"Роуэн и букшахи" - читать интересную книгу автора (Родда Эмили)

12. Слезы Шаран

Подняв над головой кинжал, Роуэн кинулся на снежного червя. Он был уверен, что его ждет неминуемая смерть, и в душе его больше не было ни горечи, ни страха. Все чувства вытеснила жгучая ненависть. «Если мне суждено умереть, — думал он, — то прежде я постараюсь уничтожить как можно больше врагов!»

Краем глаза Роуэн увидел, как на мерзлой земле корчится стражница. Ее лодыжку будто сжали железные тиски — это вокруг нее обвились ползучие корни дерева Унрина.

«Пусть только начнут сражаться, — пронеслось в голове у Роуэна. — В битве я убью их всех, одного за другим».

Снежный червь разинул свою ужасную пасть. Огромные зубы чудовища были похожи на осколки льда, а из-под чешуи сочилась какая-то мерзкая жидкость. Роуэна передернуло. Гадина зашипела и наклонилась к нему…

Роуэн сжал в руке кинжал и уже приготовился ударить, но вдруг… вдруг он почувствовал, как что-то теплое капнуло ему на лицо.

И в ту же секунду червь свернулся, сморщился и растаял в тумане. Там, где только что извивалось чешуйчатое туловище, стояла рыдающая Шаран — она наклонилась к Роуэну, по ее лицу текли слезы, а дрожащие пальцы сжимали драгоценную шкатулку со свитками.

Роуэн выронил кинжал — он глядел на девочку, ничего не понимая, но тут за спиной у Шаран появилось перекошенное лицо стражницы, сжимающей в кулаке кусок льда, острый, как лезвие ножа.

— Берегись! — закричал Роуэн, схватил за руку Шаран и оттолкнул от себя.

Смертоносное оружие не задело ее — оно лишь скользнуло по волосам девочки, а свирепая стражница оступилась и упала.

И только сейчас Роуэн узнал ту, которую чуть не убил. Зеел!.. Роуэн зажмурился — он не мог поверить своим глазам, но нет, ошибки быть не могло. Это Зеел! А ведь все это время он принимал ее за врага.

Девушка пыталась встать, кровь сочилась из ее израненных пальцев, но другой рукой она шарила по земле, пытаясь найти хоть что-то, чем можно ударить.

Удивление, ужас и радость оттого, что его подруга не погибла, переполняли сердце Роуэна. Но вдруг он заметил, что пальцы Зеел нащупали упавший кинжал — он был засыпан ледяными осколками разбитой колонны. Зеел схватила его, вскочила на ноги и грозно посмотрела на Роуэна. Лицо ее исказила гримаса гнева и отвращения.

— Умри, ишкин! — свистящим шепотом проговорила она и кинулась на мальчика.

— Зеел, не надо! — простонал Роуэн.

Он попятился, сумев уклониться от смертоносного удара, и вдруг его словно осенило — он понял все:

Роуэн проклинал себя за недогадливость — ведь он даже не попытался вдуматься в слова пророчества!

«Глупец! — бранил он себя, — Речь же шла не о том, чтобы просто наклонить голову, а о том, что у нас в голове! А что у нас в голове? Да конечно же! Как я мог не догадаться! Именно человеческий мозг в этой пещере и становится той ловушкой, в которую попадаются простаки. Мы видим перед собой призраков, созданных нашим воображением. Зеел меня не видит. Она смотрит мне в глаза, но видит ишкина — страшное чудище, которое водится в стране зибаков. Да и сам я принял Шаран за огромного снежного червя. Вместо друзей мы видим врагов — тех, кого боимся и ненавидим…»

Роуэн посмотрел на свою ногу, которую, как ему казалось, обвивали кровожадные корни дерева Унрина. Нет, это были всего лишь руки Норриса. Он лежал лицом в снег, мертвой хваткой сжимая ногу Роуэна.

Шаран вскрикнула. Роуэн поднял глаза и увидел, что Зеел снова изготовилась к схватке. Маленькая Шаран кинулась к нему — она хотела защитить Роуэна, заслонить его собой.

В следующую секунду на нее обрушился страшный удар: Зеел целила в сердце Роуэну, но Шаран будто щитом закрылась деревянной шкатулкой, и удар пришелся по ней. Доски треснули, драгоценные шелка посыпались на землю. Падая, они разворачивались…

От ужаса Шаран застыла, и тут к ней подскочила Зеел.

— Хотел скормить меня ишкину, негодяй? — свистящим шепотом спрашивала она, колотя бедную девочку. — Хотел, чтобы меня и моих друзей утащили под землю? Чтобы ишкин пооткусывал нам головы? Хорошо же. Я умру, но и ты погибнешь! — Обагренные кровью руки Зеел сомкнулись на горле Шаран.

— Не надо, Зеел, отпусти! — плакала Шаран, пытаясь вырваться из ее хватки.

Роуэн кинулся ей на помощь, хотел оттащить Зеел, но у него ничего не вышло.

Увидев, что обезумевшая девушка вот-вот задушит Шаран, он помертвел от страха, не зная, что и делать. Рядом лежал кинжал, но разве мог он обратить оружие против своего старого друга Зеел?

— За что она меня? — задыхаясь, прохрипела Шаран.

— Она думает, что ты — стражник зибаков. Я тоже сперва принял ее за врага, но потом…

Вдруг Роуэн замолчал.

Что потом? Что разрушило колдовские чары пещеры? Почему наваждение вдруг отступило? Что произошло с ним в этот момент?

Слова пророчества звенели в его ушах:

В ту же минуту на Роуэна снизошло озарение.

— Шаран! — крикнул он. — Потри глаза, а потом коснись рукой лица Зеел! Давай! Скорей же!

Не колеблясь и не задавая ненужных вопросов, Шаран безропотно подчинилась его приказу. Она стерла с ресниц слезинки, а потом провела пальцами по щекам Зеел. Та, содрогнувшись, отпрянула и отпустила Шаран.

— Зеел! — радостно окликнул ее Роуэн.

Зеел глядела на него, ничего не понимая. Мало-помалу ее сознание прояснилось. Она посмотрела на Шаран, лежащую на земле посреди разбросанных свитков. Ужас отразился на лице Зеел, когда она поняла, кого только что пыталась задушить. Она глядела на свои руки, будто не узнавая их, будто не веря, что это они секунду назад сжимали тоненькую шейку беззащитной девочки.

— Что… что я наделала? — прошептала она.

— Не брани себя, — с трудом произнесла Шаран, потирая горло. — Ты не виновата, Зеел. Говорю тебе, в этом не было твоей вины.

— Как и ты, Зеел, я был во власти злых чар пещеры, — сказал Роуэн. — И Норрис тоже. Только Шаран, она одна…

Он не договорил. Громкий стон Норриса заставил его замолчать.

Норрис поднял голову, открыл глаза и ненавидящим взглядом уставился на Роуэна. Губы его искривила злобная гримаса, лицо посерело от ярости. Норрис с удвоенной силой вцепился в ногу Роуэна.

Шаран вскрикнула и поползла к брату.

Роуэн оторвал от себя цепкие пальцы Норриса и ринулся к Шаран — он отер слезы, струящиеся по ее щекам, и влажными пальцами дотронулся до глаз Норриса. Тот вздрогнул всем телом. Черты искаженного безумной яростью лица мало-помалу разгладились, оно стало мягким, детским — таким, каким и было всегда.

— Мне… мне снился страшный сон, — пробормотал он. — Сестричка, ты жива? И ты, Роуэн? А мне снилось…

Вдруг Норрис всхлипнул и попытался подняться на ноги. Из ножевой раны на боку потекла кровь.

— Где-то прячется враг! — крикнул он. — Зибакская стражница убила Зеел и встала на ее место. Это произошло там, на тропе. Я даже и не услышал, как она к нам подобралась. Я понял, что случилось что-то ужасное, только когда повернулся к Зеел. В ту же секунду стражница на меня набросилась, и мы стали драться…

Норрис попытался выпрямиться, но снова застонал и схватился за бок.

— Еще я видел бойцового гарча… огромного убийцу! Я схватил его за лапу, чтобы он не бросился на вас… А сейчас почему-то никого не видно. Роуэн, Шаран, спрячьтесь за моей спиной!.. Да где же мой меч? Дайте-ка его сюда!

Роуэн схватил меч — он лежал на земле — и вложил его в руку Норрису.

— Держи. Но, боюсь, меч тебе сейчас не понадобится, — сказал он. — Тебе не с кем сражаться. Здесь не было ни гарча, ни стражницы. — Роуэн вздохнул и добавил: — Как не было и дерева Унрина.

— И ишкина тоже не было, — подойдя к ним, сказала Зеел. — Это были всего лишь видения, Норрис. Мы едва не убили друг друга, сражаясь с призраками, порожденными нашими же воспоминаниями.

Норрис недоверчиво покачал головой.

— Но я-то никого не видела, — тихо проговорила Шаран, держась за горло. — Только вас: вы дрались и хотели друг друга убить…

Тень воспоминания о пережитом ужасе пробежала по ее лицу. Она поежилась.

— Чары злой пещеры были не властны над тобой, Шаран, потому что у тебя нет врагов, — стал объяснять ей Роуэн, но Шаран при этих словах чуть не рассмеялась.

— Да брось ты! Что ты за глупости говоришь? — воскликнула она. — У меня столько же врагов, сколько и у вас, и боюсь я их так, что вам, вместе взятым, и не снилось.

— Ты их боишься, но в твоем чистом сердце нет ненависти, — объяснил Роуэн. — На свете нет существа, которое ты хотела бы уничтожить даже ради спасения собственной жизни. Разве я не прав?

Щеки Шаран заалели от смущения. Она с укором поглядела на Роуэна, как будто он ее в чем-то уличил.

— Дедушка был таким же, — сказал Норрис. — И папа с мамой тоже. Защищать их было безнадежным делом.

— Могу себе представить, — пылко поддержала его Зеел. — Но сейчас вы поменялись ролями.

Норрис с удивлением посмотрел на нее, не понимая, о чем, собственно, идет речь.

«Да он же не знает, что произошло, — догадался Роуэн. — Он же так и не знает…»

— Шаран спасла нас, — сказал он. — Помнишь последние строки пророчества — там говорилось об источнике и о чистой душе, в которой нет места ненависти? На самом деле речь шла не о настоящем роднике, а о полном любви сердце Шаран. Ее слезы оказались целебной водой.

— В пророчестве Шебы тоже об этом говорилось, — вспомнила Зеел. — Значит, ты та, которая рыдает.

Шаран покраснела еще больше.

Норрис нахмурился.

— А почему в стихотворении прямо не говорится об этом? — проворчал он. — Зачем это нужно — чтобы мы бились над смыслом загадочных слов?

— Может быть, чтобы прийти к осознанию того, что вся наша жизнь — загадка, — предположила Зеел. — Мы живем и пытаемся разгадать самих себя.

Сказала она это вроде бы и в шутку, но глаза ее оставались серьезными.

Шаран принялась складывать в шкатулку рассыпавшиеся шелка, но вдруг сказала испуганно:

— Я не вижу следов букшахов. Мы, наверное, потерялись.

Но Роуэн уже заметил мешок, брошенный им на тропе в самом начале драки, — он лежал совсем недалеко.

— Не волнуйтесь, — сказал он, указывая на мешок. — Вон там я, наверное, и сошел с тропы.

— Все хорошо! — обрадовалась Зеел. — Мы не потеряли дороги! Перевязывайте раны, закрывайте шкатулку и скорее в путь! Прочь из этого гиблого места!

Роуэн, Зеел, Норрис и Шаран шли и шли вперед, а пещера все не кончалась. Вокруг высились витые ледяные колонны. Первой теперь шла Зеел — зоркая девушка в отличие от Роуэна ясно видела на мерзлой земле следы от копыт букшахов.

Все четверо были изранены и избиты, но больше всех досталось Норрису. Рана в боку сильно болела. Давала о себе знать и больная нога.

Но Норрис продолжал упрямо идти вперед, не произнося ни слова. «Почему он молчит? — недоумевал Роуэн. — Только ли из-за боли? Может быть, его гложет какая-нибудь тревожная мысль?»

Действительно, Норрис был темнее тучи. Даже когда впереди показалась высокая арка — выход из пещеры, он не приободрился и не присоединил свой голос к радостным крикам друзей.

Впереди уже можно было различить кусочек серого неба. Путники ускорили шаг: они наконец-то покидали пределы пещеры, где на их долю выпало столь ужасное испытание.

«Молчание Норриса ничего хорошего не предвещает», — подумал Роуэн. Он огляделся вокруг и вдруг узнал то место, куда они вышли. Сердце его дрогнуло. Земля и каменистые склоны были покрыты снегом. Впереди чернели огромные утесы. Холодный ветер пронизывал до костей. Небо заволокли тучи, однако было еще светло. Следы букшахов вели через скалы наверх, туда, где высились утесы. Куда букшахи двинулись потом, Роуэн разглядеть не мог: пелена морозного тумана окутывала все вокруг.

«…Три человеческие фигуры. Они бредут по снежной пустыне, стараясь держаться поближе друг к другу».

Роуэн понял, что он уже видел все это во сне. В самом первом из его вещих снов.

«Нет, тот сон не был вещим, — поправил Роуэн сам себя. — Во сне я видел троих, а сейчас нас четверо. С нами Зеел».

И вдруг он услышал, что Зеел обращается к нему:

— Нам нужно где-то спрятаться. И чем скорее, тем лучше. Хорошо бы найти закрытое место и развести там костер.

«Трое в тяжелых плащах жмутся к угасающему костру…»

— Да, мы укроемся в пещере… — прошептал Роуэн.

— В пещере? — переспросила Зеел. — В какой пещере?

Роуэн потряс головой и пустился в путаные объяснения:

— Я… я только хотел сказать, что… что где-то, должно быть, есть пещера… Например, среди тех утесов, там, наверху…

Зеел исподлобья поглядела на него и спросила:

— А откуда ты знаешь, что там есть пещера?

Роуэн не знал, что ответить. Его друзья были уверены, что он умалчивает о чем-то очень важном… Роуэн был бы рад рассказать им обо всем, но ведь прежде он никому не признавался в том, что видит вещие сны. Так зачем же сообщать об этом сейчас, когда их маленький отряд находится на грани отчаяния, а со всех сторон высятся неприступные голые скалы.

Зеел возмущенно покачала головой:

— Ну и пожалуйста, можешь хранить свои тайны дальше! Только если ты действительно знаешь, где пещера, это глупо — не рассказать нам о ней. Мы в опасности! Так скажи же, куда нам идти и что делать!

И в ту же секунду Роуэн почувствовал жар, исходящий от медальона. В испуге он схватился за шнурок — вспомнилась жгучая боль, обычно сопровождавшая получение новых пророчеств. Снова возникло это ужасное ощущение, когда понимаешь, что не властен над собой и захвачен какой-то неведомой силой.

— Ой, Роуэн! Я совсем не хотела!… Прости меня! — услышал он крик Зеел. — Роуэн, не сопротивляйся! Пусть…

Голос девушки растаял где-то вдали.

«Не сопротивляйся…»

На этот раз вместо того, чтобы попытаться сорвать с груди пылающий медальон, Роуэн с силой прижал его к себе. Он чувствовал, что внутри у него все горит, но старался не кашлять, чтобы не мешать выходить наружу волшебным словам. И они действительно зазвучали — он выговорил каждое из них. Нельзя сказать, чтобы Роуэну это было просто — произнести пророчество вслух, но на этот раз он не почувствовал прежней жгучей боли.