"Библиотечное дело. Избы-читальни. Клубные учреждении. Музеи" - читать интересную книгу автора (Крупская Надежда Констатиновна)

РАСПРЕДЕЛЕНИЕ КНИЖНЫХ БОГАТСТВ

При господстве капитализма, когда царит купля-продажа, а не планомерное распределение продуктов, книги являлись собственностью лиц, купивших их. Лишь сравнительно очень небольшой круг богатых лиц мог покупать большое число книг и хранить их у себя. Широкие массы населения книги покупали редко: им не на что было покупать их, негде было их хранить или некогда было читать их. Кроме того, книги имели в виду главного покупателя — богатого человека, и потому писались языком привилегированного класса, касались вопросов, интересовавших этот класс.

С давних пор, еще в те времена, когда книга была редкостью, когда книги переписывались от руки, возник способ коллективного использования книг: устраивались библиотеки. Но этими библиотеками имел право пользоваться крайне ограниченный круг лиц. Таковы были библиотеки монастырские, потом университетские.

Капитализм нуждался в широких слоях интеллигенции, состоящей у него на службе. Он заботился о воспитании ее. И вот для нее-то нужно было открыть доступ к книге. Один из способов открыть доступ к книге — это удешевление ее, обычный прием капитала, который он пускает в ход для приобретения массового потребителя. Но одного этого способа было недостаточно. Пришлось пустить в ход другой способ — широкое распространение библиотек, — открывавший широкий доступ интеллигенции к книге. Публичные и частные платные библиотеки стали быстро развиваться в передовых странах.

Кроме того, разные общества стали устраивать свои библиотеки с определенным подбором книг: религиозных, педагогических, социалистических, спортивных и т. д.

Буржуазия довольно скоро поняла, что книга может явиться прекрасным орудием буржуазного влияния на массы, и якобы в интересах масс стала открывать всякого рода народные, окружные, коммунальные и тому подобные библиотеки для низших классов. Она сумела, не говоря этого вслух, повлиять на состав этих библиотек, подобрать их так, чтобы главная масса книг влияла вполне определенным образом на читателей, делала их слугами буржуазии не за страх, а за совесть. Американская буржуазия особенно ценит этот «культурный» способ обрабатывания умов масс.

Как обстояло у нас дело до революции? В стране были богатые книгохранилища у частных лиц, были богатые библиотеки при отдельных учреждениях, доступные сравнительно небольшому кругу лиц, было много частных платных библиотек, были городские народные библиотеки с известным подбором книг, сравнительно бедные; в деревнях были богатые помещичьи библиотеки, жалкие пришкольные библиотеки и библиотеки Общества разумных развлечений.

Октябрьская революция, выдвинув на первое место вопрос о коллективизме, тем самым поставила особенно наглядно вопрос о библиотеках и в первую очередь вопрос о перераспределении книжных богатств. Их надо было перераспределить так, чтобы каждый гражданин имел доступ к любой книге.

Были произведены массовые реквизиции помещичьих библиотек, потом библиотек разных бывших учреждений (земских управ и т. п.), больших библиотек частных лиц и т. п. Эта реквизиция шла стихийно. Книги были разобраны и распределены между различными библиотеками. Делалось это не всегда умело, но в большинстве случаев добросовестно. Большинством этих книг воспользовался город. Обогатились значительно губернские библиотеки, пополнены были реквизированными книгами библиотеки уездные, созданы в уездных городах вновь целые очень приличные библиотеки (до сих пор во многих уездных городах вовсе не было библиотек). Большинство библиотек переведено на десятичную систему, и вообще библиотеки в городах стали на более высокую ступень техники.

Что касается деревни, то она получила лишь крохи от реквизированных книжных богатств. В большинстве мест, пожалуй, лучшая часть помещичьих библиотек была переведена в города. Да и то сказать, девяносто девять сотых состава помещичьих библиотек было совершенно не нужно деревне: иностранная литература[3], своды не действующих теперь законов, так далеких от того, что интересует теперь крестьянские массы, потерявшие всякое значение исторические сочинения и т. п. Приходилось выбирать для деревни лишь немногое из старых помещичьих книжных богатств; не везде делалось это умело, не всегда выбиралось то, что нужно. Старые пришкольные библиотеки и Общества разумных развлечений пришлось пересмотреть и очистить их от массы книг прямо вредных — религиозных, монархических, лубочных. Диаграммы некоторых уездов об общем числе книг библиотек уезда за 1917, 1918 и 1910 гг. крайне характерны. Они показывают, что в начале и середине 1918 г. общее число томов довольно сильно понижается и только в конце 1918 и 1919 гг. повышается против 1917 г. более чем вдвое. Это указывает на процесс очищения библиотек от негодного хлама и затем на пополнение их закупленными книгами. Сейчас в деревню попадает довольно много брошюрной литературы, но значительная часть ее, несмотря на свой брошюрный вид, совершенно непригодна для деревни.

В деревне за 1918 г. устраивалось много изб-читален, снабженных этой литературой и газетами. Иногда в уезде устраивалось до 500 изб-читален. Но многие из них без притока новых книг очень скоро разваливались.

Судьба изб-читален еще раз показала, что нельзя задаваться утопией: в каждой деревне создать особую основательную библиотеку, — а надо организовать сеть, или, вернее, цепь, библиотек районных, волостных или сельских библиотечных станций; для передвижных библиотек таковыми являются избы-читальни и культурно-просветительные кружки. Все звенья этой цепи должны быть тесно прилажены друг к другу. Такую сеть уже пытаются создать, а кое-где уже и создали уездные отделы народного образования.

Мы говорили до сих пор о направлении деятельности отделов народного образования. Надо сказать, что на пути планомерной деятельности отделов стояло немало препятствий. Препятствием была темнота крестьян, у которых часто отсутствовало само понятие «библиотека» и которые растаскивали книги по избам и' разбирали их в частную собственность.

Препятствием были реквизиции других ведомств, реквизировавших книги, предназначенные для сети. Чаще всего реквизициями занималось военное ведомство, и возились книги на фронт, где они часто гибли, бросались и пр. С другой стороны, военное ведомство бралось за работу по библиотечному делу среди местного населения и рассматривало устройство изб-читален, к сожалению, не связывая их ни с районными, ни с волостными библиотеками (которые, конечно, не везде были, а там, где были, не всегда были на высоте задачи). Эта не зависимая от ведомства народного просвещения работа Военного комиссариата, хотя и, бесспорно, полезная, иллюстрирует очень ярко полную несогласованность просветительной работы различных ведомств.

Возьмем Москву как особо яркий пример. В Москве наряду с библиотеками, находящимися в ведении отделов народного образования, существует целая сеть библиотек военного ведомства, гражданской кооперации, кооперации рабочей, существуют библиотеки профессиональных союзов, фабричные библиотеки, библиотеки при клубах, при народных домах и т. п. Каждый комиссариат, каждое учреждение заводит свои особые библиотеки. Вместо объединения всех усилий ведется работа вразброд, необъединенная. Нет разницы ни в подборе книг, ни в направлении работы, но часто наблюдается полное непонимание интересов целого, неумение пользоваться общими библиотеками, желание создать особую, свою собственную непременно, библиотеку, доступную лишь для особого разряда лиц. Никто и знать не хочет о планомерном распределении книг между всем населением, и каждый заботится о своей лишь колокольне.

Мы уничтожаем частные библиотеки, говорим при этом хорошие слова и одновременно с этим создаем библиотеки лишь для определенных категорий лиц, библиотеки, закрытые для массового читателя. Все библиотеки должны быть публичными. Должна быть одна единая, всесторонне обслуживающая каждого, кто в этом нуждается, библиотечная сеть. Тогда не будет недостатка в людях, не будет недостатка в книгах.

Период хаоса прошел, нужна строжайшая планомерность.

1919 г.