"Любовь к Пропащему Лорду" - читать интересную книгу автора (Патни Мэри Джо)

Глава восемнадцатая (перевод: Amica, редакторы: Nara, vetter)

Мария провела беспокойную ночь, гадая, перерастет ли у Адама оцепенение от шока в гнев. Отразившееся на его лице страдание в тот момент, когда она во всем призналась, заставило ее почувствовать себя дурно. К тому же, несмотря на всю свою вину, Мария скучала по нему в постели. Хотя они спали вместе всего несколько ночей и занимались любовью лишь однажды, его отсутствие причиняло боль, словно ампутированная конечность. Мария с трудом могла вынести мысль, что никогда больше им не суждено испытать физическую близость.

Проснувшись, Мария обнаружила Аннабель, забравшуюся к ней на грудь с серьезным выражением на черно-белой мордочке, это было хоть и слабое, но утешение. Обычно кошка предпочитала располагаться на кухне поближе к огню, но, возможно, даже она почувствовала душевные страдания хозяйки. Какой бы ни была причина, но Мария обрадовалась, что откормленное животное на сей раз устроилось рядом с ней.

Встав с постели и спускаясь вниз, Мария сильно нервничала. Адама в комнате для завтраков не оказалось. В ее воображении сразу же возникла картина: вот он, среди ночи, собирает свои вещи и, оседлав лошадь, спасается бегством, только бы быть подальше от нее, такой лживой и не заслуживающей доверия. Ее сестренка Сара никогда бы не оказалась в подобной ситуации.

Адам вошел в комнату, когда Мария уже взялась за чайник. Принимая из ее рук чашку, налитую для него, он слабо улыбнулся.

– Ты хорошо спала?

– Честно? Нет, – ее улыбка была печальна. – Аннабель составила мне компанию.

– А Бану присоединилась ко мне, – он намазал тост маслом. – Это было... совсем не то утешение, которого я ожидал.

Они обменялись быстрыми взглядами. Мария чуть не растаяла от облегчения. Возможно, у них нет общего будущего, но для нее было очень важно знать, что Адам не испытывает к ней ненависти.

Чувствуя опасное желание поцеловать его, она решительно напомнила себе, что в любой момент он может обрести память, и тогда в его жизни ей не найдется места.

– Попробуй ежевичного варенья. Его сварила дочь миссис Беккет.

– Спасибо, – Адам зачерпнул полную ложку. – Думаю, будет лучше, если мы продолжим вести себя, как раньше. Как до того момента.

Мария точно знала, что это за тот момент. После вчерашнего отчаянного объятия в саду, когда Адам пытался ее утешить, он до нее не дотронулся. Адам оказался мудрым человеком. Намного мудрее ее.

– Согласна. Мне гораздо больше нравится быть с тобой в дружеских отношениях.

– А мне – с тобой, – еле слышно отозвался он.

Они продолжали мило беседовать, почти как раньше – до ее признания, когда в комнату вошла горничная с нижнего этажа с круглыми от волнения глазами.

– Здесь джентльмен, который хочет видеть мистера Кларка. Его зовут мистер Мастерсон. Он ожидает в гостиной.

У бабушки Роуз иногда случались вспышки прозрения. Она говорила, что по ощущениям они похожи на то, будто в тебя плеснули ледяной водой. Впервые в своей жизни Мария испытала нечто похожее, вызвавшее озноб во всем теле.

Адам поднялся и сказал:

– Вероятно, кто-то из деревни ищет работу. Ему следует обратиться к Кохрейну, хотя он может и не знать, что мы уже наняли управляющего. Я с ним поговорю. Мне нравится предварительно присмотреться к работнику, которого мы... – он помедлил в нерешительности, затем продолжил: –... которого ты могла бы нанять.

С глухо бьющимся сердцем Мария тоже встала со стула.

– Я пойду с тобой. Может оказаться, что я видела его в церкви, – идя рядом с Адамом, ей вдруг захотелось схватить его за руку и убежать. Однако всем своим существом Мария почувствовала: какая бы доля ей ни выпала, избежать ее не удастся.

Они прошли в гостиную, и Мария сразу же поняла, почему горничная упомянула слово "джентльмен". Высокий незнакомец, Мастерсон, стоял у окна, его широкоплечее тело сжалось в ожидании. С каштановыми волосами и серыми глазами он нес на себе отпечаток силы и власти так же легко, как и свою одежду очень хорошего покроя. Он был приблизительно того же возраста, что и Адам, хоть и не такой статный, а его широкоскулое лицо словно специально предназначалось для смеха.

Стоило им войти, Мастерсон пристально уставился на Адама.

– Эш! – выдохнул он.

Острая боль пронзила Марию. Катастрофа произошла.

Мастерсон бросился к Адаму и обхватил его правую руку своими двумя ручищами. Марию он даже не заметил.

– Бог ты мой, жив! Мы все уже поверили, что ты утонул!

Мария почувствовала, как шок волной накатил на Адама. Шок, но еще и любопытство. Он спросил:

– Вы меня знаете?

– По крайней мере, последние двадцать лет, – брови Мастерсона шевельнулись, он отпустил Адама, поняв, что здесь что-то не так. – Разве ты меня не узнаешь?

– К сожалению, нет, – Адам закрыл дверь. – Нам нужно поговорить. Почему вы думали, что я умер? – он взял Марию за руку и подвел к дивану. Мария почувствовала, как все его тело словно застыло от напряжения.

Мастерсон уселся в кресло напротив.

– Твоя паровая яхта взорвалась во время пробного заплыва недалеко от Глазго. Ты пропал и считался погибшим. Когда Рендалл, Киркленд и я узнали об этом, то отправились в Глазго и с тех самых пор искали тебя или твое тело. Как ты мог оказаться так далеко к югу от места катастрофы? – он внимательно изучал невозмутимое лицо Адама.

– Я получил травму головы, сказавшуюся на моей памяти, – рассеянно ответил Адам, проведя рукой по шраму на голове. – Я не знаю, что произошло с судном, но смутно припоминаю, что в течение долгого времени цеплялся за его обломок. По-моему, несколько дней. В конце концов, меня прибило к этому берегу, но, очнувшись, я не мог назвать ни своего имени, ни рассказать о своем прошлом, – он нахмурился, глядя на Мастерсона. – И все же... Я видел ваше лицо во сне. Морозная ночь недалеко от Лондона и смерть женщины.

Мастерсон побледнел.

– Это действительно было. Ты и в самом деле не помнишь ничего, что происходило до того, как ты оказался в воде?

– Я вижу сны, которые могут оказаться воспоминаниями. – Голос Адама стал настойчивым: – Откуда я вас знаю?

– Мы вшестером познакомились в Академии леди Уэстерфилд, когда нам было около десяти-одиннадцати лет, и мы поступили в первый класс. Очень быстро мы стали друзьями, – Мастерсон еле заметно улыбнулся. – Это была школа для трудных мальчиков. Меня зовут Уилл Мастерсон. Моя проблема заключалась в невероятном упрямстве, – он впервые заметил Марию, и его взгляд стал тревожаще острым. – Ты не представишь меня этой леди?

– Это мисс Мария Кларк. Женщина, спасшая мне жизнь – она вытащила меня из воды и позволила жить в своем доме, – он сильнее сжал ее руку. – Она – моя fiancée[43].

Мария удивилась почти так же сильно, как Мастерсон, замерший с отвисшей челюстью. Очевидно, Адам хотел бы, чтобы их считали парой. Если бы они могли... Опасаясь услышать худшее, Мария спросила:

– Он ведь не женат?

– Нет, – Мастерсон взял себя в руки. – Простите мне мою грубость. Просто я удивлен таким поворотом событий. Рад с вами познакомиться, мисс Кларк. Особенно после того, как вы спасли Эшу жизнь.

Мария чуть не расплакалась от облегчения. Слава небесам, преданной жены и любящих детей, нарисованных ее воображением, не существовало и в помине! Она не была уверена, почему Адам представил ее, как свою fiancée, но догадывалась, что стала его щитом в этом новом неизвестном ему мире.

– Я рад, что из-за травмы мне не пришлось забыть свою семью, – сказал Адам. – Но вы так и не сказали, кто же я.

Мастерсон улыбнулся, словно извиняясь.

– Извини, я пока не могу мыслить здраво. Я все еще ошеломлен чудом твоего воскрешения. Тебя зовут Адам Даршан Лоуфорд.

– Адам? – Лоуфорд в изумлении взглянул на Марию.

– Я выбрала имя случайно! – отозвалась она вполголоса.

– Это объясняет, почему оно сразу показалось мне правильным. – Адам обратился к Мастерсону, – Итак, меня зовут Адам Лоуфорд. Где я живу? Чем занимаюсь? Есть ли у меня вообще какое-либо занятие?

– У тебя несколько домов. Один, конечно же, в Лондоне, – ответил Мастерсон таким тоном, словно дом в Лондоне был самой естественной вещью на свете. – У тебя есть и другие владения, но твоя главная резиденция находится в аббатстве Ролстон в Уилтшире.

Мария прикусила губу при мысли о таком богатстве, а Адам осторожно заметил:

– Похоже, я... довольно обеспеченный человек.

– Намного больше, чем просто обеспеченный, – ответил Мастерсон, усмехнувшись. – Ты еще обременен множеством обязательств. Как седьмой герцог Эштон.

Облегчение Марии от отсутствия у Адама жены испарилось.

– Адам – герцог?

Он оказался так же далек от нее, как и до этого знания. Возможно, даже еще дальше.

Адам услышал печальный вздох Марии. Ее шок был эхом его собственного. Похоже, он начинал чертовски уставать от потрясений.

– Герцог. Если я правильно понимаю, это очень высокий титул?

– Самый высокий – после членов королевской семьи, конечно, – отозвался Мастерсон.

Герцог. Это Адаму совсем не понравилось. При одной только мысли о герцогстве он почувствовал, что задыхается.

– Мне кажется невероятным, что я герцог.

– Может, это и невероятно, но так оно и есть, – терпеливо объяснил Мастерсон. Должно быть, ему было странно разговаривать со старым другом, который его не узнает. Хотя и не так странно, как Адаму неожиданно осознать себя чьим-то старым другом.

Адам вспомнил свой сон, в котором юный Мастерсон только что потерял любимую жену. Да, дружба между ним и Уиллом очевидна. Однако настоящих воспоминаний о тех тысячах мелочах, которые должны были составлять эту дружбу, у него не было. Тем не менее, Адам понял самое главное. Причин сомневаться в правдивости Уилла Мастерсона у него нет.

Адам ожидал, что получит удовлетворение, узнав о своем прошлом, но предполагал, что воспоминания вернутся к нему сами. Слушать же, как ему объясняет подробности его жизни кто-то другой, оказалось довольно странно.

– Я рад, что ни жена, ни дети меня не оплакивали, – он снова сжал руку Марии. Несмотря на неловкую ситуацию, в которой они оказались, ее он все же знал хорошо. – Но какая-то семья у меня есть? Мать, братья, сестры?

– У тебя не так уж много близких родственников, – нахмурился Мастерсон. – Начну-ка я, пожалуй, с самого начала. Ты родился в Индии. Твой отец служил британским резидентом[44] при индусском королевском суде; я не уверен, каком именно. Он приходился кузеном пятому герцогу Эштону, но в череде наследников стоял довольно далеко. Полагаю, перед ним было четверо или пятеро более вероятных претендентов на наследство. Поэтому, когда твой отец влюбился в привлекательную индусскую девушку знатного происхождения, причин не жениться, казалось бы, не было. Многие британские офицеры, находящиеся в Индии по службе, поступили также.

Адам уставился на на свою руку. Так вот откуда его темный цвет кожи, так непохожий на цвет кожи обычного англичанина. Он задумался о знакомом вкусе карри, о саде с экзотическими цветами. Но больше всего Адама интересовала прекрасная темноволосая женщина из его снов.

– Полагаю, остальные наследники умерли, следующим в списке шел мой отец, за ним – я, и, таким образом, наследство Эштонов перешло к англичанину лишь наполовину.

– Именно так. Думаю, твоему отцу все же успели сообщить, что он стал шестым герцогом. Он начал готовиться к возвращению в Англию, но тут вдруг заболел лихорадкой, от которой и умер, – голос Уилла стал бесстрастным. – Как и следовало ожидать, вмешались власти, и тебя отослали в Лондон с семьей британцев, возвращавшихся на родину. Предполагалось воспитать из тебя добропорядочного английского джентльмена.

Подумать только, как походя "власти" оторвали его от всего, что он знал с самого рождения.

– А что стало с моей матерью? И есть ли у меня младшие братья или сестры? – он вспомнил сон, в котором играл с мальчиком и девочкой, имеющими такие же зеленые глаза.

Мастерсон начал было отвечать, затем в нерешительности остановился, после чего произнес:

– Теперь, когда я задумался об этом, я могу лишь сказать, что не знаю обстоятельств смерти твоей матери. Ты почти никогда не рассказывал о своем прошлом. Возможно, она умерла до того, как твой отец унаследовал титул. Детей младше тебя не было, иначе их бы тоже отвезли в Англию.

– И какое же преступление привело меня в школу для неблагополучных мальчиков? Мое иностранное происхождение? – голос Адама стал резким.

Мастерсон выглядел смущенным.

– Думаю, это обстоятельство повлияло на твою судьбу больше других. Ты был не самым послушным ребенком, и твои опекуны просто не знали, что с тобой делать. Но то, что тебя послали в Академию леди Уэстерфилд, было к лучшему. Леди Агнес Уэстерфилд – основательница и директриса академии – самая удивительная из всех женщин. Она путешествовала по свету, посещая дикие, опасные места. Леди Агнес любила рассказывать нам истории о своих приключениях, но при условии, чтобы мы хорошо себя вели. Она открыла школу, чтобы найти себе занятие по душе. Фактически, ты стал ее первым учеником. На самом деле леди Агнес любит всех мальчиков, сделавших ее академию такой популярной. – Тут Уилл добавил чуть тише: – Она заменила нам мать, которой ни у кого из нас не было.

Адам снова взглянул на темную кожу своих мозолистых рук. Вряд ли он мог воплощать хоть чье-то представление о герцоге.

– Других родственников у меня нет?

– Весной и летом ты гостил в доме двоюродного брата твоего отца. Его с семьей не было в Англии, когда тебя привезли из Индии, иначе ты был бы отправлен к ним вместо Уэстерфилда. Ты звал их дядя Генри и тетя Джорджиана. Не так давно твой дядя умер, а тетя и двое ее детей, Хэл и Джейни, живы.

Обрадованный тем, что у него все же есть родные, Адам спросил:

– У моих двоюродных брата с сестрой зеленые глаза?

Мастерсон задумался.

– Собственно говоря, да. Их глаза очень похожи на твои. Насколько я знаю, ты с ними в хороших отношениях. Хэл – отличный парень, а Джейни – настоящая чаровница.

Внезапно некая догадка поразила Адама.

– Этот кузен Хэл... Он стал бы моим наследником, я прав? Наверное, он не сильно обрадуется, что я жив.

– Думаю, что так, – выражение лица Мастерсона изменилось, словно эта неприятная мысль впервые пришла ему на ум. – Пожалуй, он может несколько расстроиться, что не станет восьмым герцогом, но ведь это присуще всем людям. И все же, я полагаю, что Хэл скорее обрадуется, чем огорчится, когда увидит тебя живым.

Казалось, Уилл был не совсем уверен, утверждая подобное. Даже любящий кузен почувствовал бы разочарование, когда большой куш, который, как он думал, достался ему в наследство, уплывал прямо из-пд носа. Какая жалость, что Адама не оставили в Индии, тогда герцогом был бы его кузен. Ему, без сомнения, понравился бы титул такого высокого ранга.

Адам посмотрел на Марию, безмолвно сидевшую с несчастным видом, их пальцы все так же были переплетены. Красота ее белокурых волос и печальное выражение лица делали ее похожей на Мадонну. Если бы Адам никогда не покидал Индии, то не встретился бы с ней, так что он должен быть благодарен судьбе, что оказался в этой стране, несмотря на смешанные чувства, которые испытывал к Марии.

– Что еще ты хотел бы узнать? – Мастерсон развел руками. – Я не совсем понимаю, с чего бы лучше начать. Ты уважаемый человек, и у тебя много друзей. Ты любишь работать руками, будь то создание парового двигателя или простое рытье земли в саду. – Его взгляд рассеянно скользнул по Марии. – И ты считаешься одной из самых завидных партий среди холостяков с тех пор, как впервые появился в свете.

Адам поморщился.

– Думаю, лучше бы мне этого не знать, – его голова пульсировала от жесточайшей боли, какой он не испытывал с того самого момента, когда Мария вытащила его на берег. Сейчас, несмотря ни на что, ему захотелось остаться с ней вдвоем. – Полагаю, я услышал все, что могу воспринять на данный момент.

Поняв намек, Мастерсон поднялся.

– Сегодня в Хартли должны приехать Киркленд и Рендалл, если не случится ничего непредвиденного. Они захотят сами убедиться, что ты жив. Когда будет удобно нанести вам визит?

Адам и Мария тоже встали, Мария ответила:

– Вы все вместе можете присоединиться к нам за ужином сегодня вечером, если тебя это устроит, Адам.

Что ж, это даст ему время до конца дня, чтобы собраться с мыслями. Он кивнул.

– Тогда увидимся позже, мистер Мастерсон.

– Ты всегда звал меня Уилл. И все остальные тоже, – идя к двери, Мастерсон на секунду задержался перед Адамом. – Я сам найду, где выход. И... слава Богу, что ты жив, – он поспешно вышел, словно смутившись столь откровенного показа своих эмоций.

Как только Мастерсон покинул комнату, Адам повернулся и заключил Марию в объятия.

– Я думал, что буду счастлив, узнав, кто я, – напряженно сказал он. –Сейчас же я хочу, чтобы Мастерсон никогда не находил меня.

Она уткнулась лицом ему в плечо, обняв его так же крепко, как и он ее.

– По-моему, лучше все же обо всем знать. Но это знание такое... необъятное.

– Даже слишком, – уныло отозвался Адам. Прерывая объятие, он сказал: – Пойдем прогуляемся. Мне необходимо успокоиться.

Бок о бок они вышли на улицу на солнечный свет и направились к садику для медитаций.

– Мне снился сон про больших золотых существ с множеством рук, – произнес Адам. – Тогда я этого не понял, но сейчас думаю, это были индусские боги.

– Должно быть, будучи ребенком, ты видел их статуи в Индии, – Мария мельком взглянула на него. – Сад, который ты вспомнил... Он тоже в Индии?

– Думаю, да. Цветы и внешние очертания совершенно не европейские. – Адам вновь воскресил в памяти тот сад. – Несколько раз я видел во сне прекрасную темноволосую женщину в струящихся шелковых одеждах. Полагаю, это была моя мать.

Мария сжала его руку.

– Как печально, что ты потерял ее в таком юном возрасте.

– По крайней мере, она была рядом со мной достаточно долго, чтобы оставить о себе воспоминания. У тебя не было даже этого, – их обоих словно связала грусть. Остаток пути до садика они проделали молча.

Напряжение почти покинуло Адама, как только они оказались в этом уединенном месте. Плавно текущая вода действовала успокаивающе. Они присели на скамью так близко друг к другу, что почти соприкасались.

– Интересно, нравилось ли мне быть герцогом? Сейчас эта перспектива меня совсем не привлекает. Похоже на... на клетку с золотыми прутьями.

– Я тоже не в восторге от этого. – Мария вздохнула. – Теперь я понимаю, что тешила себя слабой надеждой, что, возможно, когда-нибудь мы могли бы быть вместе, но теперь все в прошлом. Мы слишком далеки друг от друга по общественному положению.

– Не говори так! – резко отозвался Адам.

– Но ведь это правда, – тихо возразила она. – У богатого и обладающего властью мужчины много обязанностей и требований, которые он принимает во внимание. Обычно он женится на женщине равной ему по положению в обществе, чтобы она смогла заниматься домом, вести светскую беседу с гостями, поддерживать репутацию его семьи. Он не может жениться на дочери какого-то игрока.

– Мастерсон не знает, кем был твой отец, – подчеркнул Адам.

– Нет, он всего лишь подозревает, что я авантюристка, прибравшая тебя к рукам, пока ты был уязвим и сбит с толку, – она издала смешок. – Но ты вполне можешь заявлять всем, что я твоя fiancée до тех пор, пока тебе понадобится прикрытие от честолюбивых девиц на выданье и их мамаш. Как только ты почувствуешь, что готов принять свое новое положение, я вежливо расторгну помолвку, и ни одного из нас не коснется скандал. Даю тебе слово.

Выражение лица Марии изменилось, когда она поняла, что с недавних пор он имел полное право сомневаться в любых ее словах.

– Клянусь тебе могилой бабушки Роуз, что не свяжу тебя нежелательными обязательствами.

Адам поверил этой клятве. Он всегда верил Марии. Именно это и вызывало беспокойство.

– Я согласен с твоим предложением. Признаться, я даже рад иметь причину, которая удержит тебя рядом со мной, пока я на собственной шкуре буду испытывать, кто же я такой.

– То, что ты назвал меня своей fiancée, может создать больше проблем, чем что-либо решить, – предостерегла его Мария. – Я всегда жила на задворках приличного общества, представители которого могут быть очень жестоки к тем, кого считают ниже себя по положению. Даже Мастерсон, кажущийся довольно добродушным молодым человеком, вовсе не обрадовался, когда ты заявил о нашей помолвке.

Адам поднес ее руку к губам и поцеловал ладонь. От этого прикосновения Мария затрепетала.

Переплетя свои пальцы с ее, он сказал:

– Я не осознавал, насколько простой была моя жизнь до того, как появился Мастерсон. Все, о чем мне приходилось беспокоиться, – это потеря памяти. Сейчас же я чувствую себя так, будто стою на краю пропасти.

– Могу только догадываться, как тебя тревожит эта ситуация. – Она сочувствующе сжала его пальцы. – И очень сожалею, что тоже внесла свою лепту и в без того сложное положение.

– Ты говорила, что хочешь, чтобы мы остались друзьями, Мария. Просто... продолжай быть моим другом. Мне понравился Мастерсон, но в данный момент тебя я знаю намного лучше, чем кого-либо другого. – Он знал ее в интимном плане. Знал о сладости ее тела, радости ее смеха... Адам решительно обуздал собственное воображение, пока не уступил желанию и не совершил что-нибудь такое, что сделало бы текущую ситуацию еще более катастрофической.

– Что бы ты ни пожелал, я постараюсь это исполнить, – сказала она просто. – Я перед тобой в долгу.

Адам резко выдохнул.

– Если бы я был более сильным, то отказался бы от твоей помощи, предлагаемой из чувства долга, но теперь мне очень нужно, чтобы ты была рядом.

– Ты сильный, Адам. Большинство мужчин сошло бы с ума, испытав то, что вынес ты. – Мария остановилась, затем спросила: – Возможно, мне следует звать тебя Эштон? Или ваша милость?

Он поморщился.

– "Адам" будет достаточно. Герцогский титул для меня сейчас слишком непостижим.

– На самом деле я без труда могу представить тебя в роли герцога, – довольно неожиданно заявила Мария. – Ты хорошо осведомлен о многих вещах. У тебя потрясающее самообладание, даже несмотря на то, что сейчас ты, в некотором роде, выбит из колеи. В тебе чувствуется властность, словно ты привык, что тебя слушают и тебе подчиняются.

– Я думал об этом. Но почему-то больше склонялся к тому, что был капитаном корабля.

Ему предстояло пройти длинный путь, прежде чем снова стать настоящим герцогом.