"На поверхности (Сборник рассказов) [СИ]" - читать интересную книгу автора (Радов Анатолий Анатольевич)

Сисадмин

Система всегда должна работать безупречно, и это основная задача моей деятельности. Даже не побоюсь сказать больше — сверхзадача. И дело тут совсем не в том, что в противном случае можно получить реальную взбучку от нашего главного, в этом плане как раз-таки всё нормально, он парень добрый. Дело в самом себе, в том, какова мера ответственности, которую ты избрал для себя лично…

Дмитрий Шепелев на работу, как обычно, опоздал. Бригада уже сидела переодевшись, в маленькой подсобке, вовсю дымя сигаретами.

— Блин, явился, — злорадно протянул «серый кардинал» бригады Пётр Байков. — Опять на его кислую рожу целый день смотреть.

Бригада загоготала.

Дмитрий молча переоделся и плюхнулся на скамейку в углу подсобки.

— Чё? Этому как обычно — потяжелее? — улыбаясь спросил бригадир, низенький двадцатипятилетний парень. — А, Петь? — он глазами Табаки посмотрел на Байкова, но тот проигнорировал его.

— Чё, Шепелявый, — Байков уставился на Дмитрия, — Опять в отрыве от коллектива? Типа, западло?

Дмитрий не ответив, достал сигарету и закурил.

— Видали? — Байков окинул взглядом бригаду. — Ему и базарить с нами западло.

— Так его, это, — снова вступил бригадир, — Опять на отбойник сегодня?

— Не, — Пётр покачал указательным пальцем. — На отбойнике сёдня халява, мы с Боником пойдём, — он бросил взгляд на мелкого пацанёнка, который уже подобострастно улыбался. — Да, Боник?

Тот быстро закивал.

— Тогда это — бригадир почесал лоб — Сегодня яму у четвёртого цеха нужно выкопать.

— О, точняк, — Пётр кивнул. — Яма это хорошо, — он снова уставился на Дмитрия. — Вот так вот, дружище. Был бы ты с коллективом, я бы взял тебя с собой на отбойник. Там сегодня вообще ничего делать не нужно, понял?

— Мне всё равно, — Дмитрий стряхнул пепел в пустую консервную банку. Хреново, конечно, после бессонной ночи в землю врываться, но с другой стороны, зато в одиночку. Можно спокойно додумать рассказ, который начал вчера вечером.

— А, ну да, — Пётр усмехнулся. — Базарить ему с нами западло, в карты он с нами не играет, в обед пожрёт и сваливает сразу куда-то. Дрочить, что ли, уходишь?

Бригада снова прыснула от этой заезженной шутки.

Дмитрий молча продолжал курить почти не слушая словесный понос Байкова. Тем более что тот мог изливаться в течение всего рабочего дня безостановочно.

— Ты понимаешь, что такое коллектив? — продолжал «серый кардинал». — Это когда каждый друг за дружку, помогает, если чё. Понимаешь? Или тебе насрать? Не, ты скажи, чё там, мы не обидимся. Нам и без тебя нормалёк, если чё…

До обеда Дмитрий успел выкопать половину ямы и почти проработать в уме финал рассказа. Торопливо доставая из пакета банки с обедом, он уже предвкушал, как быстро поев, снова уединится в разбираемом здании старого Уксусного цеха, на огромной широкой трубе и продумает финал с тщательностью.

— Чёрт! — звон вслед за разбитым стеклом разлетелся по подсобке.

— Ха! — тут же откликнулся Байков. — Не повезло тебе, бригадир.

Сняв пластмассовую крышку со своей банки, он принялся уплетать за обе щёки, одновременно комментируя с набитым ртом:

— Эт потому, что спешить не надо. Поспешишь — людей насмешишь. Понял?

Дмитрий бросил взгляд на свой обед. Чего там Машунька сегодня положила? В одной банке был наваристый борщ, во второй картофельное пюре с двумя котлетами.

Отдавать борщ стало стыдновато, решат ещё, что котлеты зажал, и он протянул банку со «вторым» бригадиру.

— Держи.

— В смысле? — с недоверием спросил тот.

— Ну, у тебя ж разбилось, — Дмитрий пожал плечами. — Ешь.

Быстро расправившись с борщом, Дмитрий положил пустую банку обратно в пакет и поднялся из-за стола.

— Чё, опять дрочить? — засмеялся Байков, и бригада тут же подхватила. — А чё в картишки с коллективом желания нету?

— Ну если хочется человеку подрочить, — хихикнул бригадир, — Чего ему мешать?

Бригада разразилась смехом с новой силой, и лицо бригадира просияло. Не часто ему удавалось козырнуть своим «остроумием», но сейчас вот получилось и он довольно принялся за вторую котлету.

У хорошего сисадмина всё работает, как швейцарские часики. В смысле то, что зависит лично от него. Серваки, локалка, пэкадэшки. Но и то, что от него не зависит, всё равно должно как-то подгоняться, исправляться, и даже иногда доделываться. И с железом так, и с программками.

Антон плёлся по пыльной просёлочной дороге, время от времени озираясь по сторонам. На правой ноге щипала раздербаненая с утра мозоль, лоб холодили капли пота, во рту першило от пыльного ветерка, а мозг сам по себе матерился на потерявшего все края сержанта Колчина. И ничего с этим поделать Антон не мог. Ни с мозолью, ни с ветерком, ни со своим мозгом, ни с сержантом, который каждый день посылал «черпаков» по очереди в посёлок за водкой, а сам с утра до вечера валялся в палатке.

Их часть, ФАПСИ, обеспечивающая правительственную связь, в данный момент дислоцировалась недалеко от посёлка Ведено. Антон в начале радовался, когда попал служить именно в неё. Недалеко от дома, всего сорок километров, по слухам — без особой дедовщины и землячества, да и по определению — не самая тяжёлая служба. Присягу он принимал даже с неким воодушевлением, уже строя в голове планы на будущую жизнь после службы. Да, до дембеля ещё как до Пекина раком, но что может случиться в роте связистов столь непредвиденного, что кардинально изменит ход событий? Ну отхватишь с десяток раз пилюлей от дедушек, ну вши-собаки поедят хорошенько, ну ноги там-сям подгниют малость, ну поблюёшь от несвежего, переваренного в хлам сала, так это разве страшно? Вон его однокашник пишет (сначала домой, а потом уже мамка сюда — почтой), у них в ВДВ — вообще кранты. Командиры каждый взвод на «сто штук» напрягли, чтоб скопом собирали, и парням приходится продавать патроны с «калаша» по электричкам. Не продал, держи колобаху. В их роте одному так уже шею сломали, и пацана инвалидом домой отправили, кайфуй дальше как хочешь. В общем, неплохо у них…

Было бы, если б не Чечня. Десятого мая, сразу после Дня Победы, в их часть поступил приказ выдвигаться в сторону Моздока, а оттуда их тут же перебросили к посёлку Ведено. Расположились они в полукилометре от сводной роты ВДВ из Ростовской области, которая, как бы, должна была их охранять. Охранять-то «вэдэвэшники» охраняют, но парни там на всю голову отмороженные. Не дай бог попасться им под горячую руку, особенно когда те под «синькой». Мало не покажется.

Войдя в Нефтянку, район-посёлок на окраине Ведено, Антон ускорил шаг и двинулся напрямую по правой стороне улицы к воротам второго дома возле которого рос высокий инжир. В метре от ворот забор из камней был довольно сильно развален, и в проёме Антон разглядел старую чеченку, которая набирала воду из колодца. Проём этот «смастерили» всё те же «ВДВэшники», задев забор бэтером. Пешком они за водкой никогда не ходили, только на броне.

В голове снова замелькали ругательства на сержанта. Не, ну понятно, «соседи» те вечно по району мотаются, то зачистки у них плановые, то разведданные поступят. Им стрессы снимать нужно. У них только за последние две недели один «двухсотый» и два «трёхсотых». Ну а нашему барану зачем бухать? Из расположения части хрен вылазит, бородатых в глаза не видел, а пацанов подставляет. Самому мне нахрена оно: безоружным сюда переться? Конечно, по официальным сводкам данный район от боевиков очищен полностью, но разве неясно чего стоят все эти их официальные данные?

Антон коротко постучал в калитку и уже через секунд десять её открыла та же пожилая чеченка, которая успела набрать воды и теперь стояла с полным ведром от тяжести чуть наклоняясь вбок.

— Здрасьте, тёть Фатима, — Антон улыбнулся. — Мне четыре.

Женщина быстро окинула взглядом улицу.

— Заходи.

— Давайте я помогу, — Антон выхватил из руки женщины ведро и поплёлся вслед за нею к небольшому домику. — У меня мамка вот такая же, как вы, пятьдесят восемь в этом году будет, — зачем-то начал рассказывать он. — Я поздний ребёнок. И единственный. Мамка пишет тяжело ей стало по-хозяйству справляться. Она ж ещё огород этот постоянно разводит, не может, чтобы в земле не поковыряться.

Чеченка молча забрала ведро, вошла в дом и вернулась через пару минут с наполненным чёрным пакетом.

— Ну ладно, я пойду, — проговорил Антон, заглянув в пакет, в котором лежало четыре бутылки «палёной» осетинской водки.

— Хороший ты, — лицо чеченки стало задумчивым. — Храни тебя Аллах.

Антон развернулся и быстро зашагал к калитке. Перед КПП перепрячу, стал размышлять он, две в сапоги, две в рукава. И всё, больше не пойду. Пусть бьёт тварь, не пойду, пошлю его и всё.

Антон поклялся себе в том, что поступит именно так, и внутри стало чуть легче. Он даже устало улыбнулся, и принялся напевать под нос старую дворовую песенку. Но, открыв калитку, он резко замолчал и замер на месте, чувствуя, как в одно мгновение оледенела спина и больно сжалось сердце. Метрах в пяти стоял мужчина лет сорока в замызганном штатовском «комке». Всего долю секунды его взгляд был растерянным, а потом он резко вскинул висящую на плече АКСушку и нажал на спусковой крючок.

— Что делаешь, Рамзан! — последнее, что услышал Антон, крик чеченки. — Он же мальчик совсем!

Хотя, к программкам претензий хватает. Иногда думаю, а сами разработчики полностью в них соображают? Не, понятное дело, одни пишут коды, другие компонуют программные пакеты, третьи тестируют, но надо же как-то взаимосвязанней что ли, с хорошим мониторингом в обе стороны. А то иногда возникает ощущение, что у них одностороннее движение. Написал код, отдал, и забил. Глюки они, конечно, по-мелочи всегда есть, но не в таком же коли… хотя… может, это у меня чего-то?

Арсений Сергеевич Ситкин кружил по улицам на старенькой неприметной «шестёрке» уже битый час, поглядывая по сторонам поверх больших очков с толстой оправой, сдвинутых на нос. Но ничего подходящего что-то не попадалось.

Он свернул на Вольную и тут же увидел её. Она сидела на остановке, читая книгу. Одна, в лёгеньком платьице. Он остановил машину.

Чтобы уговорить её ему хватило трёх минут. Нагнал, как обычно, пурги про то, что он ректор одного из городских вузов и может помочь поступить не только на своё отделение, но и на любое другое. Связи, девочка, они и в Африке связи, сказал он ей с добродушной и немного грустной, словно ему было жаль данного обстоятельства, усмешкой.

По дороге он продолжил гнать пургу про куртку, которую нужно срочно забрать с дачи, бред по сути, но она вроде верила. Хотя Арсений Сергеевич имел по этому поводу давно сложившееся и очень конкретное мнение. Дуры они все, думал он, поглядывая на пассажирку, и твари. Все твари. Сидит, красавица, блин. Лет двадцать назад такая бы и не посмотрела на меня, взгляда бы не бросила. Невзрачный парнишка в очках с толстой оправой, одежда плохенькая, худющий, как жердь, и прыщи эти. Чёртовы прыщи. Что он мог предложить такой красавице? А теперь сидит вот она вся такая, думает, сейчас её в институт за красивые глазки устроят. Твари, все продажные твари…

Насиловал он её в лесополосе, отъехав от дороги всего метров триста. Удар по затылку килограммовой гирькой вырубил девушку, после чего осталось связать руки за спиною и залепить рот скотчем. Жаль, конечно, что приходится так поступать. Арсению Сергеевичу хотелось целовать её, хотелось, чтобы её руки ласкали его, но…

Закончив, Арсений Сергеевич придушил зарёванную девушку верёвкой, оттащил в полосу, за деревья, и прикрыл тело ветками. Не забыв вымыть руки, что он всегда делал после общения с этими продажными тварями, он поставил пятилитровую пластмассовую флягу обратно в багажник и устало плюхнулся на сиденье. По спине привычно пробежал холодок и в голове мелькнули неприятные мысли. Такое тоже было всегда, после каждого раза, и он уже почти не обращал на это внимания.

— Не заметут, — проговорил он уверенно, глядя на своё лицо в зеркале заднего вида. — Четырнадцатая уже за три года, и ничего, не замели. Продажные твари. Все продажные твари. И менты тоже. Не заметут, не переживай.

Он усмехнулся и подмигнул своему отражению.

Каждый сам выбирает степень ответственности и у меня она самая высокая. Так уж я устроен, если что-то делаю, то на все сто, если не на тыщу. Жаль, что отпуск придётся обрывать на середине, но по-другому… как вообще можно по-другому? Лично мне не понятно.

Потому я закуриваю сигарету и выхожу на балкон. Вид отсюда открывается, словами не передать, смотри только молча и впитывай. Лес и речку даже видно, ту, что протекает за городом. Интересно, я такой высокий этаж инстинктивно выбрал? Хм, да, скорее всего. Привычка.

Выбросив бычок, я ловко вспрыгиваю на парапет, и резко выдохнув, делаю шаг в пустоту.

— Я тебе говорил, чтобы этих мразей не было? Говорил? Можешь считать, что ты уволен.

Виктор Иванович Боголепин засунул телефон в чехол, быстро сошёл по ступенькам городского суда и зашагал к своему «Майбаху». Дверь торопливо открыл водитель Коля.

— Всё нормально? — осторожно спросил он, но шеф только зло бросил взгляд в его сторону, и молча нырнул в салон.

Откинувшись на мягкую спинку сиденья, Виктор Иванович ослабил галстук и закрыл глаза. Ох, и устал он с этим чёртовым судом.

Говорил же этому дармоеду, стал он думать с ненавистью в мыслях, чтобы из газеты «Открытой» никого на суде не было, так нет же. Дармоед чёртов, зам, что шеф не дожрёт, я сам ам. А зампрокурора падла, молодой, заносчивый. Ну ничего, я тебя пообломаю. Будешь знать, как на главу города рыпаться, щенок вислоухий. Погибла целая семья, погибла целая семья, растявкался щенок, раззадорился без хозяйских пинков. А нехрен было по ночному городу всей семьёй ездить на свое быдлячей старой ауди, спать надо, бля. Ни на рестораны, ни на казино денег нихрена, а ныкаются по ночам непонятно чего. Специально что ли, чтобы под моего «Крузака» с кенгурятником попасть? Ублюдки. Туда им и дорога, нищебродам. Не-е, меня так просто не возьмёшь. Я на этот пост руками и ногами дорогу себе пробивал, и деньгами тоже немерянными. Ишь ты, щеняра блохастая, удумал меня засадить. Пять лет, ну-ну. А Демьяныч-то, козёл старый, морда прокурорская, заднюю врубил, в больничку с инфарктом, типа, слёг. Ничё, я и тебе устрою, сука трухлявый…

Третий корпус, этаж второй, удивлённые глаза секретарши.

— Вы же вроде в отпуске…

— Да забыл кое-что, — бросаю первое, что приходит на ум.

В кабинете привычная тишина, монитор во всю стену, указываю на ярлык ПКД «Земля» и начинаю работу.

Ну конечно, антизло непонятно почему уже больше двадцати лет отключено, приложения «Суровая кара», «Возмездие», и утилитка «Справедливость» вообще не работают. Да, блин, вляпался я… вляпался бы, если б не вернулся вовремя. Но у меня своя мера ответственности, которую я сам себе определил.

Пробегаю журнал: да двадцать пять лет назад первая запись об ошибке. Это получается, на пятый год отпуска сбой произошёл.

Работу продолжаю, профессионально, без нервов. Проверил антизло, обновил из Центра, переустановил приложения, прогнал всё с контрольной точки по сию секунду. Проверил ещё раз. В работе системы ошибок не обнаружено. Удовлетворённо откидываюсь на спинку кресла.

«… — Ты, блин, мешать не умеешь, что ли?! Чё морду отворачиваешь?!

— Не знаю, ни разу не мешал.

— Учись, блин, — бригадир вырвал деревянный брусок из рук Дмитрия. — Битум вот так мешать надо. Берёшь двумя руками и чтоб палка до самого дна…

Вырвавшееся из бочки пламя не дало договорить. Оно охватило голову, в одну секунду сожгло волосы, перекинулось на рубаху, и на лице бригадира вместо скривленной мины презрения нарисовалась гримаса боли. Он дико заорал, и отбросив палку, рванул прочь от бочки. Но тут же взял правее и стал ничего не соображая нарезать круг возле большой лужи, вопя сквозь рыдания. Всё что мог сделать Дмитрий, это завалить его в лужу, чтобы хотя бы сбить пламя с одежды…»

«… Как сообщают источники из Чечни, возле посёлка Ведено была блокирована и уничтожена банда боевиков, которую возглавлял полевой командир Рамзан Угоев, уроженец посёлка Ведено. О судьбе пропавшего двумя днями ранее сержанта из части ФАПСИ, Колчина Игоря Николаевича до сих пор ничего неизвестно…»

«… В Ростовской области наконец-то арестован маньяк, державший в страхе город Шахты и окрестные поселения на протяжении трёх лет. Список его жертв по предварительным данным может составлять больше десяти человек. В основном это девушки пятнадцати-двадцати лет. Выжившая чудом последняя из жертв смогла полностью описать насильника и убийцу и вспомнить номер машины, в которую тот уговорил её сесть на одной из остановок города Шахты…»

«… Виктор Иванович устало выбрался из машины, и отпустив водителя, тяжело зашагал к крыльцу своего особняка. Этот день, с долбаным судом его утомил. Он стёр пот со лба.

— Я вам покажу, щенки, на кого пасти разеваете, — прошипел он, поднимаясь по ступенькам.

— Жанна! — позвал он жену, разувшись и пройдя в зал на первом этаже. — Жанна Сергеевна, — повторил он игриво.

В ответ только тишина. Он хмыкнул и нахмурился. Он привык, чтобы домашние встречали кормильца. Обойдя две комнаты, он услышал тихий шум воды в ванной и удивлённо ускорил шаг.

— Сейчас я ей устрою, — вихрем закрутилось в мозгу. — Ишь ты, купания всякие ей важнее, чем мужа встретить. И знает ведь тварь неблагодарная откуда я возвращаюсь.

Он с силой дёрнул на себя дверь и уже собрался было закричать, но наткнулся на глаза жены. Глаза были заплаканными, снизу потёки туши.

— Чё ревёшь? — холодно спросил он, с непониманием уставившись на неё.

— Рак, Витя. У нашего мальчика в мозгу рак.

Она потянулась рукой к струйке воды, но вдруг замерла, словно за долю секунды превратившись в камень. Виктор Андреевич тяжело сглотнул и по его спине побежали холодные волны. Не столько от сказанного, сколько от того, что он увидел дальше. Глаза жены стали вдруг мёртвыми, из них словно дыхнула на него ненависть всего ада, и медленно указав на него рукою, она прошипела сквозь стиснувшиеся зубы.

— Это ты… ты виноват. Это из-за тебя всё…»

Система всегда должна работать безупречно, и это основная задача моей деятельности. Даже не побоюсь сказать больше — сверхзадача. Бывают, конечно, неполадки и сбои, но для того и нужен сисадмин, чтобы суметь вовремя всё поправить.

Я выхожу из кабинета и почти бегом направляюсь в первый корпус. Быстро прошмыгнув мимо кабинетов начальства, ныряю к Отправщикам. На меня устремляются два удивлённых взгляда.

— Ты же вроде в отпуске, Лю, — говорят почти хором.

Я с глупым видом пожимаю крыльями.

— Да вот, вернуться нужно было. Мне б обратно, по-тихому.

— Понятно, — подмигивает один из Отправщиков. — Давай в «рогатку».

Я улыбаюсь. Аппарат, который за считанные секунды может отправить тебя в любую материнскую утробу, в любой точке Вселенной, эти шутники называют «рогаткой».

— Куда? — спрашивает второй, с готовностью наклонясь над клавиатурой.

— Как обычно, на свою подшефную, — отвечаю я.

— С определённой судьбой? Кстати, теперь можем сделать тебя сисадмином.

Оба задорно смеются. Я улыбаюсь в ответ. Славные парни, с юмором.

— Да не-е, — говорю я, останавливаясь перед «рогаткой» и оборачиваясь. — Этого мне и тут хватает. Давай-ка попробуем писателем. всё работает, как швейцарские часики