"Посмертное слово" - читать интересную книгу автора (Грэнджер Энн)

Глава 8

Обстановка магазинчика «Все, что душе угодно» внушала клаустрофобию. Мередит с радостью вышла на улицу. Брюс и Рикки перестали пинать мяч и о чем-то перешептывались — явно замышляли какую-то каверзу. Мередит заподозрила бы, что именно два сорванца изуродовали клумбу Уинн, если бы не поздний час, когда все было совершено.

Вскоре она очутилась на углу Конюшенного ряда, сбоку от паба «Королевская голова». Через калитку, ведущую на задний двор, Мередит увидела неуклюжую фигуру самого владельца и решила, что ей повезло. Мервин Поллард только что вышел из паба с ящиком пустых бутылок; он с грохотом поставил его на штабель таких же ящиков в углу.

Мередит просунула голову в щель и крикнула:

— Доброе утро, мистер Поллард!

Увидев Мередит, Мервин замер и сделал попытку выпрямиться. Стоял он по-прежнему как-то кривобоко, видимо, специфическая поза выработалась за долгие годы работы в пабе с низким потолком. Скорее всего, Поллард и жил в том же доме — в помещении над баром. Крошечные слуховые окна под крышей украшали кружевные тюлевые занавески. Мередит подумала: интересно, женат ли он?

Поллард направился к ней, на ходу отряхивая руки. Ладони у него оказались мозолистыми и с крупными костяшками. Теперь Мередит еще меньше, чем раньше, верилось, что эти пальцы могут управляться с тонкой кистью.

— Ну, здрасте, — сказал он вполне дружелюбно. — Осматриваете деревню?

— Некоторым образом. Вчера я обедала в вашем пабе.

— А-а-а! Помню вас. Вы были с миссис Картер и тем джентльменом.

— Совершенно верно.

— Значит, вы живете в домике миссис Данби.

У этих деревенских ничего невозможно выяснить, с раздражением подумала Мередит. Они любят наносить упреждающий удар, демонстрируя полную осведомленность о собеседнике. Наверное, так они пытаются избежать вопросов о самих себе. Однако сейчас, после магазинчика «Все, что душе угодно», она заранее подготовилась ко всевозможным уловкам и уверткам и знала, как ответить.

— Только что побывала в магазинчике миссис Уоррен! — радостно заявила она.

Мервин нахмурил кустистые брови, но Мередит, не давая ему вставить слово, решительно продолжала:

— Купила кое-что на память для одной знакомой девочки…

Мервин заметно погрустнел:

— В нашу деревню гости нечасто наезжают… В других местах люди наживают на туристах целые состояния! Я вот кручусь как могу. Вы полистайте мое меню, сразу увидите. Стараюсь готовить по-современному, разные кухни предлагаю.

— Да. Я… то есть мы… заметили, что у вас… довольно широкий выбор.

— И у нас есть исторические памятники, — продолжал владелец паба. — Вот только туристы про них почти не знают. Машины едут в обход, по шоссе. Гости к нам наезжают редко.

Он пристально рассматривал Мередит, как будто она была интересным экземпляром какого-нибудь редкого вида.

— Поверьте, — заверила его Мередит, — вам сейчас гораздо лучше живется без потоков машин и орд туристов. Представьте, как они испортят внешний вид вашей деревни! У вас появятся заведения быстрого питания, чайные и, наверное, еще один или два паба.

Тут Мервин в тревоге закатил глаза.

— По-моему, сейчас в Парслоу-Сент-Джон все как надо. Если кто в самом деле захочет сюда приехать, то непременно приедет. Место, как вы и сказали, историческое. Кстати, когда я была в лавке, я увидела очень красивую картину, на которой изображена ваша местная достопримечательность — менгиры, или Стоячие Камни. Сейди сказала, что картину написали вы.

Мервин зашаркал ногами:

— Ну да, балуюсь немножко, когда время есть.

— Миссис Уоррен не пожелала расставаться со своей картиной. Может быть, у вас есть другие — местные пейзажи, вроде той?

— Рисовать я иногда рисую, — продолжал Мервин, как будто Мередит его и не перебивала, — да только времени почти всегда не хватает. Я ведь с утра до ночи в пабе. Даже когда у нас закрыто, надо прибрать, произвести учет — в общем, тысячу дел переделать. Вот начал одну картину… когда же… да еще в начале года, и все не могу закончить. Вы приезжайте зимой, может, что и появится.

— Нет ли у вас готовых картин — может, прежних, давних?

— Нет. — Мервин добродушно улыбнулся. — Нету!

— Очень жаль, потому что я с радостью заплачу… понимаете, куплю картину по разумной цене.

— Да вы что! — Мервин укоризненно покачал головой. — Я свои картины не продаю! Только дарю… достойным людям, конечно.

Мередит сразу поняла, что сама она в число «достойных людей» не входит.

— Что ж, если когда-нибудь напишете картину, которой понадобится хороший дом… — сказала она.

— Ясно, — хмыкнул Мервин. — Я запомню. — Он посмотрел на часы. — Почти десять… Открываться пора. Вы уж извините! — Он двинулся было прочь, но остановился и посмотрел куда-то за спину Мередит. — Что там такое? — вдруг спросил он, но не ее.

Мередит обернулась. Откуда-то сзади к ним неслышно подошел молодой парень; он остановился в нескольких шагах.

— Парень Берри, — сообщил Мервин как бы в сторону.

Кевин выглядел почти как раньше: такое же мучнисто-белое прыщавое лицо, жидкие прилизанные волосы, взгляд настороженный, как будто он в любую минуту готов убежать. Он стоял, ссутулив плечи и сунув руки в карманы застиранного свитера, как будто замерз.

Увидев, что Мервин смотрит на него, он испуганно спросил:

— Эрни здесь?

— Я еще не открылся, — сказал владелец паба. — Так что Эрни может объявиться в любую минуту, если сейчас ничем не занят.

Кевин облизал кончиком языка нижнюю губу.

— У нас с ним работа есть. Для мистера Кромби.

— Тогда иди туда, парень, — посоветовал Мервин.

Но Кевин остался на месте.

— А вы вообще видели Эрни? Нигде не могу его найти…

Владелец паба вздохнул и, обернувшись к Мередит, пояснил вполголоса:

— Знаете, парень он неплохой, вот только малость двинутый… — Вслух же он произнес: — Говорю тебе, я его не видал со вчера, когда закрывал паб. Понял?

— Дома он не ночевал, — сказал Кевин.

Мервин фыркнул:

— Подумаешь, большое дело! Наверное, завел себе новую подружку!

— Погодите-ка, — вмешалась Мередит, которая внимательно прислушивалась и приглядывалась к обоим. — Давайте еще раз. Кевин, очевидно, волнуется. Кевин, так ты говоришь, что не видел своего… не видел Эрни со вчерашнего вечера? Значит, он должен был прийти домой, потому что вы оба утром подрядились что-то сделать для мистера Кромби?

Кевин долго смотрел на нее в упор, словно соображая, что она сказала.

— Ну да, — промямлил он наконец.

Мервин обратился к ней негромко, но твердо:

— Пусть Берри сами разбираются. У нас в деревне не принято совать нос в чужие дела!

Он подошел к Кевину и неуклюже похлопал парня по плечу:

— Раз у тебя есть работа, иди туда. Ставлю десять против одного, Эрни уже там тебя дожидается. А он ждать-то не любит, верно?

Кевин покачал головой и снова облизал губу.

— Ну, так ступай!

Кевин постоял на месте еще немного, потом развернулся и, не вынимая рук из карманов, опустив голову, довольно быстро затрусил прочь.

— А теперь, мисс, вы меня простите… — сказал Мервин, — но мне пора открывать бар.

Он поспешно отошел от нее и принялся энергично разбрасывать ящики.

Мередит дошла до угла и огляделась, не зная, что делать дальше. Кевин уже скрылся из вида, зато за углом послышался цокот копыт. Новая встреча — Джули Кромби на своем пони.

Поравнявшись с Мередит, девочка посмотрела на нее. Мередит натянуто улыбнулась; девочка ответила ей застенчивой улыбкой.

— Здравствуй! — сказала Мередит. — Ты ведь Джули, да? Я живу в домике Данби. Должно быть, ты знаешь Эмму.

Пони остановился. Джули похлопала его по серебристой гриве и сказала:

— Да, я знаю Эмму.

Девочка и впрямь оказалась очень хорошенькой. Льняные волосы под цилиндром заплетены в две длинные косички — прическа немного детская, но, судя по выражению лица, Джули прекрасно знала, что она красива. В прошлый раз Мередит этого не заметила. Перед ней была юная особа, прекрасно осведомленная о том, какое влияние она оказывает на окружающих. Возможно, она еще с младенчества понимала, что привлекательна, и умело пользовалась своей красотой. Наверное, вертит Максом как хочет. Мередит подумала: интересно, как Макс отнесется к нахальным юнцам, которые будут ухаживать за его дочерью уже через год-другой?

— Сегодня не в школе? — спросила Мередит.

— В моей школе сейчас каникулы.

— Где ты учишься?

— В школе для девочек Святой Веры… — Джули помолчала. — Я пансионерка.

Значит, дочурка Макса не общается с простолюдинами. Дорогая частная школа-интернат, в которой она вращается в более достойном ее обществе, чем может найти в родной деревушке. Возможно, в далеком будущем школьные связи ей помогут… хотя бывает и наоборот.

Мередит похлопала пони по шее.

— Миссис Картер говорит, ты регулярно побеждаешь на всех соревнованиях.

Джули порозовела от смущения и удовольствия и мудро решила ничего не отвечать. Мередит попробовала зайти с другой стороны:

— Мне говорили, ты училась ездить верхом на старом пони миссис Смитон.

Она тут же пожалела о вырвавшихся у нее словах. Вся подростковая искушенность, приобретенная так недавно, вмиг исчезла, и перед ней очутилась маленькая девочка. Глаза у Джули наполнились слезами; она поспешно отвернулась, надеясь, что Мередит ничего не заметила, и едва слышно прошептала:

— Да…

— Зря я об этом заговорила…

Поняв, что Мередит раскаивается искренне, Джули снова посмотрела на нее:

— Ничего. Я до сих пор грущу, но уже привыкла.

— В своем загоне ты таких сорняков не нашла?

Льняные косички энергично затряслись.

— Нет, хотя облазила там все углы. Светлячку ужасно не повезло, что в его загоне вырос крестовник, а он его съел. — Джули помолчала. — Я скучаю по миссис Смитон. Она хорошо разбиралась в лошадях.

— И в машинах тоже. В молодости она участвовала в автогонках. Ты не знала?

Видимо, машины не представляли для Джули никакого интереса. Она равнодушно пожала плечами:

— О машинах мы никогда не говорили. Мы с ней всегда беседовали о лошадях.

— Ясно… Что ж, удачи тебе на соревнованиях!

— Спасибо!

Джули подняла руку в знак прощания.

Только после того, как Джули поскакала дальше, Мередит вдруг поняла: Мервин уже не грохочет у себя на заднем дворе ящиками и бутылками. Она быстро обернулась. Так и есть! Владелец паба стоял у входа во двор и наблюдал за ней и Джули, подслушивал, о чем они говорят. Поймав на себе ее взгляд, он развернулся и вошел в паб.

Мередит пошла дальше. Ей стало как-то не по себе, а почему — она и сама не понимала. Она не знала, что делать дальше; решив, что в незнакомом месте ее может ждать что-то интересное, она зашагала под гору, направляясь к более современной части Парслоу-Сент-Джон. Прошла мимо здания муниципалитета и через некоторое время увидела новенький поселок — даже вывеска застройщика еще сохранилась.

Она зашла туда. Очень красиво; скорее всего, жилье давно распродано. Симпатичные домики отделали в так называемом традиционном стиле: все фасады из светло-желтого строительного камня. Перед каждым домом — узкий палисадничек, сзади участок под символический сад. Однако при каждом доме имеется гараж на две машины. Приоритеты меняются! На улочке никого не было, кроме мужчины, который мыл свою машину.

— Доброе утро! — дружелюбно поздоровался он. — Кого-то ищете?

Мередит по наитию выдумала причину визита буквально из воздуха.

— Дом приходского священника. По-моему, он где-то здесь.

Мужчина выжал губку, вода потекла на дорожку.

— За углом налево. Там есть табличка.

— Спасибо. Простите, а не знаете, как зовут здешнего священника?

Мужчина нахмурился:

— Нет, не знаю. — Он принялся энергично обрабатывать губкой крышу своего транспортного средства. — Хотя он, по-моему, славный малый.

Судя по всему, соседство со священником не пробудило в этом местном жителе интереса к церкви. Мередит еще раз поблагодарила его и пошла дальше.

Вскоре она действительно увидела на стене одного из домов, в остальном неотличимого от других таких же, небольшую табличку: «Дом священника прихода Св. Иоанна Богослова».

Мередит позвонила в дверь.

Ей открыл моложавый мужчина с бородой в водолазке.

— Ну, здравствуйте! — приветствовал он ее, как будто они были давними друзьями.

— Я ищу здешнего приходского священника…

Мередит стало неловко: она так и не выяснила, как его зовут. Мужчина, открывший дверь, быстро исправил положение:

— Это я. Называйте меня Дейв. — Он лучезарно улыбнулся. — Проходите!

Он провел ее в современную гостиную. Обстановка никак не указывала на духовный сан хозяина. Центральное место в гостиной занимал огромный телевизор; к стене креслом была прижата гитара. Судя по всему, до ее прихода хозяин музицировал. Стеллажа с книгами Мередит не увидела. Наверное, библиотека находится в кабинете.

— Крещение? — нерешительно, но с надеждой спросил Дейв.

— К сожалению, нет. Я приезжая, и мне нужны кое-какие сведения.

— Вот как? — Священник сел и положил руки на колени. — Постараюсь вам помочь, хотя я и сам живу здесь сравнительно недавно.

— Значит, вы, наверное, не знали миссис Смитон, которая жила в «Грачах»?

— Ах да, милая старушка Олли. — Священник снова просиял. — А вы ее знали?

Сердце у Мередит упало. Врать она не любила, да и перед покойницей Оливией было неудобно. Она честно призналась, что лично не была знакома с миссис Смитон.

Дейв разразился целой речью, подтвердив худшие опасения Мередит:

— Понимаете, она была из таких… осколков прошлого. Настоящая гранд-дама! Очень старомодная, можно даже сказать — упертая в некоторых вопросах. Жаль, очень жаль, потому что из-за своей упертости она держалась особняком и сторонилась соседей. А ведь могла бы со всеми дружить!

Мередит подавила желание возразить: без некоторых друзей вполне можно обойтись.

— По-моему, когда миссис Смитон только поселилась в деревне, она имела обыкновение посещать церковь?

Дейв глубокомысленно кивнул:

— Да, наверное. Это было во времена моего предшественника. Он был славный дряхлый старикан, больше в ее вкусе, чем я.

— Жаль, если пожилой человек отдаляется от церкви, которую посещал всю жизнь, — заметила Мередит, возможно не совсем вежливо. Легкомыслие Дейва начинало действовать ей на нервы, хотя они успели пообщаться всего несколько минут.

Однако Дейв, судя по всему, не обратил внимания на ее недовольство.

— Я сам несколько раз заезжал к ней. Никогда нельзя отчаиваться, верно? Во всяком случае, я не люблю просто так сдаваться. Но, поверьте мне, она оказалась крепким орешком! Больше всего ей недоставало друзей. Если бы у нее были друзья, она не умерла бы в одиночестве… Очень, очень печально!

— Что вы имеете в виду? — спросила Мередит — пожалуй, резче, чем собиралась.

— Будь у нее друзья, кто-нибудь обязательно заехал бы к ней в гости, узнал, как она себя чувствует, они бы поболтали и выпили чаю. А так она жила у себя в «Грачах» совершенной затворницей. — Словно оправдываясь, священник поспешил добавить: — Я уговаривал ее вступить в наш клуб, но она — ни в какую!

— В клуб? — негромко переспросила Мередит.

— Ну да, у нас здесь бурная общественная жизнь! Раз в две недели по средам старички собираются в приходском центре — кстати, вы его видели? Пока центр разместился во временном здании; его перестроили из гаража в Конюшенном ряду. Но я считаю, что люди важнее кирпичных стен. Мы там, знаете ли, отрываемся по полной… Немножко поем под пианино. Они, старички, это любят. Исполняем весь их любимый репертуар. Дамы из «Женского института»^[5] пекут торты и приносят термосы с чаем. Иногда мы играем в бинго. Им нравится! Если кто-то ездил куда-то в отпуск, рассказывает о своих впечатлениях. Вот миссис Харрис недавно отлично отдохнула на Канарах, а еще ее внучка рассказывала нам о Майами. Раз в году мы ездим на автобусные экскурсии. В этом году побывали в Уэстон-Сьюпер-Мэр, на курорте. Старичкам полезно, знаете ли, поболтать ногами в морской водичке. Я и Олли подбивал поехать с нами, но она застеснялась. Очень, очень жаль!

Мередит рассердилась:

— Да разве вы не видели, что она была за человек?

— Согласен с вами. В своем доме она жила совершенно обособленно. Кстати, вот еще одно — ее дом. Совершенно неподходящее жилище. Я пытался убедить ее продать «Грачи», а деньги вложить в квартиру в специальном доме для престарелых… Но она, как я уже сказал, была очень упертой. С такой говорить бесполезно… — Дейв помолчал. — Должно быть, ей все-таки нравилось, что я к ней приезжал, потому что она в завещании отказала кругленькую сумму в фонд восстановления церкви. Я уже начал гадать, не любила ли она всех, кто к ней приезжал, но здесь, извините за каламбур, бабушка надвое сказала. Внешность бывает обманчивой. Со стороны Олли казалась надменной, заносчивой, а на самом деле, наверное, радовалась, когда кто-то проявлял к ней интерес.

Мередит поняла, что выспрашивать священника об Оливии бесполезно. Самодовольство окружало его, как броня. Самое грустное, что, по сути, намерения у него были самые добрые. По-своему неуклюже он пытался подружиться с Оливией, вот только не утруждал себя заранее поинтересоваться тем, что хочет сама Оливия.

Мередит, лишившись дара речи, смотрела на молодого священника во все глаза. Он немного смутился.

— Вам эти сведения были нужны? — спросил он и с тоской покосился на свою гитару.

Наверное, ему не терпится возобновить репетицию, а может, вдруг сообразила Мередит, гитара для него как любимая игрушка для ребенка. Она не только занимает, но и утешает его. Какой-то ее вопрос выбил его из колеи и даже, кажется, напугал. Интересно, что с ним такое?

— Дейв, — осторожно начала Мередит, боясь спугнуть священника. — Вы, случайно, не приезжали или не звонили в дом миссис Смитон в те выходные, когда она скончалась?

Священник побелел. Несколько раз он открывал рот, а секунду-другую Мередит казалось, что он вот-вот расплачется. Как ни странно, священник напомнил ей Джули Кромби, чья самоуверенность оказалась такой хрупкой. Она задала этому самоуверенному молодому человеку единственный вопрос на свете, который, как он надеялся, ему никто не задаст, и он обязан был ответить ей правдиво. Он не мог лгать. Просто не умел.

Надо отдать ему должное, он справился с трудной задачей как мужчина. Выпрямился, сложил руки на коленях, решительно отвернулся от гитары и сказал:

— Я много думал об этом. Буду с вами откровенен. С тех пор я все время думаю, надо ли кому-нибудь рассказать о том, что произошло.

— Расскажите мне, — просто попросила Мередит.

Она увидела, что Дейву в самом деле хочется с ней поделиться. Слова, которые он несколько недель сдерживал в себе, хлынули потоком, как на исповеди. Мередит неожиданно превратилась в исповедницу и утешительницу, а Дейв — в кающегося грешника.

— Знаете, я рад, что вы ко мне зашли. Не знаю, кто вы такая, но я верю, что вас прислал Господь. Нет, нет, не говорите, будто Он вас не посылал, потому что пути Его неисповедимы! Все равно от этого ничего не меняется. Я был на дознании, и врач сказал, что смерть наступила ночью в пятницу или рано утром в субботу. Я действительно побывал в «Грачах» в субботу днем. Не знаю, зачем я вообще туда пошел. Помню, я был в церкви, вышел, посмотрел на «Грачи» и подумал: надо взглянуть, как там поживает старушка Олли. Прошел по дорожке, кругом ни души, в доме все тихо. Ставни, правда, были открыты. Будь дом закрыт, я бы сразу понял: что-то случилось. А так ставни оказались сложены. Они старые и складываются изнутри, знаете? Я позвонил в дверь, но мне никто не открыл. Обошел дом сзади, позвонил в дверь черного хода и постучал — раза два, не меньше. Тишина… Вот я и подумал: она или дремлет, или в саду. Походил по саду, но ее не нашел… ее там не было. Поэтому я решил, что она, наверное, спит. День был очень теплый, ну и старушку разморило. А потом… в общем, я ушел. — Молодой человек смерил Мередит жалобным взглядом: — Откуда же мне было знать? Многие пожилые люди любят вздремнуть днем. Олли меня не ждала. У нее был такой характер… Она могла вообще не пожелать меня видеть и просто не захотела открывать. Она была способна на такое!

— Откуда же вам было знать? — сказала Мередит.

Священник расслабился:

— Как я рад, что вы это сказали! Ведь я думал: может, надо было упомянуть о том происшествии, тогда я бы помог точнее установить время смерти, правда? Должен сказать, врачи назвали довольно большой интервал. А я-то думал, в наши дни они умеют все определять точно.

— Не всегда. Зависит от многих факторов. Но если ставни были открыты, значит, она не закрыла их накануне ночью. Следовательно, вечером в пятницу она в постель не ложилась. Полиции будет любопытно узнать такую подробность.

— Ах ты… — Священник заерзал на стуле. — Об этом я как-то не подумал. Если честно, больше всего меня с тех пор грызет другое: я мог бы оказать ей помощь — ведь я понимал, что она могла заболеть или что-нибудь сломать…

Мередит стало жаль молодого человека.

— Ну, это уж слишком! И потом, она ведь действительно могла спать, как вы тогда и подумали.

— Да. — Наконец священник спохватился и осторожно спросил: — Простите, а почему она вас так интересует? Вы ей кто — родственница?

— Нет, скорее знакомая знакомой.

В конце концов, Уинн можно назвать знакомой Оливии, так же как и всех остальных.

— И потом, мы с моим другом недавно осматривали «Грачи» на предмет возможной покупки. Вряд ли, правда, мы купим дом.

— Ах, очень жаль! Не сомневаюсь, вам бы понравилось жить в Парслоу-Сент-Джон. Для клуба старичков вы, пожалуй, слишком молоды и энергичны, но в очередь со старичками раз в две недели по средам у нас собираются молодые мамочки…

— Я не молодая мамочка.

— Мы всем рады. Нам и помощь всегда нужна. Судя по всему, из вас выйдет отличная помощница!

— Уверена, в вашей деревне жизнь бьет ключом, — решительно отрезала Мередит. — И иногда самым неожиданным образом. Мне говорили, у вас даже есть местная ведьма.

Дейв заморгал глазами:

— Да ну, бросьте! Какая еще ведьма… В наши-то дни… Вас кто-то разыгрывает!

— Я так не думаю. Не утверждаю, будто верю в черную магию. Я очень удивилась, когда мне рассказали о… о той женщине.

Священник нахмурился и почесал бороду.

— Кто же она? Вам имя назвали?

Мередит замялась:

— Только между нами… Меня направили к хозяйке магазинчика в Конюшенном ряду. Никаких доказательств у меня нет. Прошу понять меня правильно.

— Да, магазинчик я знаю. Хозяйка его довольно странная. Надо бы зайти да перекинуться с ней словечком… нет-нет, не волнуйтесь! Про вас я и не заикнусь! — Глаза у него заблестели. — А может, она согласится прийти к нам в клуб и выступить с докладом?

— Думаете, это будет разумно?

— Мы не должны сужать свой кругозор, — укоризненно заметил молодой священник. От его прежней невозмутимости не осталось и следа. — Каждый должен внести свой вклад в духовную жизнь общины! Мы многое можем почерпнуть из других верований. — На миг на его бородатом лице отразилась тень сомнения, отчего он сразу стал моложе и ранимее. — А может, мне сначала посоветоваться с епископом? Как вы считаете?

— По-моему, это очень ценная мысль! — заверила его Мередит, вставая. — Что ж, спасибо вам большое… Дейв. Вы мне очень помогли и обо всем рассказали подробно. Надеюсь, фонд восстановления церкви еще принимает пожертвования? Если позволите, я бы тоже хотела…

— О, замечательно! Сейчас напишу расписку.

Он выбежал из комнаты, сжимая в руках десятку Мередит. Вначале она решила, что кабинет у него наверху. Но, судя по звону посуды и кухонной утвари, молодой священник не ушел дальше кухни и сейчас рылся в ящике кухонного шкафа. Он вернулся с распиской:

— Вот, пожалуйста, чтобы все было как полагается! И не забудьте: если захотите как-нибудь заехать к нам в среду вечером, добро пожаловать! Помощники нам очень нужны.

Он проводил ее до порога и помахал на прощание.