"Серебряная корона" - читать интересную книгу автора (Розенберг Джоэл)
Глава 2 ПОЛЕ БОЯ
Сперва скажи себе, кем хочешь ты быть; после – действуй, как должно. Эпиктет
С возрастом Карл научился подавлять страх. Пришлось научиться.
Подавлять, да – но не уничтожать совсем. Требовать такого от себя самого было бы перебором. Двадцать один год из своих двадцати девяти Карл Куллинан прожил средним американцем в безопасном благополучии двадцатого века. В глубине души он до сих пор не свыкся с потерей той безопасности, того уюта. Единственным способом, которым он мог справиться с этим, было отбросить страх, хотя бы и только на время.
Мгновенья затишья перед боем всегда бывали самыми жуткими. Слишком много мыслей лезло в голову; слишком много оставалось времени для испуга.
С колотящимся сердцем Карл проверил путы и кляп работорговца и отдал того Даэррину.
– Захвати и это. – Карл передал гному ружье и кошель. Странное какое-то ружье: замок, если таковой и имелся, был внутри ложа; спусковой крючок более всего походил на миниатюрный ручной насос.
Впрочем, изучать все это внимательно не было ни времени, ни места – да и света тоже не хватало. Изучение придется отложить на потом.
Карл сжал кулаки. Нельзя, чтобы Уолтер, Чак или Тэннети заметили, что у него дрожат руки.
Гном схватил работорговца за грудки, взбросил себе на плечи, пристроил поровней, потом принял в огромную ручищу ружье и пороховой картуз. Гномы не просто ниже и кряжистее людей: суставы у них крепче, а мышцы – плотней, и потому они более могучи.
– И запомни, – сказал ему на прощание Словотский. – Пусть даже весь мир здесь встанет дыбом и пойдет вокруг нас кувырком, этот груз…
– …надо доставить в Приют, – договорил Даэррин. – Его доставят.
Гном повернулся и зашагал прочь.
Карл развернул пистолеты, засыпал на полки порох. По том, убрав промасленные тряпки и рожок с порохом в сумку, сунул пистолеты назад за пояс – убедившись, разумеется, что дула сморят не на его ноги.
Чак сделал со своими пистолетами то же самое; похлопав их изогнутые приклады, он одарил Карла быстрой улыбкой.
– У Гвеллина были лишние. – Уолтер подал им по дробовику из тех трех, что он принес, возвратившись с Даэррином.
– Надеюсь, вы не будете против такого пополнения арсенала.
Чак легко взял дробовик.
– Я точно не буду, – проговорил он.
– А я, что ли, буду? – Карл опустил приклад наземь, пристроил стрелу в ложбинке арбалета и вжал ее туда привычным движением пальца. – Ружье заряжено?
– Стандартный заряд. Все, кроме пороха. Заряжал Гвеллин – у меня на глазах.
– Хорошо. – Карл передал арбалет Чаку и поднял дробовик. Снова вынул рожок и насыпал на полку порох. Потом передал рожок Чаку – чтобы маленький воин тоже окончательно зарядил ружье.
Дробовики тешили тщеславие Карла: это была его идея. Обычно, когда внутренняя поверхность ствола стиралась, нарезку приходилось делать заново, что изменяло калибр оружия, делая бесполезными стандартные пули. Карл предложил стачивать нарезку до конца – это расширяло ствол до размеров большого пальца, а потом его слегка укорачивали, превращая ружье в гладкоствольный дробовик.
Уолтер возвратил арбалет Карлу и хлопнул его по плечу.
– Задачка легче не стала, а? Мне сходить глянуть?
– Нет. Давай с этим кончать. – Он кинул быстрый взгляд на дорогу. Пять воинов-гномов ждали поодаль, у поворота дороги на стороне Карла.
Взмахом руки он позвал их за собой и пошел по дороге; с одной стороны от него шагал Уолтер, с другой – Чак. С каждым шагом костер становился все ближе.
– Нам туда, – сообщил Карл.
Чак, не разжимая зубов, втянул воздух; Уолтер поднял дробовик.
Впереди возникла развилка. В темноте вокруг костра стояли три дощатых фургона. С дюжину человек спали, завернувшись в одеяла, десяток стариков, болтая и напиваясь, сидели кругом костра – а позади них кое-кто стоял вокруг большого одеяла, на котором простерлись тела двух стонущих женщин. Дожидаясь своей очереди, мужчины ехидно подбадривали приятелей.
Уолтер обернулся поманить гномов. За стоящим в лагере шумом их не должны были заметить еще с полминуты.
– Как приготовитесь – пли. – Голос Уолтера на миг дрогнул.
Чак поднял дробовик к плечу.
Карл крепче сжал ложе арбалета. Поднес его к плечу, сомкнул пальцы на спусковом крючке, нацелился в ближайшего работорговца подле костра – и спустил тетиву.
Ффух! Работорговец рухнул вперед, хватаясь за перья, которые одни только и торчали из его груди.
Треск Чакова дробовика вспорол ночь. Целых трое работорговцев завопили от боли, получив свою долю дроби; четвертый прижимал ладони к тому, что мгновенье назад было лицом.
Когда другие работорговцы повскакивали на ноги, Карл отшвырнул арбалет, перекинул дробовик в правую руку, прижал его к бедру и выстрелил.
Один из врагов потянулся за ружьем – но от выстрела дробовика Словотского живот его лопнул, как перезрелая дыня. Захлебнувшись кровью, он повалился в траву.
Другие бросились через луг, к дороге. Чак поднял пистолет и пристроил его на руке.
– Нет! – крикнул Карл. – Оставь их стрелкам! Вы – за мной! – Бросив дробовик, он помчался к одеялу, на бегу выхватывая из-за пояса пистолеты и взводя их.
Работорговцы наконец среагировали на атаку. Несколько уже бежало к фургонам – но их сразили ружейные залпы. Тьму со свистом прорезала ракета Пейлла.
– Ложись! – Карл прикрыл глаза рукой и отвел взгляд – и тут ракета взорвалась, белой слепящей вспышкой озарив луг.
Девятеро работорговцев вокруг Карла, Чака и Уолтера готовы к этому не были. Ослепленные, хоть и всего на пару минут, они разразились воплями.
Один из врагов, одетый лишь в кожаную тунику, шарил по земле в поисках меча. Карл ударил его в лицо, под сапогом хрустнули кости. Он повернулся – выстрелить в другого, который нетвердой рукой целился в Чака, с левой руки выпалил в третьего, выхватил из-за плеча меч и встретил кряжистого мужика – тот, оскалясь, кинулся на него, стиснув в пальцах длинный кинжал.
Меч его уже вышел из ножен, когда на спину ему обрушилась тяжесть и волосатая рука обвилась вкруг горла.
Думать не было времени. Он мог отбиваться либо от врага повисшего на спине, либо от того, что нападал спереди.
Карла вел инстинкт. Не обращая внимания на врага на спине, воин плоскостью меча отбил кинжал, вонзил острие клинка в горло нападающего – и, провернув, выдернул его назад.
Кр-рак! Пистолет выстрелил – и удар сотряс повисшего на Карле врага. Работорговец дернулся, рука его ослабла. Карл ухватил толстое запястье, повернулся, выворачивая его; колено воина ударило по вражьему подбородку, кости разлетелись, как стекло.
Стоявший в двух ярдах от него Чак опускал дымящийся пистолет; он мимолетно улыбнулся Карлу и ударом шашки отбил атаку налетевшего на него работорговца.
Ятаган Уолтера лязгнул о сталь девятого врага. Похоже, Уолтер мог справиться сам, но Карлу и в голову не пришло играть честно: он ударил противника Уолтера по почкам и повернулся, пригнувшись.
Противник Чака лежал, зажав раненую руку. Смуглый маленький воин не стал тратить на работорговца время: вытащив оставшийся заряженным пистолет, он прикончил его выстрелом в грудь.
По лугу носились всадники Тэннети, обращая в бегство недобитых работорговцев. Тэрол, соскочив с коня, пользовал Целительным бальзамом двух раненых гномов – единственные потери с Карловой стороны. Пока что.
Карл перевел дыхание. Для него бой кончился – по край ней мере на время. Отделения Пейлла и Гвеллина отстрелялись по своим мишеням и теперь, объединившись, бродили меж поверженных тел, добивая смертельно раненных.
Где-то на дороге еще звучали выстрелы, ржали кони, кричали люди.
– Карл! – окликнул его Гвеллин. С окровавленным топором в руках гном стоял над телом работорговца. – Нам и дальше…
– Нет. Пока не стихнут выстрелы. – Убивать остальных было делом стрелков и всадников Тэннети, а не гномов и команды Пейлла. Для них бой был кончен. Пешие, нападающие на работорговцев сзади, рисковали, что их самих примут за работорговцев. Карл потерял в свое время многих бойцов, но ни одного – от дружественного огня, и не был намерен терять их так и впредь.
Донесшийся с земли тихий стон привлек внимание Карла. Полуголый работорговец, которого Карл пнул в лицо, шевелился, пытаясь собрать раздробленную челюсть.
Он с ужасом воззрился на подходящего Карла; через его сложенные чашечкой пальцы сочилась кровь.
– Карл, – проговорил Уолтер, – нам нужен был еще один живой, помнишь?
Карл ткнул человека в плечо, опрокинув навзничь, наклонился, завел руки работорговца за спину и связал.
– Тэрол, поищи в фургонах целительные бальзамы. Как найдешь – подлечи вот этого, ладно? Дай ему по паре капель из каждого сосуда. – Захваченные снадобья всегда надо на ком-нибудь проверять. Два года назад Карл потерял одного из своих бойцов: то, что выглядело сосудом бальзама, сделанного Сообществом Целящей Длани, на деле оказалось бутылкой с ядом.
– Сделаю, – откликнулся Тэрол. – А как ты?
– Я?..
– Не трать попусту слов, Тэрол, – крикнул Чак. – Просто тащи, что нашел, сюда. Карл ранен.
– Чак, я цел.
– Цел, само собой цел, – фыркнул Словотский. Ладонь скользнула по спине Карла. Когда он поднес ее к Карловым глазам, с пальцев капала кровь.
– Пустяки, Карл. Царапина. Но лучше починить тебя сейчас, а то потом адреналин понизится и станет больно.
И тут смутная, будто бы и не его, боль внезапно ударила, как огненный бич. Карл задохнулся, потом заставил себя не обращать на нее внимания. Опасности нет. Тэрол сейчас подлечит меня. Боль – всего лишь биологически запрограммированное предупреждение об опасности. Здесь опасности нет значит, и боль должна отступить. Но боль логике не подчинялась.
Лучше всего заняться чем-нибудь, отвлечься от нее.
– Чак, возьми Гвеллина и его ребят и проверьте фургоны – все, кроме маговского. Выставьте вокруг него стражу и обойдите сторонкой.
– Думаешь, там кто-нибудь есть?
– Не знаю – а потому предпочитаю думать, что есть.
Чак засопел.
– Я всего лишь спросил. Как и раньше.
– Прости. Это все нервы.
– Ну конечно, Карл. – Чак ринулся прочь, на бегу подзывая Гвеллина.
Каждое движение отзывалось в раненой спине взрывом боли; Карл повернулся и встретился взглядом с женщинами на одеяле. Он шагнул к ближайшей, светловолосой, – ее миндалевидные глаза и высокие скулы выдавали происхождение: Катард и Срединные Княжества. Глаза ее расширились от ужаса.
– Нет! – выдохнула она. – Ты – Карл Куллинан! Не убивай меня, пожалуйста. Пожалуйста… Я сделаю все, что ты хочешь. Я хороша, правда хороша. Пожалуйста!..
– Та хават. – Успокойся. – Карл постарался, чтобы улыбка его вышла ласковой. – Т'рар аммалли. – Я друг.
Подошел Тзрол с бальзамом и плеснул Карлу на спину немного ледяной жидкости. Как всегда, боль унялась, будто её и не было. Сделав пару движений руками, воин почувствовал себя совсем хорошо.
Блондинка продолжала его умолять:
– Пожалуйста, не бей меня. Пожалуйста…
Черт.
– Эти гады… – Словотский покачал головой. – Опять?
– Сам видишь.
Словотский протянул руку. Карл отдал ему меч и получил взамен два ножа из Уолтерова набора.
Женщины отшатнулись, когда он подошел, держа ножи рукоятями вперед.
– Все, что вам наболтали, – ложь. Я не собираюсь убивать вас. Не собираюсь и бить. Отныне вы свободны.
То был рассчитанный риск, и он никогда не давал осечки… кроме самого первого раза – в память о том случае на щеке Карла остался шрам.
Блондинка взяла протянутый нож, неумело держа его в вытянутой руке. Темненькая строила ей рожицы, пытаясь дать что-то понять.
– Карл, – негромко проговорил по-английски Уолтер. – Возможно, я долго не видел Киры, но эти дамочки слишком уж… холеные.
– Та хават, – пробормотал Карл. – И что с того? – Женщины закутались в одеяло, и разглядеть их толком Карл не мог, но то, что он видел, ему нравилось.
Слишком нравилось. Даже не собираясь хранить верность Энди-Энди, к этим бедняжкам он должен бы чувствовать лишь сострадание – а не засматриваться на трепет пухлых грудей или на гладкость пышного бедра.
Карл вновь перешел на эрендра.
– Никто вас не тронет. А как только все образуется, мы найдем, во что вам одеться.
– Итак, – продолжал по-английски же Словотский, – здесь мы имеем дело с ловушкой. Я могу поверить, что работорговцы увозят из Пандатавэя непошедший товар – но за этих двоих они получили бы там чертову уйму денег. И там, и где угодно еще.
Словотский, разумеется, прав. Как всегда. Но как в таком случае это понимать?..
Цокот копыт за спиной заставил Карла обернуться, нашаривая за спиной меч, которого там не было. Это оказалась всего лишь Тэннети. Она соскользнула с Пиратки, по лицу ее расплылась широкая улыбка.
– Все в порядке, Карл, – доложила она. – С нашей стороны – трое раненых.
– Серьезно?
– Я же сказала – все в порядке. Хуже всех пришлось Веллему. Получил пулю в кишки, но мы залили его бальзамом. Да, у меня тоже пленник. – Она покосилась на работорговца которого пользовал Тэрол. – Значит, их у нас трое?
– Да.
– Отлично. Так я?..
– Займись сперва женщинами, ладно? Зато потом сможешь без помех насладиться втыканием в этих ублюдков ножа и вытягиванием из них сведений.
– Договорились. Но, коли уж у нас есть лишний пленник, я позабочусь о женщинах по-своему. Ты же не собираешься останавливать меня? – Тэннети со значением убрала руку с эфеса меча. – Я ведь вежливо выражаюсь, правда?
Карл пожал плечами:
– Действуй.
Она сняла с седла потайной фонарь, подняла шторки, потом оттолкнула Тэрола и, ухватив пленника за волосы, принудила того следовать за собой – в лес.
– За мной, – с ласковой улыбкой велела она женщинам. – Захватите ножи. Успокойтесь – вас ждет самое большое удовольствие, какое только возможно. – Крепко держа пленника, она повела женщин в лес.
– Можете развлекаться с ним, сколько хотите, но Карлу это не по душе, так что давайте начнем с… – звучал, замирая вдали, ее голос.
Словотский попробовал было возразить, но Карл неожиданно резким движением остановил его.
– Она там побывала, Уолтер. А мы – нет.
– Но это не значит, что подобное должно мне нравиться. Я не обязан восторгаться этим, Карл. Я привык к убийствам, но…
– Никто и не ждет от тебя восторгов. – Карл пожал плечами. – Все, что ты должен делать, – не принимать этого близко к сердцу. – Он говорил, глядя Уолтеру в лицо и заставляя себя не содрогаться от доносящихся из леса воплей. – Пойдем-ка мы проверим фургоны.
– Пошли.
– Ну? – вопросил Уолтер. Он на корточках сидел подле одеяла, которое разостлал на траве Карл. – И что мы имеем со всего этого?
– Головную боль. – Карл встал и потянулся, щурясь на полуденное солнце. Потер ноющую шею, вздохнул и потянулся к бурдючку с водой.
Уолтер протянул ему бурдюк. Карл жадно напился, потом ополоснул лицо, заткнул бурдючок и вернул его Словотскому.
Уолтер в свою очередь вытянул пробку и сделал хороший глоток.
– Кстати о головной боли. Я тут нашел три бутылки «Драконова рока» – ну и Даэррин взялся проверить их арбалетные болты. Так вот: добрая половина облита этой дрянью. Похоже, работорговцам неймется уложить Эллегона.
Удивляться нечему: Эллегон был огромным подспорьем вооруженным силам Приюта.
– Вы всё сожгли? – Сожженное, снадобье было так же безвредно для Элегона, как сожженная пыльца – для страдающего аллергией на нее человека.
– Разумеется. Развели костер пожарче и вылили туда бутылки; и все подозрительные болты тоже туда отправили.
Карл глянул на костер – сейчас он едва дымился.
– Скажи Даэррину, пусть разожжет огонь – просто для уверенности.
– Есть.
Карл огляделся. Последствия боя выглядели не слишком приглядно. Как всегда. Но – на свой отвратительный лад – вполне обыденно.
Прямо за костром, собирая на себя мух, валялись две груды тел. В первой, меньшей, были свалены одетые работорговцы. Карла до сих пор передергивало при виде того, как Даэррин со товарищи обшаривают трупы, забирая не только ценности, но и всю не слишком попорченную кровью и прорехами одежду. «Обработанные» тела перекидывали во вторую кучу.
Как и приказал Карл, фургон мага остался нетронутым. Споров не было: все знали, что маги имеют обыкновение накладывать охраняющие заклятия.
Но другие фургоны не были под запретом, так что все их содержимое было вытащено, разобрано, учтено и сложено назад. Пейлл содрал со стенок фургонов медные накладные изображения волн и цепей – знаки Пандатавэйской Работорговой гильдии – и установил их табличками-указателями на дороге.
Обыденная работа: работорговцев всегда оставляли стервятникам – вкупе с чем-то, указывающим проезжающим, что это именно работорговцы. Было очень важно, чтобы все знали: бояться нападения воинов Приюта должны только работорговцы. Это выбивало почву из-под ног местных желающих поохотиться.
– Ну? – Уолтер изогнул бровь. – И что мы добыли?
– Загадку. Терпеть не могу загадок. – Ружья не были ружьями, а порох – порохом. То, чем пользовались работорговцы, было мелко дробленым песком – скорее всего обсидиановым. Кремневые ружья стреляли водой. Вода должна была выталкивать что-то – но что?
И все-таки это работало. Засыпанный в одну из гладкостволок работорговцев, песок вогнал пулю в сосновый брус на полных два дюйма – всего на четверть дюйма меньше, чем выстрел из ружья, сделанного в Приюте и заряженного лучшим порохом Рикетти.
– Взгляни-ка. – Карл снял с шеи амулет и поднес стеклянному сосуду с песком работорговцев. Янтарик в нем замерцал, оживая – сперва стал темно-багряным, потом зеленовато-голубым, снова красным и снова голубым. – Здесь какие-то чары.
– Ну, твоя жена наверняка это разгадает. Меня заботит, что он не пахнет, когда сгорает – какой бы запал в этих чертовых ружьях ни использовался. Ты его не пробовал?
– Пробовал? – Карл поднял бровь. – Я что – похож на болвана?
Словотский улыбнулся.
– Сначала ответь. – Он покачал головой и помрачнел. – Мы знаем, что он действует – каким-то образом – и что он зачарован.
– Или зачарован сосуд, или что-то еще. – Карл вытащил пробку и принюхался. Никакого запаха. – Может, это кордит? Или чистый пироксилин?
– Только не кордит. Я видел бездымный порох. Он темней, и при сгорании пахнет, не то что этот. А вот пироксилина я в глаза не видывал, хотя думаю – он белый, как это вещество. – Словотский поднялся и от души потянулся. – Впрочем, это не может быть пироксилин – чтобы его поджечь, нужен огонь, а не вода. – Он показал пальцем на лес, куда Тэннети увела двух оставшихся работорговцев. – Может, Тэн что разузнает. Она там с пленниками.
– Может, они что и расскажут.
– Не рассчитывай. Мастера мы убили, а у работорговцев мастера не слишком-то откровенничают с подмастерьями.
– Ладно… Что делаем дальше?
Словотский немного подумал. Пожевал губами.
– Возвращаемся к началу. Что ты велел делать Даэррину, если он останется один с этой пудрой и ружьем, а мы все погибнем?
– Отнести их в долину – чтобы Рикетти во всем разобрался. – Карл кивнул. – Так и сделаем – только пускай этими вещичками займутся еще и Энди-Энди с Тэллареном.
И за деревьев вынырнула гибкая фигура Тэннети. Карл поманил ее к себе.
– Как там девушки?
– Отлично. Мы с Чаком их напоили; пускай заспят боль. По-моему, Чаку по душе Джилла – беленькая.
– Правда?
– С ней могло быть и хуже. Их ведь в основном этому и учили: для услужения в номерах в Бархатной гостинице. Стерниус купил их по случаю на распродаже, чтобы развлекаться в пути. – Она ткнула большим пальцем себе за плечо. – Я отвела их в твой шатер – ты ведь не возражаешь?
– У тебя это, должно быть, отняло уйму времени.
Она помотала головой.
– Да не то чтобы. На что я и правда потратила время, так это на допрос.
– И что тебе сказали?
Тэннети скупо улыбнулась.
– Все, что знали. – Улыбка пропала. – Не так уж и много. Ты был прав: это не охотничий отряд. Какая-то сделка. Они ехали в гостиницу в Энкиаре – передавать порох и ружья покупателям. А кто те да что – они без понятия.
– Ну хоть сколько им должны были заплатить, они знали?
– Еще бы. Каждому причиталось…
– Не то. Сколько им было обещано за груз?
– Они не знают. Зато сказали, как им должны были заплатить. Цепью рабов. Но сколько там именно? – Она пожала плечами. – Твои догадки ничуть не хуже моих.
– Или не лучше. – Тридцать работорговцев способны управиться с цепью от сотни до тысячи рабов, может – и до двух тысяч: зависит от того, как плотно скован и как хороша укрощен живой товар. – Что ты еще узнала?
– Немного, и в основном – нерадостное. Эта пара не знает, куда ружья и порох должны были уйти из Энкиара. Они не знают, кто делал порох: Стерниус сперва загрузил фургон, а уж потом набирал команду.
– А что насчет ружей?
Тэннети пожала плечами.
– Они забрали их у кузнеца в Пандатавэе – перед самым выездом. Аррикен-Салк, держит средних размеров лавку на Стальной улочке. – Она на миг закусила губу. – А знаешь, можно отправиться в Пандатавэй и захватить его..
Карл кивнул:
– Стоит подумать. Хотя при мысли о том, что придется входить в Пандатавэй, меня начинает трясти. – Он потеребил бороду. – Может, если сбрить бороду и выкрасить волосы… Переоденусь моряком…
– Не выйдет, – вмешался Словотский. – Во время Игр тебя видели тысячи людей. Ты что думаешь, ни одного из них там не будет?
– Я не предлагала Карлу делать это. Пойти могу я…
– Ага. Вот одноглазых воительниц в Пандатавэе пруд пруди.
– Н-ну… Тэлларен же пытался продать мне стеклянный глаз. – Она распустила волосы, так что пряди почти прикрыли повязку. – А если еще как-нибудь вот так причесаться…
– Хм-м-м… – Словотский кивнул. – А знаешь – может получиться. Но почему бы не зайти с другого конца? Если идти в Пандатавэй опасно, давайте начнем с Энкиара. Мне очень хотелось бы знать, кому предназначены порох и ружья – и зачем. И особенно – сколько оно все стоит. Есть специальное название для обозначения лужи, в которую мы сядем, если этот товар идет по дешевке.
– И какое же?
– Пруд-отстойник, – мило улыбнулся Уолтер.
– И как же мы это сделаем? – поинтересовался, потягиваясь, Карл. – Мы же не знаем, кого искать. Должен был знать вожак, но…
– Но что, если его убили? Что, если на отряд налетел злобный Карл Куллинан со своими бандитами? И отряд потерял, скажем, четверть бойцов, прежде чем ружья отогнали этого мерзкого стервеца?
Куллинан кивнул:
– Неплохо. – Он повернулся к Тэннети. – Когда им надо быть в Энкиаре?
Она повела плечами.
– Как доберутся. Стерниус не спешил – но и задерживаться не собирался. Я поняла так, что они намеревались добраться где-то десятидневки за три, но не думаю, что покупатель разволнуется, если три превратятся в четыре. Но есть одна трудность.
– Какая?
– Нам нужна хорошая… бутафория. Уверена, пока доберемся до Энкиара, мы научимся управляться с этими ружьями, но дело-то не в них. Не в них самих.
– А в чем?
– Во-первых – в маге. Покупатели ожидают, что он будет. Этот груз слишком ценен, чтобы рисковать оставить его без магической защиты. Но даже если мы нарядим одного из своих в одежды мага, этим никого не обманешь.
– Это еще не все, – помотала головой Тэннети. – Что, если покупатели ожидают работорговцев с рабынями? Джилла и Данни вряд ли согласятся нам подыграть.
– Нет, – сказал Уолтер. – Не согласятся. А кроме того, если у нас ничего не выйдет, им не спастись. Нет, давайте иначе. Допустим, одна из рабынь погибла в драке, а другая попыталась сбежать под шумок. Мы ее хорошенько выпороли, началось заражение, и она едва не умерла. Мы ее подлечили, конечно, но остались шрамы…
Тэннети наконец сообразила. У нее перехватило дыхание, краска сбежала со щек.
– Я не смогу. Нет – никто не наденет на меня ошейник.
– Успокойся, Тэн. – Карл коснулся ее руки. – Ты вовсе не обязана. Может, переодевание вообще не понадобится. Только дело-то в том… – Он умолк.
– Ну?
– Кто еще сможет это сделать? Кто сможет сыграть эту роль – и прорубить себе дорожку на волю, если все пойдет прахом?
Словотский кивнул:
– Похоже, больше и некому. Единственный, кто еще приходит мне в голову, – Энди-Энди.
– Нет. – Карл тряхнул головой. – Нет – если я в деле. И если не в деле – тоже. Ясно? – Когда Энди-Энди попадала в переделки, Карл не мог думать ни о чем, кроме ее безопасности. А ему надо думать и о других.
Единственный глаз Тэннети впился в его глаза.
– Значит, я – пушечное мясо, а Андреа неприкосновенна. Так, что ли?
– Если тебе угодно понимать все таким образом – пожалуйста. Это твои мысли. – Карл переплел пальцы и захрустел костяшками. – Но будь я проклят, если стану оправдываться перед тобой или кем бы то ни было. Поняла?
Она проворчала что-то.
– Я спросил: ты меня поняла?
– Да.
– Не слышу.
– Да, черт подери!
– Отлично. – Карл на мгновенье прикрыл глаза. Что-то он упустил…
Ну да – если они собираются изображать работорговцев, этой бойни не было. А если ее не было – откуда бы тогда взяться всем этим разбросанным по лужайке телам?
Он поднял руку и подозвал Эрека.
– Оседлай Стэка и приведи сюда. Поднимусь на гору – дожидаться Эллегона.
– Послания?
– Два. Первое – Чаку. Начали: «Ты и Словотский должны подобрать тридцать человек, готовых изобразить работорговцев. Докладывать Уолтеру. Фургоны вычистить и навесить назад знаки; к утру быть готовыми выехать. Из фургона мага всех долой: запечатать и дожидаться Энрада: он там все проверит. Конец. Гвеллину. Начали: „Доложись Тэннети, немедленно“. Конец. Все, беги.
Эрек кивнул и умчался. Карл подозвал Даэррина.
– Планы меняются. Закопайте работорговцев в лесу.
– Закопать? Это еще зачем?
– Ради практики.
Даэррин фыркнул, потом гулко захохотал.
– В конце концов я ведь получу объяснение, да?
– Если управишься до темноты. Закопайте их поглубже: я вовсе не хочу, чтобы какой-нибудь волк их вырыл. Этой драки не было. Соображаешь?
– Да, Карл Куллинан. – Гном двинулся прочь, зычно созывая помощников.
Карл повернулся к Словотскому.
– Уолтер, прошу тебя: подбирай отряд как можно тщательней. Никаких гномов – и поосторожней с эльфами.
– Разумеется.
– Согласуй все с Тэннети и Чаком. Это дело может обернуться дракой: всех, кто дал прошлой ночью хоть малейшую слабину, отправляй назад, в Приют.
– А как быть с Дониджи? Я слышал, ночью он отличился.
– И что?
– А то, что у него жена вот-вот родит. Думаю, ей будет приятно, если он окажется рядом.
– Верно подмечено – считай, он вне игры. То же – любой, у кого дома насущные дела.
– Я так понимаю, пеший отряд возглавляет Гвеллин?
– Точно. Еще: я хочу, чтобы твой отряд научился обращаться с ружьями работорговцев, только будьте как можно осторожней с этим их порохом – пока мы не узнаем о нем побольше. Собственные ружья отдайте Гвеллину. Пусть он разберет их и погрузит на телегу.
– Можно мне оставить пару пистолетов?
– Ни в коем случае – это касается и наших пуль, и пороха. Работорговцев нам изображать до самого Энкиара, и промахов быть не должно. – Он повернулся к Тэннети. – Ты отвечаешь за порох работорговцев. Отсыпь понемногу из каждой бочки – чтобы наполнить мех. Только, пожалуйста осторожней – состав может быть ядовит. Убедись, что на тебя ничего не попало. Потом снова поплотней запечатай бочонки – и пусть себе едут.
– Ладно, – наклонила она голову. – А кто доставит порох в Приют?
– Ты и доставишь. Если Эллегон принесет корзину – захватишь с собой Джиллу и Данни. Если нет – они отправятся своим ходом с Гвеллином. Подготовь их и к тому, и к другому. И еще: возьми три вражеских ружья – для изучения. Упакуй их вместе с порохом. Отдашь и то, и другое Рикетти и Энди-Энди – пусть поторопятся с анализом. Скажи Эллегону, чтобы нагнал нас где-нибудь на подъезде к Энкиару; место встречи назначим на месте. Он сможет принести с собой Энрада.
– А я?
– Если захочешь – прилетишь. Если нет – можешь отдохнуть в Приюте. Если решишь поучаствовать – обзаведись стеклянным глазом.
– Что ж, прекрасно, – проговорила Тэннети. – На сей раз, Карл, на меня не рассчитывай. Я не хочу снова надевать ошейник. Никогда.
Плохо, конечно, но он не собирался принуждать Тэннети делать то, чего она делать не хочет.
– Спасибо за честность. Попробуем обойтись.
Уолтер открыл было рот – и закрыл его.
– Ладно.
Прибыл Эрек. Карл вскочил на широкую спину Стэка.
– Что-нибудь еще?
– Да. – Тэннети махнула в сторону леса. – Пленники – они все еще там.
Черт. Карл едва о них не забыл, а забывчивость для него – непозволительная роскошь.
– В каком они состоянии?
– Не так уж плохи. Пара-тройка порезов да синяков… Я их покалечила, само собой…
– Само собой.
– Но они не при смерти. Мне их прикончить? Или ты сам.
– Часовому оставь жизнь. Я ему обещал.
– Чудесно! «Слово Карла Куллинана надежней золота» – так, что ли?
– Именно.
– Нет!
Стэк шарахнулся. Карл натянул повод и с трудом удержал.
– Тише, черт… Да, Тэннети. Мое слово кое-что значит.
– Что ты делаешь? Если нам изображать работорговцев – мы не можем позволить ему шляться по округе и распускать язык. Ты хочешь, чтобы я его отпустила? – Она почти визжала, рука опустилась на рукоять шашки.
Уолтер сзади придвинулся к Тэннети; Карл жестом велел ему отойти.
– Нет, Тэн. Возьми бутыль бальзама – из их запасов. Свяжи ему ноги, одну руку – к туловищу. Доставим его в Приют, там посадим под замок. Он не увидит большего, чем видел любой торговец. Когда вернемся из Энкиара – отпустим его. Я обещал ему жизнь.
Тэннети глубоко вздохнула.
– А другой? Ты же не обещал жизнь всем этим кровавым ублюдкам?
– Не обещал. Убей его. Уолтер, ступай с ней. Постереги пленника. Я не хочу ley de fuga, усек?