ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

  Лисса была очень сильно напугана открывшейся ей правдой. Как она могла влюбиться в человека, который сделал на нее ставку, выиграл спор, а потом и хвастался своей победой?

  «Я ничего им не говорил», — сказал он несколько дней назад, и его слова звучали совершенно искренне. Может ли быть, что она ошиблась? На самом ли деле он был настолько высокомерным и самонадеянным подлецом?

  Во всяком случае, сейчас он был совсем другим. И доказал ей это. Ведь в последнее время у него было столько шансов обмануть ее. Однако он не сделал ничего подобного.

  Лисса не думала, что это из-за его бабушки. В ее комнате, наедине, он поцеловал ее, и она растаяла от его поцелуя. А поцелуй в машине?

  Нет, он не обманывал ее.

  Курт вел себя как настоящий джентльмен.

  Лисса тонула в любви к этому мужчине. А вдруг она попала в ту же самую западню, как и тогда, когда была неопытной студенткой, полагающей, что самый красивый парень в группе всерьез заинтересовался ею? Только на сей раз рядом не было его друзей, которые дали бы ей понять, как сильно ее обманули. И не было дороги назад.

  В течение многих дней Лисса уверяла себя в том, что ей доставляет удовольствие, когда его не бывает дома, что его отсутствие делает ее жизнь легче. Только сейчас все встало на свои места — она очень тосковала по нему.

  Лисса просыпалась каждое утро, и ей не терпелось увидеть его. И каждый раз ее постигало разочарование, когда она узнавала, что он уже ушел. Даже в те драгоценные минуты, когда Курт был рядом, его приходилось делить с Ханной и Джанет. А Лиссе хотелось, чтобы он принадлежал всецело ей.

  Неудивительно, что полчаса назад, когда Минди прервала их беседу и начала флиртовать с Куртом, Лисса отреагировала как кот, которому наступили на хвост.

  «Во всем виновато мое чрезмерное восхищение всем, что делает Курт», — сказала она Минди. Все звучало как сарказм. Но на самом деле это была истинная правда. Она действительно очарована этим мужчиной.

  Хотя Лиссе казалось, что она разбирается в своих чувствах не меньше двух месяцев, прошло всего лишь несколько минут — ректор университета все еще выражал благодарность за щедрый подарок.

  Курта девушка заметила сразу. Смятение захватило Лиссу врасплох, чуть не сбив с ног. Неужели это и есть любовь? Не порыв страсти, а невероятная волна нежности! Привязанности!

  Ректор закончил свою речь, и раздался бурный взрыв аплодисментов. Затем Лисса услышала голос Курта и насторожилась, стараясь не упустить ни одного его слова.

  Он разговаривал с Минди. Лисса прекрасно слышала, о чем говорила эта женщина: она расхваливала его, говорила что-то о невероятном великодушии, о том, какой он замечательный человек.

  Словно почувствовав на себе чей-то пристальный взгляд, Курт обернулся. Лисса быстро спряталась за ширмой.

  — От кого прячешься? — раздался голос Ханны.

  Лисса попыталась подыскать подходящее оправдание.

  — Меня узнал один из гостей, — тщательно подбирая слова, ответила Лисса. — В университете он ведет баскетбольную секцию. Как-то раз он спрашивал у меня номер телефона. — По крайней мере, это походило на правду.

  Стоявший неподалеку мужчина на самом деле был похож на одного из атлетов, которые клеились к ней в тот вечер, когда был устроен банкет в честь Курта.

  Банкет в честь Курта. Вечер, изменивший всю ее жизнь...

  — Я очень устала, — произнесла Ханна. — Я поеду домой, но ты оставайся.

  — Я поеду с вами. Пойду возьму ваше пальто.

  — Не забудь пожелать спокойной ночи Курту.

  Лисса бросила взгляд в его сторону.

  — Минди хорошо о нем позаботится, — возразила девушка.

  Ханна не стала спорить и направилась к двери. Несвойственная ей покладистость привлекла внимание Лиссы.

  — Вы действительно всего лишь утомились сегодня вечером? — с подозрением спросила она. — Или все же плохо себя чувствуете? Ведь вы все еще не ходили к врачу, не так ли?

  — Обязательно схожу, — в который раз пообещала Ханна. Лисса выбежала на автостоянку, чтобы прогреть машину и подогнать ее к двери — она опасалась, как бы старушка не простудилась.

  Рождественское утро было необычайно ярким и красивым. Курт не стал залеживаться, несмотря на то, что вернулся поздно. Все еще зевая, он облачился в джинсы и свитер и спустился вниз.

  Бабушка уже была в гостиной. Она лежала на софе под вязаным одеялом.

  — Не терпится открыть подарки, дорогой?

  — Мне уже не шесть лет, бабушка. — Курт помешал угли в камине и добавил еще несколько поленьев. — А ты? Какое у тебя оправдание столь раннего подъема? Тоже не терпится посмотреть, что тебе принес Санта-Клаус?

  — Мне хочется поскорее увидеть выражение лица Лиссы. Она с таким нетерпением ждала наступления этого светлого праздника!

  Курт ни за что бы не признался, что чувствует то же самое. Ему тоже не терпелось увидеть блеск в глазах Лисы. Ведь, должно быть, это ее первое настоящее Рождество за последние годы. Он окинул взглядом подвешенные чулки и груду подарков поделкой.

  — Бабушка, какое у тебя большое сердце! — с чувством произнес Курт.

  Вошла Джанет с тремя чашками кофе.

  — Ты присоединишься к нам, Джанет?

  Домработница фыркнула.

  — Нет. Я принесла три чашки, так как думала, что молодая леди спустится вниз, чтобы не пропустить ничего интересного. У меня в духовке готовится ореховый пирог, так что у меня нет времени для безделья. — Джанет поставила поднос на стол перед Ханной и вернулась на кухню.

  — Раз уж зашел разговор об интересном, то позволь сказать следующее: вы вчера уехали задолго до того, как были розданы подарки. — Курт вышел в прихожую и вернулся, неся в руках две маленькие серебристые коробочки. Одну он вручил Ханне, а другую положил в чулок с подарками для Лиссы.

  Ханна оживилась. Ее волнение было очевидным, когда она проверяла коробочку на вес.

  — Не надейся, — подначил Курт, — это не алмазное ожерелье.

  Ханна развернула подарок и радостно вскрикнула, когда увидела серебряное рождественское украшение — маленького пингвина с теннисной ракеткой, на которой были выгравированы название магазина и дата его открытия.

  — Вы еще не включили рождественский гимн? — раздался голос Лиссы, появившейся в гостиной.

  На ней тоже были джинсы и свитер. Со своими темно-рыжими волосами и ярко-зеленым свитером она похожа на пакет с подарком, подумал Курт. Такая же интригующая и полная тайн. Пакет, который не терпится развернуть...

  Наконец Курт оторвал от девушки пристальный взгляд.

  — Мы ждали тебя. Если бы ты не пришла через пять минут, я бы пошел будить тебя китайскими колокольчиками.

  Или, может быть, я сделал бы что-нибудь, что тебя разбудило бы, но отнюдь не вытащило из кровати.

  — Распределять подарки должен самый молодой человек в комнате, — приказным тоном сказала Ханна. — Это семейная традиция.

  Губы Лиссы дрогнули, и Курт заметил, как в глазах девушки промелькнула боль. Очевидно, Лисса не помнила свою семью. Курт слегка рассердился на бабушку и на ее неуместные слова.

  — Итак, приступим? — мягко предложил он. Вскоре все подарки нашли своих адресатов.

  Курт сел так, чтобы видеть лицо девушки. Никто не двигался.

  — Давайте начнем, — предложила Ханна.

  — Разве мы не подождем Джанет? — спросила Лисса.

  — Она придет, как только будет готова.

  Наконец Лисса потянулась и достала из груды подарков серебряную коробочку. В ней, как и в коробке Ханны, был пингвин. Только пингвин-лыжник.

  — Проклятье! Я надеялся, что тебе достанется скалолаз!

  Лисса кончиками пальцев погладила серебряные лыжи.

  — Он из набора? — задумчиво спросила она.

  — Каждый год только для служащих мы делаем четыре таких сувенира.

  — Я никогда раньше не спрашивала, почему твой талисман — пингвин.

  Курт усмехнулся.

  — Его зовут Тукс. Я выбрал его, потому что он неуклюжий на суше и поразительно ловкий в воде. Он напоминает о том, что каждый человек может найти занятие, в котором он будет мастером.

  — Давайте покончим с разговорами, — прервала его речь Ханна. — Продолжай распаковывать подарки, милая!

  Лисса неохотно отложила в сторону серебряного пингвина и начала рыться в подарках. Следующий презент не был даже завернут. Это был обычный шоколадный апельсин в декоративной коробке. Девушка улыбнулась.

  Ханна заметно волновалась. Курт не знал, за кем ему нравится наблюдать больше: за Лиссой, наслаждающейся праздником, или за своей бабушкой, горящей диким нетерпением. Чем дольше Лисса разворачивала подарок, тем сильнее Ханна ерзала на диване.

  Шум от развертывания подарочной бумаги нарастал. Курт разворачивал пакет, на котором не было никакой надписи. Но, увидев название книги, он понял, от кого этот подарок.

  — Должно быть, ты перерыла все книжные магазины, — сухо произнес мужчина, держа в руках «Курс высшей математики». — Он отложил книгу и продолжил рыться в груде подарков. — Вот еще подарок для Лиссы.

  Маленький и плоский, он был завернут в бумагу, которую украшал все тот же пингвин. Лисса вынула из коробки золотистый свиток.

  — Ты подарил мне билет для восхождения на стену?

  — Не просто билет. Этот свиток дает тебе право бесплатно приходить туда, когда ты захочешь.

  — Вот это да. Спасибо! — поблагодарила его Лисса.

  Курт усмехнулся, получив удовольствие от ее смущения.

  — Когда ты планируешь свое первое восхождение на стену?

  — О, думаю, сначала нужно насладиться этой мыслью, — с улыбкой ответила девушка.

  Бабушка Курта все еще была в восхищении от жемчужного ожерелья, которое преподнес ей внук.

  — Теперь у тебя самая нарядная шея в округе, — сказал он, целуя бабушку в щеку.

  Курт заметил в руках Ханны пару рубиновых серег, подарок Лиссы. Пожилая леди надела их и, наклонившись вперед, произнесла:

  — Открывай, дорогая, следующий подарок. Мне не терпится увидеть выражение твоего лица.

  Глаза Лиссы широко распахнулись, и она так посмотрела на Курта, словно умоляла спасти ее. С явным нежеланием она взяла пакет. Маленький, плоский и очень легкий...

  — Что это, бабушка? Купчая на дом? — лениво спросил Курт.

  — Нет, дорогой. Увидишь.

  Лисса несколько успокоилась и начала развязывать красный бант.

  — Некоторые вещи не соответствуют рождественским подаркам, — продолжала Ханна. — Но это меня не останавливает.

  Лисса замерла.

  — Дорогая, ты права. Я не хочу обременять своего внука домом, который ему не нужен.

  — Такты остаешься в нем? — небрежно спросил Курт.

  — О нет, милый. Мне нужно что-нибудь немного поменьше и поуютнее. И это моя идея, а не Лиссы.

  Лиссе показалось, что коврик под ногами внезапно раскалился добела.

  — Ханна...

  А Лисса побледнела, отметил про себя Курт. Так все-таки дом? Но он готов был поклясться, что девушка искренне говорила, что не хочет быть владелицей этого дома. Кроме того, Лисса была самой прагматичной женщиной, какую он когда-либо встречал на своем пути. Она прекрасно понимала, что безработная девушка не сможет содержать такой огромный дом.

  Но почему же она вся побледнела?

  — Молодым женщинам в трудную минуту нужен выбор, — сказала Ханна. — Я много разговаривала с Лиссой. Из ее слов я поняла, что, если бы у девушек был выбор, они принимали бы правильные решения. Решения, о которых они никогда бы не жалели. Так как никто из вас не хочет владеть этим домом, то я решила, что он будет принадлежать матерям-одиночкам. Они не будут платить арендную плату, пока не встанут на ноги.

  — Это хорошая идея, бабушка, — произнес Курт. — Конечно, надо будет хорошенько продумать финансовую сторону, но...

  Ханна перебила внука:

  — Как только закончатся праздники, Лисса, я хотела бы, чтобы ты пригласила свою подругу, которая стоит во главе женского приюта. Мы сядем и все подробно обсудим.

  Лисса тяжело вздохнула.

  — Когда захотите, Ханна. Но давайте перенесем этот разговор на другое время. Разве вы не собираетесь открыть остальные подарки? — Она достала другой пакет и начала срывать с него бумагу.

  Курта немного отпустило. Живот уже так не сводило, как минутой раньше. Все его подозрения быстро рассеялись.

  Внезапно ему пришли на ум недавние слова Лиссы. Если бы у девушек был выбор, они принажали бы правильные решения. Решения, о которых они никогда бы не жалели. Чем продиктованы подобные утверждения?

  Собственным опытом?..

  Она заверила его в том, что никакого ребенка не было.

  Или... был?

  Курт изо всех сил пытался вспомнить их разговор, когда на кухне раздался грохот. Ему понадобилось целых три секунды, чтобы понять — упал человек. Джанет.

  Ханна подпрыгнула, сбросила с себя одеяло и помчалась на кухню. Лисса отстала от нее всего лишь на несколько шагов. Как только Ханна исчезла, Курт резко схватил Лиссу за руку.

  Девушка впилась в него взглядом.

  — Что ты делаешь? Мы должны пойти и посмотреть, что там случилось!

  — Через минуту. Я слышу ругань Джанет. Не думаю, что с ней что-нибудь стряслось. Лисса... — Он глубоко вздохнул. — Эта женщина, которая владеет приютом...

  — Может быть, мы обсудим это позже?

  — Нет, сейчас. Скажи, как давно ты с ней знакома?

  — Несколько лет. Если ты собираешься спросить, похожа ли она на человека, который может обмануть старую леди...

  — Нет. — Его глаза потемнели. — Я всего лишь хотел бы знать, при каких обстоятельствах вы познакомились. И откуда ты узнала обо всем, что поведала моей бабушке — о молодых женщинах и их выборе, о решениях, о сожалении...

  У Лиссы задрожали губы. Она боялась этого разговора. Ей нужно остановить его.

  — Ты опять? Я же говорила, Курт, что не носила твоего ребенка. Я бы не смогла бросить твоего ребенка.

  На мгновение Курт задумался. Но когда он заговорил, его голос дрожал от гнева.

  — Лисса, почему ты не сказала мне, что была беременна?

  — Потому что не о чем было говорить. — Голос девушки уже не был таким уверенным как минуту назад.

  — Итак, ты должна все объяснить.

   Курт как бульдог; он не отступится, пока не получит ответ.

  Девушка глубоко вздохнула и попыталась привести свои мысли в порядок.

  — Я не говорила тебе, что была беременна, потому что не знала... наверняка.

  Это была чистая правда.

  — Ты решила в одиночку, что будешь делать, не так ли? А о моем мнении ты подумала? — Его голос был подобен раскату грома.

  — Если ты говоришь об аборте, Курт, то...

  — А что я могу еще думать? Ты даже не потрудились сказать мне!

  У Лиссы свело живот.

  — А что бы ты сделал, если бы я тебе обо всем рассказала?

  — Черт возьми, я бы не позволил убить своего ребенка! — Он перешел на крик.

  Своего ребенка.

  Как он смеет так на нее смотреть и предполагать, что она способна прервать жизнь ребенка...

  В ее душе начал нарастать гнев. Она не будет просить его поверить ей. Он назначил себя судьей и вынес свой приговор.

  Из уст девушки слова вылетели прежде, чем она успела обдумать их.

  — Так все и было, — холодно сказала она. — Ты всегда прав, Курт, не так ли? Но тогда это был не ребенок, а очередная неприятность.

  Лисса возненавидела себя за эти слова, но вовсе не из-за того, что они причинили ему боль. Девушка считала, что Курт заслужил страдания, ведь он осмелился предположить, что она способна на такой ужасный поступок, как аборт.

  Лисса сожалела о том, что в порыве гнева замарала память о ребенке — ребенке, которого носила в себе несколько недель. А потом началось сильное кровотечение, которое так и не остановилось...

  — Курт, прости меня. Позволь мне все объяснить, — попросила девушка. В ее голосе сквозило отчаяние.

  Его лицо оставалось каменным.

  — За что? За то, что сделала аборт? Или за то, что я узнал о нем?

  Чувство безнадежности овладело Лиссой, но она собралась с духом и хотела уже продолжить разговор, когда в гостиную вернулась Ханна.

  — Очень жаль, — бодро сказала она. — Но на завтрак орехового пирога не будет. Джанет нечаянно уронила его на пол. Курт, тебе придется сходить за пончиками. — Ханна внимательно посмотрела на молодых людей и нахмурилась. — Все в порядке?

  — Конечно, — ответила Лисса. — Я помогу Джанет убраться.

  — Прекрасная идея! — В голосе Курта зазвучали металлические нотки. — Ты очень опытна в решении всяческих проблем, Лисса. Не так ли?