"Месть" - читать интересную книгу автора (Льюис Сьюзен)

ГЛАВА 4

— И как это тебе удалось подбить меня на такую авантюру? — Кирстен взглянула на Элен, сверкающую бусами и украшениями, как рождественская елка.

— Мне? — воскликнула Элен. — Это была твоя идея.

— Знаю, но надо же на кого-нибудь свалить. Кажется, я передумала. Давай останемся дома.

— Ни за что! Я так ждала этого. Кстати, почему ты передумала?

— Временное помрачение рассудка. Уже все прошло. К тому же ты права: рано или поздно мне все равно придется встретиться с ним, так почему не сейчас?

— Умница, — улыбнулась Элен. — Не забудь, я буду рядом с тобой.

— Да уж, пожалуйста. Я быстренько поднимусь наверх и переоденусь, а ты пока выпей что-нибудь. Вино в холодильнике.

Десять минут спустя, когда Кирстен вернулась на кухню, ее руки дрожали так, что она не могла застегнуть серьги.

— Ты выглядишь восхитительно! — воскликнула Элен. Платье без плечиков плотно облегало безупречную фигуру Кирстен. Кремово-белый цвет так удачно оттенял ее безукоризненно-матовую кожу, что Элен даже обомлела.

— Нет, ты просто непозволительно красива, — решила Элен. — Нельзя, чтобы все досталось одной женщине, поделись хоть чем-то с другими. Ну-ка, задери юбку, дай посмотреть, нет ли у тебя хоть каких-нибудь изъянов. Я бы все-таки лучше себя чувствовала, обнаружив их. Нет, не задирай, я уверена, что у тебя их нет.

— И у тебя тоже, — невесело усмехнулась Кирстен. Боже, как же она нервничала!

— Ты права. Мои бедра тверды как камень и натренированы, потому что я привыкла иметь дело с юношами. И все же ты выглядишь так, что мне хочется заставить тебя переодеться. Однако не будем задерживаться. Итак — вперед, карета подана!

— Тебе не кажется, что вид у меня немного вызывающий, а? — спросила Кирстен, садясь в такси.

— Разве дело в том, что на тебе надето, Кирстен? В любом туалете ты привлечешь всеобщее внимание. Но будь уверена, в этом платье ты сразишь наповал Лоренса Макалистера.

— Что ты имеешь в виду? — насторожившись, спросила Кирстен.

— Ты ведь для этого и надела его? — усмехнулась Элен. — Чтобы он горько раскаялся в том, что отказался от тебя?

— Ты это серьезно? — спросила Кирстен, огорченная тем, что Элен угадала ее мысли.

— Не падай духом, — сказала Элен. — Срази их всех наповал и гордись своей красотой.

— А ты действительно согласовала все с Пиппой? Удивительно, что она решила пригласить меня…

— Все согласовано, — твердо ответила Элен. — А теперь успокойся и расслабься.

— А что она сказала? — не унималась Кирстен.

— Сказала, что знает, какую «сладкую» жизнь устроила тебе пресса. Она считает, что ты не заслуживаешь этого. Она будет очень рада видеть тебя на своей вечеринке, где, кстати, соберется много людей, с которыми тебе следует встретиться.

— Лоренс знает об этом? — спросила Кирстен, чувствуя дурноту.

— Какое это имеет значение? Пиппа наверняка сказала ему. Но он всего-навсего мужчина, Кирстен. Там будут люди, без знакомства с которыми тебе просто не обойтись, а ведь ты должна начать новую жизнь. Так что перестань волноваться.

Когда они приехали, вечеринка была в самом разгаре. Нервы Кирстен так разыгрались, что у нее зуб на зуб не попадал. Она, конечно, спятила, ведь никто в здравом уме не отважился бы на такое. Что, черт возьми, скажет Лоренс, увидев ее? Разумеется, для него появление Кирстен не будет неожиданностью, поскольку Пиппа не могла не предупредить его. Тогда, убеждала она себя, это станет первым шагом к тому, чтобы он простил ее.

Пока они проходили мимо гостей в холле, Кирстен показалось, что она утрачивает ясность мысли.

Виной тому был то ли шум, то ли выпитый коктейль, то ли запах духов, исходящий от дам. Скорее всего, она просто наконец осознала, что находится в доме Лоренса Макалистера! Этот внушительный особняк в викторианском стиле с высокими потолками, полом в черную и белую клетку и огромными комнатами принадлежал ему и, разумеется, также его жене. Кирстен чувствовала себя как во сне, ведь именно так она и представляла себе все это, но теперь, увидев это воочию, испытала тот же порыв безумия, который привел ее сюда.

Она вдруг улыбнулась. В комнате, куда они направлялись, рокотал голос, который она узнала бы везде. Дзаккео Марильяно! И конечно же, и здесь он повторял свой излюбленный трюк, изображая Паваротти и с трудом аккомпанируя себе на пианино! Она не раз видела это, когда Дзаккео приезжал в гости к Полу на юг Франции.

— Боже, он похож на животное! — пробормотала Элен, увидев его.

Кирстен с удивлением обернулась к ней.

— Кто? Дзаккео? Я думала, тебе нравятся мужчины в шортах.

— Не всегда, дорогая, — улыбнулась Элен. — Я ведь имела в виду семнадцатилетних, в крайнем случае, двадцатилетних, но для Марильяно готова сделать исключение.

Рассмеявшись, Кирстен огляделась. Она увидела несколько знакомых, однако не решилась подойти к ним. И к ней, печально подумала она, тоже никто не устремился. Кое-кто смотрел на нее, и Кирстен неуверенно улыбнулась, крепко стиснув в руках свою сумочку. Внезапно в комнате воцарилась тишина, и Кирстен эта минута показалась вечностью.

Она увидела враждебные лица, и сердце ее глухо забилось. Ей хотелось повернуться и убежать, но Элен крепко ухватила ее за локоть.

— Все в порядке, — пробормотала она. — Я здесь, с тобой. Ты не можешь убежать, Кирстен. — И тут же воскликнула: — Привет! Мы прибыли, так что давайте веселиться! — Вызывающе раскачивая бедрами, она направилась к мужчине, стоявшему неподалеку от нее.

Шум возобновился. Кирстен замерла на пороге. По выражению лиц гостей она сразу угадала их мысли: как это Куколка Кирстен, которая обвела вокруг пальца их обожаемого Пола Фишера и предала его память, посмела показаться в обществе?

Заметив ухмылки гостей, она вдруг почувствовала себя шлюхой. Именно этого все и хотели. Кирстен шагнула к Элен.

— Ты ошиблась, Элен, — сказала она. — Мне это не под силу. Я ухожу.

— Как бы не так! — воскликнула та. — Они уже почти успокоились, поэтому покажи им, что ты крепкий орешек.

— Они об этом ежедневно читают в газете Кемпбела, — сердито заметила Кирстен. — Они не хотят видеть меня здесь, я тоже этого не хочу, а потому ухожу.

— Кирстен! О Кирстен, как приятно видеть вас! Я так рада, что вы пришли.

Обернувшись, Кирстен увидела, что к ней приближается невысокая белокурая женщина в плотно облегающих бедра голубых леггинсах и рубашке такого же цвета. Кирстен видела Пиппу только однажды с Лоренсом, в тот самый злополучный день, но сразу узнала ее. Правда, она оказалась гораздо привлекательней, чем тогда показалось Кирстен.

— Я Пиппа Макалистер, — сказала она, взяв Кирстен за руку и улыбаясь ей. Кирстен ожидала увидеть в ее глазах скрытую враждебность, может, даже торжество победительницы, но ничего такого они не выражали. — Лоренс где-то здесь, — щебетала Пиппа, — наверное, на кухне, разбирается с напитками. А вам ничего не налили? Что бы вам предложить? Кажется, у нас есть все, на любой вкус.

— По правде говоря, я собиралась…

— Шампанского! — вмешалась Элен. — Она обожает шампанское.

— Конечно! — улыбнулась Пиппа. — Сейчас официант принесет вам шампанское. Кстати, тут есть один человек, которому я мечтаю вас представить. — Не успела Кирстен возразить, как ее повлекли через комнату к высокому, несколько полноватому мужчине средних лет с бесцветными волосами и смуглым лицом. Он был в очках и курил сигару.

Увидев его, Кирстен обомлела.

— Нет, — пробормотала она, — мне кажется…

— Дэрмот! — воскликнула Пиппа. — Только посмотри, кто к нам пришел! — Тихо, чтобы Кемпбел не услышал ее, Пиппа сказала Кирстен:

— Покажите ему, на что вы способны. Он это заслужил. Помните, что он сделал с вами. — С этими словами она ушла.

Кирстен с трудом преодолела желание выскочить из комнаты, но, собрав всю свою волю, заставила себя взглянуть на Кемпбела. Его насмешливое красивое лицо, как показалось Кирстен, на миг выразило смущение, но уверенность и самомнение возобладали в нем.

— Ну и ну! Вот это сюрприз! — громко сказал он своей соседке, надеясь привлечь всеобщее внимание. Все насторожили уши.

Кирстен не собиралась устраивать сцену, понимая, что именно на это рассчитывает Кемпбел. Будь я проклята, подумала она, если доставлю ему такое удовольствие. Окинув его с ног до головы презрительным взглядом, она вслед за тем одарила Кемпбела очаровательной улыбкой:

— Я часто думала, как поступлю, увидев вас, но теперь поняла, что вы, как ни странно, не вызываете у меня ничего, кроме жалости.

Отворачиваясь, она заметила изумление на его лице. Он был оскорблен, а именно этого Кирстен и хотела. Кемпбел быстро оправился и насмешливо фыркнул.

— У этой сучки соблазнительная задница, не так ли? Еще минута — и она оседлала бы мой пенис. Эй, Куколка Кирстен, — крикнул он ей вслед, — не стесняйся, пришла моя очередь! — тут он разразился громким смехом.

Кирстен не остановилась. Пылая негодованием, она вышла из комнаты. Проходя по пустому холлу, она столкнулась с человеком, шедшим ей навстречу.

— Извините, — пробормотала она, отступив в сторону.

— Все в порядке, — ответил он и вдруг узнал ее. — Привет, Кирстен. Неужели это ты? Меня зовут Дэвид Гилл. Помнишь меня?

— О Дэвид, конечно. Как поживаешь? — спросила она, пожав протянутую руку.

— Прекрасно. Просто прекрасно. Благодаря тебе.

— Мне?

— Разве не ты несколько лет назад наставила меня на путь истинный? Теперь я пишу настоящие вещи — репортажи для девятичасовых новостей и прочее. Работа, конечно, нерегулярная. Похоже, у меня нет ни одной собственной мысли. Но зарабатываю неплохо. А как ты? Чем сейчас занимаешься?

— Почти ничем, — ответила Кирстен.

— Ну конечно, еще так мало времени прошло после смерти Пола. Я искренне опечалился, узнав, что он умер. Он был великим человеком. Да что говорить, ты ведь лучше меня это знаешь. А что касается дерьма, которым тебя поливают в прессе, имей в виду, что есть на свете один парень, очень сочувствующий тебе.

— Приятно слышать, — улыбнулась Кирстен.

— Будь на то моя воля, я бы выступил в твою защиту. И не я один, но ты ведь понимаешь, как обстоят дела! У этой Фишер неограниченные возможности нанести удар, и мне совсем не хочется, чтобы яд, капающий с пера Кемпбела, попал на меня. Конечно, мною никто не интересуется, но они всегда найдут способ разделаться со мной. И все же, если я могу пригодиться…

— Спасибо, — сказала Кирстен. — Я переживу.

Взглянув на Гилла, она поняла, что он очень сомневается в этом. Но с его стороны было весьма любезно сказать ей все это — немногие отважились бы на такое. Когда он предложил ей что-нибудь выпить, она согласилась.

Войдя на кухню, Кирстен настороженно огляделась, нет ли там Лоренса. Ведь Пиппа сказала, что он должен быть здесь. Однако его не было, и Кирстен улыбнулась, почувствовав облегчение. Сейчас она выпьет, а потом попробует ускользнуть отсюда, чтобы не столкнуться с ним.

Дэвид сразу же потащил ее к группе людей, оживленно обсуждавших перспективы следующего фильма Лоренса. Казалось, все они считали, что он спятил, предложив написать сценарий Руби Коллинз.

— Дэрмот знает ее, — заметила женщина, стоявшая рядом с Кирстен. — Если не ошибаюсь, именно он их и познакомил. Во всяком случае, она — янки. Может, Лоренс надеется, что она поможет ему попасть в Голливуд?

— Но в Голливуде она никому не известна. Поверьте мне, он еще хлебнет с ней горя. Вы видели ее?

— Нет.

— Она алкоголичка. Скажите-ка, ну кто-нибудь в здравом уме пригласил бы такого сценариста, поставив на карту почти все? У нее нет ни славы, ни таланта, а судя по всему, даже вкуса.

— Может, Лоренс знает о ней то, что не известно никому из вас? — неожиданно для себя спросила Кирстен.

Тот, кого она прервала, высокомерно поднял брови, быстро взглянул на нее и продолжал говорить, словно ничего не слышал.

— Я его убеждал, что он совершает профессиональное самоубийство, принимаясь за подобный проект вместе с неизвестным сценаристом. Но вы же знаете Лоренса!

— Странно, что он не прислушался к твоему совету, Баз, после своего последнего провала, — вставила рыжеволосая дама. — Еще одна подобная неудача — и ему конец.

— А о чем его новый фильм? — спросила безвкусно одетая женщина средних лет.

— О какой-то женщине, которая уехала в Новый Орлеан, стала там проституткой, а потом не то повесилась, не то была убита — не помню. Весьма банальный сюжет, на мой взгляд. Да он просто рехнулся. Ему никогда не получить денег на этот фильм. Лоренс, сказал я ему…

Кирстен прислушалась. Сколько раз за свою жизнь она была свидетельницей подобных разговоров и как она ненавидела их! Каждый кретин считал, что знает все лучше, чем режиссер, и каждому казалось, что режиссер спятил. Правда, окажись фильм удачным, они примазались бы к успеху, а может, приписали бы его себе.

Ее взгляд упал на детские рисунки, прикрепленные к холодильнику. У Кирстен замерло сердце. Боже, она никогда не забудет, какой тяжелый рецидив болезни пережила, узнав, что у Лоренса родился сын. Но теперь все это в прошлом. Кирстен глубоко вздохнула, взмолившись, чтобы не встретить сегодня этого ребенка.

Она уже выходила из кухни, когда услышала, как кто-то сказал у нее за спиной:

— Привет!

— Привет! — ответила, оборачиваясь, Кирстен.

— Я Молли Форзит, — представилась женщина. — А вы Кирстен Мередит, не так ли?

Кирстен эта женщина сразу не понравилась: бегающие глазки, злобно поджатые тонкие, ярко накрашенные губы.

— Вот что, — начала Молли, — я слышала, что сказал о вас Дэрмот Кемпбел. На мой взгляд, это вульгарно, хотя, полагаю, вам приходилось слышать кое-что похуже.

Кирстен молча смотрела на нее. И почему некоторым людям так приятно говорить гадости тем, кого они даже не знают. К своему ужасу, она заметила, что разговоры утихли и все прислушиваются к словам Молли Форзит.

— Я предупредила Кемпбела, что только псих может позволить вам оседлать его пенис, как он колоритно выразился, — продолжала Молли. — Мало ли какую заразу можно от вас подхватить?

Кирстен залилась краской. Она смотрела на Молли, стараясь не выдать того, что творится у нее на душе. В это мгновение она снова почувствовала себя маленькой девочкой, над которой нагло издеваются, желая унизить ее.

Решив немедленно покинуть этот дом, Кирстен вошла в гостиную, чтобы предупредить Элен. Но здесь она сразу же увидела добродушную физиономию Дзаккео Марильяно, и у нее сжало горло. Это было первое дружелюбное лицо, обращенное к ней, а сейчас одно доброе слово — и слезы польются ручьем. Дзаккео подошел к ней.

— Я не собираюсь говорить о Поле, — прошептал он и крепко обнял ее. — Сейчас не время, я вижу, как вы страдаете. Но что бы все они о вас ни говорили и что бы ни делали, Кирстен, я — ваш друг. Помните это. Дзаккео любит всех женщин, но вас он любит больше всех.

— Не надо, не то я расплачусь, — сказала, всхлипнув, Кирстен.

— Эти прекрасные щечки должны быть покрыты поцелуями, а не слезами, — проворковал он и глубоко вздохнул, изображая любовное томление, что заставило Кирстен улыбнуться.

— Спасибо, что приехали на похороны, — сказала она. — Полу это было бы приятно. И за то, что взяли мои цветы. Она отослала бы их обратно.

— Разве в этом дело? Ведь он знал, что вы его любите, а только это и имеет значение.

— Вы правы, — Кирстен вздохнула. — А что привело вас в Англию, синьор Марильяно?

— Пиппа Макалистер. Она — мой издатель, а Лоренс — мой друг. До конца недели я пробуду у них. Может, позволите мне навестить вас до отъезда?

— Буду очень рада.

Дзаккео отступил на шаг, и Кирстен увидела, как Элен танцует с Дэрмотом Кемпбелом. Он крепко прижимал ее к себе, что, по-видимому, нисколько не смущало Элен. Кирстен это немного озадачило: она полагала, что Элен не питает к нему симпатии. Но когда Элен встретилась с ней взглядом и подмигнула, Кирстен улыбнулась ей. Очевидно, Элен пыталась убедить Кемпбела ослабить хватку.

Внезапно улыбка замерла на губах Кирстен. Ее сердце как будто стиснули клещи. Она перестала понимать, о чем говорит Дзаккео. В этот миг Кирстен встретилась глазами с Лоренсом Макалистером. Он стоял в противоположном конце комнаты перед эркерным окном. Словно по велению какой-то неведомой силы между ними образовалось открытое пространство. Кирстен почувствовала, что у нее подкосились ноги, и покачнулась. Она помнила, как он красив, как неотразим его взгляд, как притягательно тело, но не могла и представить себе, что встреча с ним так глубоко потрясет ее. Сердце бешено застучало, и у нее перехватило дыхание. Этот мужчина был смыслом ее жизни, она так сильно любила его, что даже сейчас ей казалось, что он все еще принадлежит ей. Они очень много значили друг для друга. Как же случилось, что они разошлись?

Кирстен вдруг поняла, как глупо было надеяться, что она справится с такой ситуацией. Она давно потеряла нить разговора, потому что воспоминания вдруг нахлынули на нее. Ей казалось, будто Лоренс только вчера сказал, что не хочет ее. Она слышала, как умоляет его остаться, любить ее, дать ей еще один шанс.

От этого надо освободиться, внушала она себе. Необходимо. Он для меня — пройденный этап. Между нами никогда и ничего не может быть. Сейчас я в шоке, но через несколько минут приду в себя, высоко подниму голову и докажу себе, что, пройдя из-за него через ад, все-таки выжила и не сломалась.

Да, это только шок, с облегчением подумала Кирстен, и просто смешно, что она чуть было не впала в отчаяние. Она улыбнулась Лоренсу и мало-помалу успокоилась. Он тоже улыбнулся, продолжая разговаривать со своим собеседником.

Кирстен решила, что Лоренс, должно быть, подойдет к ней поздороваться. От этой мысли она пришла в возбуждение, раскраснелась и почувствовала себя безумно счастливой.

Она продолжала болтать с Дзаккео, хотя, к ее радости, их разговор часто прерывали. Кирстен было трудно поддерживать беседу, поскольку она то и дело поглядывала на Лоренса. Хотя они больше не встречались взглядами, Кирстен не сомневалась, что он тоже наблюдает за ней.

Извинившись перед Дзаккео, Кирстен направилась в ванную комнату. Кто-то шел ей навстречу, и она не успела отступать. В тот же момент на ее платье опрокинули кампари с содовой.

— О нет! Только не это! Простите меня! — в смятении воскликнула налетевшая на нее девушка. — Боже, что же делать? Ваше платье, ваше чудесное платье! Извините, я не заметила вас…

— Ничего, — сказала Кирстен, которую раздражала и забавляла эта до смерти перепуганная девушка. — Уверена, что пятно сойдет.

— Прошу вас, позвольте мне… — девушка взглянула в лицо Кирстен и остановилась на полуслове. Глаза девушки выразили то ли испуг, то ли изумление. Похоже, что она узнала ее. Да, да, несомненно, и кто не узнал бы ее теперь? Кажется, девушка была в ужасе оттого, что столкнулась нос к носу с отвратительной Кирстен Мередит. К тому же она испортила ее дорогое платье. Что сделает с ней теперь эта мерзкая Куколка Кирстен? Побьет? Накричит на нее? Унизит перед всеми?

— Не волнуйтесь, все в порядке, — с улыбкой сказала Кирстен, прикрыв за собой дверь, после чего они оказались в холле одни. — Я отправлю его в химчистку и там приведут его в порядок.

Девушка все еще не оправилась от испуга и до сих пор не верила, что за этим не последуют неприятности. Поэтому Кирстен снова попыталась успокоить ее.

— Пожалуйста, не смотрите на меня так, — мягко сказала она. — Кажется, вы считаете меня каким-то чудовищем. Я же сказала вам, что в химчистке все приведут в порядок…

— А сейчас что делать? — спросила девушка, уже менее растерянно. — Ведь у вас огромное пятно. Пожалуйста, поднимемся наверх, и я постараюсь смыть его.

— Но ведь ванная комната есть и здесь, — заметила Кирстен.

— Да, только ею все пользуются. А у меня есть своя наверху. Кстати, я — Джейн, няня Тома. Мне очень жаль, что так вышло.

— Забудьте об этом, — сказала Кирстен. — Я, пожалуй, пойду… — Она замолчала, услышав возбужденные голоса, доносившиеся из соседней комнаты. Дверь была чуть приоткрыта, поэтому и Джейн, и Кирстен слышали каждое слово.

— Мне все равно, Пиппа, я не желаю видеть ее в своем доме. Не знаю, что заставило тебя пригласить ее, но я хочу, чтобы она ушла. И к тому же немедленно!

— Лоренс, помилосердствуй. Нельзя же подойти к ней и сказать, чтобы она убиралась?

— Если этого не сделаешь ты, то, черт возьми, это сделаю я! — заорал он.

— Но она в дружеских отношениях с Дзаккео.

— Дзаккео здесь не хозяин, а я, как хозяин, не желаю, чтобы Кирстен Мередит находилась в моем доме…

— Не понимаю твоей бурной реакции. Все это было так давно. Возможно, она переменилась…

— Такие женщины, как она, не меняются никогда. Так ты поняла, что я сказал?

— Лоренс, не можешь ли ты проявить хоть каплю благородства и действовать не так грубо? На нее и без того все ополчились…

— Пиппа, я не намерен обсуждать это. Сию же минуту вышвырни ее вон!

Где-то хлопнула дверь. Кирстен и Джейн переглянулись. Кирстен побелела, как мел, а Джейн раскраснелась от волнения.

— Пойдемте, — сказала она, быстро взяв себя в руки, и потащила Кирстен наверх.

— Нет, нет! — воскликнула Кирстен, когда они оказались на первой лестничной площадке. — Пустите меня. Мне нужно уйти…

— Куда же вы пойдете с таким огромным пятном на платье? — возразила Джейн и по привычке хмыкнула. — Пойдемте-ка в мою квартиру. — Увидев неподдельное отчаяние Кирстен, Джейн преисполнилась сочувствием.

— О Господи, мне очень жаль, что вам приходится выносить такое, — пробормотала она. — Это ужасно. Но я уверена, что он не хотел этого.

— Я уйду, — пробормотала Кирстен. — Так будет лучше… Если он узнает, что вы мне помогли…

— Не узнает, — успокоила ее Джейн, заметив, что Кирстен дрожит, как осиновый лист.

Кирстен, чувствуя дурноту, поняла, что ей придется принять предложение Джейн. Иначе она может потерять сознание, а это было бы слишком ужасно. Добравшись до квартирки Джейн, Кирстен едва держалась на ногах.

— Все в порядке, — задыхаясь сказала она, когда за ними закрылась дверь. — Через минуту я приду в себя. Мне нужно немного посидеть.

Джейн, обняв ее за плечи, довела до дивана и осторожно усадила на него.

— Чем я могу вам помочь? Может, что-нибудь принести? — спросила Джейн. Ее бледное веснушчатое лицо выражало крайнюю озабоченность. — Вы ужасно выглядите!

— Ничего, ничего, сейчас мне станет лучше. У меня уже случались такие приступы. Это пройдет, вот увидите. — Не успела она договорить, как ее затрясло от рыданий. О Боже, за три года у нее ни разу не было такого приступа! И вот она вернулась к исходной точке. Оскорбленная, униженная, она так же отчаянно хотела его, как тогда. Эти три года прошли бесследно, время не оградило ее от него.

Ей ничего не помогало. Обида, отвращение к себе и отчаяние обрушились на Кирстен. Мысль о том, что она сделала глупость, придя сюда и надеясь обрадовать его, наполняла ее мучительным чувством стыда.

Придя в себя, Кирстен увидела, что Джейн держит ее за руки и гладит по голове. Сама она ухватилась за Джейн так, как некогда хваталась за Пола.

— Все в порядке, — шептала Джейн, — вам надо выплакаться. Поплачьте, я буду рядом.

Кирстен в смущении потянулась за сумочкой, чтобы достать носовой платок.

— Извините, — сказала она дрожащим голосом. — Похоже, выдержка мне изменила, но это меня не оправдывает.

Джейн опустилась перед ней на колени.

— Ничего вам не изменило, — тихо сказала она. — Любой обиделся бы, услышав, как о нем говорят такие вещи. Да еще газеты Бог знает что с вами проделывают… — Она замолчала, не отводя глаз от Кирстен. Джейн смотрела на нее так, словно хотела заглянуть в ее душу.

Кирстен, обычно сдержанная с чужими людьми, вдруг подумала: что побудило ее искать поддержки у этой девушки? Почему именно ей она готова открыть свою душу? Джейн, с которой она познакомилась менее получаса назад, явно по-настоящему беспокоилась о ней. Казалось, она принимает близко к сердцу беду женщины, на которую ополчились все, стараясь ударить побольней. Почему она так отнеслась к ней, удивлялась Кирстен. Что Джейн до нее? Она медленно покачала головой, и Джейн улыбнулась, сжав ее руки.

— Мне еще никогда не приходилось переживать смерть близкого человека, — сказала Джейн, — поэтому я не могу сказать, что вполне понимаю вас. Но если вы были так близки к мистеру Фишеру, как рассказывал Пиппе Дзаккео, то я искренне сочувствую вам. Мне очень хотелось бы чем-нибудь помочь вам.

Сердце Кирстен сжималось от этих слов. Ей вдруг показалось, что это Пол говорит с ней устами этой девушки, мягко напоминая о том, что необходимо хоть иногда кому-то верить, поскольку не все хотят причинять ей боль, а те, кто причиняет, делают это лишь потому, что Кирстен не противится этому.

— О Джейн, — улыбнулась Кирстен сквозь слезы. — Ты уже помогла. Ты очень помогла мне. Но если Лоренс узнает, что ты привела меня сюда…

— Я уже говорила вам, что он не узнает. — В глазах Джейн заиграл озорной огонек. — Они с Пиппой всегда утверждают, что это моя квартира, где я могу принимать своих друзей, устраивать вечеринки, даже оргии и вообще делать все, что мне захочется.

Кирстен подавила улыбку и смахнула набежавшие слезы.

— И часто ли у тебя здесь бывали оргии? — спросила она.

— Признаюсь, не часто. По правде говоря, ни разу. И вечеринки тоже. Хотя сегодняшняя вечеринка была устроена в мою честь. Мне сегодня исполнился двадцать один год.

— Неужели? Ну что ж, с днем рождения тебя. И как ты чувствуешь себя в день своего совершеннолетия?

Джейн пожала плечами.

— Обычно.

— А где твои друзья? Я что-то не заметила внизу твоих ровесников.

— Это потому, — сказала Джейн, сев на пол и обхватив руками колени, — что у меня нет друзей. Была раньше одна подружка, но она уехала в Канаду.

— Но у девушки твоего возраста должно быть много друзей, — заметила Кирстен. — И вечеринок. Правда, насчет оргий я сомневаюсь, — добавила она с улыбкой.

— Я тоже сомневаюсь, — согласилась Джейн. — По-моему, я, как бы это сказать, недостаточно общительна для этого.

— А дружок у тебя когда-нибудь был?

— Нет.

— Даже в школе?

— Не-а, — промолвила Джейн, покачав головой. — Я слишком застенчива или слишком некрасива, а может быть, и то, и другое. Но это вообще не имеет значения, потому что мне и не хотелось иметь дружка.

— А теперь хочется?

— Нет, не очень. Может, когда-нибудь и захочется, но разве это предугадаешь? — Джейн вдруг искоса взглянула на Кирстен, — Я открою вам один секрет, — проговорила она. — Но только поклянитесь, что никогда и никому об этом не расскажете.

— Клянусь, — сказала Кирстен, приложив руку к сердцу.

— Я была безумно влюблена в Лоренса целых два года. Представляете? Целях два года! Это мое первое в жизни увлечение и, честно говоря, единственное. И это была настоящая мука.

— Кажется, представляю, — улыбнулась Кирстен. — А теперь?

— О, теперь все прошло.

— Но у тебя по-прежнему нет друзей твоего возраста? Почему?

— Наверное, потому что я редко выхожу из дома, — ответила Джейн, откидывая назад свои мягкие каштановые волосы. — Вообще я веду очень скучную жизнь — во всяком случае, по сравнению с моими сверстницами. Но мне это нравится. И я очень люблю Тома.

— Сына Лоренса? А тебе не хотелось бы иметь своих детей?

— Конечно, хотелось бы. А вам? Вам хотелось бы иметь детей?

Кирстен помертвела.

— Да, — с трудом ответила она. — Я бы очень хотела иметь детей.

Они немного помолчали, прислушиваясь к отдаленному шуму вечеринки. Кирстен окинула взглядом маленькую гостиную Джейн, заметив множество игрушечных зверушек, потрепанных книжек в бумажных переплетах, а также фотографии Пиппы с Лоренсом и Тома. Она перевела взгляд на Джейн.

— Вы очень красивая, — смущенно проговорила Джейн.

Кирстен невесело рассмеялась.

— Наверное, мне следовало бы поблагодарить тебя за комплимент, но знаешь ли, иногда красота становится проклятьем. Скажи, Джейн, а где живут твои родители?

— В юго-восточном районе Лондона.

— Они сегодня здесь?

Джейн покачала головой.

— Нет.

— У тебя есть братья или сестры?

— О Боже, конечно, нет, — засмеялась Джейн. — Моя мама вообще не желала иметь детей, хотя никогда не признается в этом. А отец, по его словам, хотел сына. Когда я росла, меня можно было принять за мальчика. Отец хотел, чтобы я продолжала учиться и стала великим ученым — или, в самом крайнем случае, преподавателем естествознания, как он сам. — Джейн скорчила гримаску. — Можете представить себе что-нибудь более скучное? Родителям ужасно не нравится, что я стала няней, им все кажется, что я гублю свой талант, хотя, как я знаю, у меня нет никаких талантов, так что непонятно, о чем они сожалеют.

— Может быть, у тебя талант общения с детьми?

— Возможно.

— А тебе никогда не бывает одиноко? — спросила Кирстен.

— Бывает, но к этому я привыкла. Я и в детстве была одинока.

— Я тоже.

Джейн с удивлением взглянула на нее.

— Трудно поверить, чтобы такая женщина чувствовала себя одинокой, — сказала Джейн, но, вспомнив про Пола, поспешно добавила: — По крайней мере, долгое время.

Кирстен вздохнула.

— Если бы ты знала хоть что-то обо мне, Джейн…

— Если вам хочется рассказать, я с удовольствием выслушаю вас, — заверила ее Джейн и тут же покраснела, решив, что ее слова прозвучали слишком самонадеянно.

— Может быть, в другой раз, — промолвила Кирстен. — Мне не хотелось бы портить день твоего рождения. К тому же пятно, похоже, высохло, так что мне лучше пойти домой, а утром я отправлю платье в химчистку.

— Позвольте мне хотя бы заплатить за химчистку.

— Ни в коем случае, — возразила Кирстен, вставая. — Это была случайность, а они происходят не по нашей вине.

— Тогда позвольте предложить вам какую-нибудь одежду, нельзя же идти в таком виде. Пятно выглядит так, словно кто-то покушался на вашу жизнь.

— О Джейн, — рассмеялась Кирстен. — Ты такая миниатюрная, разве мне что-нибудь твое будет впору?

— Я непременно найду что-нибудь подходящее, — сказала Джейн, направляясь в спальню. — Конечно, это будет не такой великолепный туалет, как ваше платье, — добавила она.

В конце концов Кирстен надела длинную пышную юбку, прикрыв свитером незастегнутый корсаж.

— Сейчас вы напоминаете Золушку после бала, — заметила Джейн, — но это лучше, чем ничего.

Кирстен внимательно наблюдала за девушкой, пораженная ее юмором, практичностью и застенчивостью.

— Думаю, мне лучше переслать тебе вещи по почте, — заметила она. — После всего, что мы с тобой слышали в холле, мне не стоит появляться здесь еще раз.

Джейн печально покачала головой.

— Мне очень жаль, что вам пришлось такое услышать.

— Не беспокойся, я слышала и кое-что похуже, — вздохнула Кирстен. По правде говоря, мне давно надо было выплакаться, вот только плохо, что это случилось при тебе.

— Не огорчайтесь из-за этого, — юное личико Джейн преисполнилось сочувствием. — Я рада, что оказалась рядом.

— Я тоже, — Кирстен прикоснулась рукой к ее щеке.

— Знаете что, — начала Джейн, когда они выходили из комнаты. — Вы можете не согласиться, и я нисколько не обижусь, но что если я сама зайду к вам за своими вещами? В среду я свободна во второй половине дня. Но вы, наверное, будете заняты? Возможно, вы правы, лучше…

— Я не буду занята, — прервала ее Кирстен, — и. буду рада, если ты зайдешь. Скажем, часа в три. Почему бы нам не пообедать вместе? Я познакомлю тебя с Элен. Для тебя мы, конечно, немного староваты, но если ты не возражаешь…

Джейн засветилась от радости.

— Я с удовольствием приду, — сказала она и тут же заметила, как омрачилось лицо Кирстен. — Что-то не так?

— Проблема в Лоренсе. Наверное, он пришел бы в ярость, узнав, что ты собираешься навестить меня…

— Но это мое личное дело, — возразила Джейн. — Я могу встречаться с кем угодно. А мне очень хочется еще раз увидеть вас. Мне было очень приятно поговорить с вами.

— Мне тоже было очень приятно, — улыбнулась Кирстен.

— Если хотите, — предложила Джейн, когда они подошли к двери, — можете спуститься по пожарной лестнице.

Это странное предложение пришлось по душе Кирстен.

— А почему бы и нет? — рассмеялась она. — Не хочу снова попасться на глаза Лоренсу. Пожалуйста, отыщи Элен. Объясни ей все и скажи, что я позвоню ей. Договорились?

— Тогда до среды, — сказала Джейн, когда Кирстен ступила на пожарную лестницу.

— Около трех, — подтвердила Кирстен. — И еще раз поздравляю с днем рождения.

Когда Кирстен добралась до дома, голова у нее шла кругом от одолевавших ее проблем. Она знала, что не заснет, да ей и не хотелось спать. Ей предстояло многое сделать, и Кирстен решила приступить к этому немедленно. Любить Лоренса — это одно, но сидеть сложа руки и хандрить из-за этого — совсем другое. Она должна снова выйти на орбиту, восстановить профессиональные навыки, а для этого нужно начать действовать сию же минуту. Кирстен направилась в свой кабинет, уселась за письменный стол и вытащила из ящика папку с записями проектов, планов, идей, которые они с Полом обсуждали чудесными благоуханными вечерами на юге Франции.