"Ландо Калриссиан и арфа души народа Шару" - читать интересную книгу автора (Смит Нейл)

Глава 10

Так вот как выглядит настоящий сад жизни! Странные деревья, но ничего выдающегося. В роще их было около пятисот. Расположенные на одинаковом расстоянии друг от друга, они все были одного размера. Стволы казались обыкновенными на первый взгляд. Но если присмотреться, обнаруживалось, что состоят они не из покрытой корой древесины, а из волокнистого стекловидного цветного вещества. Полметра в диаметре, метра два в высоту. Где-то на уровне глаз начинались раскидистые ветви. Но первой в глаза бросалась система корней. Каждое дерево будто кто-то поставил на постамент, этакий неправильной формы диск метра два в поперечнике, погруженный в землю. Все вместе это напоминало рощицу из набора детской железной дороги. Ветви тоже давали повод к удивлению: они росли из ствола под прямым углом, а через некоторое время загибались вверх. Чем выше находилась ветка, тем раньше она загибалась. Из-за этого деревья напоминали правильные конусы, чьи верхние части не выходили за пределы корневых дисков. На узком кончике каждой ветви рос единственный многогранный кристалл. Их размеры варьировались от больших, величиной с кулак, до крошечных, не больше булавочной головки. В центре каждого дерева единственная ветка без кристалла была устремлена к небу, словно антенна.

Эти деревья были ниже и шире, чем им положено, если верить прочитанным Ландо описаниям. Наверное, всему виной был суровый климат Рафа V. Непонятно, как здесь могло жить хоть что-то. Но деревья эти все же росли, несмотря на то что представляли они из себя дикое сочетание органической жизни и полупроводниковой электроники. Все с одной и той же скоростью. Кристаллы служили своего рода семенами, и их приходилось срезать с веток лазерами. На месте удаленных через год появлялись новые.

Такие деревья можно было найти по всей системе, но на одних планетах они едва достигали десятка сантиметров в высоту, а на других вытягивались до десяти-двенадцати метров. И на всех были кристаллы, пропорциональные размеру дерева. Микроскопические кристаллы считались бесполезными, так как не могли принести коммерческую прибыль. Самые крупные были размером с туловище Вуффи-Раа.

Мысль о дроиде заставила Ландо перестать размышлять о деревьях и подумать о том, как он очутился в нынешнем затруднительном положении.

Там, у корабля, когда он обернулся к маленькому роботу, тот лежал без движения. Единственный красный глаз был тускл. Стрелы торчали из всех щелей маленького тельца. Прозрачная жидкость вытекала из ран и окрашивала красноватую почву в более темный зловещий цвет. Мохс, уже не сгибая тощую спину, подошел к человеку протянул руку ладонью кверху.

— Отдай мне Ключ, самозванец!

Ландо скрипнул зубами. Терять ему было почти нечего, и он был зол — больше всего на себя. Он фыркнул и скрестил руки на груди.

— Ключ! — потребовал Мохс. — Он не твой, он наш! Отдай его мне!

— Не глупи, старик!

К удивлению Калриссиана, на лице древнего отразилось смятение. Он повернулся к соплеменникам, что стояли вокруг них опасным кольцом и пожал плечами. Снова повернулся к Ландо.

— Я повторяю еще раз, ты, мошенник, шарлатан, ты…

— Если так, — сказал капитан, не понимая, что происходит, но предпочитая не терять надежды, — я тоже скажу что-нибудь оскорбительное. Например, что твоя мать пела фальшиво.

Мохс отступил на шаг, пораженный то ли глубиной оскорбления, то ли оборотом, который принимали события. И снова он обернулся к своему народу… и тут-то лежала еще одна загадка. Мохс — с другой планеты. Почему же местные знали его и принимали за лидера? Каким образом вообще была организована ловушка? Тем временем дикари посовещались и пришли к какому-то решению.

— Ты пойдешь с нами, самозванец! — велел Мохс и пошел прочь вдоль ближайшей грани монументальной пирамиды; Ландо остался стоять на месте.

— Пойду, когда ядро Галактики покроется льдом! Уй…

Арбалетный болт просвистел мимо головы Калриссиана, задев ухо, невероятно чувствительное от мороза, отскочил от обшивки «Сокола» и угодил прямиком в седалище изумленного капитана. Итак, они не хотели его убивать; они не могли забрать Ключ без согласия Ландо (хотя Мохс и пытался на Рафа IV), но они могли заставить отдать их драгоценность угрозами или другими способами. И они на этом собаку съели.

Калриссиан потянулся за брошенным бластером в надежде вытащить стрелу и навести немного паники прежде, чем его застрелят. Но не успел дотянуться: десятки стрел воткнулись вокруг оружия низкой огородкой. Идея провалилась с треском. Полсотни аборигенов снова прицелились в грудь Ландо.

— Хорошо, хорошо, убедили, иду! А кто-нибудь догадался вызвать такси?

Через два часа Ландо пожалел, что это была всего лишь шутка. Они проходили милю за милей, перелезали через завалы и руины, брели по осыпающемуся песку и продирались сквозь колючие кустарники. Ноги болели от непривычной нагрузки, и при этом, как бы сильно Калриссиан ни включал обогрев куртки, он все равно замерзал. Наконец, не в силах больше терпеть, он встал столбом.

— Все, ребята. Я вел себя хорошо, но больше не сдвинусь с места. Если хотите получить Ключ, вам придется забрать его с моего трупа. Я больше не пройду и метра.

Безмолвные аборигены обернулись к Мохсу. Тот кивнул. Они выпустили в капитана ураган стрел, которые задевали одежду, швыряли ему в лицо песок и свистели в миллиметрах от его головы. Они умели доказать свою точку зрения, эти ребята. Хорошо бы никого из них не замучила вдруг икота. Ландо настаивал на своем, пока они не начали пускать стрелы в пространство между его ног. Не стоит оно такого риска, решил Калриссиан, дождался, пока они займутся перезарядкой, и снова пошел вперед.

Те штуки, которые он поначалу принял за самострелы, на деле оказались пружинными устройствами с ручками (их он посчитал за концы арбалетной дуги) на шарнирах, которые вылетали вперед и толкали стрелу. Похоже, перезарядка не требовалась после каждого выстрела. Предположительно, где-то внутри пряталось штук шесть стрел. Не слишком мощное оружие, но от сотни таких стрел можно умереть не хуже, чем от бластерного огня. И гораздо болезненнее.

Они шли вперед.

В следующие два часа ничего не изменилось. Ландо не был уверен в точности своего определения времени, а на часы смотреть не рискнул, не желая напоминать своим конвоирам, что у него под курткой скрыты разные интересные предметы, например пятизарядный шокер. В такой обстановке проку от оружия не было, но само его наличие вселяло надежду.

Шаг за шагом. Пейзаж не отличался разнообразием и представлял из себя нечто среднее между пустыней и тундрой. Огромные пространства занимали постройки шару. Песок, песок и песок. Иногда сухая трава. Чистое, но непостижимым образом мрачное небо. Ландо беспокоился за Вуффи-Раа и надеялся, что роботы умирают быстро и безболезненно.

Все время их похода тока что-то напевали, то быстро, то медленно. И, к великому раздражению игрока, ни разу не попали в ритм ходьбы. Он несколько раз спотыкался из-за их пения. Он не знал, как работает мозг тока, но концерт ему не нравился. Они пели на басах, они пели почти на визге, они пели гармонично и в полной какофонии. По ним плакали звукозаписывающие студии. Их репертуар был огромен. И отвратителен.

Переход завершился в роще деревьев, на которых росли кристаллы жизни. К Ландо подошел Мохс.

— Самозванец, слушай меня: запрещено нам отбирать священный Ключ у его носителя, даже если фальшив носитель. Не ведаю, каким образом ты прознал об этом. Также не в наших силах убить того, кто носит Ключ, хоть и уничтожили мы притворного Посланника, что радует нас безмерно.

Так вот оно что! Ландо почему-то думал, что под Носителем Ключа и Посланником подразумевалось одно и то же лицо, то есть он сам. Постарался припомнить точно, что же он говорил Мохсу, но пришел к выводу, что сейчас это не важно. К тому же старик продолжал речь.

— …позволь им сделать самим. Иди за мной!

Калриссиан последовал за ним к дереву. Несколько престарелых тока вручили свое оружие соратникам и приблизились. Вынули откуда-то набедренную повязку. К тому времени, когда Ландо сообразил, что стоило бы оказать сопротивление, было поздно. Его силой усадили на землю и привязали к дереву, связав руки за спиной. Сняли с головы капюшон, расстегнули и грубо сорвали куртку.

— Эй! Не порвите! Вы знаете, сколько она стоит? Слушайте, это уже слишком!

Мохс лично стащил ботинки с ног капитана и бросил за землю рядом с курткой. Тунику и легкую рубашку под ней они тоже сорвали. Мохс вынул нож.

— Да погодите вы! Что ж вы делаете?!

Ландо попытался лягнуть старца, но двое аборигенов навалились на лодыжки и пришпилили их к земле. Он никогда не верил в сильных молчаливых героев и прибег к единственному, что оставалось: завопил. И орал все время, пока древний Певец срезал с него штаны, открывая голую кожу щиплющему морозу.

— Теперь, — удовлетворенно сказал Высший певец, — все видят, что Ключ остается с его носителем.

Что правда, то правда, они вынули Ключ из кармана туники и запихали за грязную серую тряпку, которую намотали вокруг его бедер. Страшный был момент, Ландо застыл тогда, молясь всем богам, чтобы нож не задел маленький шокер, спрятанный за поясом белья.

— Нам остается ждать, — возвестил Мохс. — Когда Они сочтут нужным, Они заберут его жизнь либо посредством холода, либо посредством дерева. Тогда мы вернемся и заберем Ключ, наше достояние по праву. Мы уходим.

И они ушли.

Солнце тонуло за странным горизонтом, тени жадно подбирались к беспомощному игроку, и надежды его исчезали вместе со светилом. Он наблюдал, как вокруг него маленькие растения сворачиваются к ночи в клубочки. Он смотрел, как пальцы его ног синеют. Он видел, как верхний слой почвы покрылся тонким настом. Но большую часть времени он провел, глядя на куртку, тунику, ботинки и носки, которые начали покрываться ледком. Такие теплые и такие недоступные. Он начал громко поносить все вокруг, сначала из злости на себя, на Мохса, Гепту и Мера, потом лишь для того, чтобы сохранить хоть частичку тепла. Он выкрикивал ругательства на своем родном языке и на дюжине других, которым научился за время полных приключениями путешествий. Он даже вспомнил ругательства на трех компьютерных языках и на щебечущем языке разумных птиц, с которыми однажды играл в карты. Потом он заново обругал тока. И еще раз, и еще.

Проснулся он как от толчка. И снова начал бранить все вокруг, лишь бы остаться бодрствовать. Засни он, и все, покойник.