала.

— И мы с вами, — объявила Шони.

— Точно, Близняшка, — подтвердила Эрин. — Тем более что у нас тут ужасно тесная комната!

— Но мы вернемся за нашими вещами, — напомнила Шони.

— Еще бы, конечно! — закивала Эрин.

— Вот гадство! — вздохнула Афродита. — Я знала, что этим кончится, как только поднялась вся эта заваруха. Просто знала, и все. Меня это убивает примерно так же, как то, что в Талсе до сих пор нет магазина «Nordstorm», но я, разумеется, тоже тут не останусь!

Когда Афродита с театральным вздохом прижалась к своему Воину, из толпы, один за другим, стали выходить красные недолетки.

Они подходили к Рефаиму, Стиви Рей, Зои, Старку и остальным их друзьям.

— Это значит, что я буду поэтом-лауреатом всех вампиров? — спросила Крамиша, присоединяясь к ним.

— Только Никс может отнять у тебя это высокое звание, — ответила Зои.

— Тогда я спокойна. Она только что была здесь и не уволила меня, значит, мне бояться нечего.

— Если вы уйдете, то обратитесь в ничто! Все вы! — закричала Неферет.

— Послушайте, Неферет, все обстоит совсем иначе, — ответила Зои. — Порой ничто плюс друзья значат больше, чем все остальное.

— Это просто бессмыслица! — огрызнулась Неферет.

— Для тебя, — ответил Рефаим, обнимая Стиви Рей за плечи.

— Идем домой, — сказала она, обвивая рукой его совершенно человеческий торс.

— Мне это нравится, — кивнула Зои, беря под руку Старка.

— А мне сдается, что нас ждет грандиозная уборка, — пробурчала Крамиша, когда они двинулись прочь.

— Высшему совету будет доложено о вашем возмутительном поведении! — крикнула им вслед Неферет.

Зои обернулась и крикнула ей через плечо:

— Очень хорошо, нас будет нетрудно найти. У нас есть Интернет, телефоны и все остальное. Кроме того, мы будем каждый день приходить на занятия. Дом Ночи перестал быть нашим домом, но остается нашей школой.

— О, Никс! — хмыкнула Афродита. — Теперь мы будем как голодранцы из микрорайонов, которых возят в школу на автобусах.

— Что такое голодранцы из микрорайонов? — спросил Рефаим у Стиви Рей.

Она просияла улыбкой и ответила:

— Ну, это такие люди, которые живут в таких местах, которые другие люди считают помойкой.

— Но я надеюсь на модернизацию городского жилья, — пробормотала Афродита.

Рефаим почувствовал, как у него вытягивается лицо, но Стиви Рей только расхохоталась и крепче обняла его.

— Не волнуйся. У нас будет куча времени познакомить тебя с современными реалиями. А теперь запомни самое главное: мы вместе, а Афродита злючка.

Она приподнялась на цыпочки и поцеловала его, и Рефаим с чистым сердцем позволил Красной стереть голоса его прошлого и мучительное воспоминание о свисте ветра под крыльями…