"Нежность" - читать интересную книгу автора (Битнер Розанна)

Глава 3

— Итак, он работает на Джона Хейла, не так ли? — спросил Ник Вест, протирая заспанные глаза.

Тело Веста все еще болело после драки с Хастингсом. Он понимал, что если бы друзья не оттащили Блейка, тот, возможно, избил бы его до смерти. Блейк был моложе Веста лет на пятнадцать и так зол, что вполне мог убить под горячую руку.

— Мне кажется, — заметил Клайд Бичер, — что они занимаются не только перевозкой грузов. Это видно по глазам Хастингса. Я бы не удивился, если бы узнал, что иногда они в своей повозке прячут беглых рабов или нелегально везут оружие.

— Меня это бы тоже не удивило, учитывая, что тот ниггер — его лучший друг, — усмехнулся Вест, потянувшись к ночному столику за сигаретой.

Он сидел на краю кровати, завернувшись в простыню, рядом с ним спала обнаженная проститутка. Судя по всему, она была сильно пьяна.

— Жалко, что пропадает такая хорошая рабочая сила, как этот здоровенный негр. Мне бы хотелось когда-нибудь показать ему, как я поступаю с нахальными ниггерами.

— Может быть, тебе и предоставится такая возможность, — ответил Бичер — Блейку Хастингсу очень понравилась Саманта Уолтерс. Он сегодня весь вечер не сводил с нее глаз, словно племенной жеребец, испытывающий нетерпеливое желание перескочить через изгородь. Хастингс собирается вновь приехать в Лоренс. Мы сможем постоянно следить за ним.

— Не уверен, что мне хочется, чтобы он вернулся сюда после того, что случилось сегодня утром. Завтра утром я пошлю вслед за ним моих людей. Как только Хастингс со своим черномазым дружком пересечет границу штата, их пристрелят. Там действует так много налетчиков, что никто и не узнает, чьих это рук дело. Хастингс слишком опасен для нас. Если он вернется в Лоренс и присоединится к аболиционистам, которые обосновались в городе, это увеличит их силы, а нам станет еще труднее вести борьбу. Мы должны выиграть выборы, Бичер. Канзас останется рабовладельческим штатом, а наша задача — помочь этому. Что тебе еще удалось узнать?

— Преподобный Уолтерс считает, что на воскресные службы приедет много людей с отдаленных ферм и тех, кто живет на границе штата. Позже я сообщу тебе их имена.

— Постарайся как можно точнее узнать фамилии и адреса. Я не хочу, чтобы мои люди нападали на семьи, которые выступают за сохранение рабства. Может быть, эти налеты и убийства заставят некоторых аболиционистов изменить свои взгляды, хотя бы из опасения, что однажды ночью их могут вытащить из постели и пристрелить.

Бичер недобро усмехнулся.

— Скоро ты получишь точные адреса и фамилии. Эти люди доверяют мне так же, как и священнику. Возможно, нам стоит организовать его убийство? Тогда я смог бы занять это место.

— Нет, еще рано. Подобная смерть превратит Уолтерс а в великомученика и еще сильнее сплотит ряды аболиционистов. Со временем, без сомнения, мы избавимся от него, но только не сейчас. А пока присматривайся к нему, больше беседуй с людьми, старайся делать так, чтобы они боялись приезжать в церковь и покидали ряды аболиционистов из опасения поплатиться жизнью за свои убеждения. Все это будет способствовать тому, что выборы пройдут в нашу пользу. К весне Канзас буквально наводнят сторонники сохранения рабства из Миссури. А сейчас продолжай в том же духе и сообщай мне имена. Тем временем я займусь Блейком Хастингсом и его ниггером.

Бичер кивнул и неохотно поднялся, не сводя глаз со спящей проститутки.

— Ты… э… уже закончил с ней? — наконец, выдавил он.

Вест бросил на женщину пренебрежительный взгляд.

— Да. Можешь остаться с ней, если желаешь. От меня сегодня все равно мало толку: тело еще болит после драки, Я тем временем спущусь вниз, чего-нибудь выпью.

Он надел длинное трико и потянувшись за брюками, похотливо заметил:

— И все-таки нет ничего лучше молоденьких негритянок. На моей ферме в Миссури есть сейчас одна такая, которую и сравнить нельзя с этой шлюхой. Может быть, она и нравится мне, потому что всегда сопротивляется. Я купил ее примерно полтора года назад. Негритянку зовут Джесси. Мне потребовалось довольно много времени, чтобы укротить ее. Эти черномазые только после кулаков и плетки начинают понимать свое место.

Бичер, между тем, стянул сапоги, снял пальто, шляпу, начал расстегивать рубашку.

— Это точно. Мне бы тоже хотелось поставить наместо Саманту Уолтерс, но я вынужден играть роль преданного друга и истинного христианина.

— Ее не смей трогать, — предупредил Вест. — Будь крайне осторожен и постарайся не допускать ошибок, особенно сейчас. Я хорошо плачу тебе за то, что ты наблюдаешь за этой семьей и сообщаешь мне имена сторонников Уолтерса. У тебя должны быть чистые руки.

Бичер перевернул проститутку на спину и погладил ее грудь.

— Я постараюсь, чтобы они были чистыми, но только не этой ночью.

Мужчины понимающе рассмеялись. Затем Вест надел рубашку и вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. Он думал о Джесси Марч, решив в ближайшее время съездить на ферму в Миссури, чтобы провести пару ночей с молодой стройной негритянкой. Она, судя по всему, уже смирилась со своей участью: перестала плакать и выполняла все его прихоти. Правда, Весту потребовалось несколько дней, чтобы поставить Джесси на место, но зато теперь она ведет себя так, как нужно. Ему даже нравилось то, что продолжая ненавидеть его, негритянка подчиняется воле хозяина.

Однако сначала предстоит уладить маленькое дельце с Блейком Хастингсом. Если все пройдет удачно, в его коллекции появится еще один замечательный сильный негр.

Вест спустился вниз и позвал к себе одного из своих людей.

— У меня есть для вас работа, — тихо сказал он ему.

Проповедь Говарда Уолтерса захватила прихожан. Он снова напомнил о том, как ужасно рабство, и как важно, чтобы они приняли участие в предстоящих выборах. Преподобный отец говорил о всеобщем равенстве, о том, что Бог любит всех людей, независимо от их цвета кожи, что ни один человек не имеет права владеть другим, себе подобным…

Саманта гордилась отцом, но сегодня она впервые с трудом следила за его проповедью, думая о Блейке Хастингсе. Он находился сейчас на пути в Индепенденс, но для этого им с Джорджем предстояло пересечь очень опасный участок границы. Если это, действительно, правда, что Ник Вест убил отца Блейка, то после того, что два дня назад произошло на улице; вполне возможно, что Вест последует за Хастингсом и попытается отомстить. Тревога за Блейка, опасения, что она никогда больше не увидит его, болью отзывались в сердце Саманты. Как странно, что она испытывает к этому человеку такие чувства, будучи знакома с ним всего несколько часов.

— …бандиты будут угрожать нам, но мы должны быть непоколебимы, — говорил Уолтерс.

Саманта внутренне содрогнулась, подумав о том, что отношение к рабству и правам штатов превратилось в такую серьезную и опасную проблему. Неужели люди не могут все спокойно обсудить и прийти к какому-нибудь компромиссному решению? Но нет, казалось, горечи и ненависти не видно конца. Сегодня в Лоренс приехала одна фермерская семья с печальным известием о том, что они почти разорились: бандиты постоянно сжигали и вытаптывали их поля, угоняли скот и лошадей. Эти люди не видели другого выхода, как только отправиться на восток страны.

— Вы не можете так поступить, — настойчиво убеждал их преподобный Уолтерс, — Нам нужны ваши голоса. Переезжайте в Лоренс. Мы поможем вам найти работу, а пока, если это необходимо, можете остановиться в моем доме.

Спустя какое-то время к фермеру подошел Клайд Бичер и сказал, что если его семья, действительно, так напугана случившимся, то, возможно, им лучше уехать на восток…

— Один-два голоса ровным счетом ничего не изменят, — услышала Саманта слова Бичера. — Я понимаю, вы хотите поддержать преподобного отца, но иногда у человека бывает такое безвыходное положение, когда ему приходится думать о себе и своих детях. Оставайтесь, если считаете, что должны так поступить. Но, я думаю, преподобный Уолтерс не осудит вас, если вы все-таки уедете.

Девушка сделала вид, что просматривает сборник церковных гимнов, а сама стала прислушиваться к разговору, вспомнив, о чем предупреждал ее перед отъездом Блейк Хастингс. Между тем, Бичер принялся расспрашивать фермера о его соседях.

— Может, кто-нибудь из них замешан в этом?

— О, нет, они все такие же аболиционисты, как и мы.

Бичер продолжал задавать вопросы о том, где находится ферма, сколько аболиционистских семей живут no-соседству, как их фамилии.

— Мы должны знать, кто наши друзья, а кто враги, — объяснил он, — сколько семей будут поддерживать нас. Я обязательно постараюсь нанести всем визит, чтобы убедить этих людей до конца оставаться преданными нашему делу.

— О, да, ваш визит или приезд преподобного отца поддержал бы морально наших друзей, — ответила жена фермера.

Семья покинула церковь в подавленном настроении, а Саманта заметила странную усмешку на лице Бичера. Может быть, это всего лишь плод ее воображения? Или она стала слишком предвзято относиться к нему, потому что Блейк посеял в ней семена подозрения?

Бичер повернулся к девушке, озабоченно покачав головой.

— Не правда ли, какой позор? Сколько кругом ненависти и предрассудков. Может, когда-нибудь мы будем жить в мире.

Их глаза встретились, Саманта попыталась угадать его тайные мысли, но не смогла. Нет, старалась убедить она себя, все-таки Бичер — друг отца. Безусловно, Говард Уолтерс лучше знает его, а Блейк может ошибаться.

— Я надеюсь на это, — ответила Саманта.

Во время дальнейшей проповеди она продолжала украдкой наблюдать за Бичером. Ей хотелось, чтобы отец оказался прав в отношении этого человека. Но с другой стороны, она чувствовала, что Блейк лучше разбирается в людях, в том, кому можно доверять, а кому — нет. В конце концов, он был более практичным человеком, чем преподобный Говард Уолтерс. Кроме того, Блейк жил в рабовладельческом штате и чаще сталкивался со всякими подонками, с жестокостью и насилием. Возможно, он мало посещал церковь, иногда ругался и, не исключено, что выпивал, но Хастингс лучше знал ту сторону жизни, которую ее отец совершенно не понимал и не принимал.

Сжав руки, Саманта начала горячо молиться, чувствуя себя виноватой в том, что больше полагалась на мнение едва знакомого человека, чем собственного отца. Она говорила себе, что глупо с ее стороны сомневаться в Клайде Бичере, который с большим уважением относится к семье Уолтерс и очень помогает отцу.

Наконец, служба закончилась, и все поднялись, чтобы исполнить заключительный гимн. Бичер с воодушевлением присоединился к общему хору, его лицо и глаза выражали безграничную веру и преданность.

Поставив сковороду на плоский камень в центре костра, Джордж не спеша готовил на ней бобы.

— У тебя нет такого ощущения, словно кто-то следит за нами? — спросил он Блейка.

Блейк глубоко затянулся сигаретой, тревожно вглядываясь в темноту за пламенем костра.

— У тебя тоже?

Да, я весь день не могу отделаться от этого чувства. Может, я просто опасаюсь, что после той драки с Ником Вестом, он вряд ли захочет, чтобы ты вернулся в Лоренс. Если то, что Вест убил твоего отца, — правда, этот негодяй постарается избавиться от тебя.

— Я уже думал об этом, поэтому сегодня ночью мы ляжем спать в повозку. А вот одеяла мы скрутим и оставим возле костра, чтобы их приняли за нас.

Джордж согласно кивнул.

— Прекрасная мысль, — он поежился. — Но в повозке будет холодно.

— Лучше немного померзнуть, но остаться в живых, чем умереть. Нужно поскорее поужинать и все устроить, как задумано, прежде чем кто-то догонит нас и увидит, что мы делаем.

Блейк бросил сигарету на землю и наложил в жестяную миску бобов, затем достал из сумки с продуктами буханку хлеба, разломил ее на куски и протянул один Джорджу.

— Как хорошо, что миссис Уолтерс дала нам с собой еду, — заметил он, думая о Саманте и надеясь, что с ней все в порядке. — Нужно съесть этот хлеб, пока он не зачерствел.

Джордж кивнул, принимаясь за ужин.

— Как ты думаешь, Бичер догадывается, что мы не верим ему?

— Трудно сказать. Хотелось бы, чтобы он ничего не подозревал: тогда этот тип будет менее осторожен, — с этими словами Блейк отправил в рот полную ложку бобов, а затем откусил хлеб. — Конечно, хорошо, когда можно жить спокойно, не думая о том, кому можно доверять, а кому нет, не правда ли? — сказал он, проглотив кусок хлеба.

Мужчины были одеты в кожаные куртки, которые защищали их от ночного холода и ветра. На боку у Блейка висел револьвер, он всегда брал его с собой, отправляясь в дальнюю дорогу. Кроме того, рядом с ним лежало еще и ружье, другое находилось возле Джорджа.

— Ты думаешь, такое время когда-нибудь наступит?

— Я уверен в этом.

— Как бы мне хотелось, чтобы мы дожили до этого дня и смогли насладиться спокойной жизнью, — мечтательно произнес Джордж.

Блейк ничего не ответил, решив про себя, что глупо даже надеяться на это. Закончив ужин, мужчины вымыли миски, уложили их и приступили к осуществлению своего плана. Они скрутили из одеял «куклы», набив дерном, камнями и лишними одеялами. Возле каждой фигуры на сложенные в виде подушек одеяла были водружены шляпы, чтобы создать впечатление, что человек спит, надвинув головной убор на глаза. Только после этого мужчины забрались в грузовую повозку и, дрожа от холода, стали укладываться на мешках из под муки.

— Черт возьми, — ворочаясь, пробормотал Блейк. — Сейчас бы оказаться в Лоренсе в теплой постели с Самантой Уолтерс под боком. Это был бы настоящий рай.

Джордж весело рассмеялся.

— Будет лучше, если ты прогонишь прочь подобные мысли, иначе можешь сойти с ума в этой холодной и жесткой повозке. Неужели нам придется спать подобным образом все три ночи, пока мы не доберемся до Индепенденса?

— Боюсь, что да, если только те, что преследуют нас не объявятся раньше. Постарайся, чтобы ружье было под рукой.

— Оно здесь, рядом со мной. Пока они заменяют нам женщин.

Блейк усмехнулся и закрыл глаза. Он знал, что впервые, вернувшись в Индепенденс, не станет искать проституток. Сейчас ему нужна была не просто женщина. Ему хотелось обладать только Самантой Уолтерс, полностью и безраздельно. Его даже немного пугала эта мысль. Ведь когда-то он поклялся себе, что никогда никого не полюбит так… как любил Сьюзен.

Блейк очень долго не мог забыть ее. Возможно, это объяснялось тем, что она умерла так внезапно, так неожиданно. Только что они ехали верхом, смеялись и обсуждали предстоящую свадьбу, а в следующее мгновение ее лошадь отпрянула назад, испугавшись змеи. Сьюзен упала и навсегда осталась неподвижной… Вот так. Она умерла мгновенно, сломав шею. Только время помогло Блейку заглушить боль неожиданной утраты.

Но Блейк не собирался всю жизнь бесцельно бродяжничать. Он так рано потерял родных, что больше всего на свете ему хотелось иметь свою семью. Блейк считал себя достаточно молодым для этого. Он с удовольствием вспоминал ужин в доме Уолтерсов, милую семейную обстановку, игру на пианино Саманты, ее пение… Да, из этой девушки получится хорошая жена и мать, прекрасная хозяйка. Она была такой красивой, смелой и… хотела его. Блейк понял это по ее глазам. Он тешил себя мыслью, что при умелом, заботливом и терпеливом обращении, Саманта в скором времени может превратиться в женщину, знающую, как доставить удовольствие своему мужу, которая будет всегда рада раскрыть для него свои объятия. Подумав об этом, Блейк даже застонал от боли и бессилия и еще долго не мог уснуть в жесткой повозке, на холодном ночном воздухе.

Блейк не знал, сколько времени он просто лежал, вспоминая о Сэм, и сколько спал, как вдруг неожиданно открыл глаза, услышав чей-то приглушенный голос. Сон словно сдуло с него. Блейк напрягся и дотронулся до Джорджа, тот в ответ сжал его руку.

— Слышу, — прошептал он.

Блейк придвинулся ближе, стараясь, чтобы повозка не качнулась.

— Лежи спокойно, — предупредил он, — пускай они выйдут на свет костра. А если откроют стрельбу, жди, пока у них кончатся патроны, вот тогда настанет и наша очередь.

Нервы их были натянуты до предела, друзья замерли в напряженном ожидании. Тем не менее, первые выстрелы заставили мужчин вздрогнуть от неожиданности. Судя по всему, одновременно стреляли несколько человек, разряжая свои ружья в свернутые у костра "куклы". Ненависть к Нику Весту с новой силой разгорелась в сердце Блейка при мысли о том, что если бы они с Джорджем не приняли мер предосторожности, их бы жестоко убили прямо во сне. Обычный почерк Веста. И снова будет невозможно ничего доказать…

— Начали! — скомандовал Блейк.

Мужчины резко вскочили на ноги, вскинули ружья и, стоя в повозке, открыли стрельбу по нападавшим. Бандиты сначала опешили, удивленно оглянувшись на них, но тут же повели ответный огонь. Пули попали в деревянный верх повозки, во все стороны полетели щепки. Однако Джорд и Блейк продолжал отстреливаться, не обращая внимания на их жалящие укусы, и в несколько секунд уложили четверых бандитов. В наступившей тишине слышалось только испуганное ржание лошадей и стоны раненых налетчиков.

Через мгновение все было кончено. Выпрыгнув из повозки, Блейк осмотрел тела застреленных ими людей. Лишь один из них еще дышал. Блейк склонился над ним, грубо схватив его за ворот рубашки.

— Кто вас послал? — прорычал он.

Но человек только застонал в ответ, глаза его закатились, и он тут же скончался.

— Черт возьми! — в сердцах выругался Блейк. — Нам нужно было хоть одного из них оставить в живых! Мне нужны доказательства, что именно Вест послал этих бандитов.

— Давай обыщем их. Может, найдем какие-то улики, — предложил Джордж.

Они тщательно осмотрели карманы убитых, но не нашли ничего, что удостоверяло бы личности налетчиков или подтверждало бы их связь с Ником Вестом.

— Бесполезно, — пробормотал Блейк, бросая на землю чей-то кошелек.

— Мы заявим о нападении в Индепенденсе? — спросил Джордж.

Блейк тяжело вздохнул, глядя на мертвые тела.

— Нет. В городе слишком много сторонников сохранения рабства, которые могут повернуть это событие против нас же. Захороним их прямо здесь. А вот то, что мы нашли у бандитов, отвезем в Лоренс, когда будем возвращаться обратно. Там у нас больше поддержки. Нужно сохранить также в качестве доказательства нападения простреленные одеяла и вещи убитых. Возможно, эти люди — сторонники рабства, которые тайно пробрались в Канзас из Миссури и проживали в Лоренсе. Не исключено, что они работали на Ника Веста. Я хочу отдать их вещи самому Весту и посмотреть на выражение его лица, когда он увидит нас живыми и невредимыми. Вот тогда мы узнаем, действительно ли он послал их за нами, — Блейк тихо застонал и схватился за левое плечо.

— Ты ранен?

— Немного, вот здесь, в верхней части плеча. Очевидно, пуля прошла навылет.

— Дай я осмотрю рану. Пойдем к костру, снимай куртку и рубашку.

Блейк присел у костра, подбросив туда немного дров. Джордж тем временем принес из повозки бутылку виски, чтобы промыть и продезинфицировать рану. Осмотрев ее, он покачал головой:

— Да, всего несколько дюймов[7] в сторону и пуля могла бы попасть в лицо или шею, — многозначительно произнес негр.

— По крайней мере, эта рана также является доказательством того, что они стреляли в нас, — сказал Блейк. — Бандиты собирались убить нас. Это уже необычная драка, Джордж, это война. Ты сам сказал, что она приближается. А я думаю, война уже началась.

— Возможно, конгрессу понадобится какое-то время, чтобы разобраться в ситуации, а пока будут гибнуть невинные люди.

Джордж плеснул виски на рану, и Блейк поморщился от боли.

— Ты прав, это уже настоящая война, и нам не стоит в Индепенденсе сообщать о нападении. Лучше подождать, когда мы вернемся в Лоренс. Правда, это произойдет не раньше, чем через три-четыре недели.

— В настоящее время это не имеет большого значения: убийства вдоль границы происходят почти ежедневно. Возможно, тот кто послал бандитов, отправится на их поиски и, обнаружив могилы, подумает, что мыс тобой тоже захоронены здесь? Как знать?

Джордж зажал рану, пытаясь остановить кровотечение.

— Я убил двух белых людей. Никто не станет слушать моих оправданий. Меня просто повесят.

— Тебя не повесят, — возразил Блейк. — Если я заявлю о случившемся, то сделаю это без тебя и поклянусь, что ты никого не убивал. Кроме того, Лоренс становится центром аболиционистов. Такие люди как Вест там долго не продержатся. На нас напали, что полностью оправдывает наши действия. Это равносильно тому, когда поселенцы отстреливаются от бандитов.

— Надеюсь, все обойдется.

— Да, я тоже на это надеюсь. Однако нам нужно прекратить заниматься доставкой грузов. Для тебя это даже опаснее, чем для меня. Если бандитам все-таки удастся застрелить меня, то тебя снова сделают рабом или обвинят в убийстве и повесят. Поэтому у нас есть все основания закончить работу у Хейла, вернуться в Лоренс и обосноваться там.

Пока Ник Вест жив, мы вряд ли будем жить спокойно.

Стиснув зубы, Блейк терпеливо ждал, когда Джордж перевяжет ему плечо.

— Да, это самая большая проблема. Возможно, мне и удастся что-нибудь придумать. Этот ублюдок очень хитер. Действуя за спинами других людей, он всегда умудряется выходить сухим из воды. Но когда-нибудь Вест споткнется, и я постараюсь не упустить этот момент. Джордж критически осмотрел свою работу.

— Я не уверен, что у меня хорошо получилось: было плохо видно.

— Спасибо. Все в порядке. Утром мы похороним бандитов и отпустим их лошадей. Я не хочу появляться сними в Индепенденсе.

Джордж наклонился, поднял одеяло и внимательно осмотрел его.

— Черт возьми, — пробормотал он. — Хорошо, что ты решил спать в повозке, иначе мы бы выглядели точно так же.

Блейк взглянул на изрешеченное пулями одеяло и содрогнулся.

— Да, если бы президент увидел это, он бы понял, что в стране уже идет война.

В маленькой типографии Саманта старательно сортировала и складывала в стопки объявления и прокламации, очень довольная тем, что ей, наконец, разрешили выйти из дома. После отъезда Джорджа и Блейка прошло уже три недели. Все это время она почти не появлялась в городе. Саманта считала дни до приезда Блейка, которые тянулись невыносимо медленно. Девушка старалась отвлечься от мыслей о Блейке чтением, вышиванием, игрой на пианино, помогала отцу готовиться к службам, но все равно скучала и волновалась за Хастингса.

Получив разрешение помогать в типографии, Саманта очень обрадовалась: теперь ожидание не будет столь томительным. Конечно, Блейк скоро приедет. Как только она вспоминала о нем, ее сердце начинало учащенно биться.

Каждое утро Саманта принимала ванну и наряжалась, надеясь на чудо: вдруг Блейк приедет именно сегодня? А может быть, он уже забыл ее? Передумал? Откуда ей знать, может, у него уже есть женщина в Индепенденсе? До сих пор это как-то не приходило девушке в голову. Разумеется, такой красивый мужчина должен нравиться женщинам, особенно таким, которые знают толк в любви и умеют завлечь в свои сети.

— Я заберу у тебя эти прокламации и раздам их на улице, — неожиданно прервал ее мысли голос отца. — А ты оставайся здесь, пока я не вернусь.

— Но, папа, я вполне могла бы помочь тебе…

— Нет. Я не хочу, чтобы повторилось то, что произошло несколько недель назад. Оставайся в типографии с мистером Стетсоном.

С этими словами Говард Уолтерс взял стопку прокламаций и пачку аболиционистских газет, которые он недавно начал выпускать вместе с Джозефом Стетсоном, владельцем типографии, и вышел на улицу. Саманта расположилась в задней комнате и, чтобы скоротать время, принялась за чтение газет. В них были статьи о правительственных постановлениях по правам штатов, пространные разъяснения по поводу Закона о штатах Канзас и Небраска, материалы об ужасах и жесткостях рабства, основанные на достоверных рассказах сбежавших или же освобожденных негров.

С особым интересом Саманта просматривала статьи, которые она сама помогала выверять мистеру Стетсону, чтобы удостовериться, что в них нет типографских ошибок. Неожиданно до нее донесся какой-то шум у входа в типографию. Отбросив в сторону газету, девушка вскочила на ноги, собираясь выяснить, что там происходит.

— Немедленно убирайтесь отсюда, хулиганы! Не смейте безобразничать здесь! — услышала она возмущенный голос Стетсона.

Вслед за этим послышался какой-то удар и сдавленный крик. Саманта поспешила в большой зал типографии. Ее взору предстала ужасная картина: Стетсон неподвижно лежал на полу, рядом с печатным станком, из раны на его голове сильно текла кровь. Над ним стоял Фред Брустер, сжимая в руках стальную трубу.

— Это ты приносишь здесь всем беспокойство, — усмехнулся он, — печатая свои аболиционистские газеты. — Фред поднял голову и, увидев Саманту, засмеялся. — Крушите все, что вы видите, — сказал он своим дружкам, — а я позабочусь о мисс Уолтерс.

Опомнившись от ужаса, Саманта резко повернулась и бросилась к задней двери; за спиной раздавался грохот разбиваемого и переворачиваемого оборудования. Но прежде, чем она успела выскочить из зала, Брустер настиг ее и схватил одной рукой за горло, чуть не задушив. Другая рука Брустера стала мять грудь Саманты, а слюнявый рот коснулся ее щеки.

— Сейчас ты узнаешь, что происходит с людьми, которые спят с ниггерами, — злорадно усмехнулся он. — Нам известно, что ты собой представляешь, милашка. Сопротивляясь, Саманта изо всей силы ударила Брустера по ногам, а когда он разжал пальцы на ее горле, так укусила его за руку, что негодяй вскрикнул от боли. Брустер оттолкнул девушку от себя и нанес ей страшный удар в лицо.

— Я уже давно решил, что мы станем любовниками, — прорычал он, бросая Саманту на пол. — Здесь нас никто не увидит. А после этого ты начнешь сама бегать за мной, милая. Ты будешь принадлежать Фреду Брустеру, ты вынуждена будешь быть только моей. Запомни, когда мужчина овладевает женщиной, она должна остаться с ним.

У Саманты все потемнело перед глазами от боли, во рту чувствовался вкус крови. Ей хотелось драться, сопротивляться, но тело отказывалось подчиняться разуму. Между тем, Брустер с остервенением разорвал лиф платья, его жадные пальцы коснулись обнаженной груди девушки. Саманту затошнило от мерзких слов этого подонка и похотливых прикосновений. Из типографии по-прежнему доносились ужасные звуки разбиваемого оборудования. Фред пытался поцеловать Саманту, его руки уже шарили у нее под платьем, разрывая нижнее белье.

— Надеюсь, до нас тоже дойдет очередь, — раздался чей-то насмешливый голос.

Кто-то еще вошел в комнату и наблюдал за ними! Гнев Саманты не знал границ. Она не только чувствовала отвращение и страх при мысли о том, что Фред Брустер и его дружки будут прикасаться к ней, внезапно Саманта вспомнила о Блейке. Ведь ей хотелось принадлежать только ему. Что будет, когда Блейк узнает, что кто-то другой уже овладел ею? Нет, она не должна допустить этого!

Собрав остатки сил, Саманта закричала, затем пошарила возле себя рукой, надеясь найти хоть что-нибудь, что могло бы послужить ей оружием. Она наткнулась на что-то тяжелое — это был стальной пресс, которым пользовался Стетсон, придавливая им стопки бумаги, чтобы они не разлетались от сквозняков. Схватив его, Саманта нанесла Фреду неожиданный удар по голове. Брустер застонал от боли и скатился с нее. — Ах ты, сучка, — прорычал один из парней, — Сейчас мы проучим ее, Фред!

— Джиз, раздевай ее! — бросил другой.

К девушке протянулось сразу несколько рук, грубо срывая с нее оставшуюся одежду. Саманта хотела закричать, позвать на помощь, но кто-то снова ударил ее в лицо, и она почти потеряла сознание. Неожиданно сквозь туман в голове, Саманта услышала другие голоса, гневные крики и, почувствовав, что разжались руки, державшие ее, отползла в сторону. В комнате шла драка.

— Вас всех повесят за это! — возмущенно кричал кто-то.

— Догоните вон того! Он хочет удрать!

— Ублюдки!

— Как Стетсон? Он будет жить?

— Не знаю. Отвезите его к доктору. Когда доктор освободится, попросите, чтобы он приехал ко мне домой, — услышала Саманта голос отца. — Все будет хорошо, милая, — сказал преподобный Уолтерс, заботливо склоняясь над дочерью. Он поправил ее разорванное платье и, набросив на Саманту свою куртку, осторожно поднял девушку на руки. — Все уже закончилось. В Лоренсе не так много сторонников рабства. Теперь, когда Брустер и его дружки будут наказаны, в нашем городе станет намного спокойнее.

Нужно немедленно приступить к патрулированию улиц, — предложил кто-то, когда Саманту вынесли из типографии. Вокруг раздавались голоса людей, проклинающих хулиганов.

— Лоренс не потерпит этого!

— Теперь мы еще упорнее будем бороться за то, чтобы наш штат стал свободным!

Собравшиеся одобрительным гулом приветствовали эти слова.

— Если Стетсон, наш священник и его дочь рискуют своей жизнью ради нашего дела, то и мы не должны бояться наших врагов!

Саманта прижималась к отцу, чувствуя себя униженной и растоптанной. Ее изнасиловали или нет? В голове девушки был такой туман, что она даже не поняла, что с ней произошло. Саманта помнила только отвратительные мерзкие слова и наглые руки Фреда Брустера и его дружков, избивавших ее. Что теперь подумает о ней Блейк? Считается ли она опозоренной? Как ей перенести унижение? Как рассказать об этом Блейку?

— Что произошло? — узнала Саманта голос Клайда Бич ера, удивившись, как это ему всегда удается появляться тогда, когда отцу нужна помощь.

— Хулиганы во главе с Фредом Брустером разгромили типографию, — ответил преподобный Уолтер. — Стетсон тяжело ранен.

— Боже мой! Скорее отвезите Саманту домой. Я немедленно пошлю за доктором.

Бич ер проводил их взглядом, причем сердитое выражение его лица не имело ничего общего с сочувствием тому, что произошло в типографии. Он был расстроен только тем, что бандиты напали на Саманту. Бич ер знал, что Ник Вест хорошо заплатил одному человеку, чтобы тот убедил этих парней, что дело аболиционистов сильно пострадает, если они разгромят типографию и изобьют Стетсона. Вест понимал, что этих отъявленных хулиганов долго уговаривать не придется.

Однако Бичер был уверен, что Вест хотел, чтобы парни просто попугали Стетсона, а не избивали его до полусмерти. Нападение на Саманту совсем не входило в этот план. То, что произошло, только сплотит ряды городских аболиционистов, вынудит их принять решительные ответные меры.

Бичер поспешил к доктору. Как только он попросит его позаботиться о Саманте, то сразу же направится к Нику Весту, чтобы доложить ему о случившемся. Бичер был уверен, что Вест разозлится, узнав о том, что Брустер со своей шайкой слишком переусердствовал. Горожане будут возмущены нападением на дочь священника. Однако это событие имело и положительные стороны. Возможно, когда страсти улягутся, кое-кто в городе дважды подумает, прежде чем поддержать аболиционистов из опасения подвергнуться насилию со стороны защитников рабства.

— Интересно, что произошло с Блейком Хастингсом и его другом, негром? Люди, посланные Вестом убить Блейка и захватить Джорджа Фридома, еще до сих пор не вернулись. Бичер был уверен, что и Саманта ничего не знала о Блейке. Он часто обедал в доме священника и по настроению девушки, по тому, как мрачно и неохотно отвечала она на его расспросы, сделал вывод, что у нее не было никаких известий о Хастингсе.

Где же сейчас Блейк и его ниггер? Что случилось с людьми Ника? Кто из них мертв, а кто жив?

Озабоченный своими мыслями, Бичер вошел в кабинет доктора Бекетта, который в этот момент обрабатывал сильно кровоточащую рану на голове Джозефа Стетсона. Стетсон так и не пришел в себя.

— Когда вы закончите здесь, пожалуйста, зайдите к Уолтерсам, — попросил Бичер доктора. — Эти головорезы напали на Саманту Уолтерс в задней комнате типографии.

Бекетт с тревогой посмотрел на него.

— Что они с ней сделали?

— Я точно не знаю, но видел, что ее сильно избили, порвали всю одежду. Я думаю, понятно, что с ней случилось…

Доктор и человек, помогавший ему, сочувственно и одновременно возмущенно переглянулись.

— Я приеду сразу, как только освобожусь, — заверил Бекетт.

Бичер поспешил домой, чтобы оседлать лошадей и отправиться к Нику Весту, который жил к северу от Лоренса. На его губах играла злорадная улыбка. Благодаря глупой выходке Брустера, можно будет распространить по городу слух о том, что Саманту Уолтерс изнасиловали в типографии, и, таким образом, опозорить ее. Правда, это не совсем совпадает с планами Веста… Зато подобное обстоятельство проучит высокомерную злючку и немного утихомирит ее, вынудив сидеть дома.