"Звери у себя дома" - читать интересную книгу автора (Кучеренко Сергей Петрович)

БУРЫЙ МЕДВЕДЬ

Бурый медведь, очевидно, хорошо известен каждому еще из детских сказок. Большой, сильный, неуклюжий увалень с простовато-добродушным характером. «Потапыч», «Топтыгин» — мы привыкли давать ему фамильярные и даже ласковые имена.

Сказки-то сказками, а я вот сейчас вспоминаю, как бурая груда мускулов с ревом несется на меня стремительными прыжками, сверкая оскаленной пастью в прорези прицела. Шутки плохи с «Потапычем»! Мне посчастливилось остаться живым, но я тогда долго не мог унять дрожь в теле и закурить; и все думал, глядя на остывающую тушу: «Кто сочинил эти сказки? И отчего: от большой храбрости или от страха?»

Мой давний добрый друг — геолог, подолгу работающий в тайге, — при встрече всегда спрашивает:

— Когда же вы, наконец, перебьете медведей?

Я пытаюсь объяснить, что он неправ, что зверь не так уж и опасен, но мой геолог не хочет слушать. Он рассказывает, как много хлопот от него всем, кто работает в тайге, и как мало удовольствия столкнуться ночью с медведем «нос к носу».

— Всех, всех до одного уничтожить бурых, пусть живут одни белогрудые!

Я уже только улыбаюсь, и он идет на уступки:

— Ну ладно, оставьте на Приморье штук двести. Но всех их — в зоопарк! Пусть веселят детишек! Из-за решеток!

Бурого медведя в большинстве стран Западной Европы давно уничтожили, и сейчас отдельные забредающие особи взяты под строгую охрану. У нас на Дальнем Востоке этот зверь до сих пор остается многочисленным. Увидеть самого зверя удается редко, потому что он осторожен. А вот следы его деятельности в тайге может обнаружить каждый, даже без особых охотничьих навыков. Впрочем, и от встречи «нос к носу» не застрахован никто, в том числе и начинающие охотники, туристы, сборщики грибов, орехов и ягод.

Бурый медведь могуч, но далеко не так неуклюж, как иные привыкли думать. У него все сильное: шея, спина, ноги. При необходимости он может быстро и долго бежать, великолепно плавает, хорошо лазает по кручам. Неуклюжим он кажется лишь в зимней лохматой шерсти, особенно осенью, когда очень жирен и нетороплив.

Интересно наблюдать за медведем из укрытия: как он медленно переваливается на толстых косолапых ногах, опустив тяжелую голову, словно что-то высматривая на земле. Иногда над травой или кустарником виден только его лохматый горб. Если вы хотите увидеть медведя во весь рост — тихонько крикните или свистните (слух у него хороший). Зверь моментально обернется в вашу сторону, будет усиленно втягивать воздух и буравить вас маленькими, как бы подслеповатыми глазками. А потом вдруг сорвется — и был таков: умчится, как заяц! Только треск сучьев прокатится по тайге и смолкнет в отдалении.

Сразу же оговорюсь: если вы увидите медведицу с медвежатами, не испытывайте судьбу свою — уходите не спеша. Так лучше.

Окраска обитающих у нас медведей изменяется от черной до светло-бурой со всеми промежуточными оттенками. Местные охотники часто ошибочно считают, что на юге Дальнего Востока есть три вида медведей: белогрудый, бурый и черный. На самом деле их здесь только два: черный (белогрудый, или гималайский) и бурый. 30–40 лет назад различали два подвида бурого медведя: обыкновенный и уссурийский. В последние десятилетия доказано, что на Дальнем Востоке южнее 55° с. ш. (широта Шантарских островов, устья р. Уды и верхнего течения Зеи) обитает только один подвид бурого медведя — уссурийский, или маньчжурский медведь. От других подвидов (а их в Советском Союзе семь) он отличается крупными размерами, большой головой и сравнительно темной окраской шерсти.

У нас действительно много особей с темной и даже совершенно черной шерстью. Чаще всего это крупные, могучие звери. Их-то охотники и считают особым видом — «черным медведем», приписывая ему постоянное хищничество, свирепый нрав и большую опасность для человека. В этом есть доля правды: систематически осматривая добытых охотниками больших и агрессивных медведей, убеждаешься, что большинство из них — черной масти, хотя есть и чисто-бурые.

Бурый медведь невероятно силен. Таких крупных животных, как лошадь, бык или лось, он способен тащить по лесу, по крутым горам, сокрушая на своем пути мелколесье и кустарник. В поисках насекомых он переворачивает и отодвигает огромные бревна и камни, которые не стронут с места и пятеро человек.

Вместе с тем медведь ловок и проворен. К своей жертве, обычно к кабанам, он подкрадывается совершенно неслышно, а хватает добычу на огромных прыжках. Даже осторожная косуля, изюбр, лось — и те иногда попадают ему в лапы. А как стремительно мчится медведь за кабаном! И как долго он может бежать!

Медведь к тому же очень сообразителен. Нападая на охотника, он нередко в первую очередь вырывает из рук его оружие и далеко отбрасывает в сторону, а то и ломает на куски. А посмотрите, как он ловит рыбу, особенно во время хода лосося: заметит перекат, который рыба должна штурмовать, извиваясь по скользким камням, и терпеливо ждет. Как только рыбы зашумят в воде, медведь стремительно подбегает и одну за другой выбрасывает их на берег. В азарте охоты он не забывает изредка поглядывать на пойманных рыб: если они окажутся близко от воды, отшвыривает подальше. А потом соберет свою добычу в кучу, осмотрит, как бы оценивая улов, и ест, не переставая наблюдать за перекатом. Остатки тщательно спрячет: с удовольствием доест потом, уже протухшие. Случается, что медведь проверяет рыболовные сети: идет по берегу, увидит конец сети, ухватится за него и вытащит всю снасть. Рыбу, конечно, съедает.

Распространен бурый медведь в Приморье и Приамурье повсеместно. Встречается он в самых различных местах обитания, от марей и дубняков до стланиковых зарослей и высокогорной тундры. Но обычно его владения — хвойно-широколиственные и пихтово-еловые леса. Осенью и весной он многочислен в брусничных лиственничниках, в конце лета — на голубичниках. Нет его только в зоне интенсивной хозяйственной деятельности человека, примыкающей к долинам Уссури и Амура. Здесь места коренных лесов заняли сельскохозяйственные угодья и малокормные вторичные, в основном лиственные леса. Медведи здесь не живут, за исключением редких заходов.

Численность бурых медведей, как правило, нарастает по мере движения с юга Приморья на север и от предгорий к главным водоразделам горных систем. На юге Приморья резко преобладают белогрудые медведи, бурых сравнительно мало. На широте Сихотэ-Алинского заповедника один бурый медведь приходится, в среднем, на 4–6 белогрудых. Севернее бассейнов Бикина и Максимовки бурые медведи уже начинают преобладать. По низовьям Гура и Тумнина примерно на 20 бурых медведей приходится один белогрудый. А севернее железной дороги Комсомольск — Советская Гавань, в бассейнах Горина, Амгуни, в верховьях Кура, Урми и Бурей обитают практически одни бурые медведи, причем численность их здесь значительна (Г. Ф. Бромлей, 1965).

Сходная картина наблюдается по мере движения от предгорий к наиболее возвышенным частям Сихотэ-Алиня. В низовьях Хора, Бикина и Большой Уссурки бурые медведи встречаются несравненно реже белогрудых; в средних частях рек оба вида обитают приблизительно в равных соотношениях, в верховьях явно преобладают бурые медведи, а белогрудые бывают лишь заходами, в основном по долинам рек с зарослями черемухи и дерена белого.

Учетом численности бурого медведя у нас мало занимались до последнего времени. Приведу некоторые сведения, собранные нами в 1965–1970 годах.

В бассейне Бикина на 12 тысячах квадратных километров в 1966/67 году численность бурого медведя достигала 300–400 голов. В бассейне Большой Уссурки на 16 тысячах квадратных километров в 1968/69 году их было примерно 320–400 голов. На восточных склонах Сихотэ-Алиня, на водосборах рек Маргаритовка, Милоградовка и Аввакумовка в 1967/68 году один бурый медведь приходился в среднем на 30–60 квадратных километров.

Цифры эти — средние; конечно, плотность медвежьего населения неодинакова. Меньше всего она в лиственничниках и мелколиственных лесах, значительно выше — в широколиственно-хвойных, где встречается иногда от 3 до 6 бурых медведей на 10 квадратных километров.

В зависимости от урожая основных растительных кормов медведи преобладают то в кедровниках, то в дубняках, то на ягодниках. Иногда их собирается очень много в одном районе. Так, в сентябре 1968 года в верховьях Большой Уссурки, мне удалось за три дня видеть не далее 20 метров 12 медведей, из которых три были очень крупные.

Много бурых медведей встречается осенью в истоках крупных рек и в труднодоступных высокогорных районах, где эти звери обычно залегают в берлоги. В верховьях рек Малиновка, Журавлевка, Большая Уссурка, Светловодная, Чуй, Хор и в других подобных местах, практически в каждом распадке, даже небольшом, зимует медведь.

В широколиственных и кедрово-широколиственных лесах бурых и белогрудых медведей пока еще много: на участке в 100 квадратных километров встретить 20 медведей можно довольно часто. В пихтово-еловых и лиственничных лесах, где обитает лишь бурый медведь, в среднем держится 3–4 зверя на такой же площади.

В горной системе Сихотэ-Алиня с его богатейшими и разнообразными лесами обитает (по нашим подсчетам 1970 года) не менее 4–5 тысяч особей, из них половина приходится на Приморский край. В целом же в лесах Приморья и Приамурья численность бурого медведя составляет, вероятно, 7–8 тысяч.

Заметим, что эта численность по годам существенно изменяется: в обычные годы с хорошими урожаями кормов она заметно возрастает, в неурожайные годы падает.

Привязанность к определенной территории для бурого медведя менее характерна, чем для белогрудого. Большую часть года бурые медведи кочуют. В неурожайные годы эти кочевки перерастают в массовые миграции, которые в Амуро-Уссурийском крае случаются довольно часто. За последние 28 лет (1944–1971) они отмечены в 1944, 1945, 1946, 1949, 1952, 1956, 1960, 1962, 1965 годах.

Эти массовые кочевки начинаются уже с августа, а в сентябре медведей часто встречают в самых неожиданных местах: в безлесье, в полях, близ населенных пунктов, даже в приусадебных огородах и садах. Много медведей переплывает большие реки, бродит по дорогам. Были случаи, когда они заходили и в крупные населенные пункты.

На первый взгляд, кочевки медведей беспорядочны. Однако всегда есть главное направление, которого держится большинство. Чаще всего приходилось отмечать движение голодающих медведей по Сихотэ-Алиню с севера на юг, либо они переплывали Уссури в восточном или западном направлении. Медведи как-то чувствуют, где нужно искать пищу (кстати, этим чутьем обладают кабан и другие животные).

Добытые в голодное время медведи всегда оказывались очень худыми. Многие из них в берлогу так и не ложатся, превращаясь в шатунов, и рано или поздно погибают от голода, холода либо от пули охотника. К середине зимы у медведя-шатуна уже сильно избиты ступни ног. Голые, они не приспособлены к трескучим морозам, часто лопаются, кровоточат, а то и загнивают. Голодный больной зверь мерзнет и стремится хоть где-нибудь немного подремать. Некоторые засыпают навсегда, как заблудившийся и обессиленный человек, которому уже все безразлично и хочется только спать.

Страшен вид голодного, шатающегося по заснеженным лесам медведя. Его крайняя истощенность угадывается и по следу, и по виду. Шерсть его тусклая и лохматая, по горбу ходят лопатки. Такой зверь готов на все, он гоняется даже и за своими собратьями, такими же голодными и обреченными. Выживают только самые сильные.

Основу питания бурого медведя, несмотря на его склонность к хищничеству, все же составляет растительная пища: трава, побеги, ягоды, орехи, желуди, а также и различные насекомые. Трудное время для него — весна, после выхода из берлоги и до появления травы и листьев. Около месяца звери бедствуют, если у них не осталось осенних запасов жира и нет брусничников с перезимовавшей ягодой или сохранившихся с осени желудей и орехов. В этом случае они активно ищут и убивают животных, особенно копытных и их молодняк. В Приморье больше всего достается кабану, а севернее, в левобережном Приамурье, — лосю.

В начале мая появляется трава, и медведи жадно набрасываются на ее сочные всходы. В это время они часами кормятся на открытых местах, где трава гуще, и похожи издали на пасущихся лошадей. Очень любят они сочный белокопытень, борщевники, дудник и другие травы. Летом наравне с сочными травами медведь ест различные ягоды, насекомых (в основном муравьев), а хищничеством промышляет редко. В это время года он наиболее мирный, вегетариански настроенный.

Самый ответственный период медвежьего года — осень. В уссурийских лесах звери жируют на желудях и кедровых орехах. Если был хороший урожай, толщина подкожного сала у крупных особей достигает 8–10 сантиметров уже к началу ноября. Такого медведя издали узнаешь: округлая лоснящаяся туша, широкая спина, тяжелые окорока; «шуба» на нем так и колышется, движения неторопливы, сам он спокоен, добродушен. Еще бы! С таким запасом жира и зима нипочем, да и на весну хватит.

Совсем иначе ведет себя медведь в голодные годы. Почти единственный источник его существования — кабаны, которых он начинает усиленно преследовать уже с сентября. Если к концу года удастся накопить хотя бы два сантиметра сала, медведь ложится в берлогу. В противном случае преследование кабанов иногда продолжается и в январе, и в феврале.

К кабанам медведь подкрадывается, как и тигр и другие хищники, — с подветренной стороны, очень осторожно. Если ему удается подползти на 6–8 метров или жертва сама, не чуя смертельной опасности, приблизится к его засаде, развязка наступает быстро, почти мгновенно. Один-два молниеносных прыжка, страшный удар лапой — и жертва уже в агонии, из ее разорванного горла хлещет кровь.

Такая охота для медведя очень удачна, гораздо чаще ему не удается подкрасться к кабанам, особенно в октябре и начале ноября, когда снега нет, а малейшее движение вызывает шорох сухих листьев в мертвой осенней тишине леса. Мешает медведю и его очень сильный запах, который даже человек слышит метров за десять, у кабана же очень хорошее обоняние. В безветренную погоду насторожившийся кабан чует медведя за 20–30 метров. А, учуяв, рюхнет — и бежать.

Тигр в таких случаях обычно делает несколько бесполезных прыжков и кончает охоту. Другое дело — медведь. Он начинает преследование, которое длится иной раз часами. Медведь в погоне за кабаном очень настойчив: иной раз он догоняет и давит его на двадцатом — тридцатом километре. В начале погони кабан обычно далеко убегает, но потом устает и разрыв постепенно сокращается. Медведь в беге вынослив, а в достижении цели необычайно упорен.

Догнав и задавив кабана, медведь остывает от возбуждения час или два, если даже он и очень голоден. Страшен медведь в это время, и в смертельной опасности окажется человек, случайно к нему приблизившись. Хорошо, если это охотник с добрым ружьем, если он не растерялся, не парализован страхом. Но случается, что в густой чаще и самообладание не спасает…

В большинстве случаев медведь быстро убивает настигнутого кабана. Однако не всегда охота кончается так просто. Старый охотник А. П. Плишанков рассказал мне случай, который сам наблюдал в бассейне Большой Уссурки однажды осенью. Шум драки он услышал издалека и к месту схватки подошел близко. Нападал средних размеров тощий медведь, защищался крупный секач. Бились звери, видимо, уже давно, потому что оба были изранены, а вокруг все вытоптано.

Медведь ходил вокруг кабана, выбирая момент для броска. Секач стоял рылом все время в сторону противника, следя за каждым его движением; по клыкам его стекала кровавая пена. Медведь с ревом делал резкие броски, но, видя, что секач стоит твердо, отходил назад. Медведь явно хотел обратить кабана в бегство и напасть сзади, так как успел очень хорошо почувствовать силу его ударов. А тот все стоял и стоял, готовый к отпору.

Когда медведь оказался слишком близко, секач молниеносно ринулся на врага и поддел его рылом. Медведь отлетел, упал, и кабан еще несколько раз ударил его клыками. При каждом ударе медведь жалобно охал, а секач уже готов был топтать его, однако медведю удалось вырваться. Отбежав метров десять, хищник лег и, жалобно поскуливая, стал лизать свои страшные раны. Кабан, шатаясь, снова занял оборонительную позицию.

Трудно сказать, чем бы все это кончилось, но даже бывалый охотник не способен долго наблюдать столь бессмысленно-кровавую драму. Он убил обоих. На медведе не было ни жиринки. Вся его туша была в глубоких рваных ранах, от которых он вряд ли смог бы оправиться. Жалок был и кабан: нижняя челюсть до кости ободрана, вдоль хребта — страшные следы медвежьих клыков…

Промысловик-тигролов М. И. Калугин осенью 1963 года, тоже на Большой Уссурке, видел свежие следы поединка медведя и секача. Драка, судя по следам, была недолгой, но решительной и ожесточенной. Погибли оба. Медведь отошел всего метров на пятьдесят. У него был глубоко вспорот бок, выворочены ребра. В трехстах метрах лежал и секач с большими рваными ранами на хребте и шее.

Медведи часто дерутся и между собой — обычно во время гона, который у них проходит летом. Свежие следы медвежьих «свадеб» можно встретить и в июне, и в июле, и в начале августа. Самку обычно сопровождает счастливый победитель, а соперники наблюдают издали и в слепой ярости зачем-то дерутся между собою, ломают деревья, переворачивают камни и валежины.

Крупные медведи, случается, бьются между собой до смерти. В июне 1964 года удэгейцы на берегу Бикина слушали такой поединок больше часа, а потом осмотрели и место побоища. На речной террасе, на участке до пятнадцати метров диаметром, все было взрыто и переломано, залито кровью с клочками бурой и черной шерсти. Чуть поодаль лежал побежденный. Он уже был завален сломанными елочками, а сверху придавлен многопудовой валежиной.

Иногда плохо приходится и самкам. Если вам доведется найти труп медведицы с выеденными грудями, знайте, что это «подвиг» пресыщенного любовью самца. Впрочем, об этом многие, наверное, читали в замечательной книге русского натуралиста А. А. Черкасова «Записки охотника Восточной Сибири». Да, медведя «рыцарем» не назовешь: слишком часто он живет разбоем, грабежами, убийством своих сородичей, включая самок и медвежат.

Медвежата появляются в лютые январские или февральские морозы. Чаще всего их два. Они до удивления малы и беспомощны. Странно видеть у мамаши, весящей 150–200 килограммов, 600-граммовых детей! Однако природа и здесь поступила мудро. Крошечным медвежатам молока нужно совсем немного. Будь они ростом с теленка — вряд ли дотянули бы до весны и мать, и потомство. Ведь медвежата сосут мать около двух месяцев еще до выхода из берлоги.

Покидают берлогу медведи обычно во второй половине марта. Медвежат самка кормит молоком до августа. К первой осени они весят 30–40, ко второй — 50–60 килограммов. В возрасте около двух лет молодые медведи начинают самостоятельную жизнь. Часто рассказывают и пишут о пестунах — взрослых медвежатах, перезимовавших с матерью и ухаживающих за новорожденными малышами. Такое действительно бывает, но очень редко.

Медведица ревностно охраняет свое потомство. На человека она нередко бросается, но обычно лишь с целью испугать и отогнать. Она встает на дыбы, ревет, делает резкие выпады, но убегающего, как правило, не преследует. Только если человек неожиданно приблизится, скажем, к спящим медвежатам, самка может серьезно покалечить его.

Осенью, когда медвежата уже шустрые и довольно большие, медведица после выстрела охотника обычно убегает, а медвежата залезают на дерево. Выстрела медведи очень боятся, этот страх побеждает даже материнский инстинкт.

Залегают в берлоги бурые медведи после наступления устойчивых морозов и выпадения снега. Наш уссурийский медведь обычно уходит в отдаленные горы, расположенные в истоках крупных рек. Это настоящее шествие к берлогам. На севере Сихотэ-Алиня его можно наблюдать в первой декаде ноября, на среднем Сихотэ-Алине — в середине того же месяца. Медведи идут на зимовку поодиночке и группами, идут быстро, не останавливаясь, почти по прямой линии, проложенной по лесам иногда на несколько сотен километров. Попытки охотников догнать в это время медведей обычно кончаются неудачей: звери проходят в сутки по 20–30 километров через буреломы, крутые сопки и еще не замерзшие реки.

Отличные и многочисленные «берложьи места» бурого медведя находятся на водоразделах рек: Партизанская, Лазовка, Медведка, Журавлевка, Малиновка, Большая Уссурка; Анюй, Чуй и Самарга, Хор, Сооли и Тормасу — это все «медвежьи» реки. Много медведей ложится в верховьях Мухена, Ку, Бикина, Зевы, Уссури, Днюя, Тумнина, Горина, Кура, Урми, Бурей, Амгуни. Сотни берлог расположены на хребтах Боголадза, Ван-дан, Мяо-Чан, Джаки-Унахта-Якбыян, Баджальском, Буреинском и др.

В горах медведи устраивают берлоги и в земле, и под большими выворотнями, и в расщелинах скал и пещерах. По левобережью Амура, где много марей, изредка приходилось встречать берлоги в виде нагромождения веток, травы и мха прямо на марях. Такие зимовья делают только нерадивые или чем-то ослабленные звери.

В районе залегания бурый медведь долго и много петляет, выбирая подходящее место и запутывая свои следы. Устраивается он обычно тщательно. Много раз приходилось видеть берлоги, вырытые в косогорах и под шатрами крупных деревьев, с длинным лазом и обширным гнездом, устланным всякой растительной ветошью. В них тепло, сухо, удобно.

Нередко медведь устраивает берлогу в очень густом подросте пихточек и елочек. Сначала наломает большой ворох веток и вершинок, потом делает в нем гнездо, подобно курице, и устилает его мхом. Залегая, прикрывает себя ветками и сверху.

Охотники рассказывают, что убивали медведей, притулившихся зимовать где-нибудь и как-нибудь. Такие случаи не типичны, в основном это бедствующие по каким-либо причинам медведи. Они чаще всего становятся добычей охотника. В большинстве же случаев медведь устраивает свой зимний дом по-хозяйски.

Отношение медведя к человеку очень сложно. Никогда нельзя предугадать, как зверь поведет себя при встрече. Что он, как правило, убегает в страхе — это верно, но слишком много исключений из этого правила! Нападение может быть совершенно неожиданным, нередко оно трудно объяснимо.

В большинстве случаев нападают шатуны, раненые звери и медведи, застигнутые у своей добычи. Без собаки, одному, идти за раненым медведем, особенно по чернотропу, очень опасно. Много таких смельчаков погибло. Погиб под раненым медведем удэгейский писатель Джанси Кимонко. В ноябре 1966 года в верховьях реки Аввакумовки погиб смелый и опытный охотник Никонов, добывший на своем недолгом веку не один десяток медведей. Раненый зверь, которого он преследовал, с ревом выскочил навстречу. Охотник успел всадить в него четыре пули из карабина, но это его не спасло. Не спас и нож…

Нападает медведь с ревом, большими прыжками, обычно не вставая на задние лапы. Если в ружье есть патроны, не нужно медлить с выстрелом, потому что даже в нападении зверь после выстрела часто поворачивает назад. Но последний патрон надо беречь, в нем — судьба. Нередки случаи, когда убитый медведь падал у самых ног охотника. Нередки и другие, когда не спасал и последний выстрел…

Особенно опасны бурые медведи в голодные годы. Многие из них становятся шатунами, и часты случаи неспровоцированного нападения на людей, иногда с печальным концом. Такие нападения в Приморье и на юге Хабаровскою края бывают гораздо реже, чем по левобережью Амура. Объясняется это тем, что здесь обычен кабан, который служит пищей медведю в неурожайные годы. А вот по рекам Тумнин, Горин, Амгунь, Бурея и в других местах, где почти нет дубняков и кедрачей, а потому мало и кабанов, медведи жируют на ягодах и неурожайные годы переносят очень тяжело. Тогда-то они и становятся опасными для человека.

Медведь часто ведет себя очень потешно, не проявляя ни страха, ни агрессивности, а одно любопытство к человеку. Разумеется, так бывает, когда он сыт. Витя Федоренко однажды летом возвращался с покоса к себе домой в село Мельничное, что в верховьях Большой Уссурки. Совершенно неожиданно он увидел в двух метрах от себя огромного медведя, спокойно наблюдавшего за ним. Витя рванулся к первому попавшемуся дереву и влез на него. Это оказалась черемуха. Медведь тихо подошел и с любопытством стал рассматривать Витю. Он легко мог сбросить его, если бы захотел, но почему-то не делал этого. Федоренко после рассказывал, что медведь будто бы улыбался — до того потешной была его морда. Так прошло полчаса. Федоренко начал с ним разговаривать, ласково называя «Мишей» и прося его уйти. Потом стал бросать ветками, зажженными спичками — бесполезно. Миша уходить не собирался.

Надо было на что-то решаться: солнце клонилось к закату. Виктор знал, что метрах в ста есть тихая и глубокая, сильно закоряженная старица. Если добежать до нее и нырнуть, медведь, может, и не полезет следом в воду. Выбрав момент, когда зверь опустил голову, Виктор спрыгнул с черемухи и кинулся к спасительной воде. Отплыв к середине, осмотрелся — медведя не было. Виктор вылез на другой берег и прибежал в село. А на следующий день, осмотрев место происшествия, по следам установил, что медведь кинулся в противоположную сторону и на огромных махах ушел в лес.

Похожий случай был в Ольгинском районе Приморского края. Мужчина и две женщины возвращались из стана геологов в село. На поляне присели отдохнуть, и к ним вышел медведь. Мужчина крикнул на него, но тот не убежал, а подошел ближе и стал их рассматривать. Женщины были ни живы, ни мертвы. Мужчина вскочил, стал топать ногами. А медведь улегся и, видимо, приготовился долго наблюдать «танцующего» человека. К счастью, скоро это ему наскучило, и он удалился, не обнаружив ни малейших признаков страха. Как будто и не люди были перед ним.

Охота на бурых медведей в Амуро-Уссурийском крае развита слабо. Дело в том, что зимой эти звери уходят в отдаленные малодоступные места, куда человеку и проникнуть трудно, а еще труднее вывезти добычу. Охотники предпочитают добывать белогрудых медведей: легче, безопаснее, а трофей ценнее.

Добыть же медведя осенью скрадом очень трудно: в звенящей тишине за 500 метров слышно поползня, снующего по коре дерева, к медведю никак не подойдешь. Легче скрадывать зверя после осенних дождей, когда опавшая листва делается мягкой, глухой. Но и тогда найти зверя непросто: нужен снег. А когда он выпадет, медведи уходят в глубь тайги.

Успешнее охота с притравленной на медведя собакой, лучше с двумя. Собаки отыскивают зверя, облаивают и держат до прихода охотника. С собаками добыть за осень 6–8 медведей на ружье — не проблема, тому есть примеры. Но, к сожалению, собак-медвежатниц в наших краях очень мало.

У охотников-медвежатников есть некоторые правила и приемы, которые полезно знать каждому, кто ходит или намерен ходить в наших лесах. Никогда не следует стрелять в медведя, стоя на его следу: после выстрела он мгновенно разворачивается на 180 градусов и мчит впяту. Это не нападение, а бегство, но охотник, стоящий на его пути, может пострадать.

Если вам удалось приблизиться по следу на выстрел, отойдите в сторону, станьте за укрытие, продумайте, как вам лучше стрелять, когда зверь побежит назад, и только после этого цельтесь. Если нет уверенности, что пуля попадет в убойное место, особенно когда с вами нет напарника, лучше не стреляйте.

К плывущему медведю без надобности на лодке не подходите. В воде медведь способен делать неожиданно резкие рывки. На Бикине был такой случай. Один здоровый, но не очень серьезный парень ехал на лодке с хорошим мотором и увидел переплывающего реку медведя. Ухарь подошел к зверю и стал описывать круги, играя силою мотора и своих голосовых связок. Он даже не заметил, в какое мгновение медведь влетел в лодку, перевернул ее и сильно покалечил шутника. Сейчас этот парень уже далеко не так здоров, зато стал очень серьезен.

Убитый медведь в воде тонет. Раненый, он обычно ревет. Если после выстрела медведь убежал молча, вероятнее всего, вы промазали.

При всякой охоте надо помнить, что мясо медведя быстро портится, если зверя не выпотрошить. Особенно осторожно вынимайте желчный пузырь, предварительно перевязав проток, соединяющий его с печенью. Высушенная желчь — ценное лекарственное сырье, издавна применяющееся в народной медицине. Мясо перед употреблением обязательно нужно проверить на санэпидстанции: медведи часто бывают заражены трихинеллезом, что вызывает у человека болезнь и даже смерть. Совсем недавно, в 1968 году, в одном селе Чугуевского района за несколько дней заразилось трихинеллезом несколько десятков человек. Некоторые умерли, в том числе и сын охотника, который убил зараженного медвежонка.

Каково хозяйственное значение бурого медведя? В 1963 году по заданию Хабаровского управления охотничье-промыслового хозяйства я изучал степень вредности этого зверя. Выяснилось, что в Приамурье бурые медведи уничтожают домашних животных больше, чем волки. Существенный вред наносят они и охотничьему хозяйству. Степень этого вреда резко увеличивается в бескормные годы. Зрелый и старый самец бурого медведя за месяц уничтожает в среднем 3–4 кабана (иногда до 6–8), справляясь даже с крупными секачами. По нашим наблюдениям, взрослый бурый медведь за сутки может съесть 40–50 килограммов мяса, а если он голоден, — до 70 килограммов. Это уже вес небольшого кабана.

Как правило, весной и осенью этот хищник преследует и убивает изюбров, лосей, белогрудых медведей. В южной части Сихотэ-Алиня он очень активно ищет и разрывает норы барсуков. Барсуки устраивают свои норы обычно в нижних частях горных склонов гор, на глубине до двух метров. Чтоб добраться до барсучьего гнезда, медведю нужно трудиться долго. Когда смотришь на огромные кучи вывороченной земли, многопудовые камни, перегрызенные корни деревьев, еще и еще раз удивляешься силе, выносливости, упорству «хозяина тайги». Впрочем, приходилось встречать и полуразрытые норы: работа так тяжела, что иногда и «медвежьего характера» не хватает.

Нередко бурые медведи ведут охоту на солонцах. Вокруг мощных природных солонцов всегда держится несколько крупных хищников, которые нападают на лосей, реже — на изюбров. А летом 1969 года медведь задрал лошадь у охотников, приехавших пантовать к солонцам на реке Террасной.

Небезынтересно, что набеги на пасеки в большинстве случаев совершают тоже бурые медведи. Белогрудые делают это несравненно реже. А уж сколько вреда они приносят охотникам, геологам и другим таежникам — даже сказать трудно. Уничтожают заготовленное людьми продовольствие, мясо добытых животных, причем никакие отпугивающие средства не могут остановить этих грабителей. Осенью медведи упорно ходят по следам и тропам охотников, отыскивают и разоряют их лабазы. Иногда они становятся до удивления нахальными и упрямыми.

В декабре 1962 года группа сельчан, проходя мимо пасеки на реке Малиновка, удивилась, что открыта дверь в склад, где зимуют пчелы. Подошли, ничего не подозревая, а из зимовальника грозно зарычал медведь. Оружия у людей не было, и им ничего не оставалось, как ретироваться.

Через несколько часов на пасеку пришли охотники, но медведь уже ушел. Дверь была сорвана вместе с косяком, весь пол залит медом, из 120 ульев 75 уже разбиты. Медведь перетащил сюда копешку сена и устроил себе мягкую постель.

Охотники насторожили самострел (что, кстати, запрещено), а сами ушли в избушку пасечника. Пили медовуху, громко разговаривали. И, тем не менее, медведь пришел к складу еще засветло. Пуля из самострела обнизила. Насторожили ружье снова. Ночью медведь вернулся, но и на этот раз ускользнул от пули. Зарядили ружье в третий раз. Утром упрямый медведь пришел опять и на сей раз был ранен.

В восьми километрах он, раненый, набрел на другую пасеку, разворотил в складе потолок и унес четыре улья. Охотники собрали свору собак и пошли в погоню, но таежный разбойник задавил и покалечил восемь псов и ушел за перевал.

Своеобразны отношения бурого медведя с тигром. Неоднократно наблюдали, как крупный медведь ходит по следам тигра, поедая остатки его трапез, а иногда и отбирая добычу у более ловкого хищника. Нередки и ожесточенные драки, в которых гибнут либо тигр, либо медведь.

В зиму 1966/67 года на реке Тавасикчи (бассейн Бикина) крупный бурый медведь неотступно бродил по следам тоже очень крупного тигра. На реке Матай (бассейн Хора) в 1966/67 году матерый медведь столь же упорно преследовал тигрицу с двумя тигрятами, причем не довольствовался остатками их пищи, а отбирал добычу. Тигрица сопротивлялась, было несколько драк, после которых медведь стал еще настойчивее преследовать тигриный выводок. А вскоре наступила и развязка: после очередной схватки с тигрицей медведь задавил и съел обоих тигрят.

Как уже говорилось, охота на бурого медведя слабо развита, и численность его остается стабильной, если не считать годы массовых миграций. Поэтому на Сихотэ-Алине до сих пор встречаются старые и очень крупные медведи. Так, в ноябре 1958 года Николай и Виктор Федоренко в верховьях Большой Уссурки добыли зверя, весившего без внутренностей, лап и шкуры 470 килограммов. Опытный зверовик А. П. Плишанков в ноябре 1966 года на реке Перевальной (бассейн Большой Уссурки) убил медведя, вес которого без внутренностей и головы составил 437 килограммов. Живой вес и того и другого вряд ли был меньше 600 килограммов. Таких же крупных медведей дважды убивал М. И. Калугин на реке Малиновке.

В ноябре 1962 года в верховьях Мухена на льду реки по свежей пороше я сам видел четкий след очень большого медведя (размеры подошвы задней лапы — 36 на 22,5 сантиметра). Судя по величине следа, медведь, вероятно, весил 500 килограммов или даже более.

Как мы должны относиться к бурому медведю? Вид этот был и остается объектом высокоэмоциональной охоты и ценным охотничьим трофеем. С другой стороны, его хищническая деятельность сдерживает рост поголовья кабана. Можно без преувеличения сказать, что в бескормные годы не менее 20 процентов кабанов уничтожается медведем.

Существующее в настоящее время соотношение бурого и черного медведей в зоне кедрово-широколиственных лесов нежелательно. Сокращение численности бурых, вероятно, повлекло бы за собою весьма заманчивое увеличение поголовья черных, от чего выиграли бы и местные биоценозы, и охотничье хозяйство.

Не объявляя бурого медведя вредным хищником и не призывая к его уничтожению, мы все же должны усилить охоту на него, с тем, чтобы на 200 квадратных километрах оставалось не более одной особи. Такое положение будет нормально для наших лесов, где много и других хищников.