"Между двумя мирами" - читать интересную книгу автора (Гордиенко Галина Анатольевна)

Глава 17 Очередные кошмарики нового мира

Идти пришлось долго. Дашка промокла насквозь и радовалась лишь тому, что здесь лето. Иначе девочка давно бы уже превратилась в сосульку! Матильду же Дашкины выкладки утешали мало.

Стараясь не смотреть на клятую ворону, занявшую ее законное место на Дашкином плече, Матильда еле плелась, чем-то напоминая опять ту жалкую, ободранную бездомную кошку, что подобрали когда-то в старом, городском парке.

От пушистой, яркой, нарядной шубки практически ничего не осталось, а ее великолепнейший хвост, который так нравился Дашкиной маме, намокнув, стал таким тяжелым, что уставшая Матильда даже не давала себе труда оторвать его от земли. Он грязной, мокрой веревкой просто волочился за понурой хозяйкой, оставляя за собой странный, непрерывный след.

Наконец, Дашке показалось, что она видит что-то впереди. Правда, за пеленой дождя это «что-то» никак не желало принимать четкие очертания и самым немыслимым образом колыхалось и расплывалось перед глазами девочки.

Рассерженная этой непонятной свистопляской, Дашка ошалело помотала головой и, закрыв на мгновение глаза, сказала себе, что нужно просто успокоиться, и вся эта нелепица наверняка от усталости.

Пока Дашка стояла так, она почему-то вдруг вспомнила ту крошечную деревушку-хуторок, где была с мамой и Толяном этой осенью. Причем, вспомнила как-то очень ярко и четко, в мельчайших деталях, как будто кто-то помог девочке высветить ее в памяти.

Открыв же глаза, Дашка увидела метрах в пятидесяти от тракта идентичный хуторок. Она даже не удивилась. Только обрадовалась, что зрение перестало изменять ей, и на этот раз ничего не плывет и не плавится перед глазами.

— Матильда, как тебе деревенька? — неуверенно поинтересовалась Дашка.

— Не столица, конечно… — почему-то раздраженно отозвалась кошка, усиленно втягивая в себя воздух и не двигаясь с места.

— Что-то мне запахи здесь сильно не нравятся, — обеспокоено пробормотала вдруг она, прижимаясь к Дашкиным ногам.

— Не нравятся? — удивилась девочка. — А что, они отличаются от обычных?

— Еще как! — мрачно заверила ее Матильда и с видимым отвращением чихнула.

Ворона, услышав последнее, нервно вздрогнула, шумно завозилась на Дашкином плече, а затем почему-то опять полезла к девочке под мышку. Причем, удивительно шустро и настырно. И как возмущенная Дашка ни сопротивлялась, голову свою Крага все же надежно спрятала. На вопросы же и на успокоительное поглаживание перепуганная чем-то птица реагировать не пожелала. Крупно дрожала, и все. Дашка передернула плечами. Ну, и трусливая же ворона им досталась! И чего только боится, непонятно!

И, потоптавшись еще с минуту на дороге, девочка предложила:

— Пойдем к деревне, что ли?

Неуверенно, прямо скажем, предложила. Двигаться с места Дашке решительно не хотелось. Непонятно почему. Но и стоять тут столбом, вроде, было глупо.

Матильда громко вздохнула, медленно подошла к обочине и застыла уже там, мучительно всматриваясь в незнакомую деревеньку. Она вытянулась в струнку, хвост нервно подрагивал, а уши были плотно прижаты к голове.

— И чего это они построились так далеко от тракта? — недовольно проворчала она. — Гостиница так прямо выползала на него…

— Кто же строится у самой дороги? — успокаивающе отозвалась Дашка, напряженно рассматривая ближайший к ним дом и удивляясь, до чего он похож на дом Марии. Прямо один в один! И стоит чуть на отшибе, как и тот.

И Дашка буквально заставила себя сойти с тракта и двинуться к нему. Вытянула, что называется, за шиворот. Матильда, почти пластаясь по земле, нехотя последовала за ней. Отходить хоть на сантиметр от безопасного тракта кошке почему-то страшно не хотелось.

Странные запахи, усиливаясь, наплывали на нее плотной, зловонной волной, и вызывали безотчетную тревогу.

— Стой, говорю! — наконец, не выдержала Матильда. — Давай еще присмотримся к этой деревне! Что-то здесь не так…

— Деревня как деревня, — буркнула, охотно останавливаясь. Дашка. — Маленькая только… Да и на улицах пусто… — И, помолчав, объяснила себе же, — Так ведь дождь…

Но, видя, что Матильду ее слова не убедили, девочка поспешно вернулась к ней:

— Ну, что ты? Так и будем с тобой сидеть здесь? Под дождем?

Матильда не ответила. Дашка тяжело вздохнула и, смирившись, снова начала вглядываться в знакомый по воспоминаниям дом, пытаясь понять, что так тревожит обычно спокойную и выдержанную кошку.

Но дом был как дом. Ничего особенного. Такой же, как у Марии…

— Вот только, — вдруг вспомнила девочка, — цветов тут не хватает! Там, у крыльца, полно было золотых шаров. Высоченных и лохматых. На темно-вишневых стеблях.

И тут Дашка с изумлением увидела, как воздух опять заколебался, задрожал, поплыл перед глазами. А через несколько секунд, когда все успокоилось, у крыльца желтели знакомые цветы.

Пораженная девочка протерла глаза обеими руками, но это не помогло. Цветы все равно были на месте. Такие же, как в ее памяти. И на этот раз без купюр.

Она вздрогнула от наплывающего на нее страха и, бросаясь назад, к тракту, пронзительно закричала:

— Матильда! К дороге!

И под аккомпанемент истошного, хриплого карканья полетела следом за несущейся огромными прыжками Матильдой.

Краем глаза Дашка успела заметить, как размываются очертания знакомой ей по воспоминаниям деревеньки, и на месте домов появляются какие-то невообразимые, мерзкие, большущие фигуры, с оглушительными воплями бросающиеся за ними в погоню. Рассматривать их было некогда. Напугаться же в большей степени и бежать быстрее — просто невозможно.

И Дашка, мчась к тракту, вдруг смешливо подумала, что неплохо бы сюда их физрука с его знаменитым секундомером, — новый рекорд школы был бы обеспечен! А, может, не только школы…

— Хорошо, что не успели далеко отойти! — влетая на дорогу и оборачиваясь, успела подумать она. И эти мысли на какое-то время оказались последними. Увиденное настолько поразило девочку, что думать еще о чем-либо она оказалась просто не способна. Причем, довольно долго…

Еще бы! Открывшаяся перед глазами картинка была еще та! У самого тракта, буквально перед Дашкиным носом, неуклюже топтались чуть ли не с десяток самых невероятных и зловонных существ с отвратительными клыкастыми мордами и громадными кожистыми крыльями. Да и росточком тварюги были не обижены. Чуть ли не с саму Дашку!

Причем, ситуация монстрам явно не нравилась. Жратва находилась всего в нескольких десятках сантиметров, и все равно была недоступна. В восторг их это, понятно, не приводило.

Почему жуткие существа не нарушают этот странный договор, Дашка искренне не понимала. Судя по их отвратным мордам, особой щепетильностью эти животины отличаться не могли. Но ведь не нарушали! Чем же он подкреплен, этот договор, интересно?

Страшные пташки суетились на обочине, толкая друг друга и издавая те самые низкие горловые звуки, напомнившие вдруг Дашке разъяренный клекот недавнего преследователя бедной Краги.

— Надо же! А мы еще над ней смеялись, две идиотки! — виновато подумала девочка, стараясь не смотреть в жутковатые багровые глаза с пульсирующими зрачками.

Пристраивая забившуюся ей под мышку перепуганную и трясущуюся ворону поудобнее, Дашка укоризненно заметила угрожающе шипевшей на врагов Матильде:

— На кой черт мы ушли с тракта, а? Фома же предупреждал!

— И Фрэя тоже! — кротко согласилась Матильда, несколько успокаиваясь и, подойдя к Дашке, снова тяжело привалилась к ее ноге.

— Ну и образины! — глухо пробормотала она. — Отворотясь не насмотришься!

Все больше приходящая в себя Дашка невольно фыркнула, с любопытством рассматривая необычных существ.

— Интересно, они с этой планеты, или, как и мы, пришельцы? — спросила девочка непонятно кого, удивляясь мощным морщинистым птичьим лапам с пятью острейшими, загнутыми внутрь когтями.

— Вот уж не знаю! — угрюмо буркнула Матильда, устало прикрывая глаза. — Но воняет от них отвратно… На редкость просто…

Поняв, что обед потерян окончательно, и Дашка с компанией с тракта больше не высунется, мерзкие твари с разочарованными воплями начали подниматься в воздух и полетели прочь, моментально исчезнув за пеленой дождя. Только пронзительный, чуть хрипловатый клекот слышался еще какое-то время, но и он скоро затих где-то над лесом.

Застывшая Дашка долго еще стояла, пялясь в серую морось, а затем обессилено опустилась в грязь прямо посреди дороги. Только сейчас до девочки начало доходить, из какой передряги они выбрались!

Затаскивая к себе на колени даже не сопротивлявшуюся Матильду, потрясенная Дашка с трудом разлепила дрожащие губы:

— Отдохнули, называется, под крышей…

… И оказалась дома! Мокрая, взъерошенная и несчастная. С грязнущей кошкой на руках и трясущейся вороной под мышкой.

Тоскливо рассматривая перепачканные влажные простыни, Дашка медленно сползла с дивана и, устроив Крагу в своем кресле, как сомнамбула, побрела в ванную.

После горячего душа девочке стало немного легче, и она принялась отмывать сердито пофыркивающую Матильду. Не оставлять же несчастную кошку в таком виде до утра! Мамулю инфаркт хватит!

Отстирывая же простыни, Дашка твердо решила, что в следующий раз обязательно сунет в рюкзак папин старый дождевик. Все лучше, чем чувствовать себя ощипанной мокрой курицей и пачкать собственную постель.

Матильда, устроившаяся сушиться у батареи, длинно зевнула.

— Хорошо, что за ночь больше одной вылазки не бывает…

— Не сглазь! — суеверно перебила ее Дашка, с некоторым ужасом вспоминая мокрую, грязную дорогу и встреченных ими сегодня чудовищ.

А подсохнувшая и пришедшая в себя Крага, пообещав к завтрашнему вечеру непременно вернуться, улизнула в форточку…

Утром по дороге в школу Дашка тоскливо размышляла на тему, какая же она невезучая. Надо же, мало ей проблем в этом мире, так еще и чужой мир на ее шее. Ни сна, ни отдыха теперь, что называется. Вид собственной постели в дрожь кидает.

— Трудно все-таки быть ведьмой, — думала девочка. — Жила ведь себе раньше и горя не знала. А сейчас? Здесь трясешься все время от страха, как бы все наружу не выплыло, а там вообще приходится думать о спасении собственной шкуры!

Вспомнив слова Марии о том, что естественная смерть ей не грозит, Дашка невольно рассмеялась. Естественная… А насильственная как же? Вот сожрут однажды, что тогда? Бедная мамуля так никогда и не сможет узнать, что с ней произошло. Для нее дочка просто исчезнет из постели однажды ночью, и все.

Дашке стало жутковато и она, больно прикусив нижнюю губу, твердо решила, что с сегодняшней ночи ни на сантиметр с того тракта не сдвинется! Хватит с нее экспериментов!

Вот только сколько же им с Матильдой придется тащиться до той столицы? И что там делать? Сможет ли хоть кто-нибудь помочь ей? И в чем именно должна заключаться та помощь?

Например, хочет ли она, Дашка, навсегда порвать с тем странным миром? Все-таки жутко интересно, что же их там ждет дальше…