"Подземелье" - читать интересную книгу автора (Партыка Кирилл)

7

Первым делом Сергей по случаю прибытия представился начальнику райотдела Онуфриеву, которому передал привет от Микиты, и сидящему здесь же за приставным столом мрачному майору Лапину, возглавлявшему бригаду УВД. Бригадир начал было ворчать по поводу опоздания, но Сергей заверил его, что справку о результатах проверки представит не позднее, чем завтра.

По этой части затруднений не предвиделось, ибо Октябрьский РОВД мало чем отличался от других своих «тмутараканских» собратьев, которыми изобиловала область, и все грехи здешних «пинкертонов» Сергей загодя знал наперечет.

Логинов неожиданно решил жилищную проблему: перехватил на пути в аэропорт улетающего в отпуск с семьей оперативника и отобрал у него ключи от квартиры.

Нравы здесь бытовали бесхитростные.

Оставалось позвонить в родное управление. Сквозь свист и треск связи Сергей различил голос Микиты. Судя по слышимости, телефонная линия по пути в областной центр несколько раз огибала земной шар.

— Добрался? — орал подполковник, но Репин едва мог различить его слова. — Ну и хорошо! Давай, работай! И чтоб без этого самого… Логинов тоже добрый гусь. Теперь слушай внимательно. Тут одно дело начальник управления взял под личный контроль. В твоем Октябрьске за этот месяц трое пропали без вести и все при схожих обстоятельствах… Ага, косяком пошли… Что ты меня спрашиваешь, кто да что?!.. Посмотри розыскные дела, разберись. Я тебе об этом и толкую. Да закрути все как следует, чтоб искали, а то у них там тяжелая работа — рыбалка да охота! Доложишь!

Повесив трубку, Сергей облегченно вздохнул и потребовал для изучения оперативное делопроизводство, чем вызвал легкую панику в рядах местных сыщиков. Впрочем, трепет инспектируемых отдавал показухой.

За окнами стало темнеть. Логинов, в чьем кабинете расположился Сергей, неторопливо взглянул на часы, поинтересовался:

— Какие планы на вечер? Отдыхать будешь с дороги, или как?

Сергей оторвался от бумаг, потянулся, сделал вид, что раздумывает:

— Предположим — или как. Что предлагаешь? В оперу, в кабак, а потом к цыганам?

— В ночной клуб, — усмехнулся Николай, — со стриптизом. Значит так, я сейчас там кое-что организую, и поедем на твою хату. Не возражаешь?

Сергей не возражал. К ночи опять достала его проклятая лихоманка, поколачивал озноб, и все трудней становилось скрывать пакостное свое состояние.

На постой его определили, как выяснилось, в двухкомнатную квартиру на втором этаже кирпичного дома со всеми городскими удобствами, включая теплый сортир и горячую воду.

Осмотревшись, Сергей присвистнул.

— Красиво живете.

— Кто как может, — отозвался Николай. — Сам такой хаты не имею. У хозяина баба в поселковой администрации работает.

Гости из управления в Окятбрьск наведывались не часто, но принимать их начальник розыска умел. Пока на газовой плите в чугунной сковородке «доходила» изюбрятина, коллеги пропустили по паре стопарей. Гладко пошла водочка под красную икру, маринованные грибочки, кабаний окорок и прочие вкусности из тайги и речки, впадающей в близкий отсюда океан. Не пришлось гостю пожалеть, что по дороге завернули к Логинову домой и отоварились таким могучим закусоном. В городе такая «поляну» операм не по заработку.

Общий язык они нашли легко. Николай по первости чуть осторожничал с приезжим, но тот напрямую заявил, что хоть и бардак у них в делах, «гнилую» справку стряпать он не собирается. Толку в тех справках. Кто их там, в управе, читает?!

Нормальный оказался мужик.

Перво-наперво определили общих знакомых, вспомнили, кого куда забросили лихая судьба и отдел кадров, посудачили о работе. (У нас ведь, Серега, как: с бабами — про службу, на службе про баб. Ладно, давай еще по чуть-чуть, пока свежина допреет).

Приняли по чуть-чуть. Сергей расслабился, из мышц ушла противная дрожь. Душевно они сидели. Первобытная тишина обступала дом, уютно и покойно горел розовый торшер в углу комнаты, просто грех было вспоминать о каких-то проблемах и неурядицах.

Логинов отправился на кухню, загремел посудой.

Оставшись один, Сергей подошел к окну, отодвинул штору. Напротив светились окна соседней двухэтажки, за ней мглисто поблескивали огоньки поселковых трущоб, а дальше стеной стояла монолитная таежная тьма, без единой искорки, густая и тяжелая, как битум. Она навалилась брюхом на лесное безбрежье, подмяв под себя деревья, сопки, дороги и звериные тропы, лезла из-за околицы, черными жирными щупальцами шарила по щелям улиц, огибая редкие фонари.

Крохотный, убого освещенный островок человеческого бытия, отрезанный сотнями километров бездорожья от большого мира, затаился, пережидая ночь, которая трогала оконные стекла порывами промозглого ветра, вздыхала эхом отдаленных, одиноких шагов.

Сергею ни с того, ни с сего сделалось жутко, словно он ненароком заглянул в безжизненный глаз доисторического чудовища. Показалось, что там, среди мрака, бродит кто-то свирепый, кровожадный, может быть, даже не человек и не животное, а некто сродни видениям из его похмельных кошмаров. Глупости, конечно. Но жуть эта погнала капитана к столу, заставила налить и выпить в одиночестве, не дожидаясь Логинова с его варевом.

— Подожди, сейчас под горячее! — крикнул из кухни Николай, заслышав звон стекла — Чуешь, как пахнет?

Но едва разлили под горячее, зазвонил телефон. Логинов взял трубку, несколько минут слушал, время от времени вставляя «угу» и «так», наконец подытожил:

— Когда поднимут следователя, пусть меня заберут.

— Труп, — обернулся он к Сергею, — поедешь?

Вечер скоропостижно накрывался.

— Конечно. А что за труп?

— Мужик в отдел пришел. Живет на окраине, огород у него возле самого леса. Собака в кустах выла целый день. Ну, ему надоело, пошел искать. Собаку нашел — она над жмуром сидит. А подробностей не знаю, на месте посмотрим.

«Предчувствие у меня было, что ли», — подумал Сергей.

Минут через двадцать под окном посигналили.

В «уазик» народу набилось в три этажа. Рядом с водителем набычился Онуфриев в штормовке поверх форменного кителя. Его зам, начальник криминальной милиции, еще в начале путины «заболел» и бессрочно «бюллетенил» на рыбных промыслах. А потому на место происшествия пришлось ехать самому начальнику РОВД. Трупы в Октябрьске находили не каждый день.

На заднем сидении давили друг друга следователь прокуратуры, криминалист, горластые оперативники и двое гражданских — понятые. Эти вообще страдали ни за что.

— Береги ходули, — предупредил Николай, втискиваясь в кабину. — Давай, Палыч, залезай, не стесняйся.

Сергей угнездился на чьих-то костлявых коленях, и перегруженный «уазик», скрипя рессорами, пополз дальше.

Следователь прокуратуры, которого оседлал Логинов, повозившись и покряхтев, недовольно произнес:

— Задницу ты, Коля, разъел. Раздавил совсем.

— И чего тебе, Степаныч, далась моя задница? — тут же подхватил начальник розыска. — Что за странный интерес? Вальки тебе твоей не хватает? И к медичке этой еще ныряешь.

Опергруппа заржала.

— Ты про медичку кончай, — рассердился следователь. — Чушь какая!

— Это не чушь, — внушительно изрек Логинов, — а абсолютно достоверная оперативная информация.

— Где ты ее взял?

— Я кем работаю?

— Вот и работай себе, а язык придержи!

— Вальку испугался, — протянул Николай. — А надо, надо ей стукануть. А то ишь, старый!

— Хватит дурака валять! — прикрикнул Онуфриев. Он учуял перегар и неодобрительно покосился на разговорившегося шефа угро. Но смолчал, самому доводилось привечать гостей из области.

Машина сбавила ход, освещая фарами заросшую травой колею, и тяжело качнувшись вперед, остановилась. Пассажиры полезли наружу, поеживаясь и бранясь.

Сергея обдало промозглой сыростью, запахом палых листьев и хвои. Домашнее тепло моментально выветрилось из-под куртки. Онуфриев включил фонарь и первым пошел вдоль колеи, за ним потянулись Логинов и остальные. В свете фар Сергей с удивлением узнал одного из понятых. Им оказался давешний попутчик, обладатель бесценного вещмешка. Мужичок и сейчас имел вид не шибко трезвый, но шагал бодро и уверенно, как человек, привыкший топтать лесные стежки-дорожки.

Сергей старался не отставать от Николая. Миновав сооруженную из жердей изгородь, они углубились в заросли таежной опушки. Шагов через сто навстречу блеснул свет фонаря.

На месте их ждал пожилой участковый в милицейской фуражке, брезентовом плаще и резиновых сапогах. Рядом топтался обнаруживший труп хозяин собаки.

— Так, и что тут у тебя, Михалыч? — спросил Онуфриев.

— Да вот, сами смотрите, товарищ подполковник. — Участковый опустил фонарь к земле.

Среди вывернутых с корнем кустов на истоптанной траве в неестественной позе лежал человек. Сергей сразу обратил внимание на многочисленные темные сгустки и потеки, покрывающие поваленную растительность.

— Не надо бы толпой, — сказал он Логинову, — следы затопчем. Пусть сперва следователь и эксперт..

Но Онуфриев уже наклонился над трупом, за ним подтянулись остальные. Все делалось не по правилам, но Сергей вдруг почувствовал: местные с первого взгляда определили что-то, не открывшееся пока ему. Махнув рукой на формальности, он тоже приблизился к телу.

Это был мужчина. Ватник и брюки превратились в бурые заскорузлые лохмотья. Кожа головы, содранная с черепа, прикрывала лицо. Клочья волос прилипли к шее, и от этого могло показаться, что человек при жизни носил бороду. Сергей заметил, что правая рука трупа ниже локтя отсутствовала, а левая, неестественно вывернутая, изгибалась так, будто имела в два раза больше суставов. Из-под разодранной телогрейки расползался по траве белесовато-красный ком внутренностей. На теле повсюду зияли громадные рваные раны, словно кто-то поработал огромными клещами, и теперь там сквозили оголенные кости.

Следователь выругался. Ониуфриев и Логинов, присев на корточки, деловито обшарили труп.

— А где судебный медик? — спросил Сергей.

— В области, — Николай вытер о траву перепачканные руки, — семинар у них.

Ничего не менялось на периферии!

— А на кой он? — влез один из оперативников. — Тут и так козе ясно. Мишку повстречал.

— Все тебе ясно, — проворчал Онуфриев, поднося к глазам перепачканный кровью и землей, скомканный клочок бумаги. — Так, у кого зрение получше?

Через минуту из обнаруженной почтовой квитанции стала известна фамилия погибшего. А причину пребывания его в лесу прояснил участковый, обнаружив неподалеку измятый дюралевый короб с ягодой.

— Точно говорю — мишка, — гнул свое опер.

Внезапно в разговор вмешался пьяненький понятой, который все время крутился поодаль, то и дело исчезал в темноте, жужжал динамкой фонарика — «жучка».

— Ты, Костя, муйню не городи. Мишка сейчас сытый, с чего ему безобразить? Тем более — прямо в поселке, считай. Он на речке рыбу ловит. Да и в лесу вон ему жратвы.

— Ну, значит, его поездом переехало, — раздраженно отозвался оперативник. — У нас тут поезда каждый час ходят. Через болота, напрямки. Ты глянь хоть, как его разделало.

Мужичок не унимался. С опером говорил без почтения — с пацанов, видать, помнил — причудливо мешал таежный говор с блатными интонациями.

— Чо орать-то, в натуре? Ты, Костя, и раньше не больно в чем понимал, а щас тем более. Я его знаю. — Он указал на труп. — У него с геодезистами разборки были.

Они его по буху в очко проиграли, замолотили под медведя и сюда подкинули, чтоб тебе лапши на уши навешать. А то ты сильно умный стал в своей ментовке. Глаза если бы разул, много бы еще чего вокруг увидел. Но глаза у тебя…

— Помолчи, Егор, — оборвал его Онуфриев, и добавил, обращаясь к следователю. — Вообще-то, действительно, на медведя похоже.

— А что иначе? — пожал плечами следователь. — Тут без медицины видно. Тигров у нас нет, кабан так не может. Вот только странно. Ну, допустим, спугнул он зверя, разозлил. Но Егор-то прав. Медведю чего в такое время возле людей болтаться?

— Ладно, пиши осмотр, — заключил Онуфриев. — Константин, посвети следователю. А твое дело, Михалыч, труп в морг доставить.

— Да где ж я сейчас машину возьму? — заныл участковый.

— На себе тащи! Что ты мне проблемы ставишь?

Следователь зашуршал бумагой. Логинов махнул Сергею рукой, давая понять, что на этом их миссия окончена, и зашагал вслед за Онуфриевым. Репин покачал головой: лихо осмотр произвели, нечего сказать. Но промолчал.

— Такие вот дела, — подытожил Николай, когда они топали по травянистой колее, — по-глупому человек погиб. Ладно бы зимой, в лесу где-нибудь. Шатуны каждый год стали появляться. Пожары. Корму не стаёт. Лесорубы капитально пакостят, военные, да и браконьеров развелось. Народ совсем оскотинился, как последний день живет. Даже аборигены, на что уж лесные люди, и то за водку на любую пакость готовы. На реке кому не лень рыбу порют, икру добывают, мать их!.. Бичевни развелось. То папоротник, то ягоды, то грибы. Тайгу жгут — страшно смотреть. Диву даешься, сколько силы в ней, что еще стоит. Дорог на большую землю нет, так с побережья всякой сволочи понаехало. Лесодобытчики древесину туда трелюют, а оттуда — чего бы доброго завезли!

— А лесничество что же? Рыбнадзор?

— Да толку с них! Людей с гулькин хрен, прав никаких — это одно. А второе — которые сильно принципиальные, те не больно приживаются. Свои же и выпихнут. А в одиночку не повоюешь, кому охота на пулю нарываться! Да и так, жим со всех сторон, того не трожь, этого. Один — начальник, другой у него в кумовьях. А когда Иван Иванович ворует, а Ваньку гнобят — чего хорошего может получиться?! Вот инспектора и шмурыжат по тихой грусти. Больше по снабженческому делу для всякого руководства, да и себя не забывают. Коммерция везде. Не стало тут порядка. У вас в городе хоть какой-то порядок, а здесь!.. Все свои, перепились, пересплелись.

— Не жил ты в городе, — усмехнулся Сергей. — И не пробуй, не надо.

Из машины Онуфриев по рации скомандовал дежурному, чтоб тот пробудил ото сна какого-то главного механика и пусть грузовик дает, труп везти. Ну, нет шофера, пусть сам за руль садится. В общем, все, давай, делай, а то на себе труп потащишь. Всегда был у начальника РОВД в запасе этот аргумент.

— Ты, Логинов, завтра прямо с утра свяжись с лесничеством. — Онуфриев заправил манипулятор допотопной рации в зажимы. — Гадину эту отстреливать надо.

Стоя возле «уазика», Сергей закурил. Николай тоже достал сигареты и продолжал.

— Или вот, Егор этот, Матюхин, который сейчас егозил. В этих краях родился, вырос, охотник был, каких поискать. Честный, скажу, мужик, порядочный. Никому задницу не лизал, шкурки неучтенные из лесу не тащил. Ну, ему и участок похуже, и дров зимой не завезут, и заработки соответствующие. Охотинспектор взъелся, что не кланяется, не мажет. Стал Егор попивать, с бабой пошло-поехало. Раз нажрался, чем-то она его допекла, поленом ее огрел, чуть дуба не врезала. Сам, правда, пришел сдаваться, но за нанесение тяжкого вреда здоровью «трояк» схлопотал. Вернулся — баба на порог не пустила. А потом и вовсе уехала. Вот спился совсем. Сейчас кочегарит. Пропадет. Или замерзнет по пьянке, или бичи башку оторвут. И все, знаешь, вот так как-то, хрен поймешь!

Со стороны леса в свете фар возникли остальные члены опергруппы. Участковый остался охранять тело до прибытия транспорта.

На обратном пути Сергея забросили на квартиру. В комнатах стоял знакомый запах заветрившейся пищи и остывшего табачного дыма. Понимая, что иначе не заснет, Сергей проглотил полстакана водки и, закутавшись в одеяло, повалился на постель.

…Участковый пил чифир на летней кухне у мужика, принесшего в райотдел недобрую весть. Хрен вот Онуфрию, чтоб он там торчал ночью, в кустах, возле мертвяка. Хуже ни черта уже с ним не будет, а зверюга, он, может, далеко и не ушел никуда. Командовать все мастера. Сел себе в автомобиль и забуевертился.

Грузовик пришел в третьем часу ночи. Через борта попрыгали хмурые мужики, которых дежурный по райотделу подрядил тащить труп. Как подрядил, известно: не поедешь — смотри у меня!

Мужики поволокли из кузова свернутый в рулон брезент. Грузовик развернулся, и сколько было возможно, сдал задом в заросли.

— Так чо, начальник, вы все на холяву норовите, на кокарде? За такую работу платить надо. — Здоровый рыжий детина не скрывал недовольства.

— А я тебе плату где возьму, высру? — отозвался участковый. — Скажи спасибо, что прошлый раз за драку под суд не пошел.

— Токо это и можете, — проворчал детина. — Хрен я тебе опять за спасибо дров на зиму привезу. Привыкли…

— Топай, давай. Не привезет он! Куда ты денесься?

Носильщики под предводительством участкового убрели в кусты. Какое-то время оттуда доносился треск веток, возня и окрики милиционера. Утробный звук возвестил о слабости чьего-то желудка. Наконец к машине выволокли длинный, прогибающийся в середине сверток, взметнули его вверх и с глухим стуком забросили в кузов.

Шофер, дождавшись, когда рабсила займет свои места, полез в кабину.

— Подожди, отолью, — сказал участковый и отошел в сторону.

В кромешной тьме уполномоченному вдруг почудилось, что кто-то черный, приземистый стоит неподалеку, выступая глыбой из шевелящихся под ветерком зарослей.

Господи! Теплая струя обдала руки, побежала вдоль штанины.

Ни звука не исходило от неподвижной фигуры, только тянуло оттуда промозглым, пробирающим до костей ветерком.

— Эй! — крикнул водила. — Долго там ссать будешь? — И посветил фонариком.

Желтый луч скользнул по зыбкой стене листвы…

Не было там никого, ни зверя, ни человека. Один обман зрения. Застегиваясь на ходу, участковый поспешил к машине. Долбанная служба! Спят все добрые люди, а тут, ну ни днем, ни ночью покоя нет! Мерещиться, что ли, уже начинает?

«Чего на пенсию не иду? — вздохнул он. — Деньги бы хоть платили хорошие».

…Проводив милицию, хозяин летней кухни погасил свет, запер дверь и собрался на покой. Черт ему подгадал эту напасть! Всю ночь с мертвяком проколготились, а с утра на работу. Повестку, небось, не выписали! Дождешься от них. Сами-то отоспятся.

Он поглядел в сторону огорода. Вроде, возник там какой-то посторонний шорох и шум. Может, показалось? Но нет! От того был шум, что со стороны леса, через жерди ограды перемахнула вдруг громадная черная тень, в несколько прыжков пересекла наискосок пустые грядки, снова подпрыгнула, минуя другую изгородь, и пропала, словно и не было ничего.

Опамятовался хозяин в сенях, безуспешно пытаясь задвинуть оконный шпингалет, прибитый к внутренней стороне двери.

Тьфу! Тоже мне, преграда!

Справившись с запором, юркнул в комнаты, где спали безмятежным сном домочадцы, поглядывая на окна, сдернул со стены ружье.

Господи, твоя воля! Неужто медведь по огороду шастал? Хотя, вроде, стоймя скакал. Медведю с чего бы так? Или человек какой? Но здоро-вый, не приведи Бог!

Если медведь, в дом-то не должен заломиться. Не могло же померещиться! А почему не могло? С мильтонами свяжешься, на их дела насмотришься — доброго ничего не жди. Да, может, собака пробежала? Как же, собака, два метра ростом! Или не два?

Чифиру еще нажрался — в глазах двоится. На следы бы глянуть.

Но смотреть ночью следы он не пошел.

А ближе к утру на поселок обрушился диковинный, не по-осеннему бурный, просто тропический ливень, какой и в летнюю пору случается в этих краях не каждый год.