"Черное белое" - читать интересную книгу автора (Андреева Наталья)«ПРИНЦ» В БЕЛЫХ ОДЕЖДАХВ кабинете у главврача их собралось пятеро. Сам Анатолий Борисович, его друг, молодой психиатр, оперуполномоченный Валентин Сергеевич, Валерия Летичевская и ее младшая сестра Соня. Та чувствовала себя гораздо лучше, но, словно капризный ребенок, отказывалась это признать. — Зачем я здесь? — первым делом спросила Соня, когда санитарка помогла ей дойти до кабинета главврача. — Я плохо себя чувствую, не видите, что ли! Хочу обратно в палату. Анатолий Борисович невольно поморщился, но решил проявить терпение. — Надо потихоньку расхаживаться, девушка. Чтобы кровь не застаивалась. А вы лежите целыми днями и смотрите в потолок. — Я думаю, — огрызнулась Соня. — Вот и поделитесь своими мыслями. Александр Сергеевич Коновалов врач-психиатр, он приехал специально для того, чтобы с вами поговорить. — Что?! Кто его позвал?! Эта? — и Соня кивнула в ту сторону, где сидела напряженная Валерия. — Хотите убедить меня в том, что я сошла с ума? Не выйдет! — Сонечка, успокойся, пожалуйста, — попросила ее сестра. — Если с тобой все в порядке, врач так и скажет. И тут заговорил Александр Сергеевич: — Вы просто должны рассказать нам о себе, Софья. О своем детстве, о юности, о родителях… Голос у него был мягкий, приятный. Обе сестры тут же отметили, что молодой человек, которому на вид и тридцати еще нет, хорош собой, и на него так же приятно смотреть, как и слушать. «Иди в психотерапевты, — мысленно усмехнулась Валерия. — Иди. От клиенток отбоя не будет. Я бы и сама с удовольствием рассказала тебе о своем детстве и юности. И еще кое о чем». «Красивый парень, — невольно поджалась Соня. — Похож на… Нет, об этом лучше не думать! Если буду долго на него смотреть, я точно с ума сойду! Пусть убирается отсюда!» — Я ничего не хочу рассказывать! — сказала она вслух. — Вас здесь слишком много! Оперуполномоченный приподнялся со стула. — Что ж… Я могу поговорить с Александром Сергеевичем потом. — Нет! — вздрогнула Соня. — Вы останьтесь! Именно вы! Я хочу, чтобы милиция все знала! — Мне уйти? — неприятно усмехнулась Валерия. — И ты останься. Я хочу доказать, что ты врешь. Ладно, оставайтесь все. Я буду говорить. Иначе от нее не избавиться. От так называемой сестрицы. — С самого начала не надо было капризничать, — вздохнул Анатолий Борисович. — Столько людей хотят вам помочь, Соня. А вы упрямитесь. — Хорошо. Пусть он спрашивает. Красивый молодой врач удовлетворенно кивнул и спросил: — Может быть, вы ляжете на кушетку, Софья? — Это еще зачем? — Так вам будет удобнее говорить. — Оставьте эти ваши психотерапевтические приемчики. Я не больна. И нет у меня никаких проблем. Ни маний, ни фобий, ни депрессий. И с головой все в порядке. Я прекрасно помню все. От первого до последнего дня. Проверьте лучше ее нормальность. — Соня со злостью посмотрела на Валерию. — Итак, — начал врач, — Вы утверждаете, что родились в тысяча девятьсот семьдесят девятом году? — Да. Первого июня. — Валерия Алексеевна? — — Врешь! Ты это придумала! Я говорю правду! Я! — Софья, ваши слова никто не подвергает сомнению. Не надо так кричать. Мы пока просто сопоставляем факты. — Сопоставляйте… Первого июня тысяча девятьсот семьдесят девятого. В городе Москве, а не в какой-то там дыре! Чтобы я родилась в глухой дыре! Я! Соня Летичевская! Выросшая в любви и достатке! У меня все было! Все! А сейчас у меня миллионы! — Валерия Алексеевна? — — Ну, ты даешь! Врушка! — Софья, давайте вернемся к вашему детству. — Я повторяю, что родилась в городе Москве. Мама говорит, что в тот день с самого утра шел дождь. Было сумрачно и прохладно. Я родилась в половине первого, и в этот момент тучи разошлись, выглянуло солнце, и она улыбнулась. Хотя роды были тяжелые… — … — У меня никогда не было старшей сестры. Родители поженились за три месяца до моего рождения, я нашла свидетельство о браке, когда мне было десять лет. Прекрасно помню, что даже расплакалась. Выходит, это я заставила их пожениться! Я! — — Она умерла. Тяжело болела. Последнее время я ее не видела, только разговаривала по телефону. Но я звонила ей часто! Каждую неделю, клянусь! Она была такая красивая! И папа… — — Софья? Что с вами? Почему вы молчите? — Я, кажется, схожу с ума… Нет, не может быть! Она просто видела старые фотографии! Она листала мамины альбомы! — Валерия Алексеевна, ваша мать умерла. А отец? Жив? — — Господи! Папа умер! — Соня? Что с вами?! — Папа умер! А-а-а! — Вот видите, я же вам говорила! У нее начинается — Я осталась совсем одна! Никого! Господи, как же мне одиноко! У меня все отобрали! Все! Теперь еще и это! — Ну что, Александр Сергеевич? — Ей надо успокоиться. Софья, вы в состоянии продолжить? Или мы прервемся? — Я хочу полежать. Почему мне никто не сказал? — О чем? — О том, что отец умер? Она знала? — Кто она? — Мама. Мама знала? — — Я уже ничего не понимаю. Ничего. Хочу лечь. — Хорошо, — кивнул врач. — Для первого раза достаточно, пусть вернется в палату. Анатолий Борисович, думаю, что успокоительное ей просто необходимо. — Я уже дал медсестре указания. — Что вы со мной делаете! — неожиданно закричала Соня. — Я не хочу так жить! Не хочу! Верните меня на место! Это насилие! — Соня, либо вы успокоитесь, либо мы вызовем… — Да слышала уже! Вызывайте, кого хотите! Даже милиция с ней заодно! — Соня, вы пойдете в палату? — Пойду! — Ольга Петровна, — позвал медсестру главврач, проследите. Я сейчас приду. Сопровождаемая санитаркой и медсестрой Соня вышла из кабинета. Было слышно, как, идя по коридору, она продолжала произносить какие-то бессвязные угрозы. — Ну что, Саша? — спросил главврач у молодого коллеги, едва только крики в коридоре затихли. — А что тут можно сказать? На лицо явные отклонения от нормы. Она заменяет понятия прямо противоположными. Когда родилась — светило солнце, значит, шел дождь. Жили бедно, утверждает, что жили в достатке. Папа был красивый, значит, мама была красавицей — замена папы на маму. Семьдесят восьмой на семьдесят девятый. Эта замена весьма странная. А цель всего этого: забыть, что отец умер. Именно отец, к которому Соня, судя по всему, была сильно привязана. После его смерти даже стала употреблять наркотики. Так, Валерия Алексеевна? — Да. — И каков диагноз, Саша? — Диагноз пока поставить трудно. — Амнезия? — Она все прекрасно помнит. Просто боится воспоминаний. На лицо агрессия, бессвязные угрозы, ненависть к старшей сестре. Причина, судя по всему, ревность. Ревность к отцу. На которого сестра очень похожа. Настойчивое требование вызвать милицию, привлечь к ответственности старшую сестру… Это уже похоже на паранойю. Я бы очень осторожно сказал так: предположительно у девушки развилась параноидальная шизофрения. Как и большинство шизофреников, она категорически отрицает, что больна. — Что ж, значит, я был прав, — сказал главврач. — Но вы не расстраивайтесь, Валерия Алексеевна. Я отойду минут на десять, проконтролирую. Потом, Саша, договорим. Случай чрезвычайно интересный. Как думаешь, это последствия травмы головы, или резкого прекращения приема наркотиков? Или и того, и другого? А может, у нее были отклонения еще в раннем детстве? Ладно, потом. Когда главврач покинул кабинет, наконец, подал голос и оперуполномоченный: — Значит, Софья Алексеевна Летичевская недееспособна? Правильно я понял? — На данный момент да. Не вполне отвечает за свои действия и поступки. — Как человек, мало что понимающий в медицине, смотрел я на это дело и думал — дай бог терпения старшей сестре. Я бы определил ее на принудительное лечение, вашу Соню. — Валентин Сергеевич сочувственно вздохнул. — Значит, заявление от нее мы принимать не обязаны. А как насчет наезда, Валерия Алексеевна? — Пока оставим это. — Ну, как хотите. Тогда, я, пожалуй, пойду. Дел много. До свидания. — Всего хорошего. Оставшись наедине с красавцем-врачом, Валерия улыбнулась и с некоторой долей кокетства в голосе спросила: — Давно вы практикуете в психотерапии? — Практики у меня как раз маловато. После института и ординатуры отработал полтора года. Теперь записался на курс к известному профессору. Читает лекции по психотерапии. Интересно. Замены, переносы, сопротивление… — Что-что? — Это термины. Основные понятия. — Ах, вот оно откуда!… Насчет того, что моя сестра заменяет одно на другое! — Вообще-то я с этим еще не сталкивался. — Вот и попрактикуетесь. Кстати, насчет оплаты… — Валерия достала заранее приготовленный конверт. Открыв его, начинающий психотерапевт смущенно заметил: — Ну что вы, Валерия Алексеевна! Так много! — Ничего, ничего. Все для Сонечки. И еще об одном. Она родилась девочкой болезненной. Долгое время стояла на учете у невропатолога. Здесь Анатолий Борисович прав. — Вот как? — мгновенно насторожился врач. — Если хотите, я попрошу, чтобы прислали ее медицинскую карту. Она у меня дома. Карта из детской поликлиники. — Очень было бы кстати. А что там за диагноз? — Вы думаете, Александр Сергеевич, что я в этом разбираюсь? — В голосе Валерии вновь прозвучало кокетство. — Кстати… Можно звать вас просто по имени? Александром? — Да и Сашей можно. — Вот и хорошо. Если хотите побеседовать о Сонечке, вот мой телефон. Я сняла квартиру на то время, пока придется за ней ухаживать. Звоните, заходите. — Спасибо. Случай очень интересный, — словно оправдываясь, сказал он. И листок бумаги, на котором Валерия записана номер телефона, торопливо засунул в карман. — Я понимаю. — Хотелось бы поговорить о смерти ее отца. О том, как Соня первый раз сорвалась… — Ну вот, об этом тоже поговорим. А сейчас, извините, мне надо к сестре. Да… При следующей вашей беседе я могу присутствовать? — Ну конечно, Валерия Алексеевна! — Просто Валерия. — Валерия. Только с вашей помощью мы вернем Соне память. То есть заставим ее вернуться в реальный мир. Сопоставляя ваш рассказ и ее. — Замечательно! До встречи, Александр! Саша… Валерия выпорхнула из кабинета в приподнятом настроении. Какой милый парень! Ну и что, что он врач, которого пригласили для Сони? Свободная женщина и неженатый мужчина вполне могут поговорить за чашечкой кофе не только о больной сестре. Вновь удача! В коридоре она столкнулась с главврачом и попыталась придать своему лицу скорбное выражение. — Ну как там Соня? — Лежит. А как вы, Валерия Алексеевна? — Я? — Мелькнуло: «Замечательно! Лучше всех!» — А вслух сказала: Почти пришла в себя. Ваш молодой коллега замечательный специалист. — Умница. Главный его недостаток — молодость. Молодость, неопытность. — Этот недостаток со временем проходит. Правильно? — Увы! — Так вы думаете, Анатолий Борисович, что к Соне мне сейчас лучше не ходить? — Во-первых, она скоро уснет, а во-вторых… — Главврач замялся. — Понятно. Можете не стесняться. Она по-прежнему посылает мне проклятия. Что ж… Это, видимо, за то, что я еще два с половиной года назад пыталась лечить ее от наркотической зависимости. — Дети неблагодарны. То есть, я хотел сказать… — Все правильно. Младшие сестры, они тоже, как дети. Ну тогда я поеду отдохну. О следующем сеансе Александр мне сообщит. До свидания. — До свидания, Валерия Алексеевна. Она так была уверена, в своей победе, что почти услышала, как, вернувшись в свой кабинет, главврач сказал молодому коллеге: — Какая приятная женщина эта Валерия Алексеевна Летичевская! А тот заметил в ответ: — И красивая. — Ну с этим, мой друг, надо бы осторожнее… С ней вообще надо быть поосторожней. Если бы этот Александр — ха-ха-ха! — Сергеевич знал, в какие игры приходилось играть Лере Летичевской! Человека такого склада, в котором умный, наблюдательный взрослый уживается с искрящимся фантазией ребенком, психоаналитики недаром называют меж собой Профессором. Все еще только начинается. Валерия Летичевская чувствует вдохновение. Давно она так не увлекалась! Очень давно! |
||
|