"Новые крестоносцы. ЦРУ и перестройка" - читать интересную книгу автора (Красильников Рэм Сергеевич)

Глава 17 Охотники за шпионами

Эдвин — офицер первого отдела Второго главного управления КГБ СССР, одного из подразделений советской контрразведки, которое занимало передовые рубежи обороны в противоборстве со спецслужбами США, ежедневно и ежечасно сталкивалось с деятельностью московской резидентуры ЦРУ — главного исполнителя агентурных акций американской разведки на территории нашей страны.

Сегодня понятия «главный противник», «противоборство», «тайные битвы спецслужб» некоторым кажутся анахронизмами. Кое-кто избегает даже называть американскую разведку противником, а между тем противостояние КГБ и ЦРУ — это совсем недавняя история и забывать ее неразумно, как и то, что разведка и контрразведка — антиподы. Щит и меч — очень подходящие определения для службы шпионажа и иностранной разведки. Не случайно изображение щита входит в эмблему наших органов государственной безопасности.

И в Соединенных Штатах, и у нас есть люди, которые, вероятно, по разным причинам, не приемлют разведку и контрразведку, считают их деятельность аморальной и ненужной, требуют низвести их до положения чуть ли не научно-исследовательских учреждений, которые, по существу, бессильны в столкновении с иностранными спецслужбами, в защите национальной безопасности страны. А ведь несомненно, что спецслужбы США, и в первую очередь ЦРУ, вели и ведут широкое наступление на нашу страну.

Абсурдно и неправомерно требовать, чтобы контрразведка отказалась от своей прямой обязанности — препятствовать разведывательной деятельности противной стороны, срывать ее. Нелепо «разоблачать», как пытаются некоторые ретивые критики нашей контрразведки, ее усилия пресекать разведывательно-подрывную деятельность иностранных спецслужб методами агентурной работы и применением оперативно-технических мероприятий. Прицельное применение таких методов, поскольку оно не противоречит законодательству, в отношении действительного противника (а для Советского Союза спецслужбы США были именно таковыми) позволяло успешно осуществлять противоборство с теми подразделениями разведывательного сообщества США, которые нашли крышу и приют в американских дипломатических представительствах в Советском Союзе, выявлять в их составе тщательно законспирированных разведчиков, вскрывать разведывательные операции спецслужб, и в первую очередь ЦРУ. Такие мероприятия контрразведки Советского Союза способствовали в 80-е годы пресечению преступной деятельности американских шпионов — советских граждан Толкачева, Воронцова, Полякова, Поташова, Павлова, Полещука и ряда других.

С целью срыва шпионских акций, проводимых московской резидентурой ЦРУ на территории нашей страны, контрразведке приходилось идти (если не оставалось иного выхода) на задержание с поличным разведчиков-агентуристов ЦРУ, прикрывавшихся дипломатическими должностями представительств США в СССР. В 80-е годы были задержаны с поличным Богатыр, Томас, Осборн, Селлерс, Сайтс, действовавшие в составе американского посольства в Москве, и сотрудник генерального консульства США в Ленинграде Аугустенборг. Первому отделу ВГУ в теснейшем взаимодействии с другими подразделениями КГБ приходилось пресекать и иные разведывательно-подрывные акции американских спецслужб.

Большая ошибка считать, что удел контрразведки, хотя ей приходится обороняться, — это глухая зашита. В ее арсенале — многообразные приемы и методы навязывания нападающей стороне своей тактики и стратегии. Резидентуре ЦРУ в Москве в 80-е годы пришлось испытать это на себе.

У контрразведки, и в частности у первого отдела Второго главного управления КГБ, было немало проблем и трудностей, неудачи и ситуации, когда мы проигрывали в столкновении с американскими спецслужбами. Ведь приходилось иметь дело с очень сильным и опытным противником, каким являлись спецслужбы США, в первую очередь ЦРУ. И все же «десятилетие шпионажа» продемонстрировало, как здесь показано, немалые успехи КГБ в противоборстве с ЦРУ. Спецслужбы действуют не в вакууме, они — инструмент государства и защищают его интересы. Их сила — поддержка населения, помощь государственных и общественных организаций; в решающей степени это определяет их крепость и возможности. Безусловно, есть место в их деятельности и удаче, и случайностям, но не они гарантируют успех дела.

Противоборство спецслужб — это не только столкновение материальных потенциалов, технологий, взятых на вооружение технических средств, но интеллектов, тактики и стратегии, противостояние руководителей, контрразведчиков и их оппонентов.

Как известно, во главе Комитета государственной безопасности СССР с 1967 года стоял Ю. В. Андропов. Как и все другие руководители органов госбезопасности, он назначен на пост председателя КГБ СССР решением Центрального Комитета КПСС, а фактически — волей Генерального секретаря партии. Как и некоторые, до прихода в КГБ он работал в аппарате ЦК КПСС. Одна-, ко, в отличие от многих других, отношение Ю. В. Андропова к делу защиты государственной безопасности страны определялось не карьерными соображениями, а незаурядным интеллектом, человеколюбием, высокой порядочностью, честностью и ответственностью. Недаром Ю. В. Андропов отличался искренней приверженностью романтическому принципу, выдвинутому первым председателем ВЧК Ф. Э. Дзержинским: «Чекистом может быть лишь человек с холодной головой, горячим сердцем и чистыми руками». Он и сам был таким, и требовал этого от других. Эпоха Андропова считается поистине «счастливой порой КГБ». Ю. В. Андропов за пятнадцать лет руководства органами КГБ сделал очень много для их становления в системе органов государственной власти страны, для укрепления профессионализма сотрудников, развития демократических подходов в работе. Законы СССР становились основой деятельности. Советские спецслужбы при Ю. В. Андропове добились значительных результатов, заняли достойное место в мире, с ними поневоле считался «главный противник» Советского Союза в «холодной войне» — США. В силу своего отношения к делу, принципиальности, стремления проникнуть в самую суть оперативного процесса, трудолюбия, отсутствия интриганских качеств Ю. В. Андропов пользовался большим уважением и авторитетом у сотрудников спецслужб. На авторитете Андропова органы госбезопасности держались еще немалое время после ухода его из КГБ.

Ю. В. Андропов вел дело к серьезным преобразованиям в Советском государстве и обществе, которые должны вывести СССР из «застойного периода» и обеспечить ему ведущее место в мире. К несчастью, смерть перечеркнула его замыслы.

Между тем положение Ю. В. Андропова — и тогда, когда он возглавлял КГБ, и позже — можно назвать далеко не простым. Обстановка в стране неспокойная — в интеллигентских кругах развивалось оппозиционное движение, подавить его силой невозможно, нужны иные методы. Они были найдены, и КГБ при руководстве Ю. Андропова смог, не прибегая к силовым, репрессивным методам, практически свести на нет поддерживавшуюся из-за рубежа диссидентскую волну. Стало улучшаться положение дел в экономике, налаживалась государственная дисциплина, нанесены сильные удары по коррупции в государственном и партийном аппарате, по теневой экономике. Трудно переломить развитие не в пользу Советского Союза международной обстановки, но и здесь за счет главным образом достижения военного паритета СССР и стран Варшавского Договора с США и НАТО, укрепления вооруженных сил Советского Союза наметились позитивные сдвиги. С приходом Андропова в КГБ советские спецслужбы укрепились организационно, значительно активизировалась разведка. Отошли в прошлое карательные рычаги управления общественными процессами, и, хотя уголовное преследование за государственные преступления по необходимости продолжалось, преимущественное место в пресечении антиобщественных проступков заняла профилактика.

Ю. В. Андропов, уже совершенно больной, поражал многих своей работоспособностью, стремлением проникнуть в существо дела, освоить нелегкое профессиональное ремесло спецслужб. Знаю об этом по своему опыту — мне довелось испытать на себе силу и обаяние его личности, его интеллигентность.

Видимо, он сам, кандидат, а затем и член могущественного Политбюро ЦК КПСС, и КГБв целом в меньшей степени сталкивались с подчинением органов госбезопасности партийным инстанциям. Тем не менее ему приходилось считаться с жестким контролем ЦК, который проявлялся на разных уровнях, а главное, с тем фактом, что его первые заместители — выдвиженцы Л. И. Брежнева (Г. К. Цинев и С. К. Цвигун). Призванные в силу обстоятельств играть роль нянек, они, скорее, представляли систему «сдержек и противовесов», которой так любят гордиться в современной России. Важным фактором вместе с тем служило то обстоятельство, что Первое и Второе главные управления, то есть разведка и контрразведка, находились под непосредственным кураторством председателя КГБ, входили в зону его постоянного внимания и воздействия. Но, как говорится, политика делается наверху, а повседневная практическая деятельность — это удел оперативных подразделений (управлений и отделов) и других низовых звеньев. Именно в них (при поддержке Ю. В. Андропова, других руководителей КГБ СССР) ковались оперативные результаты, определявшие лицо спецслужб.

Сейчас кое-кто пытается лягнуть органы государственной безопасности. Достается и Ю. В. Андропову. Его делают ответственным за многие политические решения Советского Союза, которые с позиций сегодняшнего дня раскритикованы, — особенно за жесткую позицию в афганском вопросе. Нельзя забывать, насколько сложный это период, насколько обострились отношения с нашим «главным противником». Не в пример некоторым последующим, руководителям страны Андропов — патриот и государственник, что определяло его подход к решению сложнейших вопросов времени. В 1979–1983 годах в Советском Союзе просто не могли считать, что в Афганистане допущена стратегическая ошибка. Но в любом случае нельзя делать еще большей ошибки, бросив Афганистан на произвол судьбы.

У Ю. В. Андропова много достоинств, которые делали его популярным в народе. И в чекистском коллективе он имел непререкаемый авторитет и уважение за понимание проблем, поддержку, доброе и справедливое отношение. Автор лишь дважды был на приеме у председателя КГБ — оба раза это памятные и впечатляющие события. Вызывало одобрение, что Ю. В. Андропов стремился к общению с руководителями среднего звена, с оперативными работниками, прислушивался к их суждениям и предложениям.

В 70 — первой половине 80-х годов начальником Второго главного управления был Г. Ф. Григоренко. Он и его первые заместители Ф. А. Щербак и В. К. Бояров играли важнейшую роль в деятельности советской контрразведки по противоборству со спецслужбами США.

Конечно, американская разведка далеко не единственный противник Советского Союза, и бремя ответственности начальника Второго главного управления КГБ намного превосходило то, за что приходилось отвечать начальнику конкретного отдела. Оперативные работники с большим уважением относятся к Г.Ф. Григоренко, к его большому оперативному и житейскому опыту, организаторским способностям, высоким человеческим качествам. Начав службу в органах госбезопасности в труднейшее для страны время Великой Отечественной войны, Григоренко прошел путь от рядового оперработника до крупного руководителя. В КГБ оставил значительный след не только как руководитель крупнейшего контрразведывательного подразделения, много сделавший для формирования соответствующей времени и обстановке структуры, но и как человек, последовательно внедрявший в практику оперативной работы системный подход, передовые направления и методы. Многим импонировал чуткостью в отношениях с подчиненными, умением находить в каждом сильные профессиональные стороны. Несмотря на огромную загруженность оперативными делами, считал важным и находил время для теоретического осмысления контрразведывательных проблем. Важно отметить, что Григоренко удачно сочетал способности и талант оперативного руководителя с глубоким пониманием государственных интересов и целей. Это приходилось неоднократно наблюдать лично во время поездок делегации КГБ СССР в другие страны мира.

Заместители начальника Второго главного управления — Ф. А. Щербак, заслуженно именовавшийся «патриархом» и «ходячей энциклопедией» советской контрразведки, мудрый и дальновидный В. К. Бояров; оба — талантливые организаторы, прошли чекистскую школу от «а» до «я». Доброе отношение начальника Второго главного управления и его заместителей, их руководство, поддержка «американского» отдела, оценка сложности задач и достигнутых результатов воодушевляли коллектив отдела и его руководителей.

Ф. А. Щербаку и В. К. Боярову принадлежала важная роль во многих операциях советской контрразведки против спецслужб США, Великобритании, Франции, ФРГ и других государств, на иных направлениях деятельности. Григоренко и Бояров стали персонажами популярного телесериала «ТАСС уполномочен заявить…», в котором показано разоблачение контрразведкой нашей страны агента ЦРУ сотрудника МИДа СССР Огородника. Роль начальника контрразведки (генерала Федорова) талантливо сыграл М. Глузский, а его заместителя (генерала Константинова) — В. Тихонов. События представлены правдиво, кроме нескольких эпизодов, образующих сюжетную ткань произведения.

Годы работы Григоренко и сменившего его на посту начальника советской контрразведки в 1983 году И. А. Маркелова пришлись на жесточайшее противоборство КГБ и ЦРУ. Американскую разведку в эти годы возглавляли, в частности, такие асы, как многоопытный Уильям Колби, агрессивный, напористый Уильям Кейси, методичный Уильям Уэбстер. Советская контрразведка не просто отбивалась от мощных атак ЦРУ, обладавшего несравненно большими материальными ресурсами, но сумела нанести американской разведке ряд тяжелых поражений.

За многие годы работы в центральном аппарате КГБ СССР и ряде территориальных органов И. А. Маркелов выработал свой почерк. Немногословный, сдержанный, вдумчивый, он прошел нелегкий путь от рядового оперативного работника до заместителя председателя КГБ; всегда по-доброму, ровно относился к своим подчиненным и пользовался большим уважением в органах госбезопасности. На посту начальника Второго главного управления Маркелов оставался до самой кончины (1989).

В конце 80 — начале 90-х годов Второе главное управление КГБ СССР возглавляли последовательно В. Ф. Грушко, Г. Ф. Титов, В. А. Клишин, Ф. А. Мясников. С их именами связан труднейший период жизни советской контрразведки: в декабре 1991 года Советский Союз прекратил свое существование, а с ним завершилось существование КГБ. Его место заняли другие подразделения специальных служб. Однако до самого конца, несмотря на все сложности, Второе главное управление держало порох сухим и противостояло разведывательно-подрывной деятельности иностранных спецслужб, провело ряд масштабных операций по вскрытию и пресечению деятельности ЦРУ, его посольской резидентуры в Москве.

В. Ф. Грушко, назначенный вскоре первым заместителем председателя КГБ, и Г. Ф. Титов — кадровые работники разведки — пришли в ВГУ из Первого главного управления; принесли свой богатейший оперативный опыт, накопленный за рубежом, свое понимание международных процессов, внешнеполитических аспектов деятельности спецслужб.

Хотелось бы отметить: вряд ли стоит разделять восторг тех, кто радуется повальной дезинтеграции КГБ, в том числе разделению разведки и контрразведки. Взаимные обмены кадрами обогащали Первое и Второе главные управления, в том числе в среднем руководящем звене. Ротация сотрудников разведки и контрразведки (в определенных пределах) — существенный элемент ознакомления с оперативной обстановкой, с деятельностью спецслужб противника, усвоения основ контрразведывательной работы, проникновения в тот внутренний мир вещей, который зачастую скрыт ведомственными барьерами.

Тема разъединения разведки и контрразведки затрагивалась в разговоре сотрудников КГБ и ЦРУ в ходе неофициальных контактов в конце 80-х годов. В размышлениях американцев просматривалась двойственность: с одной стороны, им импонировала самостоятельность ЦРУ, с другой — проскальзывала зависть по поводу того, что наша разведка и контрразведка находились в одном ведомстве, под единым руководством. Сотрудники ЦРУ сетовали на плохое взаимодействие с ФБР, на разобщенность, на преобладание в ЦРУ и ФБР ведомственных интересов.

В первый («американский») отдел Второго главного управления автор этих строк пришел с так необходимым контрразведчикам опытом оперативной работы за рубежом. Первый отдел относился к категории «географических», но иногда именовался «посольским» или «линейным». «Географическим» — потому что занимался определенным регионом; «посольским» — имел дело с подразделениями спецслужб, действовавшими с позиций посольства; «линейным» — имеется в виду линия конкретной иностранной разведки.

«Линейность», в частности, позволила мне познакомиться с легендарным Кимом Филби и другим отважным бойцом советской разведки, Джорджем Блейком, с которыми меня связывали многолетние дружеские отношения. Ким Филби — представитель СИС по связи с ЦРУ в Вашингтоне, Джордж Блейк поддерживал прочный контакт с американцами в период своей работы в резидентуре СИС в Западном Берлине (читатель, наверное, не забыл о Берлинском туннеле?). Общение с ними дорогого стоит: оба серьезно повлияли на мое понимание сущности Сикрет Интеллидженс Сервис (что вполне естественно: они кадровые сотрудники СИС), целей и методологии деятельности ЦРУ, побудили переосмыслить некоторые оценки в отношении посольских резидентур СИС и ЦРУ в Москве, были полезны в организации противодействия их акциям на нашей территории.

Уже через непродолжительное время проявилась изрядная разница, и количественная и качественная, в работе против СССР спецслужб Великобритании и США, но и сходство между ними значительно. Причина понятна — ведь англичане стояли у истоков создания Управления стратегических служб США и его преемника ЦРУ. В дальнейшем, опираясь на свой огромный материальный потенциал, спецслужбы США перещеголяли своих учителей и союзников. Но кое в чем англичане продолжали опережать американцев (мне приходилось наблюдать тех и других в деле — имел возможность сравнивать). Речь шла, конечно, и о полной координации действий ЦРУ и СИС. определявшейся в рамках «особых отношений» между США и Великобританией и в соответствии с теми договоренностями, которые заключались в Вашингтоне и Лондоне. Одна из них состояла в том, чтобы «не мешать друг другу» в Москве, и поэтому устанавливались соответствующие «зоны действий». Пожалуй, СИС отличалась большей осторожностью в операциях по связи с агентами, англичане больше заботились о конспирации сотрудников резидентур СИС в Москве. Хотя, безусловно, масштабность целей и задач по Советскому Союзу у ЦРУ была несравненно большей.

Широкий размах и напористость действий посольской резидентуры ЦРУ диктовали необходимость организовать работу первого отдела таким образом, чтобы, во-первых, знать противника, его устремления и планы, методы и средства, личный состав резидентуры в Москве и подконтрольной ей оперативной группы в Ленинграде, особенно разведчиков-агентуристов. Предстояло иметь дело с «лучшими разведывательными возможностями мира», как не раз утверждали американские политики и руководители ЦРУ. Во многом эти заявления делались по соображениям рекламы, но их надо признать справедливыми, если принимать во внимание материальную сторону, организацию разведывательного дела. Поэтому, и это во-вторых, требовалось противопоставить спецслужбам США не просто «глухую оборону», а активную наступательную тактику.

Концепция государственной безопасности в послевоенные годы исходила из того, что «главный противник» СССР — США, их спецслужбы, действовавшие в тесном контакте со своими союзниками. Перед советскими спецслужбами, в том числе перед контрразведкой, в качестве важнейшей ставилась задача выявлять и срывать разведывательно-подрывную деятельность противника; не проглядеть угрозы нападения или нарушения сложившегося военного равновесия сторон.

По-видимому, этим объяснялось отношение контрразведки к американскому посольству в Москве, считавшемуся (что во многом было справедливо) гнездом враждебных акций в отношении Советского Союза. В свете такого отношения размывались место и значение подразделений спецслужб, базировавшихся в посольстве, нивелировалась роль резидентуры ЦРУ как исполнителя акций агентурной разведки на территории нашей страны. В некоторых работах, даже в таком серьезном исследовании, как «Белая книга российских спецслужб», утверждается, например, что послы США в СССР Беделл Смит и Джордж Кеннан одновременно являлись руководителями американской разведки. Это не так, но характерно для суждений о роли и месте американских дипломатических представительств в Советском Союзе. Приходится отметить с сожалением, что в 60—70-х годах советская контрразведка не имела реального представления о посольской резидентуре ЦРУ в Москве — количественный состав ее преувеличивался в несколько раз, и в то же время полностью не оценивался ущерб от ее деятельности. Это положение удалось в определенной мере поправить уже позднее, в частности, усилиями первого отдела, собиравшего по крупицам драгоценные оперативные результаты, в условиях полной поддержки со стороны руководителей Второго главного управления и КГБ СССР.

Первый отдел противодействовал спецслужбам США на различных каналах разведывательного проникновения к нашим секретам, несмотря на различие применявшихся американцами методов и средств. В посольстве США в Москве сотрудникам отдела приходилось сталкиваться практически со всеми основными службами разведывательного сообщества: ЦРУ, имеющим под крышей посольства свою резидентуру; РУМО и разведками вооруженных сил, представленными в военных атташатах; АНБ, специальное подразделение которого располагалось в здании посольства; управлением разведки и исследований госдепартамента, сотрудники которого направлялись в политический отдел дипломатического представительства. К этому необходимо добавить службу безопасности посольства, укомплектованную бывшими работниками ФБР и полицейских органов США; уже в последнее время в посольстве разместилось и представительство ФБР.

Первый отдел комплектовался в основном из выпускников Высшей краснознаменной школы КГБ (ныне Академия федеральной службы безопасности РФ). Предпочтение при отборе кандидатов отдавалось, конечно, тем, кто имел хорошие показатели в учебе, оперативной подготовке, знал английский язык. Нередко на работу в отдел направлялись сотрудники Первого главного управления. Своим разведывательным опытом они вносили немалый вклад в оперативную работу первого отдела, и их приход поощрялся. К сожалению, были, хотя и единичные, случаи назначения в первый отдел отнюдь не по деловым качествам. Как правило, такие долго в отделе не оставались — не выдерживали повседневного напряженного труда, требовавшего больших физических и душевных сил. Кое-кто уходил в поисках более спокойного и прибыльного места. Действовал своеобразный естественный отбор: слабые и неспособные уходили, достойные оставались. Начальник отдела, его заместители, другие руководители отдельских звеньев ставили задачу развивать в сотрудниках чувство товарищества, творческий, инициативный подход к делу, умение видеть главное в море проблем, соотносить оперативные дела с интересами государства и общества.

Личный состав отдела можно считать коллективом единомышленников, прежде всего в приверженности оперативных работников идее эффективного противоборства со спецслужбами США. Людей разных национальностей, возрастов, человеческих качеств и темпераментов, оперативной квалификации и житейского опыта объединяли понимание, как важна работа на «американском направлении», служебное рвение, творческий подход к делу, самоотверженность приходилось не считаться с временем, с выходными и праздничными днями.

От сотрудников отдела не требовалось становиться «универсалами» — владеть всеми без исключения элементами оперативной работы. Задача руководителей — найти сильные стороны каждого, дать им максимальный простор. Одним, например, подходила кропотливая работа с агентами, обучение их необходимым контрразведывательным навыкам, включение в разработки. Агентура — особое оружие спецслужб, не каждый осваивает сложное искусство агентурной работы, где один из важнейших элементов — повседневная забота об агентах, внимание к их нуждам. Другие, наряду с мастерским владением приемами агентурной работы обнаруживали несомненный талант в таком важном компоненте, как оперативные игры — острейшая форма контрразведывательной деятельности, которая, кстати, широко применяется ЦРУ и ФБР.

В ЦРУ с интересом и вниманием относятся к опыту советских спецслужб на этом направлении. В разведывательной школе ЦРУ в Кэмп-Пири, например, тщательно изучают такие крупномасштабные операции нашей контрразведки, как «Трест» и «Синдикат».

Конечно, склонность к контрразведывательным комбинациям и, главное, умение организовывать и проводить их — нечастое явление в среде контрразведчиков. Некоторым больше импонирует аналитическая работа, подготовка оперативных документов. Кому-то — сбор по фрагментам оперативных данных, раскрывавших принадлежность к разведке тех или иных лиц в составе американского посольства в Москве, создание целостной картины оперативной деятельности резидентуры ЦРУ.

Практически все стремились овладевать навыками «прикладной» аналитической работы — оценки и реализации добытых материалов. Это не только подготовка оперативных документов начальнику Второго главного управления для доклада руководителям КГБ, в органы и подразделения КГБ, в партийные и государственные инстанции. Нередко приходилось участвовать в подготовке материалов для Министерства иностранных дел, других государственных ведомств и организаций, органов массовой информации.

Правильная, объективная оценка поступивших в спецслужбы материалов — это всегда определяющий элемент оперативной работы. Информация о разведывательно-подрывной деятельности противника поступает в контрразведку самыми разнообразными путями, из различных источников. В ней бывают изъяны и недостатки — отрывочность, искажения, путаница фактов, имен и дат, не говоря уже о дезинформации противника. Необходимо тщательно проверять и анализировать информацию и соответственно ее реализовать. Оперативная практика контрразведки свидетельствует: не следует пренебрегать даже фрагментарными данными. Однажды сотрудник контрразведки не посчитался с информацией заявителя — советского гражданина о вероятном агенте ЦРУ, решив, что она исходит от нездорового человека. Впоследствии этого шпиона разоблачили, но уже на основании иных материалов.

Некоторые оперативные работники, подлинные мастера вербовочной работы, проявляли себя в личных контактах с теми, кого отдел считал необходимым привлечь к негласному сотрудничеству. Другие оказались настоящими специалистами по эксплуатации сложнейшей электронной аппаратуры, игравшей важную роль в системе наблюдения за деятельностью посольских подразделений спецслужб США. Отдельные сотрудники сочетали возможности успешной работы сразу на нескольких направлениях.

Труд контрразведчика, стоящего на страже государственной безопасности, особый: он кропотлив и тяжел не в том смысле, что требует ежедневных героических свершений и связан с постоянным риском. Его героика — в будничной череде простых и сложных дел, в повседневной нацеленности на оперативный результат, в острой ответственности за промахи и недоработки, в полной самоотдаче.

Без спецслужб, одной бдительностью общества государству не справиться с разведывательно-подрывной деятельностью сильного противника — это аксиома. Оголтелая, разносная ругань (именно ругань, а не критика) в отношении КГБ, сотрудников разведки и контрразведки, агентов спецслужб СССР как внутри страны, так и за рубежом со стороны некоторых политиков и журналистов, наносит ущерб делу защиты национальной безопасности и интересов страны.

В США на самом высоком уровне (президенты страны, не говоря уже о руководителях спецслужб) усердно восхваляют сотрудников разведки и других специальных органов. «Рыцари свободы», «борцы за демократию», «люди чести и подвига», «герои мрачной борьбы в сумерках» — эти и многие другие лестные, высокопарные и красочные эпитеты, нельзя не признать, содержат справедливую оценку значения спецслужб для национальных интересов страны. Еще большую роль играют конкретные шаги государства по защите сотрудников специальных органов — материальной, моральной и правовой. В США эта сторона дела выглядит вполне достойно. Авторитет сотрудников спецслужб, всех, кто им помогает не жалея сил, а порой свободы и жизни, должна защищать вся мощь государства.

Важная особенность труда контрразведчиков — его анонимный характер. Их не минуют ведомственные и даже государственные награды и поощрения, но открытое общественное признание если и наступает, то с большим опозданием. Жаловаться на это грешно, ведь иногда такое признание — помеха. И все же назовем здесь хотя бы некоторых сотрудников первого отдела Второго главного управления, с которыми довелось вместе работать в годы ожесточенного противоборства со спецслужбами США, сражений с посольской резидентурой ЦРУ в Москве. Это мои боевые товарищи и друзья В. Косолапое, Ю. Белов, Н. Бондаренко, В. Клименко, Л. Голубовский, И. Батамиров, Ю. Колесников, Ю. Чекулаев, Ю. Волков, В. Лейбович, А. Говердовский, В. Беликов, А. Алидин.

Руководящие сотрудники отдела не были кабинетными работниками — лично участвовали в оперативных мероприятиях, не чурались черновой работы. Не случайно многие из них в первом отделе долго не задерживались, а выдвигались на руководящие должности в других подразделениях контрразведки. Один из ветеранов отдела, В. Г. Клименко, назначен руководителем Управления контрразведки ФСБ Российской Федерации. Предшественник мой на посту начальника первого отдела Е. М. Расщепов стал заместителем начальника Второго главного управления, а затем возглавил Седьмое управление КГБ.

Прикомандированные на время к первому отделу Второго главного управления по инициативе Первого заместителя начальника ВГУ В. К. Боярова, Сергей Терехов и Сергей Трофимюк составили великолепный тандем. Разоблачение агентов американской разведки «Медиан» (Поташов) и «Капюшон» (Воронцов) — во многом их заслуга. Не могу не отметить большой вклад, который внесло в разоблачение Поташова подразделение, которым руководил В. Н. Удилов (автор нескольких интересных книг и статей на военную и чекистскую тематику) и Б. И. Орешкин, который пришел ему на смену.

К великому огорчению, нельзя назвать все имена, пусть все сказанное о первом отделе станет еще одним выражением признательности и восхищения их самоотверженной работой, вкладом в общее дело.

Еще несколько слов о сотрудничестве — на этот раз о контактах вне системы органов госбезопасности. Для контрразведки, для первого отдела в частности, требовалось в ряде случаев осуществлять взаимодействие с Министерством иностранных дел СССР, прежде всего с такими его подразделениями, как отдел США, консульское управление, протокольный отдел. Особенно тесными были контакты с отделом США, что вызывалось, как правило, необходимостью обсуждать и урегулировать возникавшие проблемы, которые затрагивали американское посольство. В первую очередь это касалось чрезвычайных ситуаций: задержания с поличным сотрудников посольской резидентуры ЦРУ, выступавших под личиной дипломатов, раскрытия органами КГБ других шпионских операций американской разведки. Все это требовало оформления соответствующих официальных документов, дипломатических нот и устных демаршей посольству и госдепартаменту США, подготовки сообщений для печати, радио и телевидения и так далее.

Полезными и плодотворными были контакты со средствами массовой информации. Центр общественных связей, который взял на себя контакты со СМИ (теперь управление программ содействия), появился в КГБ позднее, и поэтому первый отдел во многих случаях выходил на них самостоятельно. В контрразведке считалось очень важным предавать гласности результаты оперативной работы по разоблачению разведывательно-подрывной деятельности спецслужб США против нашей страны. Появление материалов в рубрике «В Комитете государственной безопасности», публикация многочисленных статей о раскрытии органами КГБ разведчиков и агентов ЦРУ — плод совместной работы сотрудников первого отдела Второго главного управления с советскими журналистами.

Оглядываясь на долгий путь на посту начальника первого («американского») отдела, вижу — кое-что следовало сделать иначе, избежать некоторых досадных ошибок, но общая линия противоборства со спецслужбами США была правильной.