"Накануне солнечного затмения" - читать интересную книгу автора (Андреева Наталья)Глава 3 «А ТУ СОБАКУ КТО-ТО ИЗ ЖИТЕЛЕЙ ПОСЕЛКА ПОТОМ ПРИСТРЕЛИЛ…»Сабуров был потрясен. Он прекрасно знал Лару. Знал не один год. А теперь выходит, что не знал. И он бесился. Что за чушь? При чем тут Чехов? При чем Короленко? «Дети подземелья». Да, в школе проходили. Было. Но при чем тут его жена? Чушь! Он изо всех сил делал вид, что это происходит только в ее фантазиях: измены. Но, глядя на Игоря, неизменно мучился: вот здесь, в моей гостиной, сидит ее любовник. Знаю это почти наверняка и молчу. Не понимаю. Ладно, ее первая и единственная любовь. Тот — мужик, с ним все понятно. Но этот? Игрушка? Тридцать лет, и все Игорек! Они слишком много времени проводят вместе. Записывают альбомы. Если мужчина и женщина так долго работают вдвоем над одним проектом, то ситуация, когда недалеко и до интимной близости, рано или поздно возникнет. А в момент, когда работа завершена, когда пришла удача, они с ликованием заключают друг друга в объятия. Дружеские, но потом возникает желание расслабиться. Глоток шампанского «за удачу», сигарета, легкое головокружение, и губы сами собой соединились. Представить, что Игорь целует его жену… Да по его глазам и так все понятно. Голова, как подсолнух, разворачивается вослед дневному светилу, во взгляде обожание. Но она? Если быть объективным, то Игорек — красивый парень. Что-то в нем есть. Но как быть с великой любовью Сабины? С цельностью ее натуры? Неужели она делала это назло ему? Не Чехову же. И не Короленко. При чем здесь они? Дурацкая фраза. Жена повторяет ее слишком уж часто. Словно хочет себя оправдать. В конце концов, он не выдержал. Все произошло буднично и просто. Дети ушли на день рождения в соседний коттедж, Сабина уехала по делам. Повез ее Игорь. Александра Антоновна взяла выходной. Сабуров с Ларой остались вдвоем в огромном доме. Наступил вечер. Лара немного злилась: она предпочитала быть в курсе всех дел Сабины. Он тоже нервничал. Сначала они сидели в гостиной. Мужчина, обиженный на свою жену, и женщина, обиженная на жизнь. Должно быть, лицо у него было таким несчастным, что Лара подвинулась вплотную, погладила по руке и сказала: — Ну, ну, успокойся. Это ненадолго. Ненадолго что? Игорь? А кто следующий? Что еще надо сделать поэту, чтобы стать настоящим? Последнее время она стала позволять себе в постели такие вещи, что он терялся. Нельзя же так себя выдавать! Словно напрашивалась на вопрос: откуда? С кем ты это делала? Кто тебя научил? У него до Маши женщин не было, подобной опытности в делах постельных набраться было не от кого. Хотел что-то сказать, но слова застряли в горле. Осталась только глубокая обида, которую он не в силах был скрыть от Лары. А у той было звериное чутье. Это сейчас он понял: Лара просто воспользовалась моментом. Ей так же, как и ему, хотелось отомстить Сабине. За свое унижение. Лара всегда считала, что она красивее, умнее, талантливее. Просто не повезло. Не было шампанского, не было сигареты и удачи, за которую надо бы выпить, не было тоже. Но их губы сами собой соединились. Поцелуем, в котором горечи было больше, чем сладострастия. Даже на губах стало горько. — Я… я не могу здесь… — хрипло сказал он. — Поднимемся ко мне в комнату. Сережа, тебе надо расслабиться… И он пошел покорно, словно жертвенный ягненок на заклание. И мстительно подумал о жене: «Вот теперь ты поймешь, как это больно…» За первым разом неизбежно следует второй, если выпадает второй такой вечер. Можно убить его с приятностью. Ты мне — я тебе. Мы в расчете, дорогая. Должна же быть справедливость? В конце концов, утешаться в объятиях Лары вошло у него в привычку. Как женщина она ему не нравилась. Лара никогда не теряла головы. Он не мог отделаться от мысли, что даже когда глаза ее закрыты, Лара за ним подсматривает. Чтобы понять, как и от чего он теряет над собой контроль. Лара не догадывалась, что при Сабине он выполняет такую же роль, как она при нем. Что он, в свою очередь, пытается понять, как удержать жену от измен, как стать лучшим. Они с Ларой не подходили друг другу. Если бы жена не умерла, неизвестно, чем бы все это закончилось. Теперь Лара уничтожала саму память о ненавистной ей женщине. Он понял: его любовница Сабину ненавидела. Так сильно, что ему до этого было далеко, ох, как далеко! Он смотрел на догоравший огонь и в отчаянии пытался услышать свой колокол. Что же он наделал?! Как мог так поступить с Машей?! Но колокол молчал. Более того, горела и рушилась колокольня, на которой он находился. Лара больше не скрывала своих чувств. Дневники Сабины уничтожены, ему удалось спасти только несколько фотографий. Оторвав взгляд от затухающего костра, Жанна не выдержала и закричала: — Ненавижу тебя! Ненавижу! Убью тебя! Убью! Сабуров схватил ее за руку и притянул к себе — тише, девочка, успокойся. И тут только сообразил: девочка отбросила в сторону костыли! Она пошла, сама! Лара же торжествующе сказала: — Вот видишь?! Видишь?! Какая же дрянь! Мало того что она врала! Она мне угрожает! — Пойдем, поговорим, — негромко сказал Сабуров, отстранив Жанну, и направился к дому. На второй этаж они поднимались, стараясь не касаться друг друга. Сабуров плотно прикрыл дверь и, едва сдерживаясь, старался высказать то, что думал о сложившейся ситуации. Он так и не научился выяснять отношения. А надо бы устроить ей сцену. Это не ее дом. Ничто в этом доме Ларе не принадлежит. Лара выслушала внимательно, не перебивая, а потом напомнила: — Я ведь тебе не чужая. Сколько раз за последнее время ты был со мной, а сколько с ней? — При чем здесь… — Ты любил меня, не ее. — Да с чего ты взяла?! Разве я тебе когда-нибудь говорил о любви?! — Ах так? Ты просто со мной расслаблялся? Развлекался? Использовал меня? А теперь что? Найдешь девочку помоложе? Не выйдет! Не на такую нарвался! — Да я уже понял. — А раз понял, то пойми и другое: я хочу занять место Сабины. — То есть ты хочешь, чтобы я на тебе женился? — И это тоже. Кроме того, я хочу на сцену. Я хочу петь. — Петь?! — Он чуть не расхохотался. Лара хочет славы! Безголосая посредственность захотела примерить на голову лавровый венок! — А разве у тебя есть талант? Голос? — Талант? Голос? Подумаешь, ценность! У меня, конечно, голос не такой сильный, как у Сабины, но современная звукозаписывающая аппаратура может из него кое-что сделать. Это глупая Сабина пела только вживую, не жалела себя. Вот и сломалась. А мне и фанерка сойдет. — Что-то я не понял… — Я хочу получить свое. У меня остались связи. Думаю, что мой проект найдет поддержку у спонсоров. Лучшая подруга Сабины подхватывает упавшее знамя. Отличная идея! Найдутся люди, которые за нее уцепятся. Пара громких скандалов, наш брак, печальная лав-стори на трех каналах, сейчас такие передачи в моде, и как итог — оглушительный успех. Мало ли брошенных жен знаменитых певцов, которые делают блестящую сольную карьеру? Хоть у одной из них есть голос? Есть слава бывшего мужа — этого достаточно! Но уже приелось. Ниша занята. А вот подруга покойной суперзвезды вкупе с ее мужем — это что-то новенькое, свеженькое. В наше время звезды зажигает черный пиар. — Да ты с ума сошла! Чтобы я принял в этом участие?! Еще раз кинулся в омут?! Да я счастлив уже тем, что все это закончилось! — А я нет, — отрезала Лара. — Я хочу, чтобы в этом доме вновь появилось телевидение, журналисты. Поверь, в отличие от Сабины я распоряжусь всем этим с умом. — Нет, Лара. Нет. — Тебе некуда деваться. Нас слишком многое связывает. Я ведь знаю, что на самом деле произошло там, на переезде. У нас с тобой общая тайна, дорогой. — По-моему, ты больна, — заметил Сабуров. — Да, больна, — согласно кивнула Лара. — Эта болезнь называется зависть. Вот уже много лет я мучаюсь… Думаешь, я любила своего жениха, когда выходила замуж? Он же был чуть ли не в два раза старше, толстый, лысый. Но — москвич, двухкомнатная квартира, машина, престижная работа, загранкомандировки. Ну кто еще из моих подруг так удачно вышел замуж? Но мне было мало. Я все время оглядывалась на других. Кто лучше одет? У кого дороже машина? Кто сумел достать то, чего не сумела достать я? Сколько бы я ни имела, мне всегда было мало. Мало, мало, мало… Мой муж был старый, толстый, а другие жили с молодыми и красивыми. Завела любовника. Опять не то. Теперь стало казаться, что других любят больше, чем меня. Утешалась тем, что живу в свое удовольствие. И вот — Сабина. То есть Маша. В одной комнате жили, вместе сахар у соседей стреляли — чаю попить было не с чем. Почти десять лет я думала, что ей до меня далеко. Что я процветаю, а она бедствует. Я не верила, что у нее получится. Не раз говорила ей об этом, мы ведь перезванивались. Думала, что она сдастся, отступит. Представляешь, что я должна была чувствовать, когда она стала знаменитостью? Я готова была ее убить! Но правильно говорят: не можешь задушить своего врага — обними. И ты… Разве ты ненавидел ее меньше, чем я? Не притворяйся! Сабуров слушал и приходил в ужас. Лара всегда так восхищалась талантом его жены! Даже когда они стали любовниками, откровенных нападок на нее не позволяла. Ну случилось, бывает. Развода требовать? Господи! Да ей не выгоден был развод! — Ты же сама меня не любишь, — покачал он головой. — Главное, чтобы нам было хорошо вместе. Чем я тебя не устраиваю? Ты сам этого захотел. И по-прежнему хочешь быть со мной. — Только не думай, что ты неотразимая женщина. — А что же тогда не отразил? — усмехнулась Лара. — Да все ты понимаешь! Это было отчаяние! Просто отчаяние! — За то, что она тебе изменяла? А она изменяла. И как! — мстительно добавила Лара. — Этот ее Влад — нечто! Уж я-то знаю! Больше чем ты думаешь. А еще Игорек. Как-то раз… — Замолчи! — Что, больно? А мне не больно? Знать, что меня просто-напросто использовали? Так вот: ты на мне женишься. Знаешь, чем я занималась последнее время? Куда исчезала? Нашелся продюсер, которому мой проект показался интересным. Нам только надо будет по-быстренькому расписаться. Ну, скажем, к Новому году. Злопыхатели скажут, что, мол, ботинок еще не износили, в которых за гробом шли, но нам это на руку. Скандал — это интерес. Возникнут вопросы: как? почему так быстро? И на телеэкран выйдет передача. Кстати, у нее в начале января день рождения. К нему и приурочим. — А может быть, ты деньгами возьмешь? — предложил он. Лара откровенно рассмеялась: — Да что мне с твоих денег? И потом: сколько ты мне дашь? А я хочу все! Нет, того, что есть, мало. Мы с тобой заработаем больше, гораздо больше! Я куплю тебе новую машину, еще одну. Я знаю, как ты любишь машины. Ну хочешь «Мерседес»? — Что-о?! Я не ребенок, чтобы покупать меня дорогими игрушками!! Ничего из того, что ты сказала, не будет! Я не допущу! — Кстати, о детях. Подумай о них. Эля привязана ко мне больше, чем к покойной матери. Кто позаботится о девочке лучше меня? — Эля… Он прислушался. Кажется, дети вернулись. Сережа водил сестренку на детский праздник, в коттедж на окраине поселка. Да, дети — это серьезно. — Мы договорим потом, — пробормотал он и направился к двери. — Тебе лучше поступить так, как советую я, — сказала вслед Лара. Увы! Он не был в этом уверен! Но дети — это серьезно. Влетев в гостиную, маленькая Эля первым делом спросила: — А где Лара? Ой, там было так весело! Папа, ты знаешь… Она начала взахлеб рассказывать о детском празднике. Он слушал рассеянно, не перебивая. — Отец, пожрать чего-нибудь есть? — спросил Сережа-младший, появляясь в дверях кухни. — От сладкого мутит, супа горячего хочу. И где все? Разогреть бы. Сабуров вспомнил, что Александра Антоновна отпросилась проведать внучку. — Лара! — машинально крикнул он. И подумал — растет парень: стал нарочито грубоват, называет его не «папа», а «отец». Последнее время все в доме кувырком. Александра Антоновна все чаще куда-то исчезает, Лара занята бредовой идеей. Жанна… А где Жанна? Она вышла из кухни, видимо, была в своей комнате. Туда, в бывшую кладовку, можно было пройти только через кухню. Поспешно сказала: — Я сейчас разогрею. — А как твои ноги? — Лучше. Девушка опиралась на палку, которую в просторечии называют «бадиком». Когда научилась обходиться без костылей? Лара что-то кричала о комедиантстве. Что за безумный день! Так было тихо, спокойно! …Поздно вечером, у себя в комнате, он попытался привести мысли в порядок. Фотографии, спасенные от огня, положил в прикроватную тумбу, где лежали письма покойной жены. Отправляясь на гастроли, в турне, продолжавшиеся порою месяц-два, безумная женщина никак не могла оставить его в покое. Ей мало было звонить чуть ли не каждый день. Забрасывала письмами, полными чепухи: когда встала, что ела на завтрак, что и где болит, какие идиоты, окружающие ее люди. Где только время находила! Должно быть, ночами писала, страдая бессонницей. И у Сабурова складывалось ощущение, что она никуда не уезжала, по-прежнему дома, в этой же комнате. Со своим вечным нытьем и проблемами. В молодости он ей отвечал. Такими же глупыми бесконечными письмами, полными чепухи. Но что это? На подушке — исписанный листок. Взял его и невольно вздрогнул, узнав почерк Маши. «Я помню, как однажды к нам в поселок…» …Положив на подушку Сабурова исписанный непонятным летящим почерком листок, Жанна немного успокоилась. Мелкая, подлая месть, но все же. Стало немного легче. Сегодня она смогла подняться на второй этаж. Впервые в жизни. Великая сила — злость! Уж очень хотелось послушать, как они ругаются! Как Сабуров отчитывает Лару! Оглядев его комнату, Жанна задумалась. Что же он за человек? Идеальный порядок, чистота. Мебели в комнате немного, она дорогая, но не вычурная. Кровать двуспальная, покрыта однотонным шелковым покрывалом. На ней они спали, Сабина и ее муж. На этой самой кровати… Она вдруг схватила подушку, прижала к лицу. Исписанный листок соскользнул на кровать. Подушка пахла одеколоном и еще чем-то сильным, мужским, пробивающимся сквозь запах парфюмерии. Она разволновалась. Бросила подушку в изголовье, положила на нее листок. И поспешно вышла из комнаты. Потом она подслушивала под дверью комнаты Лары. Так вот в чем дело! Лара хочет не только Сабурова, но и славу великой певицы! И вдруг рядом раздались осторожные шаги. Жанна обернулась и увидела торжествующую Александру Антоновну. — Т-с-с-с, — прижала та палец к губам. — Ругаются? И, не стесняясь Жанны, Александра Антоновна прислонила ухо к замочной скважине. Покачала головой. — Вот стерва, а? Пойдем, Жанночка, я тебе спуститься помогу. Сейчас дети придут. Элька увидит, тут же наябедничает. — Она помогла девушке преодолеть ступеньки. Внизу, у портрета Сабины, Александра Антоновна задержалась. — Вот Сабиночка из гроба бы восстала? А? — И что? — спросила Жанна. — Захватчица. Стерва. — Александра Антоновна поджала губы. — А Сергей Васильевич будто слепой. Выгнал бы ее из дому — и дело с концом. — Сам виноват! — Да что ты, деточка! Сергей Васильевич человек правильный. И из себя мужчина видный. Нравится он тебе? — Ну… — неуверенно протянула Жанна. — Ты присмотрись к нему. Внимательно присмотрись. Я гляжу, ты ходишь уже. Скоро без палки будешь обходиться. Приодеться бы тебе. — Во что? — После Сабины много чего осталось. Весь шкаф тряпками увешан, а которые так ни разу и не надела. Купит — и в шкаф. Только коротковаты тебе будут ее вещи. — Сабина была маленького роста? — удивилась Жанна. — Не то чтобы очень уж маленького. Выше, конечно, чем эта стерва. Но не с тобой сравнить. Что ж… Кое-что тебе подойдет. Помогу. Только, деточка, уж и ты не забудь потом. — Что не забыть? — Доброты моей. Стерва-то мне чужая. Амы с тобой будто родные теперь стали? Согласна? — Да. Спасибо вам. — Что ж, пока и «спасиба» хватит. А там посмотрим. Я вижу, ты не злая и не жадная. Нравишься ты мне, деточка. — Помогите мне волосы покрасить, — неожиданно попросила Жанна. — К чему это? Свои у тебя уж больно хороши. Экие светленькие, да курчавенькие спереди-то. — День рождения у меня скоро. Через две недели. — Ох-ох-ох! Сколь же годочков? — Двадцать. — Двадца-ать! Ну, в самый раз. Замуж тебе пора. Только волосы свои побереги. — Нет, — упрямо возразила Жанна. — Мне краска нужна. Для волос. И косметика. Неудобно у Лары просить. — А к чему просить? Пошла бы да взяла. Добра-то полно. У стервы. Сабиночка себе столько не позволяла. И не красилась столько. А стерва чуть с кровати поднимется — и к зеркалу. Сергей Васильевич и польстился на бесовское. Но ты, деточка, не горюй. Стерва-то Сабининым брезгует. Как стояло все, так и стоит. Принесу я тебе. Заметит кто, не заметит, с меня спрос не велик. Выбросила за ненадобностью, да и дело с концом. — Хорошая вы, — вздохнула Жанна. Ее фантазия мигом нарисовала волшебное преображение. Новое платье. Платье Сабины. Ее косметика. Быть может, ее духи. Не забыть бы про духи! А Александра Антоновна меж тем говорила: — Я понимаю: каждому, значит, свое. Кто песни поет, кто полы моет. Но простыми людьми брезговать нельзя. Мы, простые люди, и себе цену знаем, и тем, кто на иномарках ездит. Нам помочь не зазорно. Сабиночка, царствие ей небесное, выросла в деревне. Мы с мужем-то напротив жили. Дорогу только перейти. Помогали, чем могли. Сабиночка, бывало, забежит, так я ей то пирожок, то ватрушку с пылу с жару. «Спасибо, говорит, тетя Шура». Так со «спасиба» все у нас и началось. Муж-то помер давно, а хозяйство я на дочку оставила. Внучка моя болеет, ножка у ней сохнет. Да… Сабиночка-то вспоминала частенько мои пирожки. И здесь я их пекла. И Сабиночку учила. — А почему вы ее Сабиной зовете? — удивилась Жанна. — А как? — Ну, раз вы по соседству жили, какая она вам Сабина? Маша же! — Маша? А ведь и верно! Ишь ты! Машей, значит, надо звать? То-то я… — Александра Антоновна осеклась. Потом заторопилась: — Ты Сергею Васильевичу не говори пока, что я здесь. И стерве. Дело у меня. Тайное. Дети придут — так ты еду разогрей. Все, что надо, в холодильнике. Стерва спустится — помоги на стол накрыть. А я через черный ход выйду. Как все внизу будут, так наверх поднимусь. — А зачем?— удивилась Жанна. — Дело у меня. Стерва-то как с утра кричала. Ну ничего! Я ей задам! Тс-с-с… Дети, кажись, возвращаются. Ты пока иди к себе, а я через веранду да к черному ходу. Жанна постояла, прислушиваясь, и пошла в свою комнату. …Утром следующего дня она все приглядывалась к Сабурову. Как отреагировал на послание с того света? Понял ли, кто принес листок в его комнату? Но лицо у Сабурова было непроницаемое. Спасенные из огня бумаги Жанна спрятала в своей комнате. Телефон Влада выучила наизусть. Память у нее всегда была цепкая. Александра Антоновна тайком сунула ей косметичку, где кроме помады и теней был флакончик духов. На флаконе было что-то написано не по-русски. Два слова. Списав их на бумажку, Жанна подсунула ее в обед Сабурову. — Сергей Васильевич, что это означает? — Ангел огня, — буркнул он, потом спохватился: — А зачем тебе? Языками решила заняться? — Да, — соврала Жанна. — Что ж, это неплохо. Потребуется помощь — обращайся. Жанна уткнулась в свою тарелку. А вечером в доме появился Игорь. С гитарой и с деревянным ящиком, который он тут же поставил в центре гостиной, прямо на дорогой ковер. Сабуров вздохнул, но ничего не сказал. Лара, которая только что привезла Элю с занятий бальными танцами, проходя на кухню, задержалась и с иронией спросила: — Что сие символизирует? — Мебель, — коротко ответил Игорь. Взглянув на него, Жанна подумала: «Ангел огня». — Тебе что, мебели не хватает? — усмехнулась Лара. — Так это твоя мебель, — ответил Ангел огня. — Мне признать, что это верх совершенства? Она же отвратительна! Как и все, что ты делаешь! «Игорек, Игорек», — покачал головой Сабуров, а Лара разозлилась: — Хам! А еще сын интеллигентных родителей! Папа профессор, мама заслуженный деятель культуры! А сынок болтается без дела, хотя и в институт его пристроили, и кормят с ложечки, и баю-бай на ночь поют. Не в коня корм! Может, ты подкидыш? — Это ты кукушкино дитя, — разозлился Игорь. — Попала правдами и неправдами в чужое гнездо и давай наводить свои порядки! Скоро всех отсюда выпихнешь! — И еще она чужие вещи сжигает, — вмешалась в разговор Жанна. — Бумаги из кладовки зачем уничтожила? — Как это уничтожила? — удивился Игорь. — А так, — отрезала Лара. — Запомни: если не мне, то никому. Я тебя предупреждала? Не поможешь мне с аранжировками и с протекцией, сожгу все. Я знаю, что у тебя влиятельные друзья. Раз пришел сюда — значит, согласился. Согласился, ведь? — Слушай, у тебя совесть есть? — нахмурился Игорь. — И это еще не все, — торжествовала Лара. — Ты кое о чем забыл, дорогой! У близкого тебе человека есть семья. Жена. Ты понял? Жена! — При чем здесь это? — растерянно спросил Игорь. — А при том. Раньше мне нужен был он, а теперь ты. Если ты не захотел в свое время на него повлиять, то, может, он теперь попробует? Ему до светлой памяти Сабины, что до фонаря. Светит, но не греет. Отыграем все в другую сторону. — Постойте, постойте, — опомнился наконец Сабуров. — О чем, собственно, речь? — Игорек знает, — таинственно ответила Лара. Ангел огня зло сказал: — Все это в твоих фантазиях! И не мечтай, чтобы я тебе помог из-за такой глупости! Все равно никто тебе не поверит! — Да что ты? — с иронией приподняла брови Лара. — А как еще объяснить ваши отношения с Сабиной? Думаешь, она не бывала откровенной с близкой подругой? Не припомнишь, в каких позах вы занимались любовью? Я могу… — Замолчи! — не выдержал Сабуров. — Да как ты смеешь?! Девочки бы постеснялась! — Ах, да, — притворно вздохнула Лара. — Я совсем забыла, что среди нас есть дети. Как-то в голову не пришло, что до двадцати лет можно в наше время сохранить чистоту и невинность. Разве что в инвалидном кресле. Жанна чуть не расплакалась. Да как она может! Бить в самое больное! Захотелось в горло вцепиться этой женщине. И пальцы сжать так, чтобы она замолчала навсегда. Собака! — Я тебя убью! — крикнула она. — Замучаешься, — равнодушно бросила Лара. — Чтоб ты знала, у меня есть пистолет. Это всех касается. Только не думайте, что я кого-то боюсь! Кого бояться? Калека, неудачник и импотент! Вот вы все у меня где! — Лара сжала кулачок. — А ты, Сережа, вспомни, как погибла твоя жена. Девочку ты заставил замолчать, но меня… — Замолчи! — во второй раз не выдержал Сабуров. — Что вы имеете в виду? — с удивлением спросил Ангел огня. — Ах да, среди нас есть и непосвященные! — обрадовалась Лара. — Так что, Сережа, расскажем трогательную историю о чудесном выздоровлении Жанны? Почему она появилась в этом доме? Почему ты благотворительностью вдруг начал заниматься? До сорока лет обходился без этого, даже в церковь не заглядывал, милостыни ни разу не подал, а тут вдруг проняло! Увидел девочку в инвалидном кресле на переезде и проникся! В память о Сабине! Ха-ха! — Ты, Игорь, понимаешь, что Лара — женщина с фантазией, — пожал плечами Сабуров, обращаясь к Ангелу огня. — Ну разумеется, Сергей Васильевич, — согласился тот, — уж кому как не мне это понимать! — Понимать вы можете, как вам будет угодно, но делать будете так, как я скажу! — отчеканила Лара. — Пойду займусь ужином, детей надо накормить, а то эта мерзавка совсем разленилась! Ничего! И на нее у меня найдется управа! В бумагах Сабины я обнаружила интереснейшую запись. Хотела зачитать вслух, да повода не нашлось. Хорошо бы сделать это за праздничным столом, в торжественной обстановке. Вас, господа, ждет еще много сюрпризов! А то вы питаете иллюзии по поводу друг друга. Я — стерва, а вы белые и пушистые. Хотите такими остаться — играйте по моим правилам. А нет, так все в вас будут пальцем тыкать. И еще. Чтобы этой мерзости я своем доме больше не видела! — Лара ткнула пальцем по направлению к деревянному ящику, добавив: — А то тоже полетит в огонь! Она скрылась в дверях кухни. В гостиной повисла напряженная пауза. Всем было неловко. — У меня день рождения через две недели, — сказала Жанна, чтобы хоть как-то сгладить неловкость. Сабуров невольно вздрогнул: — Вот вам и повод! — Будет скандал, Сергей Васильевич, — тихо сказал Игорь. Жанне вновь захотелось расплакаться. Заметив, какое несчастное у нее лицо, Сабуров поспешно сказал: — Конечно, мы это отпразднуем! Только без детей. У Эли новогодняя елка в школе, соседский мальчик учится в том же классе. Думаю, они не откажутся ее захватить. На всякий случай с ними отправится Сережа-младший. Если будет скандал, то к возвращению детей утихнет. Не хочется, чтобы они все видели. В доме и так ненормальная обстановка с августа месяца. И вообще, пора это прекращать. — Так мне приходить или нет? — спросил Игорь. — Да! — поспешно ответила Жанна. — Ну, раз именинница приглашает, разумеется, приходи! — усмехнулся Сабуров. — Днем, часика в два. Потом они пили чай. Лара в гостиной больше не появилась. Детей покормила на кухне, потом они разошлись по своим комнатам, а она ушла к себе. Жанне хотелось, чтобы Игорь увидел ее в благоприятном свете. Она старалась изо всех сил. Когда он собрался уходить, она проводила его до машины. — Ну, пока, — кивнул Ангел огня. — Рад, что мы познакомились. — Я тоже, — тихо сказала она. На крыльцо вышел Сабуров и заботливо спросил: — Жанна, ты не перестаралась? Надеюсь, Олег Николаевич тебя вразумит. Он сказал, что уж на день рождения приедет обязательно. Соскучилась? — Да. Конечно! — кивнула она. Сабуров вдруг погрустнел и с тихим вздохом сказал: — Пойдем в дом, холодно. Не лето. — Сергей Васильевич, а сколько Игорю лет? — спросила Жанна, когда они вернулись в гостиную. — Игорьку? Ну года тридцать два, тридцать три. Я не уточнял. — Не может быть! — удивилась Жанна. — Я думала лет двадцать пять! Он такой… такой… И он вас на «вы» называет! А ведь вам… — Мне сорок, — спокойно сказал Сабуров и, заметив, что Жанна всерьез огорчилась, рассмеялся: — Что, много? Не переживай так! Это я должен переживать! А что касается Игорька… Единственный ребенок, избалованный мальчик из хорошей семьи. Зачем ему взрослеть? — Лара намекала на то, что он и Сабина… Он… Словом… — Она густо покраснела. — Ты поменьше слушай Лару! — А бывает так, что всем кажется, будто мужчина и женщина любовники, а на самом деле ничего такого нет? — замирая, спросила она. — Что ж. Все бывает. — А почему Лара назвала его импотентом? Сабуров рассмеялся. — Лара — это Лара. Для нее всякий, кто ее отверг, — импотент. Она считает, будто одной ее красоты достаточно, чтобы мужчина загорелся страстью. И вовек не потухал. Считает — переспала с ним, значит, получила со всеми потрохами. — А разве не так? — осторожно спросила Жанна. — Видишь ли, девочка, это разговор серьезный, взрослый. А ты еще не выросла. Ты еще даже не ученица, а приготовишка. Тебе не понять. Одно запомни: делая ставку на свое тело, ты запросто можешь проиграть душу. Черт! Глупость сказал! На патетику потянуло! С чего бы? — Мне понравилось. — Да? Что ж… — Сабуров еле слышно вздохнул и добавил: — Мужчины вовсе не такие животные, как женщины о них думают. Конечно, они любят ласку, заботу, любят, когда их хорошо кормят и не заставляют много работать. Но поддаться страсти настолько, чтобы потерять голову… Ну не можешь ты быть с этим человеком, так есть и другие! Конечно, каждый считает себя каким-то особенным. Неповторимым. И потом очень удивляется, когда узнает, что, в сущности, у всех все одинаково. И кто-то может его заменить, а потом он, в свою очередь, заменит кого-то. Понятно? — Нет, — честно сказала Жанна. — Вот и хорошо. Подрасти сначала. — Но ведь я уже взрослая! Мне скоро двадцать лет! А у меня еще никого не было! — Ты со мной это хочешь обсудить? — удивился Сабуров. — Но ведь вы… — Я все-таки мужчина. Не забывай. — Жанна поймала его взгляд, спохватилась и покраснела. — Извините… — Она кинулась прочь из гостиной. Вскоре она позвонила Владу. Улучив момент, когда в доме не было Лары, набрала номер и после двух гудков услышала нежный женский голосок: — Добрый день. Строительная компания «Каменный цветок». Говорите, вас слушают. Итак, это рабочий телефон! Дуреха! Он же дал свою визитку, там название фирмы, адрес, телефон, факс. Могла бы сообразить! Неужели он женат?! — Мне Владислава Арнольдовича. — Как вас представить? — Это Жанна. — Просто Жанна? — с откровенной насмешкой уточнила секретарша. — Да. — Не уверена, что он захочет с вами говорить. Ждите. Он не захочет! Но почему?! Послышалась популярная мелодия, Жанна несколько минут слушала музыку, не решаясь положить трубку, и тут вдруг раздался голос Влада: — Да. Говорите. — Это Жанна, — напомнила она. — Я уже понял, — нетерпеливо сказал Влад и тут же: — Что-нибудь случилось? — У меня день рождения через две недели. — Поздравляю, — сухо сказал он. — Но, знаешь, у меня нет свободного времени. Совсем. — Да нет, — Жанна испугалась, что он тут же положит трубку, — я не пригласить хотела. То есть мне было бы очень приятно… Но дело не в этом. Детей не будет дома. Они на елку уезжают. А все остальные соберутся в гостиной за столом. В доме есть черный ход. И лестница. Из гостиной она не просматривается и ведет сразу на третий этаж, минуя второй. Это было сделано для Сабины. Она дверь запирала на ключ, чтобы никто, кроме нее, черным ходом не пользовался. — Жанна говорила сбивчиво и все время боялась, что Влад повесит трубку. Но тот слушал и не перебивал. — Александра Антоновна знает про этот ключ. И мне рассказала. Я его раздобуду. Ключ будет лежать под ковриком, у двери черного хода. Только потом положите его, пожалуйста, на место. — А ты будешь в это время развлекать гостей? — Да, наверное. — Кто будет? — деловито осведомился он. — Как это кто? Сабуров, Лара, Олег Николаевич… — Кто это, Олег Николаевич? — Мой врач. — А… — сообразил Влад. — Все? — Нет, еще Игорь. — Этот смазливый парнишка, который все время крутился под ногами? Помню. — Еще Александра Антоновна, но она будет на кухне. — Хорошо, я понял, — сказал Влад. — Номер у меня есть, ты к телефону подходишь? — Да! Конечно! Теперь буду! — Если я тебе не перезвоню, значит, буду. — А если перезвоните? — Значит, я нашел другой способ. — И все-таки, что вам нужно? Может, я помогу? — Нет, не стоит, — отрезал он. Потом смягчился: — Девушка Жанна, то, что вы для меня сделали, я не забуду никогда. Услуга за услугу. — Спасибо! — Все. Пока. В трубке раздались гудки. Итак, отныне у них с Владом общая тайна. Уже хорошо. А насчет благодарности… Пока ей достаточно просто слышать его голос. А там будет видно. До ее дня рождения оставалось две недели. Она много гуляла, стараясь обходиться без подпорки. Уж очень хотелось встретить двадцатилетие здоровым человеком. Чтобы никто больше не вспоминал об инвалидном кресле, в котором она прибыла в этот дом. А еще, она мечтала взобраться на третий этаж. Там был рабочий кабинет Сабины. Наконец это произошло. Увы! Дверь оказалась заперта! У Александры Антоновны ключа не оказалось, его забрала Лара. Она и в студию никого не пускала. Последнее время надолго запиралась там. Из-за двери частенько слышались мелодии любимых песен покойной Сабины. Похоже, Лара слушала и пыталась ей подражать. Не оставалось сомнений, что планы у нее серьезные. «Неужели у Лары получится? — злилась Жанна. — Собака! Хочет все забрать себе!» Почему-то Жанна была уверена, что тоже сможет. Как Лара? Запросто! Быть может, у нее, у Жанны, есть голос? Или талант сочинять музыку? Ну хотя бы стихи! Как бы это проверить? Обратиться к Сабурову или к Игорю? К первому нельзя, неудобно, а ко второму… Жанна задумалась. «Я хочу стать знаменитой. Такой же, как Сабина», — мечтала она тайком. Но на пути стояла Лара. Та никого и близко не подпустит к наследству Сабины и к ее мужу. Фраза «Чтоб до Нового года ты убралась отсюда, побирушка!» уже прозвучала. Жанна понимала: в ее день рождения будет скандал, и неизвестно, чем все закончится. Выгонят из дома, куда она пойдет? К маме на переезд? Да, здоровая, на своих ногах, но оказывается, что этого мало! А Сабуров меж тем тайно страдал. Но — не мог ничего поделать. Лара держала его за горло. Все чего-то ждали. Назревал конфликт. Только маленькая Эля была счастлива, ведь, как и все дети, она обожала Новый год! Елки, подарки, веселье! Эля порхала по дому, подбивая взрослых начать его украшать. Сабуров пообещал, что займется этим после дня рождения Жанны. Две недели пролетели незаметно. Накануне двадцатилетия Жанны Александра Антоновна принесла ей платье. Сказала, что Сабина надевала его пару раз. Платье и в самом деле пахло знакомыми духами. Должно быть, Сабине оно было чуть ли не до пола, а у Жанны оставались открытыми ступни и щиколотки. Алый цвет будоражил воображение. Сабина, видимо, была чуть полнее и пошире в бедрах и груди. С помощью Александры Антоновны платье удалось ушить и подогнать по фигуре. Но все равно, сидело оно плохо, Жанна чувствовала себя в нем неловко. Но выбора не было. И потом: она хотела именно это платье. Красное. Вечером, когда все улеглись, Жанна занялась своей прической. Александра Антоновна помогла покрасить волосы, и девушка осталась довольна. Надев красное платье, босиком прокралась в гостиную, где стоял портрет Сабины. Света не зажигала, довольствуясь тем, что проникал из кухни. Лицо на портрете разглядеть было трудно, а Жанне хотелось убедиться в сходстве. Придвинувшись к портрету, она зацепила напольную вазу. Та едва не упала, хорошо, что удалось ее подхватить. Звук был негромким, но Жанна испугалась. Послышался скрип двери. Кажется, в одной из комнат на втором этаже. И тут… Раздавшийся женский вопль был настолько жутким, что Жанна сама чуть не закричала от страха. Женщина кричала на одной ноте, почти что визжала: «А-а-а!!!» А под конец захлебнулась рыданиями. Жанна кинулась к себе в комнату, сдернула платье и нырнула под одеяло. Ей было жутко. Как же она кричала! Та женщина! Голос был просто неузнаваемым! В комнату заглянула Александра Антоновна: — Жанночка, ты не спишь? Разбудили? — Нет. Что там случилось? — Со стервой-то истерика приключилась. Говорит, что Сабина за ней пришла. — Откуда? — не поняла Жанна. — С того света, — поспешно перекрестилась Александра Антоновна. — Покойница-то, значит, в обиде. То-то как гроб в гостиной стоял, так свечка-то у изголовья возьми да и упади. Материя вспыхнула, Ларисе Михайловне руку обожгло. Быстро потушили, только знак нехороший. Недобрый знак. Намек. Мол, я тебя за собой позвала. А стерва и по сей день жива. Четыре месяца прошло. Да уж поболе. Вот Сабина за ней и вернулась. Что ж ты, мол, не поспешишь? Значит, вина лежит на ней, на стерве. — Какая вина? — испугалась Жанна. — Какая-какая. За смерть. — Но ее же там не было! В машине! — Не было, — согласилась Александра Антоновна. — В Дом отдыха они поехали. Куда-то в Подмосковье. С компанией. На неделю. Только Сабине посреди отдыха ударила в голову очередная блажь, и она заставила Сергея Васильевича везти ее обратно в Москву. А Лариса Михайловна в санатории осталась. Но я-то знаю… — Александра Антоновна! — послышался голос Сабурова. — Где у нас лекарства? Все равно ведь не спите! Я найти не могу! И успокойте Элю! — Иду, иду! — откликнулась домработница. — А ты, Жанночка, не выходи. Сейчас не надо стерве на глаза показываться. Припадок у нее. Точь-в-точь, как у покойницы Сабиночки! Царствие ей небесное! Вот ведь как бывает! Александра Антоновна опять перекрестилась и выскочила из комнаты. Едва дверь закрылась, Жанна вскочила, босиком прокралась на кухню, слушала, что происходит в гостиной. Александра Антоновна поднялась наверх, к Эле, которая проснулась и плакала. Лара спустилась вниз, Жанне был слышен ее пронзительный крик и негромкие реплики Сабурова, который пытался Лару успокоить. — Она же стояла здесь! Что я, с ума сошла?! Я видела! Видела!!! — Ну посмотри, никого здесь нет. — В алом платье! Ее волосы, ее фигура! О-о-о! — Лара, у тебя истерика. Выпей успокоительного и ложись. Привидений не бывает. — А духи?! Ты что, не чувствуешь?! — Что я должен чувствовать?! — Сабуров начал злиться и повысил голос. — Ее духи! Этот мерзкий запах! Запах тлена! О-о-о! Она пришла! — вопила Лара. — Ну хватит! Лара! Детей разбудила! Элю напугала! Успокойся уже! — Сережа, мне страшно! Я не хочу умирать! Я еще молода! Слышишь? Молода! — Она заговорила тише. Совсем тихо, Жанна почти перестала разбирать слова. — Я понимаю… Если кто-то должен за ней уйти… Это я… Виновата… — И потом снова истеричный вопль: — Я не хочу умирать! А-а-а!!! — Лара! Прекрати! Раздался звук пощечины. Потом всхлип и тишина. Жанна торжествовала. Невольно ей удалось напугать Лару до полусмерти. Какая удача! Выходить из комнаты и признаваться, что это она только что стояла посреди гостиной рядом с портретом, Жанна не собиралась. Часы давно уже пробили полночь. День ее рождения начался. Первый подарок есть! Очень довольная собой, Жанна крепко уснула. Спала она долго. В огромном доме было тихо, сегодня никто не спешил подниматься с постели. Взбудораженные ночным происшествием обитатели уснули поздно и теперь отсыпались. Эле не надо было на занятия, только на елку, Сережа-младший просто прогуливал. Конец четверти, оценки выставлены, троек нет, можно и не ездить в школу. Первой, пришедшей к Жанне с поздравлениями, была Александра Антоновна. Она отдернула занавеску, и в окно хлынул поток солнечного света. День выдался морозным, оттепель закончилась, теперь оставалось ждать снега. — С рожденьем тебя, дитятко, — пропела Александра Антоновна. — На-ко! — Она надела Жанне на шею образок Божьей Матери на серебряной цепочке. Перекрестила: — Храни тебя Господь! — Спасибо! — Жанна обняла Александру Антоновну, прижала ее к себе. Как же хорошо-то! Отличный день! Замечательный день! Она встала, причесала волосы, потом натянула джинсы и теплый свитер. Хотелось на улицу, туда, где бриллиантовая россыпь инея легла на ветки деревьев, а солнечный свет играл ею, словно драгоценными камнями в витрине ювелирного магазина, заманивая прохожих. В гостиной никого не было, из кухни, где суетилась Александра Антоновна, пахло свежеиспеченными пирожками. Жанна с аппетитом позавтракала, натянула вязаную шапочку, подхватила с вешалки теплую куртку и вышла на улицу. Хорошо! Все сегодня хорошо! Она вдыхала морозный воздух и улыбалась. Вскоре на крыльце появился Сабуров. Стоял, смотрел, как она идет по дорожке к дому, веселая, счастливая. — Доброе утро! — поздоровалась Жанна. — Приятно видеть тебя в таком настроении. Уже на своих ногах? — Да, — широко улыбнулась она. — Довольна? Счастлива? — Очень. — Так в чем смысл жизни? — неожиданно спросил он. Она растерялась. Заветное желание сбылось, но это не конец, а только начало! Вот она здорова, ходит, ей теперь доступно все, что и другим, здоровым людям. Но этого счастья мало! Вот в чем дело! Мало! — Не знаю, — честно ответила Жанна. — Вот видишь? — усмехнулся Сабуров. — Теперь и ты не знаешь! Она заметила в его руках сверток. Что-то, завернутое в блестящую бумагу синего цвета. Сабуров замялся, но потом решительно принялся за обертку со словами: — Поздравляю тебя с днем рождения. Надо бы сделать это за праздничным столом, сказать тост, но Сабина этого терпеть не могла, и я, знаешь, отвык. — А как она отмечала свой день рождения? — Да никак не отмечала, — отмахнулся Сабуров. — Запиралась с утра в своем кабинете и ждала, когда наступит вечер. Вечером спускалась как ни в чем не бывало. Будто это самый обычный день. На звонки отвечал я, она к телефону не подходила. И каждый раз, ложась в постель, говорила: «Знаешь, у меня такое чувство, что этот день рождения для меня последний». Вот и накаркала. Вот, возьми, — опомнился он и протянул Жанне подарок. — Что это? — спросила она, взяв коробку. — Проигрыватель компакт-дисков. То бишь CD — плеер. Носится на поясе, а это наушники. Я у сына поинтересовался, что подарить молодой девушке? Ты ж всего на шесть лет старше его! Мне, сорокалетнему, приходит на ум всякая чепуха. Ну что? Нравится? Жанне вдруг стало обидно. Значит, она для него ребенок! И ей надо дарить игрушки! Еще бы куклу подарил! Проконсультировался бы у Эли! Она хотела чепуху, но от него. Узнать, как Сабуров на самом деле к ней относится. Через силу улыбнулась: — Да. Большое спасибо. Сабуров догадался, что подарок пришелся не ко двору, и виновато сказал: — Ты извини. Я не умею делать подарки. Надо было у тебя спросить, чего тебе хочется. Извини, — повторил он, развернулся и ушел. Она еще немного постояла на крыльце, переживая обиду. Подарил бы ей Сабуров серьги или браслет. Или вечернее платье, которое она могла бы надеть, чтобы куда-нибудь с ним пойти. Вернувшись в дом, Жанна наткнулась на Лару. Прямо в холле. И к большому своему удивлению заметила в ее руках сверток. Та улыбнулась так сладко, что Жанне сразу стало не по себе: — С днем рождения, милочка. Это на память. Подарок со значением, учти. В свертке оказалась белая праздничная скатерть. «Скатертью дорога», — догадалась она. Утешил Жанну нездоровый вид белокурой злодейки. Под глазами синие круги, углы рта скорбно опущены. Даже тональный крем, обильно нанесенный на лицо, не скрыл следы бурных рыданий. «Мы еще посмотрим, кто кого!» — мстительно подумала девушка. …После того как дети пообедали, Сабуров проводил их до соседнего коттеджа, посадил в машину. Соседка, приветливая женщина лет сорока, одетая неброско, но со вкусом, улыбнулась: — Ну, нас сегодня много! Скучать не придется! Кроме Сережи и Эли в машине было еще двое детей. — Придется после елки везти их в «Макдоналдс», — добавила женщина. — А рядом, на Пушкинской площади, выставка ледовых скульптур. Очень интересно! — В «Макдоналдс», в «Макдоналдс»! — захлопала в ладоши Эля. Она обожала праздники и обеды вне дома. Как только дети уехали, появился Олег Николаевич. Жанна так обрадовалась ему, что забыла о подарке Сабурова и о своей досаде. Первым делом Олег Николаевич занялся ее осмотром и остался очень доволен. Улыбаясь, сказал: — Поздравляю. Любовь делает с человеком настоящие чудеса, а? Жанна слегка зарумянилась, но промолчала. Пусть думает, что хочет. Олегу Николаевичу позволено все. Он не только ее спаситель, но и самый надежный друг. И очень хороший человек. Меж тем очень хороший человек протянул Жанне сверток: — Я долго думал, что же тебе подарить? Книгу, конечно! Дорогих подарков от мужчин у тебя в жизни будет достаточно. Ты сегодня так хороша, что я в этом не сомневаюсь. Только волосы зря покрасила, — посетовал он. — Хорошо бы, чтобы мужчина, который будет дарить тебе дорогие подарки, был в твоей жизни один. Не разменивайся по мелочам и не спеши кидаться в омут с головой. Я мог бы дать тебе еще много советов, но вместо этого дарю книгу. И еще вот это. Держи. — Олег Николаевич достал большую нарядную коробку шоколадных конфет. Итак, конфеты и книга. Должно быть, взрослая, о том, что ей так хотелось узнать! Об отношениях мужчин и женщин, о способе заработать большие деньги, прославиться. Он же такой умный, Олег Николаевич! Он поможет! Жанна поспешно развернула сверток. Обида вновь закипела у нее в душе: и этот туда же! Г.-Х. Андерсен. «Сказки»! Она не ребенок! Ну сколько можно? — Я не ребенок! — закричала она. Олег Николаевич покачал головой: — По-моему, ты слишком спешишь. Едва на ноги встала, а уже рвешься во взрослую жизнь. Я рад одному: что это Сабуров, а не кто-нибудь другой. Сергей Васильевич замечательный человек. Держись за него. — Да сколько можно меня учить?! Ну сколько?! Что вы все ко мне привязались! Со своими советами! Со своими игрушками! Я взрослая! Взрослая! Понятно?! — Жанна, — растерялся Олег Николаевич. — Жанна, что ты? В дверь ее комнаты осторожно постучали. — У вас все в порядке? — раздался голос Сабурова. — Да! — крикнула она и поспешно вытерла слезы. Не хватало еще, чтобы увидел ее заплаканной! Ну ничего, она им всем еще покажет! Какой она ребенок! Сегодня же и покажет! …Стол решили накрыть на кухне. В огромной гостиной с высоченным потолком Жанна чувствовала себя неуютно, да и все остальные тоже. Там стоял портрет Сабины с траурными бантами по углам и все было слишком уж торжественно и чинно. А кухня в доме была большая, уютная. Да и посуда под рукой, еда на плите, холодильник тут же, не надо бегать с тарелками туда-сюда. Жанна еще не настолько окрепла, а Александре Антоновне и так досталось. Узнав о том, что праздновать день рождения Жанны будут на кухне, Лара насмешливо сказала: — Побирушка, она и есть побирушка! Из гостиной прекрасно просматривались все ярусы. И второй, и третий. Если бы кто-то появился на одном из этажей, его бы заметили. Жанна не хотела, чтобы Владу помешали. Ради этого она готова была стерпеть все, даже насмешки Лары. Да и кухня в этом доме была такая, что простым смертным на зависть. Мебель итальянская, под дуб, бытовая техника встроенная, потолок навесной. Они все будут сидеть на кухне, пить шампанское, а Влад в это время спокойно просмотрит бумаги Сабины и возьмет то, что нужно. Если он не позвонил, значит, придет. Если Сабина так его любила, то наверняка дала ключ от своего рабочего кабинета. Влад проникнет туда беспрепятственно, в то время как Жанна будет отвлекать гостей. Кстати о гостях. Последним приехал Игорь. Они столкнулись в гостиной, и Жанна вновь почувствовала волнение. Игорь был одет в светлые джинсы и дорогой тонкий свитер с геометрическим рисунком, голубой, под цвет глаз. Жанна никак не могла поверить, что ему за тридцать! Ну никак! Такое юное, свежее лицо, брови, словно угольком нарисованы, и эта родинка, похожая на ягоду черники, которую так и хочется попробовать на вкус. — С днем рождения! — улыбнулся Ангел огня и галантно приложился к ее ручке. Потом протянул Жанне небольшой пакет из твердого картона, разукрашенного розами. От пакета шел тонкий запах. Запах дорогой парфюмерии. Наконец-то! Настоящий женский подарок! Она вынула из пакета небольшую коробочку, из коробочки флакончик и невольно вздрогнула. Ну конечно! Те самые духи! — «Angel fair», — улыбнулся Игорь и тут же перевел: — Ангел огня. Так это Игорь дарил Сабине духи! Он что, всем женщинам дарит одинаковые подарки? Или это со значением? — Мне надо переодеться, — поспешно сказала она. — Скоро за стол. Волосы она час назад накрутила на бигуди и повязала яркий платок. Кроме Александры Антоновны и Олега Николаевича, никто еще не знал, что она покрасила волосы. Когда гости собрались у праздничного стола, даже Лара спустилась вниз и пришла на кухню, Жанна вышла из своей комнаты и остановилась посреди кухни. В алом платье Сабины, с волосами темно-русого цвета, уложенными в прическу, подобную той, что была у певицы на портрете. Игорь тихо присвистнул, Сабуров побледнел, а Лара просто задохнулась. — Ты… ты… ты… Так это была ты?! — Не слишком-то похожа, — заметил Игорь, который сразу сообразил, какого сходства добивалась Жанна. — Да, Жанна, тебе не идет, — прокашлявшись, сказал Сабуров. — Не понимаю зачем? У тебя такие красивые волосы! Мягкие, светлые. И тут в себя пришла Лара. И завизжала: — Ты это нарочно!! Нарочно! Хотела меня напугать! Дрянь! Ты завтра же отсюда уберешься! Сегодня! Вон! — Сама отсюда катись, — не сдержалась и Жанна. — Это мои гости и мой день рождения! А дом — Сабурова! Вот. Не твой. — «И Сабуров тоже не твой», — хотелось добавить ей. — Лара! Жанна! Да перестаньте обе! — прикрикнул Сергей Васильевич. — Хватит. Я уверен, вчерашний инцидент — просто случайность. Жанна еще ребенок, а тебе, Лара, надо бы нервы подлечить. — Вот в свадебном путешествии и подлечу, — огрызнулась Лара. Игорь хмыкнул, а Олег Николаевич удивленно поднял брови. — Садитесь за стол, — спохватился Сабуров. — Александра Антоновна, и вы присаживайтесь. Жанна, ну что же ты стоишь? Рассаживай гостей, чувствуй себя хозяйкой. Лара при этих словах позеленела, но за стол села, с таким видом, будто хотела сказать: «Я вам всем еще покажу, кто здесь хозяйка!» Шампанское открывал Сабуров, причем сделал это крайне неловко. Пробка ударилась о потолок, пена залила скатерть. — Да что ж сегодня задень, — пробормотал Сабуров себе под нос и стал разливать шампанское в бокалы. Олег Николаевич тут же закрыл свой рукой: — Чуть-чуть, я за рулем. Жанна потребовала, чтобы ей налили полный бокал. До сегодняшнего дня она не пробовала шампанское и вообще спиртное. Как ни уговаривала мать, мол, выпей, легче будет, упорно отказывалась. Но сегодняшний день был для нее особенным. Она хотела, чтобы с этого дня жизнь ее резко изменилась. Шампанское обожгло. А после трех глотков голова у нее закружилась. Хотелось смеяться, говорить глупости, обнять весь мир сразу. Но гости такими счастливыми не казались. Лара словно выжидала чего-то, насторожив свои маленькие ушки, Игорь и Олег Николаевич таинственно переглядывались. Тему для разговора не могли найти долго. Сабуров неловко попробовал сделать комплимент: — Ну вот, ты уже совсем взрослая. Жанна рассмеялась: — Да? Взрослая? И как я вам? — Вполне, — улыбнулся Игорь. — Очаровательная девушка, я бы даже сказал, пикантная. Хотя стиль Сабины — не твой стиль, но ты научишься. Говорят, у меня хороший вкус, я тебе помогу. — Он поможет, — съязвила Лара, которая, похоже, слегка захмелела. Она допивала уже второй бокал. — Игорь у нас мастер. Только не в том деле, в котором нужно. Но тебе сойдет. Деточка. — Я выросла! — обиженно сказала Жанна. — А некоторые мне детские книжки дарят! Сказки. — Сказки? — переспросил Игорь. — А что? Сказки — это мило. Вот я могу одну рассказать. А то сидим, скучаем. Язвим. Пора бы развлечься. Есть очень поучительная сказка. Жили-были два мальчика. Один бедный, а другой богатый. У богатого мальчика был папа-профессор… Хотя, о чем это я? Это же сказка! Король, конечно. А у бедного мальчика папы не было вовсе. Но у короля имелся загородный дом. Огромный такой дом, в два этажа. «Почему всего два?» — спросите вы. А король в общем-то был не гордый. Он даже разрешал бедному мальчику приходить в усадьбу, поиграть с наследным принцем. Чтобы королевский ребенок был ближе к народу. За бедным мальчиком утром приходила домработница короля, а вечером отводила его обратно в старую избу. Но только не думайте, что бедный мальчик завидовал. Это богатый завидовал бедному. «Почему?» — спросите вы. А потому. Тот был талантлив и целеустремлен, он умел добиваться цели, и даже тогда, в детстве, было понятно, что богатый мальчик так и останется бедным богатым мальчиком, а тот, другой, станет настоящим человеком. Но не думайте, что мальчики из-за этого поссорились. Отнюдь. Они очень весело и мило играли. «Во что?» — спросите вы. Да как все нормальные дети. В школу, в магазин, в больницу. Бедный мальчик лечил игрушки богатого мальчика. Зайцев с оторванными ушами, поломанных кукол. Он еще не знал, что настанет время и сломается самая любимая и дорогая игрушка бедного богатого мальчика. Это когда оба мальчика уже станут взрослыми. Когда их разлучат и попытаются вылить на их дружбу ту грязь… — Это плохая сказка, Игорь, — оборвал его Олег Николаевич. — Да почему же? — Потому что она ничему не учит. — Как это ничему? Я просто не дошел еще до злой феи. — И не надо, пожалуй, — вздохнул Сабуров. Игорь пожал плечами: «Ну, как хотите». И потянулся к бутылке шампанского. Пока он откручивал проволоку и снимал фольгу, Сабуров рассеянно спросил: — А где же Александра Антоновна? — Вышла куда-то, — обронила Лара, которая слушала Игоря очень внимательно. — Горячее подавать надо, — сказал Сабуров. — Я пойду поищу ее. — Сидите-сидите, — встал из-за стола Олег Николаевич. — Я пойду покурить. И посмотрю, может, Александра Антоновна вышла на улицу? — Вы разве курите? — удивилась Жанна. Она ни разу не видела Олега Николаевича с сигаретой. И табаком от него не пахло, как от заядлых курильщиков. — В исключительных случаях — да. Можно себе позволить. Нервы. Значит, он хочет выйти! А как же Влад? Жанна хотела вскочить из-за стола и задержать Олега Николаевича, но ноги ее подогнулись, голова закружилась. И в этот момент она поймала взгляд Лары. В нем был… откровенный испуг. Едва только вышел Олег Николаевич, как Лара начала покусывать губы. Игорь справился с бутылкой шампанского гораздо ловчее, чем Сабуров. Наполнил свой бокал и, подняв его, сказал: — Значит, сказку слушать не хотите? Тогда выпьем еще! Как, Сергей Васильевич? — Нет-нет, — запротестовал Сабуров. — Мне не надо, да и девочке хватит. — Я не девочка! — закричала Жанна. — Слышите вы? Я вам всем это докажу! — Пить сначала научись, — брезгливо заметила Лара. — Я тоже не буду. Похоже, доктор Айболит заблудился, разыскивая Александру Антоновну. А мне она нужна. Именно сейчас! Приготовила бенефис, а главный зритель отсутствует. Пойду помогу доктору. И Лара вышла в гостиную. «Ну, вот и все, — подумала Жанна. — Лара непременно наткнется на Влада, если он в доме. Надо ее остановить. Хотя бы задержать. Надо встать из-за стола». — Извините. — Она поднялась, посмотрела жалобно на Игоря и на Сабурова. — Мне нехорошо. — Тошнит? — участливо спросил Игорь. — Да ты шампанское пила когда-нибудь? — Нет, не пила! И что? — Все понятно. Иди в ванную. Помочь? — Не надо, — испугалась Жанна. — На это есть доктор, так? Помощь оказывать. А где у нас доктор? Игорь поднялся из-за стола. — Я сама! — вскрикнула Жанна. — Вы слышите? Я все умею делать сама! Она вышла в гостиную и увидела, что Лара чуть ли не бежала вверх по лестнице. Минута — и она была уже на площадке второго этажа. Жанна плохо соображала, что делает. Поняла только, что Лару ей не догнать. Не кричать же вслед: «Стой! Стой!» Но Лара может задержаться на втором этаже и не подниматься на третий. Надо предупредить Влада. Жанна накинула куртку и выскочила на улицу. Обогнув дом, поднялась на крыльцо, к двери черного хода. Нагнулась, пошарила рукой под половичком. Ключа там не было. Дверь оказалась открытой. «Значит, он здесь! — поняла Жанна. — Надо спешить!» И она стала подниматься наверх с той скоростью, на какую только была способна. Ей почудился какой-то шум. Кажется, кричат. Отчаянно ругаются. Добравшись до третьего этажа, она услышала, что кричит Лара. Что ж теперь будет?! Дальнейшее Жанна помнила смутно. Кровь стучала в висках, ноги болели и подгибались. …Очнувшись, она поняла, что стоит, нагнувшись над ажурными перилами, доходящими ей до пояса, рукой держится за витой столбик. И смотрит вниз. А там, внизу, посреди гостиной, возле портрета Сабины, без движения лежит Лара. — Собака, собака! — торжествующе крикнула Жанна, не отдавая себе отчета в том, что делает и что говорит. — Наконец-то ты сдохла! — Тихо, — обнял ее кто-то за плечи. — Не надо кричать. Она обернулась и увидела Сабурова. — Как вы здесь оказались? — удивленно спросила она. И спохватилась: ах, да! Уместнее прозвучал бы вопрос, как здесь оказалась она? К ним шел Игорь. — Что случилось? — спросил он, впрочем, без особого удивления. Жанна так и не поняла, кто из них поднялся сюда раньше, Игорь или Сабуров? Кто был первым? — Ох, ты, батюшки мои! — раздался вдруг голос Александры Антоновны. Она стояла у лестницы, ведущей на чердак. — Вы здесь? — удивился Сабуров. — Почудилось, будто наверху кто-то есть, я и решила глянуть. Должно быть, кошка на чердаке, — неловко стала оправдываться Александра Антоновна. А со второго этажа к ним поднимался Олег Николаевич. Он же сказал, что пойдет на улицу курить? Лицо у него было бледное, синие глаза казались еще больше и ярче. Олег Николаевич молча подошел и тоже посмотрел вниз. Там, на дорогом ковре, недвижимо лежала Лара. Впятером они стояли нагнувшись над перилами, и ни один не трогался с места. Это было похоже на молчаливый сговор. — Вот что бывает, когда… — сказал Олег Николаевич, но, покосившись на Игоря, вдруг осекся. Тот сделал какой-то знак. — Может, она еще жива? — неуверенно спросил Сабуров. — Да-да, — опомнился Олег Николаевич, — нам надо к ней. — И кинулся к лестнице. Остальные двинулись следом. Ноги у Жанны дрожали так, что Сабурову пришлось ее поддерживать. Что же теперь будет? И всех мучил один и тот же вопрос: а вдруг Лара еще жива? Жанна не сомневалась, что среди пятерых не было ни одного человека, который не желал бы страстно ее смерти. Разве что Олег Николаевич? Но тогда почему он так бледен и взволнован? Тот, опустившись на колени возле Лары, пытался определить, бьется ли пульс. Жанна заметила, что его длинные нервные пальцы слегка подрагивают. И тут ей показалось, что Лара еле заметно дышит. Игорь тоже заметил это и даже застонал от отчаяния. Олег Николаевич тронул набухшие мешки под глазами у женщины, поднял одним пальцем ее левое веко, заглянул в зрачок: — Похоже на кровоизлияние в мозг. Либо обширная внутренняя гематома, либо перелом основания черепа. Не говоря уже об остальном. Предполагаю, что у нее множественные переломы. Срочно надо госпитализировать. — Так она жива? — хрипло спросил Сабуров. — Жива, но долго не протянет. Сутки-двое. Она без сознания. Надо подключать к аппаратуре. Как хирург с большой практикой скажу: шансов практически нет. Жанне почудилось, что все с облегчением вздохнули. — Доедет ли? — покачал головой Олег Николаевич и решительно сказал Сабурову: — Звоните. — Куда? — В «скорую», конечно! Пусть пришлют машину реанимации. Ее надо в Склифосовского. Или в первую городскую. Куда ближе-то? Голова кругом! Но только не в районку. Где она прописана? В Москве? Туда и везите! Скажите — несчастный случай, падение с лестницы. И еще в таких случаях полагается вызывать милицию. Звоните и по 02. — Но она же еще жива! — отчаянно сказал Сабуров, потом нагнулся и позвал: — Лара, Лара… — Не стоит, — тронул его за рукав Олег Николаевич. — Она все равно не слышит. Теперь Жанна была уверена: Лара и ему успела насолить. Сабуров направился к телефону, остальные, не отрываясь, смотрели на Лару. Словно боялись, что она вдруг очнется и откроет глаза. Только Жанна в этот момент подняла голову и увидела, как на третьем этаже, выйдя из кабинета Сабины, проскользнул на лестницу черного хода Влад. |
||
|