"Воровство & волшебство" - читать интересную книгу автора (Аверин Владимир Владимирович)

Глава X Подслушивающее устройство

Следующим утром Дина, завтракая, смотрела телевизор. Когда началась программа новостей, в углу экрана появилось изображение сурдопереводчицы, которая переводила слова диктора на язык глухих.

Женщина оживленно жестикулировала и тщательно выговаривала слова, активно двигая губами, — ее рот так и ходил ходуном, как у какого-нибудь мультипликационного персонажа. Увидев ее, Дина сразу вспомнила Павлика Дынина, который читал по губам. Девочка убрала звук в телевизоре и, следя за переводчицей, попыталась понять ее. Но оказалось, что это не так просто, как кажется на первый взгляд. И тут Дине пришла в голову замечательная мысль. В первый момент она даже расстроилась из-за того, что эта идея пришла к ней только сейчас, а не раньше. Схватив телефон, она позвонила Вадику.

— Привет, — сказала она, услышав голос приятеля. — Я придумала грандиозный план! Гениальный и простой, как колесо!

— Поздравляю, — угрюмо произнес Вадик.

— Но нам понадобится помощь Павлика Дынина. Ты сможешь его найти?

— А чего его искать?.. Он в соседней квартире чинит вертолет вместе с Пузырем, — проворчал Ситников. — С раннего утра что-то пилят, сверлят, забивают. Спать не дают. Полный отстой, а не утро.

— Ты случайно не знаешь, на каком расстоянии Павлик может читать по губам?

— Не знаю. Это надо у него спросить. Я только знаю, что он научился читать по губам перед зеркалом.

— Почему перед зеркалом? — удивилась Дина.

— Потому что все логопеды советуют заикам развивать речевой аппарат.

— Что такое речевой аппарат? И вообще, откуда ты все это знаешь?

— Павлик рассказал. Вчера. Когда мы с гонок домой возвращались. Речевой аппарат — это голосовые связки, язык, губы и лицевые мышцы, которые управляют губами. Нужно тренировать все это хозяйство, чтобы правильно говорить. Ты видела, как культуристы накачивают мышцы, ну, бицепсы, трицепсы?

— По телику видела. Они тренируются перед зеркалом, чтобы смотреть на свое тело и одни мышцы напрягать, а другие расслаблять.

— Правильно. У заик такая же пурга. Заика сидит перед зеркалом, старательно выговаривает слова и следит за губами, типа, контролирует их, чтобы они правильно двигались. Между прочим, когда мы говорим, у нас работают больше двадцати лицевых мускулов. Короче, когда заика тренируется перед зеркалом, он постепенно запоминает положение губ при каждом звуке и волей-неволей начинает читать по губам, как глухонемой. Павлик специально этому не учился, это счастье ему само привалило.

— Ты хоть понимаешь, что Дынин — это наше подслушивающее устройство?! — радостно воскликнула Дина. — Он поможет нам раздобыть информацию о госпоже Лиле!

— Как?

— Помнишь, ты говорил, что гадалка встречалась с Артуром на территории какого-то «шиномонтажа»?

— Помню. Это рядом с Варшавским шоссе.

— Я уверена, что они не случайно выбрали это место для встречи. Я пока не знаю, как они связаны с этим «шиномонтажом», но какая-то связь есть. Должна быть. Ведь люди обычно встречаются там, где им удобно, то есть возле своей школы, возле своей работы или своего дома. У тебя есть подзорная труба?

— У меня есть бинокль. А для чего тебе?

— Мы будем наблюдать за территорией «шиномонтажа», а когда там появятся Артур или госпожа Лиля, то мы проследим за ними. Кстати, кроме бинокля, захвати с собой фотоаппарат. Если повезет, то мы их сфотографируем. Фотография — это доказательство их преступной связи.

— Это и есть твой грандиозный план? — усмехнулся Вадик. — Не понимаю, что в нем гениального. А если они там не появятся? Что тогда?

— А вот тогда нам поможет Павлик. Мы дадим ему бинокль и попросим понаблюдать за работниками «шиномонтажа». Если Артур или Лиля часто там бывали, то про них рано или поздно обязательно вспомнят. Вспомнят, произнесут их имена и скажут о них какую-нибудь информацию. А Павлик прочитает это по губам. Ведь на работе, как в семье, — если кого-то из членов семьи долго нет дома, то о нем обязательно вспоминают. Классно я придумала, правда?

— Фантастика, — снова усмехнулся мальчик. — Ты рассуждаешь как первоклашка, Кирсанова, честное слово.

— Может быть, у тебя есть другие предложения? — рассердилась Дина. — Ты обещал мне разыскать украденные вещи. С тех пор прошло пять дней. Вещи ты не нашел, гадалку спугнул, Артура упустил. И после этого ты еще усмехаешься?

— Не напоминай мне об этом. Не сыпь мне соль на рану, она и так болит, — примирительным тоном сказал Вадик. — Я ведь не отказываюсь от твоего предложения. Я готов идти с тобой хоть в «шиномонтаж», хоть на край света. Я не против. Но что скажет заика?

— Бери фотоаппарат, бинокль, иди к Пузырю и расскажи Павлику о моем предложении, — распорядилась девочка. — Я сейчас соберусь и приду к вам.

Она положила трубку и через двадцать минут вошла в квартиру Вити Пузыренко. Дверь ей открыл Вадик. Уже на пороге Дина догадалась, что родителей Пузыря нет дома. Посреди прихожей валялись три пары пыльных кроссовок, на вощеном паркете отпечатались следы грязных подошв. В гостиной, прямо на ковре, были разбросаны тюбики с клеем и краской, шурупы, отвертки, молоток, гаечные ключи. В центре комнаты на перевернутом вверх ножками табурете громоздилась радиоуправляемая модель вертолета — профиль его серебристого корпуса напоминал крупного леща. Заика и Пузырь стояли на коленях перед этим аппаратом и сосредоточенно прикручивали какую-то маленькую деталь. Ремонт вертолета подходил к концу, Пузырь насаживал на болт последнюю гайку. Она была такой крошечной, что приходилось держать ее специальным пинцетом.

Выслушав предложение Дины, Павлик, не раздумывая, согласился ей помочь. Зато Пузырь сразу забраковал план Кирсановой, назвав его наивным и безбашенным.

— Это полный отстой, а не план! И как такая чума могла прийти тебе в голову?! — возмутился он.

— Если нет других идей, надо использовать эту! — упрямо стояла на своем Дина. — Нельзя сидеть сложа руки! Вещи сами обратно домой не придут!

— Раз тебе так приспичило, то возьми и позвони в этот «шиномонтаж»! У меня на компьютерном диске записаны адреса и телефоны всех московских жителей и организаций! Позвони и попроси Артура или Лилю! А ехать туда — это глупость, пурга и чума!

— Я не могу позвонить, потому что не знаю их фамилий!

— По… по… по… поехали с-с-с на-нами, — сказал Пузырю Павлик. — У Ва-варшавского шо-шоссе много пу… пу… пустырей. Там мо-можно и-и-испы-тать ве-вертолет. Все-таки до-дорогую те-технику лучше испытывать с бо-бо-большой ко-компанией, чтобы ху… ху… хулиганы не пы… пы… пыриставали.

Это предложение заинтересовало Пузыря.

— Только ради вертолета, ради его безопасности и сохранности я поеду с вами, — неохотно согласился он, а потом капризно добавил: — И все-таки мне никуда не хочется ехать и ничего не хочется делать в первой половине дня.

— А во второй? — спросила Дина.

— Во второй хочется есть и спать.

Через час и десять минут друзья уже ехали в автобусе по Варшавскому шоссе, медленно двигаясь от одной автомобильной пробки к другой. Светило солнце, и моросил дождь; салон автобуса превратился в сырую душную парилку. Над головами пассажиров струился влажный горячий воздух, по стеклам стекала вода. Ребята обливались потом, Дина встала на цыпочки у открытого окна и подставила лицо летнему дождю, время от времени смахивая платком теплые капли с ресниц. Когда автобус затормозил на остановке, девочка обратила внимание на двоих подростков возле обочины шоссе. Один из них был невысокий, ё бритой головой, а другой — лохматый и долговязый. Парни стояли возле бордюра и смотрели на проезжающие машины каким-то блуждающим, насмешливым взглядом, словно мысленно говорили: «Сколько же кругом лохов. Кидать вас не перекидать». В руках они держали ведра и щетки для мойки автомобильных окон. Но в эту минуту работы у мойщиков не было, потому что пробка перед светофором рассосалась, и машины проносились мимо них на большой скорости. Дина присмотрелась к низкорослому подростку с оттопыренными ушами и узнала в нем паренька, который следил за ней возле ее квартиры, а потом толкнул на винный стеллаж в супермаркете. Девочка захотела сказать об этом своим приятелям, но Вадик опередил ее.

— Смотрите! — воскликнул он, указывая пальцем на мойщиков. — Видите тех парней?! Они прокололи колесо, когда мы с Никитой следили за Артуром!

— Тише. Не кричи, — осадила его Дина. — Один из них, вон тот, маленький, подложил мне банку черной икры в сумочку.

— Серьезно? — удивился Вадик. — Значит, эти пацаны как-то связаны с гадалкой?

— Ну и ну… — покачал головой Пузырь. — А тот высокий пацан наверняка изображал несчастного курьера, когда они кидали Маруську Паникушину. Получается, что гадалка с помощью гипноза вытянула у тебя информацию о девчонках, а потом натравила на них этих пацанов, — предположил Пузыренко, обращаясь к Вадику.

Вадик сжал кулаки и сказал:

— Давайте выйдем и поговорим с этими уродами. Вот они-то и расскажут нам, как найти госпожу Лилю. — Он рванулся к открывшимся дверям, но Пузырь остановил его, схватив за локоть.

— Да не дергайся ты раньше времени, — произнес он. — Сначала надо придумать, как вытянуть у них нужную информацию. Просто так, за здорово живешь, они тебе ничего не расскажут. Ведь ты не следователь по особо важным делам, ты даже не инспектор по делам несовершеннолетних. Для них ты обычный лох. Лох с большой буквы. Они не станут с тобой разговаривать. И силой ты ничего из них не вытянешь, потому что это самая настоящая шпана. Такие, как они, на агрессию реагируют быстро и просто — дают сдачи, бьют в чайник. А нам сейчас драться никак нельзя, потому что у нас в чемодане вертолет бесценный.

Двери с шипением закрылись, и автобус двинулся дальше по шоссе, оставив позади двух несовершеннолетних мойщиков. Вадик сокрушенно покачал головой и с укором посмотрел на Пузыря: мол, что же ты наделал.

— Да никуда они не денутся, — равнодушно махнул рукой Витя Пузыренко. — Видишь, у них в руках ведра и швабры, в смысле, эти… как их… щетки. Они стоят на своем рабочем месте и еще долго будут стоять, ведь день только начинается.

— Я мо… мо… мо… мо… — подал голос Павлик.

— Да понятно, понятно, — перебил его Пузырь. — Ты можешь по их губам прочитать, о чем они говорят. Но кто тебе сказал, что они сейчас говорят именно о гадалке или об Артуре. С какого перепуга они вообще должны о них говорить? Вот у меня, например, больше сотни знакомых, но я же не вспоминаю и не говорю о них ни с того ни с сего.

— Витька прав. Надо подтолкнуть их к этому разговору. Давайте устроим какую-нибудь провокацию, чтобы они вспомнили гадалку или Артура, — предложила Дина.

— Что бы мы ни пы… пы… пыридумали, я до… до… должен видеть, как о-о-они ра-разговаривают. Да-да-давайте вернемся, чтобы на-наблюдать за ними с пы… пы… пыротивоположной с-с-стороны ш-ш-шоссе.

Приятели вышли на следующей остановке, попали под грибной дождь и тут же скрылись от него в подземном переходе. На другой стороне шоссе друзья снова сели в автобус и поехали обратно. Пузырь со старомодным дерматиновым чемоданом в руке, Вадик с фотоаппаратом на груди, Павлик с биноклем на шее и Дина, которая вертела головой на сто восемьдесят градусов, с любопытством глядя по сторонам, — они напоминали туристов, гостей столицы, которые заблудились в незнакомом городе и поэтому ездят туда-сюда по одному маршруту.

Дынин сам выбрал место для наблюдения. На возвышении рядом с шоссе развернула шатры плодоовощная ярмарка; Павлик остановился возле помойки, где гнили испортившиеся овощи и фрукты. Над мусором роились стаи ос и мух, стояла невыносимая вонь, зато отсюда открывался прекрасный вид на противоположную сторону Варшавского шоссе. А самое главное — на этом пригорке наблюдатели могли скрыться от посторонних глаз за мусорными контейнерами. Подняв бинокль к глазам, Павлик сверху вниз посмотрел на мальчишек-мойщиков, как военачальник на войско противника.

— О чем они сейчас говорят? — спросила у него Дина.

— Они мо… мо… мо… мо… мо… мо… мо… мо… мо… мо… мо…

— Они молчат, — сказал Пузырь вместо Павлика и, взяв у него бинокль, навел окуляры на противоположную сторону шоссе. — Мы должны внести смятение в их ряды. Надо придумать что-нибудь безбашенное, что-нибудь такое, от чего у врага крыша съедет. Непонятное — вот что больше всего пугает людей. Фу, какая же здесь вонища. — Он вернул бинокль Павлику и, брезгливо зажав пальцами нос, гнусаво поторопил приятелей: — Дубайте, дубайте быстрей. Я здесь долго де выдесу.

Дина, щурясь от яркого солнца, приставила к бровям ладонь козырьком, посмотрела вниз на малолетних мошенников и задумчиво произнесла:

— Если бы у них был мобильник, я бы позвонила им и сказала, что Артур их предал, а госпожа Лиля навела на них порчу. Вот тогда бы они точно заговорили о гадалке и об Артуре.

— Но у них нет мобильника. Им нельзя ни позвонить, ни послать телеграмму, — сказал Вадик. — Да и у нас почтальона нет, чтобы эту телеграмму передать. Некого к ним послать, понимаешь? Тебя лопоухий пацан знает, меня они видели в машине Никиты, Павлик нужен здесь, чтобы читать по их губам, а Пузырь…

— А я не пойду, — сказал Витя Пузыренко, услышав, что его собираются отправить в стан врага. — Но прикол с телеграммой мне понравился. Только про порчу и предательство писать не будем. Напишем так: «Привет от Артура». И все. Коротко и ясно. Павлик, доставай вертолет, сейчас мы испытаем его в боевых условиях. Я придумал классный финт, просто ураган.

Деловито потирая ладони, Пузырь оценивающим взглядом посмотрел на юбку Дины. Девочка смущенно взглянула на свои коленки, пригладила юбку, проведя ладонями по бедрам, а потом сердито спросила:

— Что уставился?

— Мне нужен лоскут светлой материи, — бесцеремонно разглядывая Дину, сказал Пузырь, — чтобы написать на нем послание кидалам.

— И ты хочешь оторвать этот лоскут от моей юбки? — покраснев от возмущения, сказала Дина. — Не надейся!

— Да я и сам вижу, что твоя юбка для этой цели слишком короткая. Если оторвать лоскуток, то совсем ничего не останется. — Пузырь перевел взгляд на белую майку Павлика.

— Я не… не… не… — Заика, закрыв глаза, отрицательно замотал головой.

— Понятно, — прервал его Пузырь. — Ты тоже не дашь уродовать свою одежду.

Павлик утвердительно кивнул.

— Что ты надумал? Объясни толком, — попросил Вадик приятеля.

— Вы когда-нибудь видели воздушную рекламу? Ну, это когда к самолету, к вертолету, к воздушному шару или к дирижаблю прикрепляют огромный отрезок материи с рекламой какой-нибудь фирмы и запускают летательный аппарат в небо. За несколько минут такая реклама может облететь всю Москву. И на нее все будут обращать внимание, потому что это очень эффектно и высоко. У нас в Москве такой рекламный дирижабль висит над «ВДНХ».

— Я поняла. Ты хочешь привязать к вертолету лоскут с посланием и отправить его на ту сторону шоссе, — догадалась Кирсанова. — Классно придумано.

— Хм, еще бы. Я плохого не посоветую, — самодовольно усмехнулся Пузырь. — Но мне нужен длинный кусок легкой светлой ткани и чернила. Если вы не хотите пожертвовать своей одеждой, то я даже не знаю, как нам быть. Я готов отдать свою майку. Но не отдам. Потому что она черная. Вот мне, например, для дела ничего не жалко. Я делюсь с вами самым ценным, что у меня есть, — своим мозгом, в смысле, своими мыслями, своими… этими… как их… гениальными идеями. А вам шмотки жалко. Если одежду рвать не хотите, то найдите какую-нибудь тряпочку. И еще мне нужны чернила.

— А губная помада подойдет вместо чернил? — спросила Дина, доставая из сумочки косметичку. — Или тушь для ресниц?

— Губная помада подойдет, — одобрительно кивнул Пузырь. — А где мы возьмем ткань?

— Сейчас я что-нибудь придумаю, — сказал Вадик и побежал на ярмарку. Он промчался мимо арбузных развалов, мимо яблочных рядов, быстро прошел вдоль прилавков с огурцами и помидорами и только на противоположном краю базара увидел синюю будку с надписью «туалет». Купив рулон туалетной бумаги, он вернулся к друзьям и отмотал от него полутораметровый розовый лоскут. Растянув этот обрывок на раскинутых в стороны руках, он сказал: — По-моему, это выглядит не хуже, чем рекламная растяжка на Тверской улице. Особенно если смотреть издали.

Пузырь насухо вытер крышку контейнера, разложил на ней бумажную ленту и старательно вывел фразу: «Привет от Артура!» Он истратил на это целый тюбик помады, написав приветствие два раза крупными, жирными буквами, чтобы послание можно было прочитать издалека. Затем он велел Дине и Вадику спрятаться за мусорными баками, а Павлику посоветовал наблюдать за шоссе через просвет между контейнерами, скрываясь таким образом от глаз мойщиков. Сам Пузырь примостился на дощатом ящике между двух ржавых баков и, взяв в руки пульт дистанционного управления, включил авиамодель.

Прямые лопасти вертолета медленно двинулись по кругу, с каждым оборотом увеличивая скорость вращения. На хвосте заработал маленький, похожий на вентилятор, рулевой пропеллер. Вокруг вертолета поднялся сильный ветер. Винт разметал бумажный мусор и, взвихрив дождевую морось, чудесным образом сотворил над собой маленькую радугу. Вертолет дрогнул, на несколько сантиметров приподнялся над землей, качнулся влево и вправо, словно проверил свои возможности, а затем с уверенностью настоящей боевой машины поднялся ввысь и стремительно полетел над шоссе, увлекая за собой длинную бумажную ленту с надписью: «Привет от Артура!»

Пузырь неправильно рассчитал скорость полета, поэтому вертолет, как хвостатая комета, слишком быстро пронесся над головами изумленных мальчишек-мойщиков — они даже не успели разобрать надпись на туалетной бумаге. Пришлось сделать крутой вираж, снизиться до высоты двух метров, сбавить скорость и еще раз пролететь перед глазами мойщиков. Второй заход оказался удачным — мальчишки прочитали послание. По их оживленным жестам можно было догадаться, что оно их заинтересовало. Когда вертолет вернулся на помойку и приземлился прямо перед Пузырем, толстый авиамоделист сказал заике:

— Теперь пришла твоя очередь. Включай свое подслушивающее устройство.

Павлик поднял к глазам бинокль и, внимательно следя за губами мойщиков, сказал:

— Ушастый па-пацан предлагает пе-пе-перейти на на-нашу с-с-сторону, чтобы выяснить, кому принадлежит ве-вертолет и ко-кому пе-передали пы… пы… пы…

— Понятно, — перебил его Пузырь. — Они хотят выяснить, какой именно Артур передал привет. Они не врубаются, о каком Артуре идет речь. Мало ли Артуров в Москве. Я тебя правильно понял?

Заика утвердительно кивнул, но потом, показав Пузырю указательный палец, уточнил:

— Один. Только о-один хо-хочет это вы-выяс-нять… Ко-коротышка. А ды… ды… дыругой говорит, что его это не и-и-интересует.

— Слушай, Павлик, ты не повторяй за ними каждое слово, а говори самую суть, — посоветовал заике Вадик Ситников. — Нас интересуют только Артур и гадалка. Остальное нам по барабану.

— A-артур как-то с-с-связан с «шиномонтажом»… Он — ученик с-с-слесаря в «ши-шиномонтаже».

— Класс! Одна загадка разгадана! — радостно воскликнула Дина и пристыдила Вадика и Пузыря: — А вы говорили, что я придумала глупый план. Между прочим, благодаря моему плану мы теперь точно знаем, где искать Артура! Через него мы легко выйдем на след колдуньи!

— А-артур се… се… сегодня не pa-работает, — сказал Павлик, продолжая наблюдать в бинокль за мойщиками. — Он се… сегодня ве… ве… вечером по-пойдет в клуб.

У Вадика вырвался неуместный вопрос:

— В какой клуб? — выпалил он. — В ночной? Как называется*?

Заика опустил бинокль и оторопело посмотрел на Ситникова.

— Я же не мо… мо… могу у них с… с… с…

— Да я понял, — перебил его Вадик. — Это я в азарте глупость сморозил. Я забыл, что ты не можешь задавать им вопросы.

— Это не но-ночной кы… кылуб, — через несколько секунд сообщил Павлик, глядя в бинокль. — Это Дом ку-культуры те-текстильной ф-фабрики. Се… сегодня там ди-дискотека… Эти па… па… пацаны туда не по-пойдут… По-потому, что им еще до… до… долго до… до… добираться до… до… домой. Они живут под Мо… Москвой.

В это время внизу на светофоре включился красный свет. Автомобили снова затормозили на участке шоссе перед мойщиками, и парнишки, схватив свои ведра и щетки, бросились к чумазой иномарке. Наблюдая за подростками в бинокль, заика улыбнулся.

— Эти па-пацаны прокалывают ко-колеса тем, кто не платит им за ра-работу. Ma-машины с проколотыми шинами до-доезжают до «ши-шиномонтажа» и попадают к А-артуру. У-ушастый па-пацан на-на-помнил длинному па-пацану, что се-сегодня не надо прокалывать колеса, потому что А-артур сегодня не работает.

— Ну и ну… А я-то, наивный, подумал, что они встали на честный трудовой путь, — покачал головой Пузырь. — Оказывается, даже здесь, на дороге, они умудряются мошенничать. Выходит, они специально прокалывают шины, чтобы обеспечить клиентурой своего приятеля.

— Да, — сказал заика, внимательно наблюдая за разговором малолетних мошенников. — А-артур с ними де-делится. Они портят ко-колеса, а А-артур эти колеса чинит в «шиномонтаже» и получает за эту pa-работу нехилые деньги.

Чтобы еще раз заставить мошенников говорить на нужную тему, Пузырь собрался послать им воздушный привет от госпожи Лили, но прозрачный грибной дождик, совсем было переставший, вдруг полил с новой силой и превратился в настоящий ливень. Мальчишки-мойщики бросили свою работу, поймали такси и, поехав в сторону метро, скрылись за пеленой дождя. Пришлось и наблюдателям подчиниться обстоятельствам: Пузырь и заика спешно убрали вертолет в чемодан, а Дина помогла Вадику уложить в сумку фотоаппарат и бинокль. Приятели побежали под защиту брезентового тента, натянутого над арбузным развалом. За несколько секунд мир вокруг превратился в сырой, неуютный аварийный отсек, где все текло, сочилось, лилось и капало. Казалось, что над провисшим брезентовым навесом исторгает потоки лопнувшая водопроводная труба.

Заика купил полосатый астраханский арбуз, с хрустом разрезал его перочинным ножиком на четыре части и угостил приятелей. Откусывая сладкую сочную мякоть, выплевывая в лужу черные лаковые косточки, друзья стали обсуждать план дальнейших действий. Вадик предложил поехать в Дом культуры текстильной фабрики и разыскать там Артура, чтобы выпытать у него адрес гадалки. Наведаться в заводской клуб решили вечером, потому что дискотеки обычно начинаются после шести часов. Зато в «шиномонтаж» намерились отправиться сразу после дождя; Дина надеялась получить там новые сведения об Артуре. Пузырь снова, как и утром, забраковал ее предложение.

— Да кто тебе сказал, что в «шиномонтаже» станут с тобой откровенничать? Там работают взрослые мужики, у них забот полный рот, им некогда болтать с посторонними девчонками! Меня просто бесит твоя наглая самоуверенность, Кирсанова! — воскликнул он, чуть не захлебнувшись арбузным соком.

— А мы прикинемся юными журналистами и попросим дать интервью для молодежного журнала «Молоток», — сказал Вадик. Мысль получить информацию об Артуре с помощью интервью проклюнулась в мозговых извилинах Ситникова не случайно. Фотокружок, в котором он занимался, находился рядом с кружком «Юный журналист», и будущие репортеры иногда обращались за помощью к будущим фотографам — просили то фотовспышку, то фотоэкспонометр. Вадик несколько раз бывал у них на занятиях и понял, что задавать вопросы гораздо легче, чем делать качественные фотографии. — Мы возьмем интервью у какого-нибудь небольшого начальника, ну, например, у бригадира. Попросим его рассказать о новом поколении слесарей, которые работают в «шиномонтаже».

— Точно! — радостно воскликнула Дина, но в следующий момент ревниво блеснула глазами и добавила: — Странно, что эта банальная мысль пришла в голову тебе, а не мне. Будь скромнее, Вадик, не забывай, что сейчас руковожу я. Кстати, давай сразу распределим роли: я буду журналисткой, а ты — фотографом. Я буду брать интервью, а ты будешь молчать и фотографировать. Согласен?

— Разве я имею право отказаться? — угрюмо произнес Ситников. — Сегодня ты у нас лидер, тебе и решать. Только я не стану зря тратить пленку, я просто сделаю вид, что фотографирую.

— Договорились. Будешь моим ассистентом. Не обижайся, просто я где-то читала, что журналисты-девушки в интервью получают больше информации, чем журналисты-мужчины.

Когда закончился дождь, приятели отправились в «шиномонтаж». Возле длинного бетонного забора, опоясывающего территорию автосервиса, они разделились — Пузырь и заика остались снаружи, а Дина с Вадиком, миновав открытые металлические ворота, оказались на просторной асфальтированной площадке, в центре которой стояло железобетонное здание мастерской. Возле входа в ремонтный цех, на скамейке, скрестив вытянутые ноги, отдыхал молодой загорелый мужчина в черном промасленном комбинезоне. Он смотрел на облака и курил, расслабленно откинувшись на спинку скамьи.

— Этот слесарь менял колесо Никите, когда я встретил здесь Артура, — негромко сказал Вадик Дине, коснувшись ее руки. — Возьми у него интервью, раскрути его, выведай у него все, что он знает про Артура.

Девочка моментально оценила обстановку. У нее в сумочке всегда лежали записная книжка, авторучка и целлофановый пакет на всякий случай. Подойдя к скамейке, Дина, обворожительно улыбнувшись, поздоровалась с мужчиной, затем деловито разложила целлофановый пакет на влажном после дождя сиденье и села рядом со слесарем. Она достала блокнот, авторучку и, положив ногу на ногу, приготовилась записывать,

— Меня зовут Дина. А вас как?

— Ну, Андрей, — с недоумением сказал автослесарь. — А зачем вам?

— Андрей, вы можете уделить мне несколько минут? Я хочу взять у вас интервью. Мы с моим приятелем, — Дина указала авторучкой на Вадика, — хотим стать журналистами. Мы работаем внештатными корреспондентами в журнале «Молоток». Это журнал для подростков. Впрочем, если у вас много работы, я не буду настаивать. Нас учили не брать интервью в разгар рабочего дня, потому что в такой ситуации человек думает не столько об ответах на вопросы журналиста, сколько о выключенном станке.

— Я не против. Сейчас у меня обед. А про что интервью? — спросил Андрей, с любопытством глядя то на Дину, то на Вадика. — Вы хотите меня сфотографировать, что ли?

— Хотим. Если вы не возражаете, — сказал Вадик, раскрывая кожаный футляр фотоаппарата.

— Хотите мою фотку в журнале напечатать?

— Обязательно напечатаем, — пообещала Дина, — если вы, конечно, разрешите. Но сначала ответьте нам на несколько вопросов. Видите ли, мы хотим сделать репортаж о наших сверстниках, о тех, кому сейчас от тринадцати до восемнадцати…

— Или немного больше, — уточнил Вадик, вспомнив, что Артуру восемнадцать лет уже исполнилось и, таким образом, он вышел из категории несовершеннолетних.

— Мы хотим сделать репортаж о том, как проводят свое свободное время наши ровесники. О том, чем они занимаются во время каникул, где работают или подрабатывают после окончания школы.

— Вы не по адресу обратились, — сказал Андрей, выпустив изо рта колечко дыма. — У нас малолетки не работают. У нас работа серьезная. Кстати, почему вы пришли именно к нам в «шиномонтаж»? Кто вам посоветовал?

— Никто, — сказал Вадик. — Просто однажды мой приятель менял у вас колесо, а я тем временем бродил по вашей территории. Вот тогда я и встретил возле вашего корпуса паренька-рабочего. Черноволосый такой, с длинной челкой. У него еще татуировка на безымянном пальце. Ему на вид как раз около восемнадцати.

— А, так это Артур Иванов, ученик слесаря, — догадался мужчина. — Действительно, он был у нас самым молодым. Ему недавно восемнадцать исполнилось. Но только вы о нем писать не станете.

— Почему? — спросила Дина.

— О таких, как он, в газетах и журналах не пишут. А если и пишут, то под рубрикой «Их разыскивает милиция». Он же несовершеннолетний преступник, его к нам на перевоспитание направили.

— По-моему, несовершеннолетний — это тот, кому еще нет восемнадцати, — возразила Дина.

— Так я ведь и говорю: восемнадцать ему несколько дней назад исполнилось. А до этого он считался несовершеннолетним, поэтому его и определили к нам на принудительные работы. Есть такая статья в Уголовно-процессуальном кодексе — «Применение принудительных мер воспитательного воздействия». Это когда несовершеннолетних преступников заставляют трудоустроиться, в общем, отдают на поруки трудовому коллективу. Правда, это касается только тех, кто совершил преступления небольшой тяжести.

— Интересно, что же он натворил? — спросила Дина.

— А вам зачем это знать? Вы все равно не напишете про него в своем глянцевом журнальчике. Вам ведь, как я понимаю, нужен положительный герой, который по утрам манную кашу кушает и мамины советы слушает. Фиолетовые сопли в розовом фантике — вот что вам нужно, — сказал слесарь, короткими затяжками докуривая сигарету. — Я прав?

— Нет, вы не правы, — заспорила Дина. — Нас очень интересуют трудные подростки и непростые жизненные ситуации.

— Подросток, типа, оступается по жизни, а потом встает на верный путь. Это классная тема для журнальной статьи, — поддержал ее Вадик. — Мы напишем про него в журнале, и этот случай будет другим наукой.

Автослесарь выбросил окурок в урну, выдохнул дым и сказал:

— Ну, если так, то записывайте. История, в общем-то, самая обычная. Артур со своими приятелями вороват сумки из автомобилей. Подъезжает машина, например, к рынку или к супермаркету. Пока водитель ходит по магазину, пацаны быстренько прокалывают заднее правое колесо. Водитель возвращается к своему авто, укладывает в него покупки и обнаруживает прокол. А когда он возится с колесом, к нему подходит Артур и предлагает свою помощь. Пока идет замена заднего правого колеса, то противоположные двери машины абсолютно выпадают из поля зрения водителя. Вот тут-то приятели Артура через водительскую дверь забирают все ценное, что находится в салоне. Пяти секунд достаточно, чтобы вытащить кейс, сумку или документы.

— Хитро придумано, — сказал Вадик. — Значит, Артур помогает менять колесо и в то же время отвлекает водителя.

— А как их поймали? — спросила Дина.

— Поймали только Артура. Автостоянка перед магазином просматривалась видеокамерами, поэтому охранники заметили воришек. Артура схватили, потому что он помогал менять колесо, то есть стоял справа от машины, прямо перед входом в магазин, в нескольких шагах от охранника. А двое других воришек орудовали с другой стороны авто и поэтому успели смыться.

Дина старалась вести себя, как профессиональный репортер, поэтому она сделала пометки в своем блокноте и только после этого стала задавать следующие вопросы:

— А как Артур ведет себя на работе? Старших слушается? Не прогуливает?

— Хорошо работал. Бригадира слушался. В этом плане претензий к нему не было. У нас ведь платят за сделанную работу: чем больше колес мы заменим, тем больше денег получим. Я заметил странную закономерность, — усмехнулся автослесарь. — В те дни, когда работал Артур, у нас почему-то резко увеличивалось число клиентов с проколотыми шинами.

«Ничего странного», — подумала Дина, вспомнив мальчишек-мойщиков, которые портили колеса в километре от «шиномонтажа».

— А почему вы все время говорите о нем в прошедшем времени — «работал», «был»? — спросила она.

— Потому что Артур уволился пару дней назад. Отработал срок, который ему назначил суд, и уволился.

— А вы, случайно, не знаете, где он живет? — спросила Дина, чувствуя, что снова теряет след. — Мне кажется, что Артур — очень интересный человек. Неординарный. Вот бы взять у него интервью. Скажите, пожалуйста, его адрес.

— Я его адреса не знаю, он меня в гости не приглашал. Зайдите в отдел кадров, там должны знать, где он прописан, — посоветовал автослесарь и, посмотрев на часы, поднялся. — Все. Обед кончился, пора пахать.

В отделе кадров жирная тетка, от которой за версту несло приторными духами, а от золотых колец резало глаза, не ответила на вопрос юных журналистов и велела им выйти из кабинета. Она посмотрела на ребят, как на пустое место, и, прочищая языком зубы, захлопнула дверь прямо у них перед носом.

— Почему в таких учреждениях все чиновницы похожи одна на другую, как две капли воды? На прошлой неделе я собирала документы для паспорта и побывала в жэке, загсе и паспортном столе. Во всех кабинетах я встречала высокомерную злобную грымзу, вот такую, как эта. У каждой на голове прическа в виде каравая, золото на десяти пальцах и отвратительные духи. А самое противное, что все они смотрят сквозь тебя и разговаривают таким тоном, словно ты отвлекаешь их от важнейших государственных дел. И еще они постоянно вертят языком во рту. Мне кажется, у них в письменном столе лежит шоколадка или коробка конфет. Они тайком достают эти сласти из ящика и сосут их с утра до вечера, переворачивают языком и так и этак, — сердито сказала Дина Вадику, когда они вышли из кабинета кадровика.

— Напрасно ты на нее злишься. Адрес работника — это частная информация. Она не имеет права раздавать чужие адреса налево и направо, — сказал Вадик. — Не расстраивайся. Пузырь за минуту найдет телефон и адрес на компьютерном диске, ведь теперь мы знаем фамилию Артура.

Покинув территорию «шиномонтажа», они вернулись к друзьям, ожидавшим их возле бетонного забора, и рассказали им про интервью. Дина похвасталась, что выведала фамилию Артура, и, с надеждой глядя на Пузыренко, напомнила ему про виртуальную телефонно-адресную книгу.

— Я не смогу найти телефон и адрес Артура, — огорошил ее Пузырь.

— Почему? Ты же говорил, что в твоем справочнике записаны адреса и телефоны всех московских жителей и организаций!

— Так и есть. Я от своих слов не отказываюсь, — согласился Пузыренко. — Но все дело в том, что каждый адрес записан на имя главы семейства, вернее, на имя ответственного квартиросъемщика. Если в квартире живет, например, семья из пяти человек: папа, мама, сын, дедка и бабка, то в справочнике, скорее всего, будет стоять имя папы или деда. Ну, в крайнем случае мамы или бабуси. Но уж никак не имя сына, который стал совершеннолетним несколько дней назад.

— А ты попробуй найти адрес Артура просто по фамилии Иванов, — предложил Вадик, но потом, задумчиво погладив свои волосы на затылке, признался: — Впрочем, это моя не самая удачная мысль. Это все равно что искать иголку в стоге сена.

— Во-во… И я о том же вам талдычу, — грубовато сказал Пузырь. — Иванов — самая распространенная фамилия в России. Искать папу Артура Иванова в многомиллионной Москве, не зная его имени, отчества, года и места рождения, — это все равно что искать в миллиардном Китае какого-нибудь господина по фамилии Ли. Там этих Ли как тараканов. Короче, гиблое это дело. Нашего Артура Иванова в справочнике нет и быть не может — не дорос он еще. А про его папу мы ничего не знаем.

— Снова облом, — сделал вывод Вадик, грустно глядя на Дину.

Заика искренне сопереживал девочке, он попытался выразить словами свое сочувствие, начал заикаться, но так и не смог выговорить ничего членораздельного, поэтому, тяжело вздохнув, замолчал. А Пузырь развел руками, как бы говоря: «Я тебя с самого начала предупреждал, Кирсанова, что твой план с „шиномонтажом“ никуда не годится».

— Отчего у вас такие кислые лица?! — воскликнула Дина. — А Дом культуры текстильной фабрики?

— А дискотека, на которую придет Артур? Забыли? Да во время одного медленного танца я выведаю у него о гадалке все, что мне нужно! Ведь он меня ни разу не видел, значит, я могу просто познакомиться с ним на дискотеке!