"Гладиатор, Маленький Лев и Капитан" - читать интересную книгу автора (Тихомирова Лана)

Глава 25. Аиша читает книги

Я поднялась в каюту к Капитану. В шкафу быстро отыскала толстый том "Трех мушкетеров" и обнаружила рядом еще два небольших тома продолжения, а за ними три толстых книги окончания.

— Вот это сага, — вырвалось у меня.

Я села читать. Чтение одно время было моим увлечением, мы с Лидой любили брать книги, потом пересказывать друг другу содержание, но это длилось не долго. Однако, еще с тех времен я любила книги и читала достаточно быстро.

Современная, известная мне литература разительно отличалась от того, что я начала читать. Я ровно ничего не понимала! Слова были знакомые, но понять, что конкретно хотел сказать автор, у меня не получалось. Я злилась сама на себя и думала, что уж если все считают эту книгу безделицей, я должна понять что тут происходит.

С каждой главой становилось яснее, кто есть кто, но общей картины все равно не складывалось. Иные нравы, иные реалии, мне это было совершенно не понять. Я отчаялась, когда началось самое интересное. Главного героя отправили в путешествие, где за минимальный срок он пересек большие расстояния, потерял всех друзей, но добыл подвески. Что осталось не понятым, так это за сколько дней он доехал туда, что смог так быстро вернуться?

Над смертью милой, но глупой Констанции я даже слегка всплакнула, разделяя чувства молодого гасконца.

— О, я не думал, что ты чувствительная. Констанцию уже убили? — в каюту Капитана зашел Максимус.

— Вот только что, — утерев слезы, ответила я.

— О, понимаю. Гадкая она эта Миледи!

— Нет, отчего же. Она делает свою работу. Эдакая авантюристка. Вот Кардинал действительно мерзок.

— Ох, как ты не права! — Максимус сел рядом и улыбнулся, — Ришелье один из величайших, острейших умов своего времени. Франция не поднялась бы на такую высоту, если б не он. Людовик, в сущности, был кто? Баба, истеричная баба. Истинным правителем был Ришелье. Сильный, мужественный, настоящий интеллектуал.

— Но все же людская жизнь это не игрушка. Он королеву зачем так тиранит? Тоже непонятная дамочка, чуть что, сразу брык, и в обморок. Она и герцога любит и мужа терпеть не может. Взяла бы и ушла от него!

Максимус хмыкнул:

— Ты рассуждаешь, как современная девушка. Но тогда просто было нельзя. Они католики. В католичестве развода не было. Это сейчас вероисповедание стерлось, человечество разделяют более непреодолимые различия, чем вера. А тогда вера — это твоя жизненная позиция, от которой отказаться значит, умереть. И потом бедняжка Анна была выдана замуж, ее никто не спрашивал. Герцога все равно убьют. А Анна станет одной из сильнейших регентш, а сына испортит. Ну, ладно, я не буду тебе всего рассказывать. Интересное тогда было времячко.

— Но все равно это не по-людски как-то. Ришелье этот. Он королем манипулирует, как пешкой какой-то. Вы сделайте то, сделайте это.

— Что ты возмущаешься? — умиленно спросил Максимус.

— Это не честно. Я понимаю, что звучит глупо, но все же, — не унималась я.

Максимус засмеялся.

— Все правильно. Но политика дело такое. Политика — она не только у трона, она вот здесь. Даже между тобой и мной. Если повернуть человеческие отношения, то ими двигают разные цели. И при определенной ловкости и влиянии можно управлять событиями. Вот для чего, как ты думаешь, я дал тебе это прочесть?

— Чтобы я умнее стала…

— Для "умнее" есть Шопенгауэр, Ницше и Гессе. Толстой есть, Достоевский. Тогдашняя беллетристика воспитывает чутье. Оно, прежде всего, тебе необходимо. Ты будешь чувствовать, что в отношениях между людьми можно изменить, чтобы получить выгоду, или сделать лучше. Смотри на связи, на причины и следствия. Большое видно лучше, поэтому я показываю тебе пример королей и королев, как их частные страсти отражаются на судьбах государств. Ты скоро увидишь. Из-за этой интрижки с подвесками погибнет много посторонних людей. Казалось бы, что там? Какие-то герцог и королева… А умрут тысячи гугенотов в Ла-Рошели. Да, и обрати внимание, как Миледи обведет вокруг носа этого Фельтона. Классика жанра. Ну, я пойду, детка, читай, но не забудь, что я и Капитан будем ждать ужин.

Максимус потрепал меня по голове и вышел. Все-таки он может быть хорошим, когда ему это нужно. Плод раздумий судорожно дернулся, меня отдаленно пронзила какая-то мысль, но я не успела ухватить ее за хвост. Что ж, он дал мне подсказку. Вот сейчас я дочитаю и, наконец, посмотрю на ситуацию с другой стороны. Увижу, что же происходит на этом корабле со всеми нами.

Я стала вчитываться в написанное, и чем дальше заходила, тем сильнее злилась на Миледи, тем нежнее влюблялась в Атоса и герцога Бэкингема. Почему-то в моем сознании у обоих было лицо Капитана. Миледи же отдаленно напоминала Максимуса.

Дочитав до конца, я оглянулась. За окнами темнело. Я бросила книжку и стремглав бросилась вниз, готовить ужин. Я наскоро сварила картошки и потолкла ее, выпросила у кока курицу, которая осталась от ужина команды и внесла все в кают-компанию. Максимус и Капитан пили вино.

— Я думал, ты решила заморить нас голодом, — благодушно сказал Максимус.

Капитан кивнул мне, но вид отчего-то имел сконфуженный, видимо, до этого они что-то обсуждали с Максимусом.

Я снова вспомнила танцы, и взгляд Максимуса и все сложилось как 2 и 2. Я расставила тарелки и ничего не ответила ни Максимусу, ни Капитану. Это часть плана Максимуса, он же хотел сделать из меня женщину. А кто может сделать женщину?… только мужчина. Точнее только любовь мужчины и к мужчине. Отношения у нас с Капитаном неплохие были с самого начала, а вот Лиду я Максимусу не прощу, и он это знает. Поэтому, что может быть проще столкнуть нас вместе. Подсунуть мне романтическую дрянь, от которой я еще более влюблюсь в Капитана, а там они вдвоем наваяют из меня!

Не хочу. Я не хочу, чтобы меня лепили!

Вот еще по-другому может быть. Максимус и Капитан в сговоре. А что, неплоха партия: Максимус плохой, а Капитан такой весь романтический и положительный. Игра на контрастах. Прекрасно! Что же я принимаю вызов. Но теперь я поведу и свою игру тоже. Раз я пешка, раз меня переставляют по доске, как им нравится, я постараюсь и им тоже доставить удовольствие от игры. Они получат то, что хотят.

— Аиша, ты чего такая мрачная, — поинтересовался Максимус.

— Герцога убили, Миледи убили. Как-то мрачно это все закончилось.

— Ничего там еще не кончилось, — философски заметил Максимус, — вот двадцать лет спустя действительно закончится мрачно. Ты что-нибудь поняла?

— Да. Поняла. Много чего я поняла, — туманно сказала я, глядя Максимусу прямо в глаза.

Он ответил мне спокойной полуулыбкой.

Вот только одно мне не понятно. Капитан, что он думает по этому поводу? Какая роль отведена ему? Мне очень бы не хотелось верить, что он заодно с Максимусом. Если так, то все это выглядит очень гнусно. А если мы только фигуры в руках кукловода… Я готова простить Капитана прямо сейчас. Он хорошо ко мне относится, может, я ему даже нравлюсь. Хотя соперниц у меня нет. Он связан по рукам и ногам этой своей клятвой. Это печально. Его хочется любить, ему нужна эта любовь и мое открытое сердце. Но так же, как мне хочется любить его, также и хочется разбить ему его сердце, и я сделаю это, только если узнаю, что он в сговоре с Максимусом. Как бы это выведать?

— Ты слишком много думаешь, леди, — снова прервал меня Максимус.

— Мне есть о чем подумать.

— Отрадно, коли так. Вот наблюдение. Хоть ужин и на скорую руку, он все равно очень вкусный, и курица в исполнении кока, его ни сколько не портит, — улыбнулся он.

— Я рада, — коротко ответила я.

Максимус поднял одну бровь и перебросился взглядом с Капитаном, тот ему не ответил. Он тревожно смотрел за окно.

— Что-то все сегодня такие неразговорчивые, — пожал он плечами.

— Будет шторм, — тихо сказал Капитан, — Я это чую. Нам надо бы укрыться в бухте.

— Будет? Такая отличная погода!

— Будет, Макс. Я столько провел в море, что чую бурю задолго до ее появления.

— Ну, да. Рано или поздно шторм будет, — улыбнулся Максимус и отпил вина.

— Он будет к утру, — Капитан сверкнул на друга серо-зелеными глазами. Мне стало не по себе от этого взгляда.

— Тебе виднее, друг мой, — согласился Максимус спокойно.

После ужина я собрала и помыла посуду. Было очень неспокойно на душе. За бортом крепчал ветер. Я поднялась к Капитану в каюту, чтобы взять еще книг.

— Можно?

— Тебе всегда, — Капитан натянуто улыбнулся.

— Я заберу остальные части. Вдруг завтра шторм, а я останусь без любопытного чтива.

— Ты всегда можешь сюда подняться, я не против, — он встал с постели и перешел к столу.

Я собрала книги и тут меня поразила мысль.

— Капитан, можно спросить у вас?

— Да, что ты хочешь?

— Сложись ситуация, когда ради шутки вам предложили бы некрасиво поступить с не очень умным человеком, чтобы его проучить, вы согласились бы?

— Прибил бы на месте шутника, — не колеблясь, ответил Капитан.

— А если бы это был ваш лучший друг.

— Максимус? Он не способен на такую подлость. Максимус боится только одного: постоянства, со всем остальным он справляется сам. Его жизненный принцип: дурака учить — время тратить.

— А зачем же тогда ему делать из меня женщину?

Капитан тепло улыбнулся и наклонил голову набок.

— Этого я никогда не понимал. Макс считает это чем-то вроде искусства, ему нравится выпускать на волю прекрасных птиц, — Капитан вздохнул как-то судорожно и подошел ко мне ближе, тепло обнял, — ты сама не представляешь, какие сокровища можешь носить в своей душе.

Он погладил меня по голове.

— Не злись на него, в сущности, он — хороший человек. Все мы так любопытно пересеклись. Он изменит твою жизнь, ты изменишь наши жизни. Люди встречаются только за тем, чтобы изменять друг друга. В моей жизни с той встречи в порту уже многое поменялось.

— Спасибо, что научили меня танцевать, — сказала я, как-то отогревшись душой, ответ Капитана меня успокоил.

— Спасибо, что открываешь мне свое золотое сердечко, — улыбнулся он, — Я рад, что мы встретились. Жаль, что так поздно.

— Совсем поздно?

— Ну, говорят, что лучше поздно, чем никогда. Так что стоит просто радоваться.

— Мне очень бы хотелось вас полюбить, — вдруг сказала я и осеклась.

Капитан не изменил взгляда, только стал еще теплее и грустнее.

— Мне тоже, Аиша. Мы похожи с тобой, но все же настолько разные. Поэтому-то я жалею, что мы так поздно встретились, — он поцеловал меня в лоб, — А теперь ступай. Или, если хочешь, можешь остаться со мной.

Я испуганно посмотрела на него. Почему же я раньше не замечала, какой он усталый и добрый. И гусиные лапки возле глаз и складки от носа к губам и спутанные на лбу волосы и немного топорщащиеся на затылке прядки — все было мне тогда мило. Я порывисто прижалась к нему, и тогда в душе стало совсем тепло. Он погладил меня по спине, успокаивал, согревал.

— Я пойду, — сказала я.

— Так, наверное, будет правильно, — прошептал он и улыбнулся, наклонив голову. Он поцеловал меня в нос и проводил до каюты.