"Последний рывок советских танкостроителей" - читать интересную книгу автора (Апухтин Юрий)

Состояние систем управления танков в середине 70-х

Прежде чем рассматривать перипетии создания комплекса управления танка нового поколения стоит остановиться на техническом состоянии систем управления танков и борьбе групп влияния за продвижение в бронетанковую технику своих разработок, сложившихся к середине 70-х годов.

На вооружении в армии оказалось три практически мало чем отличавшихся танка Т-64, Т-72 и Т-80, которые не специалисту вообще трудно отличить друг от друга. Если эпопея с проталкиванием Т-72 прошла до меня, то наглой и бесцеремонной попытке главного конструктора ЛКЗ Попова при поддержке Романова и Устинова обойти нас я был лично свидетелем.

Наиболее насыщенной в танке была система управления огнем. Все три танка были оснащены оптическим прицелом наводчика ТПД с одноплоскостной стабилизацией линии визирования без дальномера и баллистического вычислителя (в конце 70-х для Т-72 в ТПД встроили лазерный дальномер), у командира стоял примитивный дневно-ночной прибор наблюдения, пушка стабилизировалась по вертикали от ТПД и по горизонту вместе с башней гидравлическим стабилизатором. Кроме этого был набор автономных блоков для управления автоматом заряжания, стабилизатором пушки, прицелом, приводом зенитного пулемета и люка командира.

Для работы ночью стояли простейшие не стабилизированные активные ночные приборы с ИК-прожектором, позже начались проработки ночного прицела Агава со стабилизацией линии визирования от прицела наводчика.

Для повышения огневой мощи танка Т-64 во второй половине 60-х началась работы под руководством КБТМ по комплексу управляемого вооружения Кобра с ракетой, выстреливаемой через ствол танковой пушки и это потребовало кардинальной переделки системы управления огнем танка. Вместо ТПД для наводчика ЦКБ Точприбор разработало прицел Кадр с двухплоскостной стабилизацией линии визирования и лазерным дальномером.

Кадр был первым танковым прицелом нового поколения, но сложным и не технологичным в производстве, не были также решены вопросы по баллистическому вычислителю. До завершения его испытаний Миноборонпромом была поручена ЦКБ Точприбор работа по созданию более совершенного прицельного комплекса Обь.

В это же время от работ по танкам забирают ЦНИИАГ с его квалифицированными специалистами по системам управления, с которыми много лет спустя мы еще раз столкнемся при работах по перспективному танку, и перебрасывают их на ракетную тематику. Так как в Министерстве больше некому было поручить работу по СУО за нее стало отвечать танковое КБ. Специалистов по этим вопросам в КБ практически не было, а меня, еще молодого специалиста, интересовало все новое и я начал осваивать этот комплекс, прошел очень серьезную школу и со временем стал ведущим по СУО.

Через некоторое время формально СУО поручили вести ЦКБ КМЗ, при этом ничего не изменилось, так как они были не системщиками, а прибористами, и не изъявляли никакого желания участвовать в работах. Кроме прицела ТПД и чуть позже командирского прицела «Агат-С», идея которого родилась в нашем КБ, они ничего путного для танков так и не сделали.

Все танковые прицелы нового поколения Кадр, Обь и Иртыш разработало ЦКБ Точприбор, которое всегда стремилось сделать для нас приборы с учетом последних достижений техники. ЦКБ КМЗ, эта придворная фирма нашего Министерства, которая по прицельным комплексам ничего конкретно не делала и ей прощались любые провалы, постоянно переходило им дорогу и не допускало их до головной роли.

В Министерстве не было ни одной фирмы способной сделать баллистический вычислитель и на этом этапе танковой промышленности серьезно помог МИЭТ, где была отраслевая лаборатория во главе с профессором Преснухиным, которая довольно быстро и качественно сделала такой вычислитель и запустила его в производство.

Поставив на Т-64 Кобру и Обь мы серьезно оторвались от наших конкурентов Н.Тагила и Ленинграда и всем стало ясно, что огневая мощь Т-72 и Т-80 уже принципиально не может достигнуть нашего уровня.

В это время усиливающаяся ленинградская группа политической элиты страны решает вывести на первые роли в танкостроении ЛКЗ с его танком Т-80 и объединенными усилиями выходцев из ленинградской и уральской партноменклатуры предпринимает хорошо продуманную и подготовленную комбинация по отстранению ХКБМ от лидирующих позиций.

Пока Морозов был во главе КБ сделать это было трудно, но в октябре 1975 он написал заявление об уходе на пенсию и над нашим КБ начали сгущаться тучи. Наиболее трагичным для нас был 1976 год, в мае ушел на пенсию Морозов, в апреле после смерти Гречко министром обороны стал Устинов, в октябре на его место секретаря ЦК КПСС по оборонным вопросам назначается Рябов, бывший первый секретарь Свердловского обкома и усиленно проталкивавший в начале 70-х с помощью военных в противовес Т-64 тагильский Т-72, позиции первого секретаря Ленинградского обкома Романова в Политбюро резко усиливаются, все называют его приемником Брежнева, главного конструктора ЛКЗ Попова в марте избирают в ревизионную комиссию ЦК КПСС, а Шомин, только что ставший главным конструктором ХКБМ, не имел еще того веса для отстаивания наших интересов в верхах.

Понимая, что в технике нас обойти практически невозможно, в верхах рождается идея скрестить два танка Т-64 и Т-80 в одно целое. В то время совместно с ВИИТМ мы проводили в 1975 на смолинском полигоне заводские испытания двух танков Т-64 с комплексом Обь. Первый этап испытаний прошел нормально, только на одной машине точность стрельбы постоянно была несколько ниже, но в пределах нормы. Перед вторым этапом из Министерства неожиданно пришла директива снять с одного танка башню и поставить ее на Т-80 (башни были взаимозаменяемы) и второй этап уже проводить с двумя танками – Т-64 и Т-80.

На нашем танке оставили башню с пушкой, которая стреляла хуже и как потом определили, она была бракованной с редким дефектом внутренней термонестабильности ствола и вследствие этого при стрельбе от нагрева его уводило. Тем не менее Попов везде и всем доказывал, какой отличный танк Т-80, превзошедший Т-64 по точности стрельбы при первых же сравнительных испытаниях.

По результатам полигонных испытаний как бы двух разных танков Т-64 и Т-80 в августе 1976 принимают на вооружение Т-80, так к уже продавленному военными Т-72 появляется на свет Т-64Б и Т-80 с комплексами Кобра и Обь.

На следующем этапе им нужно было похоронить Т-64 и под их давлением в июле 1976 выходит приказ Министра и в декабре решение ВПК о создании единого усовершенствованного танка Т-80У с представлением на полигонные испытания в 1980. Головной по танку естественно ЛКЗ, а ХКБМ у него в подмастерьях по унифицированному боевому отделению.

Чтобы подсластить нам пилюлю директивными документами МТО танка предусматривалось в двух вариантах – с турбиной и дизелем, но наш вариант с дизелем как-то быстро умер и остался только один с турбиной.

Это был серьезный удар по нашему КБ, мы начали терять самостоятельность, во всех работах чувствовалась напряженность и досада за то, что нас просто употребили. Дальше дошло до того, что нашим дизелистам запретили даже упоминать о модернизации дизеля, так что работы по нему пришлось проводить практически в подполье.

Венцом нашего унижения стал выход Постановления ЦК КПСС о строительстве на нашем дизельном производстве завода по изготовлению турбин для Т-80. Завод практически построили и на него уже было заказано оборудование, а стоило это немыслимых денег, за бессмысленное использование которых никто не ответил. После смерти Устинова в 1984 не прошло и двух месяцев как все вдруг прозрели, поняли абсурдность проводимых работ по замене в танке дизеля на турбину, прекратили создание единого танка и строительство завода, на площадях которого в годы перестройки ушлые ребята пытались открыть завод по производству ковров. Так появилось на свет два усовершенствованных танка: Т-80У с турбиной и Т-80УД с дизелем, первый производился в Ленинграде и Омске, а второй в Харькове.

По унифицированному боевому отделению Т-80 работы проводились в двух направлениях – создание ракетного вооружения с лазерным наведением и прицельного комплекса командира с дублированным ведением огня. У командира на всех танках был простой прибор наблюдения, он мог давать только целеуказание и никак не влиял на ведение огня из танка в случае выхода из строя наводчика или его прицела.

Самое интересное заключалось в том, что дублем в отрасли никто серьезно не занимался и два молодых конструктора, Фролов и я, начали прорабатывать по своей инициативе различные варианты построения дублированной системы ведения огня из танка. От нас никто это не требовал, но и не мешали работать и мы за несколько лет отработали несколько вариантов построения такой системы, проводили эксперименты, писали статьи в вестник бронетанковой техники и точно знали как это можно реализовать.

Для построения такой системы командиру нужен был настоящий стабилизированный в двух плоскостях прицел и в идеале он должен быть панорамическим с круговым обзором независимо от наводчика. В результате проведенных работ у нас появился серьезный задел по дублю на основе панорамы. С середины 70-х мы уже предпринимали несколько попыток создать панораму, у нас были сторонники в ВНИИТМ и ГОИ, но все обратно упиралось в ЦКБ КМЗ, все их проработки заканчивались ничем, в основном из-за нежелания работать в этом направлении.

Когда вышла директива о совершенствовании СУО танка Т-80 нашими проработками по дублю сразу же заинтересовались и появилась возможность наконец-то сделать панораму, но Шомин на совещании в Ленинграде сдал нас и согласился на требование ЛКЗ делать упрощенный прицел командира с одноплоскостной стабилизацией.

И тут наши взгляды с Фроловым разошлись и надолго, я предлагал настаивать на панораме и не отдавать ЛКЗ наш задел по дублю, без него им еще много лет пришлось бы искать способы его реализации, а он соглашался работать на них и реализовывать дубль с упрощенным прицелом. В итоге он начал совместные работы с ЛКЗ и реализовал дубль на Т-80У с предложенным им вариантом упрощенного командирского прицела Агат-С и в дальнейшем совершенствовал серийные танки, а я продолжил работы над комплексом с панорамой для перспективного танка и долго не мог забыть ему это, но спустя годы признал, что если бы он не пошел на этот компромисс, то на танках этого поколения вряд ли бы появился дубль командира.

По прицельному комплекса наводчика из-за сложности ракетного вооружения Кобра с радиокомандной системой наведения ракеты на цель требовались новые подходы в реализации такого оружия. С этой целью в рамках совершенствования Т-80 начались работы по прицелу Иртыш и ракетному вооружению с наведением по лучу лазера Рефлекс.

Кобра и Рефлекс разрабатывались в двух конкурирующих фирмах – КБТМ (Москва) и «КБП» (Тула). КБТМ первой в мире сделала ракету, выстреливаемую через ствол танковой пушки и главный конструктор Нудельман еще со времен Великой Отечественной войны известный по авиационной пушке НР-20 и бывший в хороших отношениях с Устиновым, пользовался покровительством ГРАУ и ему давали возможность вести наиболее перспективные разработки.

Главного конструктора КБП Шипунова держали на вторых ролях, он шел другим путем и специализируясь в стрелково-артиллерийском вооружении первым начал разрабатывать ракетное вооружение с лазерным наведением, много работал с изобретателем лазера академиком Прохоровым и добился очень серьезных результатов в этом направлении.

Шипунов все время хотел работать с нашим КБ, но ему не давали, да и Шомин был с ним в довольно сложных личных отношениях, что потом повлияло на разработку СУО перспективного танка. С учетом этих факторов КБП подключили к работам ЛКЗ по совершенствованию Т-80 и Шипунов смог сделать действительно эффективное и простое ракетное вооружение танка, которое по характеристикам было сравнимо с Коброй, но по конструкции и эксплуатации было значительно проще.

С целью повышения огневой мощи танка для поражения наземных и воздушных целей в середине 70-х в ХКБМ проводилась работа по установке на танк 23мм авиационной пушки Р-23, разработки КБТМ. Малогабаритная пушка с высочайшей скорострельностью была эффективным оружием, но при стрельбе у ней возникал сильный опрокидывающий момент. В самолете от увода ствола при стрельбе она удерживалась всем корпусом самолета, а при ее автономной установке на башне танка обеспечить устойчивость пушки при стрельбе с помощью приводов технически было невозможно и нам пришлось отказаться от ней.

По комплексу связи в танке была только простая радиостанции Р-123 и танковое переговорное устройство, связь была только речевая, легко перехватывалась и глушилась.

Был еще командирский танк, один на батальон, в котором стояла КВ радиостанция дальней связи и сложнейшая и ненадежная электромеханическая навигационная аппаратура ТНА-4, пользоваться которой было очень сложно.

По управлению движением в танках стояла пускорегулирующая аппаратура для пуска двигателя и энергопитания систем танка, приборы контроля систем МТО и блокировок механизмов управления движением. Длительное время в КБ под руководством Смолякова проводилась серьезная работа по созданию системы автоматизированного управления движением, позволившая получить задел по роботизированному управлению движением танка.

По защите танка устанавливалась система противопожарного оборудования, система противоатомной защиты и система оптико-электронного противодействия Штора. Длительное время велись проработки различных вариантов активной защиты Арена, Дождь, Дрозд, Шатер и других разработок, но из-за сложности их реализации они не имели успеха. Все упиралось в проблемы решения задачи определения траектории летящего в танк снаряда или ракеты, расчета точки встречи снаряда с подрывной гранатой, отдачи команды на отстрел гранаты и поражение снаряда. На то время не существовало технических средств, способных за 3мс произвести все расчеты и отдать необходимые команды.

Для управления системами башни и корпуса танка на приборах и аппаратуре размещались органы управления и устанавливались автономные пульты управления, разрабатываемые различными организациями без учета требования эргономики и никак не связанные между собой. С наращиванием систем, особенно в башне, количество органов управления стремительно росло, что стало приводить к невозможности членам экипажа в стрессовой ситуации во время боя принимать квалифицированные решения по их использованию.

У наших противников на Западе ситуация была примерно такая же и по характеристикам они от нас сильно не отличались. Они опережали нас только в использовании тепловизионных прицелов первого поколения, но у них экипаж был четыре человека и не было автомата заряжания, управляемого вооружения для танка они создать так и не смогли. Единой системы управления для танков по нашим сведениям никто не разрабатывал, как и мы они ставили набор приборов и аппаратуры для решения конкретных задач и не пытались завязать их в единый комплекс.