"Месть" - читать интересную книгу автора (Льюис Сьюзен)

ГЛАВА 22

На следующее утро Кирстен встала рано, приняла душ, оделась, заказала кофе в номер и стала снова обдумывать эпизоды, которые предстояло снимать этой ночью. Она не выспалась, глаза с трудом открывались и припухли, но мысли ее сосредоточились на работе. Днем бригада рабочих-декораторов отправится на Скаут-Айленд, чтобы завершить оформление съемочной площадки. Съемочная группа присоединится к ним два часа спустя и начнет устанавливать оборудование. Фургончики, в которых размещались костюмерные и гримерные, грузовики с реквизитом и генераторы были уже на месте, у самых ворот Городского парка. Гримеры были вызваны на десять часов вечера в надежде, что работа закончится к полуночи. Сегодняшняя ночная съемка была самой дорогостоящей, поэтому все волновались, и Кирстен не жалела сил, лишь бы все прошло по возможности гладко.

У нее на столе под сценарием были разложены планы и эскизы Элисон, и Кирстен сверяла по ним каждый кадр, каждое движение, каждую смену освещения и каждую строку текста, которую нараспев произнесет Элен во время ритуального действа.

Чтобы не отвлекаться на телефонные разговоры, она перевела все внутренние звонки на гостиничную регистратуру, где фиксировались сообщения.

Каждый час Кирстен звонила вниз, узнать, нет ли чего-нибудь срочного. Звонили в основном Элен и Лоренс. Кирстен попросила Вики связаться с ними и узнать, имеет ли отношение к фильму то, о чем они хотят поговорить. Узнав, что с фильмом это не связано, Кирстен не стала им отвечать. Они стучали к ней в дверь, но Кирстен сказала, что у нее еще масса работы и просила не беспокоить ее.

Постепенно у нее все больше нарастало нервное возбуждение. Мысль о съемке языческого ритуального действа глухой ночью очень тревожила Кирстен. Она, возможно, справилась бы с волнением, если бы не странные телефонные звонки, которые раздавались с тех пор, как она приехала в Новый Орлеан. Они явно имели отношение к тем звонкам в Лондоне, когда она слышала в трубке мелодию детской колыбельной песенки. Она не могла выяснить, кто ей звонил. Лишь однажды, прерывисто дыша и запинаясь, неизвестная произнесла ее имя, и Кирстен поняла, что она плачет. От голоса плачущей глухой ночью и шепчущей ее имя женщины Кирстен охватывала дрожь — именно этого, как она предполагала, могла добиваться Диллис Фишер.

Кирстен никому не рассказывала об этих звонках и, может, не придавала бы им такого значения, если бы не опасение, что Диллис натравливает на нее Лоренса и Элен, как она сделала это с Кемпбелом, и что все они вступили в заговор против нее. Это абсурдное предположение она приписывала своему состоянию. Лоренс никогда не сделал бы ничего, что поставило бы под угрозу фильм, хотя Элен и Кемпбела это не остановило бы. Впрочем, даже сейчас Кирстен не хотела поверить, что Элен способна на такое.

И все же напуганная и одинокая Кирстен твердо решила контролировать свои эмоции. Она искренне раскаивалась в своем поведении с Джейком, ибо этой ночью он мог бы успокоить ее. Однако теперь было поздно жалеть об этом — она совершила безответственный поступок и ей придется расхлебывать его последствия. Надеясь, что это не отразится на их отношениях, она боялась встречи с Джейком и его отчуждения.

В середине дня раздался стук в дверь, и Кирстен напряглась. Она смотрела на дверь, более всего желая, чтобы тот, кто стоял за нею, ушел. Как режиссер-постановщик, она имела право побыть в одиночестве, и вся группа относилась к этому с пониманием. Услышав застенчивый голос Джейн, Кирстен вздохнула с облегчением. Джейн она позволит зайти, потому что Джейн наивна и простодушна. Даже хорошо ненадолго отвлечься от работы и расспросить Джейн про ее роман.

— Здравствуйте, — смущенно сказала Джейн, опасавшаяся, что ее прогонят. — Я подумала… мне показалось, что вам хочется с кем-нибудь поговорить. Я знаю, как вы загружены работой, но…

— Входи, — с улыбкой пригласила ее Кирстен, — если только тебя не прислал Лоренс.

— Лоренс пошел прогуляться и взял с собой Тома, так что у меня есть время.

— Билли тоже ушел прогуляться? — спросила Кирстен, указав Джейн на низкое кресло.

Джейн кивнула.

— Как продвигаются твои дела?

— Хорошо. Мы вообще-то никого не задеваем, но все над нами смеются.

Кирстен внимательно посмотрела на Джейн.

— Наверное, тебе это неприятно?

— Это не имеет значения. Но я пришла сюда не для того, чтобы поболтать о нем. Я, конечно, совсем не против, но… я вижу, что происходит. Ну, вы знаете, о чем я говорю — Лоренс, Элен, Дэрмот Кемпбел… Я подумала, что вам сейчас нужен друг.

— О Джейн! — воскликнула Кирстен, испытывая желание обнять девушку.

— Это, наверное, глупо, — торопливо продолжала Джейн. — Вы — режиссер и так заняты, что вас все это вряд ли тревожит.

— Джейн, — перебила ее Кирстен. — Я, конечно, режиссер, но как человека меня это не может не беспокоить.

Джейн вспыхнула от радости, поняв, что Кирстен ей доверяет.

— Едва ли я могу что-нибудь сделать, — сказала она. — Но я умею слушать.

— Давай поговорим о вас с Билли, а?

Джейн колебалась.

— Ну что ж, если хотите. Но было бы лучше, если бы вы…

— Если бы я что?

— Ничего, — ответила Джейн, отводя глаза.

— Давай-ка выкладывай, — улыбнулась Кирстен.

— Ну так вот, — нерешительно начала Джейн. — Мне показалось, что вы переживаете из-за поведения Элен… ну, и Лоренса, конечно… и я боюсь, что вы думаете, будто у вас больше никого нет.

— Теперь я знаю, что это не так, — сказала Кирстен, обняв ее. — С чего же мне начать?

— С чего хотите.

— Так ты действительно хочешь выслушать меня? — Да!

— Тогда начну с того, что больше всего беспокоит меня сегодня.

Джейн кивнула.

Вдруг в дверь настойчиво постучали.

— Кирсти! Кирсти! — звала из-за двери Вики. — Пришел хореограф. Он говорит, что ему нужно увидеться с тобой немедленно.

Кирстен взглянула на Джейн.

— Это по поводу танцев для сегодняшней съемки, — объяснила она. — Он порядочный паникер, но мне придется увидеться с ним.

— Ничего, — сказала Джейн. — Если хотите, мы поговорим позднее. Только помните, что я здесь, и если смогу что-нибудь сделать для вас, скажите мне.

— Спасибо, я буду об этом помнить.

Лоренс и Дэрмот Кемпбел медленно шли по направлению к темному углублению в куще деревьев Скаут-Айленд, которое оборудовали для предстоящих ночных съемок. На плечах Лоренса сидел Том. Лучи солнца, пробиваясь сквозь листву, падали на сваленное в беспорядке оборудование, а в воздухе стоял запах влажной земли. Повсюду суетились декораторы и бутафоры, помогавшие оформлять съемочную площадку. Для съемки главной сцены ритуального действа здесь предстояло соорудить алтарь, а для двух эпизодов, предшествующих этой сцене, — языческий храм. Эти сцены предполагалось снимать после главного ритуального действа, если же съемка пойдет по графику, останется отснять еще одну сцену на рассвете в полуразвалившейся хижине на берегу заболоченного рукава реки.

— Я случайно услышал ваш разговор с Элен, Дэрмот, — сказал Лоренс, когда они подошли к наполовину смонтированной платформе для оператора. — Боюсь, тебе придется объяснить мне, о чем была речь.

По лицу Кемпбела пробежала нервная судорога, но он преодолел минутное замешательство, и плечи его затряслись от смеха.

— Не думаю, что тебе это интересно.

— Ошибаешься, — ответил Лоренс, — я хочу знать, имеет ли это отношение к Кирстен.

Кемпбел удивленно вздернул брови.

— Как это пришло тебе в голову? — воскликнул он, лихорадочно припоминая, о чем они с Элен разговаривали возле фургончика, где на них неожиданно наткнулся Лоренс.

Лоренс внимательно посмотрел на него, потом, сняв Тома с плеч, передал его пареньку из отдела реквизита. Тот обещал показать Тому маски.

— «Я стараюсь, Дэрмот», — повторил Лоренс слова Элен, — «но это нелегко. Тебе придется дать мне побольше времени». — Он повернулся к Кемпбелу. — Так о чем шла речь, Дэрмот?

Кемпбел, прищурившись, глядел на открывавшуюся перед ними поляну, и краска постепенно заливала его лицо.

— Это личное, — сказал он. — Тебя удовлетворяет такое объяснение?

Лоренс сурово посмотрел на него.

— Да, — холодно ответил он. — Если только ты дашь слово, что это не имеет отношения к Кирстен.

Кемпбел поднял руку.

— Честное скаутское, — ухмыльнулся он.

Лоренс метнул на Кемпбела взгляд, свидетельствующий о том, что он не слишком доверяет его слову.

— Попробуй только вильнуть в сторону, Дэрмот, и ты отсюда вылетишь. Понял?

— Понял. Так, значит, отсюда вы будете снимать вид сверху? — спросил Кемпбел, с явным удовольствием меняя тему разговора.

— Нет. Для этого у нас есть специальный подъемник. А вот там, где монтируют платформу, будет установлена камера с объективом, имеющим переменное фокусное расстояние. Над чем смеемся? — крикнул Лоренс Линдону, который, болтая ногами, сидел на платформе для главной камеры и заливался хохотом.

Дон, ассистент оператора, отвечавший за наводку на резкость, стоял рядом с Джейком. Взглянув вверх на Линдона, он тоже захохотал.

— Похоже, что нашего Джейка вчера выгнали из постели коленкой под зад, — ответил Дон, хлопнув Джейка по плечу.

Улыбка на лице Лоренса погасла.

— Вот как? Тебе не повезло, Джейк. — И, взяв под руку Кемпбела, Лоренс увел его с площадки.

— Она умеет разжечь мужика, а потом отказывает, чертова сучка, — крикнул вслед им Джейк.

Кемпбел быстро обернулся.

— Хотите, чтобы я повторил? Пожалуйста: эта сучка только разжигает мужчин, но не дает.

— Это, наверное, Куколка Кирсти, я не ошибся? — ухмыльнулся Кемпбел.

— О ком же еще? Конечно, о ней, — подтвердил Джейк. — Вертит хвостом тут, на площадке, как последняя шлюха, завлекает и заманивает всех желающих, как никто не умел со времен Саломеи, а потом оставляет с носом.

— Может, — предположил Кемпбел, — у вас для этого слабоват… финансовый статус?

— Что ж, возможно, вы правы, — фыркнул Джейк, но, взглянув на грозное лицо Лоренса, быстро отвернулся.

Прежде чем покинуть съемочную площадку, Лоренс передал Джейку через курьера, чтобы он явился в производственный отдел ровно в семь часов вечера.

— Я не уволю тебя из-за твоей сегодняшней проделки по двум причинам, — сказал Лоренс, когда вошел Джейк. — Во-первых, не стоит менять коней на переправе, а во-вторых, мне удалось убедить Кемпбела забыть о том, что он слышал.

Моложавое лицо Джейка залилось краской.

— Если вы хотите меня уволить, увольняйте, — возразил он. — Эта женщина…

— Называй ее по имени! — рявкнул Лоренс. — Она — твой режиссер, и ты будешь относиться к ней с должным уважением.

— Не говори со мной таким тоном, Лоренс, не то я уйду сию же минуту, — запальчиво произнес Джейк. — Я тебе не школьник.

— Так не веди себя как школьник! Чего, черт возьми, ты добиваешься, рассказывая все это Кемпбелу? Тебе известна эта история. Кирстен и без того хватает проблем, так что не нужно добавлять новые. Лучше оставь ее в покое, Джейк, а к Кемпбелу и близко не подходи.

Гнев Джейка постепенно остывал.

— Договорились. Я к нему больше не подойду, если ты так хочешь, потому что ты прав. Я вышел из берегов. А как насчет тебя, Лоренс? Что, черт возьми, ты сам с ней делаешь? Она — комок нервов…

— То, что происходит между мной и Кирстен, тебя не касается, — оборвал его Лоренс. — А теперь убирайся отсюда, пока я не разозлился по-настоящему.

Когда за Джейком закрылась дверь, Лоренс положил руки на стол и опустил на них голову. Господи, что он делает? Джейк занимает в группе слишком высокое положение, ему не следовало разговаривать с ним подобным образом. Но ему хотелось схватить Джейка и разорвать пополам за его выходку.

Что он делает? Устраивает мерзкое месиво из всего, за что ни возьмется, и даже не представляет, как выбраться оттуда! Зачем он спит с Анной Сейдж? Она ему даже не очень нравится, но разве можно порвать с ней сейчас, в самый разгар съемок? Вспомнив, как они в первый раз оказались в постели вместе, Лоренс почувствовал отвращение к себе. Он сделал это, желая убедить себя в том, что ему нужна только свобода. Какой же он идиот! Он не хочет смотреть правде в глаза, да еще делает своей любовницей эту чертову кинозвезду! Как будто у него было мало проблем! Он со стыдом вспомнил тот день, когда Анна стояла почти голая в его объятиях. Одному Богу ведомо, что чувствовала в тот момент Кирстен, но если ей было так же скверно, как ему, когда он услышал про них с Джейком… Господи, ну зачем он убеждал себя, будто хочет, чтобы Кирстен спала с другим мужчиной?

В висках у него случало, он сжал кулаки. Он совсем запутался, а тут еще Пиппа спрашивает о Кирстен всякий раз, разговаривая с ним по телефону. И Анна не отстает от него ни днем, ни ночью, без конца заставляя его сравнивать себя с Кирстен. И разумеется, хочет, чтобы сравнение было в ее пользу. Считает ли он, что она красива и так же хороша в постели? Больше ли ему нравятся маленькие груди? Верно ли, что блондинки более женственны? Боже, от ее вопросов он просто сходит с ума! Но Лоренс считал, что сейчас ему остается лишь смириться со всем этим. Он, как последний дурак, позволил гордости и трусости одержать верх над чувствами, но теперь не время что-то менять. Сейчас ему придется держаться подальше от Кирстен, потому что он не хочет причинить ей боль. А уж если бы он уступил своим чувствам, трудно даже представить, что выкинула бы Анна.

Он оглянулся, услышав, как открылась дверь. Боже, подумал он, увидев встревоженное лицо Анны, помоги мне отделаться от нее, пока я не сделал чего-нибудь такого, о чем пожалею.

Кирстен собралась уходить, когда зазвонил телефон. Два часа назад она перевела телефонные звонки к себе в комнату, поскольку приближалось время, когда ей следовало предоставить себя в распоряжение группы.

— Алло? — Придерживая трубку подбородком, она продолжала складывать планы и эскизы.

— Кирсти, это Лоренс. У меня к тебе просьба.

— Да?

— Это касается Анны. Она не очень хорошо себя чувствует.

— Что с ней? — не без ехидства спросила Кирстен.

— Ее тошнит, болит голова — ну, ты знаешь, как это бывает. Она просит перенести эпизод на более раннее время. Отснять его до того, как мы…

— Ты, наверное, шутишь? — воскликнула Кирстен. — Уже собрали весь актерский состав для съемки ритуала, все уже, наверное, загримированы…

— Знаю, знаю. В сцене ритуала нам нужна только парочка ее крупных планов, так нельзя ли сделать их сначала?

— Можно. Но все остальные эпизоды мы не начнем снимать до рассвета.

— А нельзя ли провести павильонные съемки? Рассвета нужно дожидаться только для натурных, но Анна в них не участвует.

Он был прав. Анна не была занята в этих эпизодах, но Кирстен, как и другие, уже настроилась снимать ритуальное действо и не хотела перестраиваться из-за головной боли Анны.

— Надеюсь, ее головная боль не связана с тем, что следующие три дня у нее свободны и она проведет их в Вашингтоне, куда ей не терпится улететь скорее, а?

— Разве она когда-нибудь прежде откалывала такие номера? — спросил Лоренс, и по его тону Кирстен поняла, что Анна рядом с ним.

— Нет. Но все когда-то начинается. А почему бы ей самой не поговорить со мной об этом?

— Какая разница, кто из нас говорит с тобой?

— В данном случае разница есть.

— Не понимаю, какая.

Кирстен не стала объяснять.

— Съемки ритуала займут много времени, Лоренс, — сказала она. — Я не хочу, чтобы они затянулись до восхода солнца, а если мы не начнем их около полуночи, именно это и произойдет.

— Речь идет всего о двух или трех эпизодах, причем несложных. Они нас не задержат надолго.

— О'кей, Лоренс. Ты продюсер и знаешь, во что обойдется нам эта ночь, а потому сам будешь отвечать за последствия, если съемки затянутся до рассвета. Мне тогда понадобится еще одна ночь для съемок. Ты уже поговорил об этом с Дэвидом или производственниками?

— Нет, решил сначала уладить все с тобой.

Кирстен очень хотелось отказать ему, но она не могла придумать никакого разумного довода.

— Где ты сейчас находишься? — резко спросила она.

— На съемочной площадке.

— Тогда передай Дэвиду, что я хочу с ним встретиться в моем фургончике, как только приеду. А пока объясни актерам и съемочной группе, что происходит. Только не сбивай с толку Элен. Она будет сниматься в своем главном эпизоде в назначенное по графику время, и боюсь, что, несмотря на головную боль, Анне придется подождать. — Кирстен положила телефонную трубку и вышла из комнаты.

Несколько минут спустя она уже сидела рядом с шофером в машине, ожидавшей ее на Чартерз-стрит. В машине был кто-то еще, но Кирстен узнала Элен лишь тогда, когда она заговорила.

— Только не выходи из себя, — быстро сказала Элен, взяв Кирстен за руку.

Кирстен невесело усмехнулась. Удивительно, как это весь день она заглушала боль, не анализируя происшедшее и даже не думая об этом. А вот теперь, увидев Элен, она ощутила горечь, которая была хуже нервного напряжения.

— Я целый день пыталась связаться с тобой, — проговорила Элен, — но ты была недоступна. Я не виню тебя, — поспешно добавила она. — Конечно, все это выглядело не слишком красиво.

— А как еще это может выглядеть? — устало спросила Кирстен.

Элен вздохнула.

— На самом деле это достойно только жалости, — грустно ответила она. — Стареющая, полная актриса живет в арендованной квартире и испытывает ужас оттого, что ее ждет одиночество. И вот она, как утопающий, хватается за соломинку.

Кирстен скептически посмотрела на нее.

— Меня этим не проймешь, Элен.

— Конечно, будь я на твоем месте, я бы тоже не поверила. Но, как ни печально, это правда.

— Так что же он просил тебя сделать для него?

Элен удивилась.

— Что ты имеешь в виду?

— То, что сегодня случайно услышал Лоренс. Он рассказал мне об этом.

— Речь шла не о тебе, Кирстен, клянусь.

Кирстен потрясло ее предательство, но с этим было все же проще справиться, чем с предательством Лоренса.

— Я не прошу тебя выбирать между мной и Кемпбелом, — сказала Кирстен. — Ты знаешь, что он и Диллис пытаются сделать со мной, поэтому теперь, Элен, я для тебя только режиссер. Этим и ограничатся наши отношения.

— Кирстен, прошу тебя, не говори так.

— Все кончено, Элен, — лицо Кирстен казалось очень бледным в отсветах уличных огней. — А теперь, если хочешь обсудить со мной что-нибудь касающееся твоей роли, я с удовольствием помогу тебе. Я думаю…

— Кирстен, выслушай меня…

— Нет, Элен, только по делу…

— Хорошо! Я скажу тебе, о чем мы говорили с Дэрмотом! Он хочет, чтобы я вышла за него замуж. Он умоляет меня, а я не знаю, что делать. Трудно представить себе, что мы составим счастливую пару, но разве я буду счастливее, если останусь одна?

Элен вдруг замолчала, и Кирстен почувствовала, как угасает ее обида.

— Но я ведь знаю, как он относится к тебе, — продолжала Элен, — знаю, что он и Диллис делают с тобой… Разве ты не понимаешь, как это все усложняет? Ты много для меня значишь, Кирсти, очень много, но я одинока. Я хочу, чтобы рядом со мной был мужчина, а Дэрмот — это все, на что я могу рассчитывать.

Отчаяние и безысходность, прозвучавшие в голосе Элен, поразили Кирстен.

— Элен, что с нами происходит? Кто, черт возьми, распоряжается нашими судьбами?

— Не спрашивай меня. Я знаю только одно: пока мы держимся друг за друга, мы выживем. А я всегда буду рядом с тобой, Кирсти. Клянусь. Но тебе нужен Лоренс, а мне — спутник жизни. — Элен заметила, как вздрогнула Кирстен при упоминании Лоренса. — Кирсти, посмотри на меня, пожалуйста — попросила она и, взяв Кирстен за подбородок, повернула ее лицо к себе. — Поговори со мной. Ради Бога, не держи все в себе. Мы же знаем, что произошло в прошлый раз, нельзя допустить, чтобы это случилось снова.

— Не допущу, — отрезала Кирстен, оттолкнув руку Элен. — Нам предстоит тяжелая ночь, придется снимать до рассвета.

— Кирсти, послушай меня, — продолжала Элен, цепляясь за ее плечо. — Я сама не понимаю, почему Лоренс так поступает, и что, черт возьми, он думает своей красивой дурацкой головой, но, поверь мне, дни Сейдж сочтены. Он хочет тебя, а не ее.

Слова Элен были целебным бальзамом для истерзанного сердца Кирстен, но когда в ней затеплился огонек надежды, она сказала:

— Я очень хотела бы верить тебе, Элен, но… — она сжала руками голову. — Боже мой, я уже не знаю, чему верить.

— Верь мне, Кирсти. Пожалуйста! Я сказала тебе правду о Дэрмоте. Я даже пыталась заставить Лоренса понять, что он чувствует к тебе, но он не смог. Я сделала это из эгоистических соображений. Если ты будешь счастлива с ним, то с пониманием отнесешься и к нашим отношениям с Дэрмотом. Разве ты не видишь, что все происходит потому…

— Мы прибыли, — перебила ее Кирстен. Машина выехала на дорогу, ведущую к Скаут-Айленд. — Отложим этот разговор. Нам предстоит очень трудная ночь.

— Скажи мне только одно, — Элен схватила Кирстен за руку, когда та открыла дверцу. — Ты поняла, что я сказала о Дэрмоте? Я хочу знать, есть ли надежда убедить тебя?

— Я все поняла, — ответила Кирстен, так и не зная, можно ли верить Элен. Пробираясь в кромешной тьме между фургончиками, она с грустью подумала, что не только Элен при необходимости способна сыграть любую роль, она, Кирстен, тоже умеет это делать, и сегодня это ей, несомненно, пригодится.

Открывая дверь своего фургончика, она бросила взгляд на тот, что занимал Лоренс. В окне она увидела его силуэт — он обнимал Анну, глядя на ее лицо, обращенное к нему. Ах, если бы они, подумала Кирстен, охваченная ревностью, снимали сегодня сцену гибели самой Анны Сейдж, а не ее героини Мойны О'Молли. Может, это и не вернуло бы ей Лоренса, но хоть помогло бы избавиться от жгучей ненависти, которую она испытывала к Анне.