"Адепт и гадалка" - читать интересную книгу автора (Сергеев Сергей Викторович)

Глава 3

Российские областные центры или, как сейчас принято называть, губернские, в своём возрасте немолодые и нестарые. Что для России триста-четыреста лет — этап истории, а вот для Америки в двести лет укладывается весь цикл развития государства.

В девятнадцатом веке города наши отстраивались как купеческие: повозки, пролётки. Невдомёк тогда было, что за океаном, улицы шире размечая, заглядывают в будущее, оставляют места для "фордов", "крайслеров" и "шевроле". Только сейчас мы почувствовали, как тесно в российских исторических центрах, и не время меняет облик городов, а собственный эгоизм жителей в них живущих, их любовь к комфорту.

Количество автомобилей перешло рубеж чрезмерности, потому паркуют их прямо на проезжей части у тротуаров, не обращая внимания на запрещающие знаки, всех не накажут, да и не наказывают, по всей вероятности, понимают и осознают, что не вина это, а беда. Скорей всего, петушок не дожарен или ещё клюет не больно, или не в то место, потому что двуглавый?

"Рено меган" опять хамил, да ещё как! Въезд во двор был перекрыт им единолично, он стоял по центру проезда и не оставлял никакой возможности проникнуть в глубь двора. "Сколько раз просили, ну прижмись влево или вправо, дай дорогу и другим, нет, как говорят в народе, хоть кол на голове чеши, от вожделённого снобизма не отступлюсь".

В соответствии с развивающейся ситуацией переулок, что перед двором, естественно запружен транспортом. Пришлось возвращаться и искать место где-то на улице, оставлять средство передвижения без присмотра. Свободное место нашлось почти за квартал.

Пообедав наскоро, время потеряно на парковку, выходя из подъезда, Андрей увидел, как невоспитанный "рено меган" покидает гостеприимный двор. Кто его должен воспитывать и исправлять, когда он успел испортиться или был таким, но скрывал свою сущность до прихода ваучера, и в какое место нужно было вкладывать или вставлять свой ваучер простому человеку, чтобы к нему проявлялась пусть не уважение, но терпимость.

Пройдя улицу к месту стоянки авто, Хрусталёв его там не обнаружил. Первая успокоительная мысль, ошибся, потом, более внимательно осмотрев уличное пространство, понял — угнали. На том месте, напротив входа в продуктовый магазин стояла "Ока". Значит, угнали давно, а место запарковали другие. Что делать? Звонок по 02.

Дежурная внимательно выслушала, заставила продиктовать данные техпаспорта машины Андрея, сказала: "Ждите опергруппу". Через двадцать минут милицейский уазик "Буханка" остановился на проезжей части улицы у входа в магазин. В форме только двое, сержант-водитель и лейтенант из группы, впоследствии оказался участковым этого района, остальные двое — в гражданке.

Хрусталёв подошел к ним представился как потерпевший.

— Следователь Широков, — отрекомендовался старший и добавил, — расскажите всё подробно, введён план перехвата "Вулкан-2", поэтому любые мелочи и наблюдения могут оказать существенное влияние на поиск и обнаружение.

Единственное, что отложилось в памяти Андрея, это стоящая рядом справа "шестнадцатая" потому, что у неё все стёкла были затонированы черной пленкой, даже лобовое. Её сейчас нет на прежнем месте, номера естественно не помнит. Опрос возможных свидетелей был недолгим, некого опрашивать. Широков предложил проехать в отдел для оформления заявления об угоне уже там.

В отделе следователь с потерпевшим провел обстоятельную беседу, выявляя возможность завладения ключами от угнанного авто посторонними. Пока он заполнял протокол допроса, Андрей впервые осмотрелся. Кабинет, где они находились, был похож на все те кабинеты, которые показывают в телесериалах, всё такое же расположение служебной мебели и сейф за спиной следователя, только площадь помещения меньше. Теснота давит на посетителей, работать, конечно, можно, но вот съёмки проводить здесь уже затруднительно.

Вошел лейтенант-участковый. Сел за стол напротив Широкова у Хрусталёва за спиной. Андрей повернулся в пол-оборота к лейтенанту и посмотрел прямо в лицо.

— Не повезло вам, — с сочувствием и первым заговорил участковый, приняв поворот в его сторону как приглашение к диалогу.

— Шансов мало, что найдут? — как-то нескладно и без оптимизма спросил Андрей.

— Если в течение первой недели не найдётся, или никто не позвонит, то поиски могут растянуться до бесконечности.

— Что прямо никакой надежды?

— Надежда всегда есть, только результат не всегда бывает, — витиеватость проскользнула не только в словах молодого лейтенанта, но и в интонации.

В этот момент Широков закончил читать своё сочинение и протянул его потерпевшему со словами:

— Ознакомьтесь и распишитесь в конце, если что не так, поправим.

— Всё правильно, — ответил Андрей после прочтения.

— Вот вам мой телефон, если вспомните что-то, или у вас возникнут подозрения, кто это мог сделать, звоните.

Хрусталёв догадался, что его уже больше ничто не держит здесь, встал со стула и вопросительно взглянул на лейтенанта. Тот с пониманием кивнул и вышел вместе с ним.

— Скажите, а как можно ускорить процесс поиска, — начал Андрей с места в карьер.

— Это вам нужно к гаишникам, у вас есть там знакомые?

— Да вот не обзавёлся, а вы не поможете мне?

— Из поисковой бригады никого не знаю, да и дорого это стоит. Если есть деньги, то советую вам выйти на похитителей и попробовать выкупить машину, пока её ещё не загнали.

— Как это выйти? — недоумённо переспросил Хрусталёв.

— Дать объявление в газете, там таких полно, обратиться к местным авторитетам, если вы таковых знаете.

— А вы мне не посодействуйте в этой области.

— Можно, конечно, к смотрящему вас подвести, но только договариваться сами будете. Вы вообще-то имеете представление, кто такой смотрящий?

— Ну, так само звание говорит.

— Вот-вот, но не сегодня, я на дежурстве. Приходите послезавтра днём в участок, я там почти всегда на месте. Надеюсь, свой участковый пункт милиции вы знаете, где находится.

— Это вход в арку за кинотеатром на проспекте?

— Рад, что не забывают граждане очаг правопорядка. Приходите, может быть, что-то и выйдет из этой затеи, — ободряюще и уже более настойчиво зазывал его к себе в пикет лейтенант.

Выйдя из отдела милиции, Андрей только тогда хладнокровно и зряче всё понял и рассудил, что с ним произошло, до этого всё что было, это было как бы ни с ним.

На улице начало декабря, погода сошла с ума. Синоптики, отчаявшись в ожиданиях, начали с экранов телевизоров декламировать пятую главу "Евгения Онегина": " В тот год, осенняя погода, стояла долго на дворе, зимы ждала, ждала природа. Снег выпал только в январе на третье в ночь". Народ изучал классику наглядно, ведь снега не было, температура низко не опускалась, лёгкие морозцы сменялись слишком теплой и продолжительной оттепелью. Дискуссии велись о глобальном потеплении, аномалиях, классик был уместен.

"Новый год придется встречать не в радостном настроении", — размышляя, таким образом, Хрусталёв позвонил шефу на работу, а затем жене, успокоил, называется. Подгоняемый пыльной метелью поплёлся домой. Не осень и не зима, и настроение в унисон.

Ожидаемое послезавтра своим наступлением плеснуло немного оптимизма. На этой волне и в кармане с браслетом Хрусталёв пошёл на встречу.

Участковый отдел был открыт, поразил его чистотой и просторностью, из мебели в двух комнатах присутствовали стол, стул и компьютер, сейфа почему-то не было. На стуле сидела опрятная старушка и что-то негромким голосом рассказывала стоящему перед ней лейтенанту. По-всему, жаловалась на соседей, обрывки фраз, расслышанных Хрусталёвым, гласили: "… музыка, одиннадцать часов, голова раскалывается". Увидев Андрея, лейтенант заулыбался, признав в нём своего спасителя.

— Алевтина Фёдоровна, я непременно поговорю с ними, но это, боюсь, не поможет, нет сейчас у милиции рычагов воздействия. А сейчас, вы уж меня простите бога ради, я должен идти по службе. Вот за мной сотрудник зашёл, — добавил он и протянул Хрусталёву руку для приветствия.

Они без слов обменялись рукопожатиями, Андрей озадачено, участковый радостно. Бабуля, увидев постороннего, заторопилась к выходу, на ходу повторяя фразу дважды:

— Вы уж, Иван Сергеевич, поговорите, приструните. Поговорите, приструните, Иван Сергеевич.

На пороге она остановилась, повернулась к ним лицом и вежливо попрощалась.

— У вас тут действительно очаг, хочется сказать, культуры. Интеллигентная бабушка, бывшая учительница, по-видимому, вы, Иван Сергеевич, почти Тургенев, — выплеснул Хрусталёв с лёгкой иронией.

— Не только учительница, но и бывший директор школы. А вот с фамилией разочарую вас, Гарёв, — поддержал игривость участковый.

Они вышли из помещения, Гарёв начал закрывать дверь. Из узкого арочного прохода виднелся проспект, люди, идущие в противоположные стороны, наша бабуля, медленно двигающаяся на встречу с потоком. Вдруг в проёме показался молодой человек, он посторонился, пропустил на выход бабулю и энергично направился к ним.

— Вано, ты куда уходишь? — поздоровавшись с ними за руки, он обратился к Ивану Сергеевичу, — а как же мой вопрос, мы же собирались его порешить.

— Игорёк, потом "порешим", хочешь, пошли с нами, а нет — в шесть как обычно. У человека несчастье, помочь нужно, — и повернувшись к Андрею, добавил, — ну что идёмте, не передумали ещё?

— Да нет вроде. Это у вас срочные дела.

— Да какие дела, второй месяц длится турнир по шахматам, мы с Игорьком в нём участвуем, он хочет взять реванш.

— Представительный турнир?

— Да. Я и Игорёк.

Они двинулись по проспекту, Иван с Игорьком впереди, Хрусталёв за ними. Шёл, рука в кармане крутила браслет, а его грызли сомнения, правильно ли он поступает. "Весь этот напущенный игривый тон в офисе у Вано, маскировал мою нерешительность, но её заметили, подыграли, спрашивается зачем? Зачем участковый возится со мной, в альтруизм современной милиции верится с трудом. Но очень хочется верить, что это от чистого сердца, а я собираюсь профильтровать его мысли, и, если они нечисты, плохо будет только мне. Можно сказать и по-другому: " Из-за каких-то подонков я сам потихоньку превращаюсь в подонка".

"Нужно отвлечься, чтобы не перегореть до встречи с неизвестным. Вон, какой чудесный проспект, пешеходная улица, как в Москве старый Арбат, в местной прессе так и называют — наш Арбат".

Вся улица, её бывшая проезжая часть уложена цветной тротуарной плиткой, не везде ровно потому, что в некоторых местах грунт дал осадок, но всё же красиво. Мусор только заметней, чем на асфальте. Фасады двух, трёх и пятиэтажных домов, построек прошлого и позапрошлого веков, отремонтированы и окрашены в сочные цвета. Идёшь мимо, словно в музее под открытым небом. Только современные витрины дорогих провинциальных магазинов, казино и игровых клубов портят этнографию.

"Скоро "одноруких бандитов" закроют, правильно сделают, лично я одобряю".

Бродить по музею интересно, жить неудобно. Не один проспект, а весь город — творение "древних зодчих", даже в самом центре можно встретить частный деревянный сектор.

"Деревня, глушь, курей со свиньями не хватает. Не ровнялись бы на Москву, снесли бы всю эту рухлядь и, может быть, зажили жизнью современного города. Кстати, в Москву въезжаешь, нет частных домиков, а про наши окраины лучше помолчать. Исторический центр, исторический центр, в чём его изюминка, всегда быть провинцией? Никакого творчества, никакой инициативы, всё как в столице".

Они пересекли улицу, "Арбат" продолжался дальше, но это уже другой участок. Иван, словно читал мысли Андрея, повернулся и произнес:

— Сначала к "книжке".

В ответ тот кивнул, кто в этом городе не знает книжный магазин у ТЮЗа. Его рука в кармане продолжала крутить браслет.

Плотный людской поток сам себя регулировал, выбираешь направление, подстраиваешься, и он несёт тебя, куда нужно. Выныривают отдельные образы и вновь пропадают, калейдоскоп лиц. Надоест мелькание, подними глаза, любуйся архитектурой или обозревай однотипные витрины, сейчас зима, нет уличных кафе, каштаны без одежды, фасады зданий доступны глазу.

Много приезжих, праздношатающейся молодёжи, любящей на ходу пить пиво, даже сейчас в декабре встречаются такие. А летом, почти у каждого молодого человека или девушки всегда руки заняты, бутылки и банки несут напоказ, в этом особый шик протеста, до вступления закона "О распитии спиртных напитков в общественных местах" было меньше, хотят надышаться воздухом мнимой свободы.

Стали попадаться переносные палатки-лотки с новогодней мишурой, сувенирами, игрушками, по большей части китайского производства, подходим к "книжке", там они всегда стоят плотной стеной.

"Сейчас", — пронеслось в голове Андрея. Он вытаскивает руку из кармана, перехватывает другой, и браслет на запястье, легкая вибрация и всё. Ожидаемой лавины чужих мыслей не последовало, рядом с гомоном улицы неразборчивый шепот. Оказывается, размышлять на большую дорогу не ходят.

Ещё один перекресток, и вот он "книжка". Четырёхэтажное здание двадцатого века, несколько оригинальное. Сам магазин всегда занимал первый этаж с парадным угловым входом, обозначенным колонной. Теперь расширился, переместившись и на второй этаж.

Иван отделился от Игоря, приблизился к продавцу аксессуаров для мобильных телефонов и перебросился парой фраз с ним, и тот махнул рукой в сторону "Детского мира".

По кивку участкового они последовали за ним. Вектор движения указывал на Макдоналдс. Это уже наше новейшее изобретение: совмещать мир детства с быстрым питанием, так сказать, "хау-ноу", звучит как "г…но" таковым в действительности и является, хотя от обратного и правильного "ноу-хау". Универмаг "Детский мир" поделился торговыми площадями с закусочной американского типа. Приблизившись к торцу этого кубического строения с отростком для ресторана, лейтенант остановился и, дождавшись нас, сказал:

— Вы здесь немного постойте, я быстро, на разведку.

Он вошел в карман, образовавшийся от сноса ветхого здания, строить что-то новое на данной площадке власти не решались вот уже много лет, по всей видимости, кто-то из чиновников уже прикупил участочек до нужных времён, хотя возможно и другое, из-за соседства с ФСБ. Тыльная сторона областного управления просматривалась в глубине кармана.

На этой территории первое время размещался детский развлекательный аттракцион "Луна парк", потом не помнится что, а теперь стояли торговые павильоны, в простонародье, ларьки, вид у них, конечно, цивильный, но торговали тут, чем попало: старыми сотовыми телефонами, всевозможными сувенирами и безделушками.

Участковый открыл дверь последнего павильона в правом ряду и проскользнул внутрь. Андрей с Игорем остались ждать, обозревая окрестности. Мысли Игоря о какой-то ерунде отвлекали Хрусталёва, мешали сосредоточиться на предстоящей аудиенции. Томиться пришлось недолго, минуты две-три, дверь распахнулась, вышел Иван и поманил их. Они подошли, он, прикрыв дверь, начал краткий инструктаж:

— На месте, зовут Варев, то ли кличка, то ли фамилия, сам не знаю, поговорить обещал, за результат не отвечаю, так что вперёд, на мины.

Открыв перед Хрусталёвым дверь из стеклопакета, показал на проём. Андрей, шагнув внутрь, поймал его беззвучные пожелания: "Удачи, мытарь".

Помещение три на четыре метра перегорожено витринами из стекла и белого пластика. Одна витрина выше человеческого роста, вторая — в виде прилавка, между ними узкий проход в завитринное пространство. За стеклом на полках — бэушные телефоны, чехлы и сменные корпуса для них. За прилавком сидел почти лысый человек в допотопных очках с роговой оправой, такие очки только для работы, и действительно, в руках у него был какой-то технический справочник.

— Добрый день, я…

— Здравствуйте, я в курсе, кто вы и зачем, Иван Сергеевич проинструктировал вкратце и меня, — отозвался он, закрыв книгу, и продолжил, — прошу, — указал на круглый барный табурет с чёрным кожаным сиденьем, стоящий на стороне посетителей у прилавка.

Усаживаясь, Андрей увидел за витриной молодого человека, чтобы рассмотреть, чем он там занят сидя на корточках, ему пришлось слегка вытянуть шею и наклонить голову. Его движение было замечено, пригласившим сесть. Варев повернул голову в ту же сторону и окликнул парнишку:

— Григорий, пора проветриться.

Григорий встал в полный рост и, уже было собрался сказать: " Когда ж я работать буду?", но не успел, его опередили.

— Я присмотрю и за твоим хозяйством, не привыкать, — явно скаламбурил смотрящий.

— Я у Лешего, — произнёс послушный Гриша и вышел.

Не зная с чего начать, Хрусталёв просто рассматривал своего собеседника, ну и старался прочесть то, о чём он думает. Однако в зоне видимости находилось только верхняя половина туловища, так что кроме шеи и головы рассматривать было нечего.

Голова, состоящая из лысого, блестящего черепа, похожего на тупую сторону куриного яйца, с седым обрамлением коротко стриженых волос, начинающих расти только от уровня ушей, не излучала никаких мыслей, что было уже странно. Лицо выглядело свежим и моложавым, хотя по глубине морщин на лбу и шее можно предположить, что возрастом он старше Андрея как минимум лет на десять, значит сейчас ему более пятидесяти пяти лет. Глазницы глубоко впалые, а нижняя оправа от очков не давала возможности увидеть, есть ли морщины под глазами. Нос, а что нос, как и у всех. Подбородок чисто выбрит, но ни синевы, ни черноты нет, волосяной покров и на лице то же слаб.

— Извините, что прерываю ваш мыслительный процесс, но уж раз пришли пообщаться, так общайтесь, как говорится, ищите и найдёте, стучите, и откроют вам, — открылся рот со вставными зубами из обыкновенного металла.

— Меня мучают два вопроса, кто это сделал, и сколько будет стоить? — начал Андрей сразу о главном.

— Так вам что важнее, вернуть машину или отомстить, наказав угонщиков? — задавая вопрос, он поменял очки, новые в золотой оправы придали ему иной, более респектабельный вид.

— Простите, не так выразился, конечно, машина — главная цель, — сконфужено оправдался Хрусталёв.

— Ну что ж, это уже лучше. Кстати меня зовут Глеб, — неожиданно, представился он.

— Андрей Викторович, — как-то не вникнув в ситуацию, отозвался Андрей.

— Тогда Глеб Викторович, — поправился тот и добавил, — а вообще-то, не люблю поминать родителей всуе.

Снова образовалась пауза, во время которой Хрусталёв силился прочесть его мысли, а тот просто внимательно рассматривал Андрея. И снова Андрей не обнаружил никаких мыслей, что показалось уже странным, не то что их не было, а то, как Варев умело их прятал где-то. Хрусталёв понял, что этот человек искушённый и научен бороться с промыванием мозгов.

— Что, значительную роль в вашей жизни играет машина? — опять первым разорвал паузу Глеб.

— Да нет, доход получаю из других источников. Просто не привык отдавать своё просто так, без боя, — не зная почему, но искренне ответил Андрей.

— Похвально, чувствуется военная хватка, — в голосе прозвучал сарказм.

— А вы сами-то на такой должности, а вот в ларьке просиживаете, как новые русские в казино, — не выдержав издевательства, раздражённо уколол его Хрусталёв.

— Должность — для денег, о вот торговля для души, — уже мягко и бесконфликтно ответил смотрящий.

— Вы, наверное, душевный человек, — продолжал язвить уже Андрей, — а по жизни стремитесь стать хорошим.

— Сам по себе человек не может стать хорошим, это его господь бог делает таким. А вот плохим — это уж прямая его заслуга. Не делайте гадостей, и всё будет хорошо.

Тут Хрусталёв впервые понял, что его "разводят", и заодно смысл выражения усвоил на практике. Варев просто играл с ним, ему было интересно наблюдать, как он управляет эмоциями Андрея.

— Где машина, я не знаю. Угнать могли только залётные или, — последовала краткая пауза, во время которой Андрей впервые почувствовал мысль смотрящего, — "менты", — но тот произнёс другое, — это невероятное стечение обстоятельств.

— На чём основана ваша уверенность, ведь угоны случаются сплошь и рядом и у нас в городе и по стране, — возразил Хрусталёв, успокаиваясь.

— Но только не в этом районе, здесь конгломерат интересов властей, бизнеса и иных структур. Казино, дорогие магазины, деньги текут рекой. А вы слышали народную мудрость: "Деньги любят тишину".

— Что, теперь все ищут машину, — сорвалось само с языка у Андрея.

— Нет, тех, кто осмелился нарушить негласный договор. До вас никому нет дела.

— Выходит: "Дело утопающих — дело рук самих утопающих", — подытожил грустно себе Андрей.

— Вот именно, — тут Хрусталёв впервые услышал целый монолог из его мыслей, — "Как ему объяснить, про беспредельщиков-ментов. Антимир — вот неплохая идея".

— Вы знаете, Андрей Викторович, — впервые Варев назвал его по имени и отчеству, — в сознании многих людей произошла трансформация мировоззрения от восприятия только "цветного мира" к понятию "антимир".

— А мне казалось, что приставка "анти" перспективна лишь в научных гипотезах: антикварки, антиматерия, антиэнергия, — Хрусталёв не понял сути, и потому нехотя поддержал переход разговора в иную плоскость.

— Развивая, как вы сказали, гипотезу "анти", можете продолжить: вор… — предложил ему игру слов смотрящий.

— Антивор, т. е. честный человек, — не задумываясь, быстро произнёс Андрей, словно выстрелил не целясь.

— Прямолинейно и в философском стиле. Вы продвинуты, но в другую сторону. Вор — охранник, сторож. "Охранник правопорядка, блин, мусор. За дверью стоит, привёл тебя сюда". Самые первые воры — это сторожа с охранниками, уж вы мне поверьте, честный сторож дорогого стоит. Только честный сторож объединяет и философское и практическое понятие антивора.

— "Думай, родной, думай. Читай мои мысли. Всего сказать не могу".

Хрусталёв действительно думал и не обращал внимания на подсказки в чужой голове, его занимал вопрос противоположностей и, увлёкшись просчётом комбинаций, он неожиданно выдал:

— По вашей теории получается: вор — антивор — сторож; сторож — антисторож — вор, тогда между вором и сторожем две прослойки, две личности антивор и антисторож, это уже нонсенс или, если хотите по моде, сингулярность.

— А вы представьте, что антивор и антисторож — это двуличный человек, обладающий полным набором противоположностей, вот тогда у вас всё и сложится.

— Вы, видимо, любитель составлять ребусы, а не разгадывать, — поняв, что ему здесь больше ничто не светит, Хрусталёв поднялся с табурета и протянул корпоративную визитку со словами, — я оставлю вам телефон на всякий случай, вдруг что-нибудь узнаете.

— Информация всегда платна, а цена может оказаться слишком высокой.

— Сторгуемся, у нас же рынок.

— Что ж поживем, увидим. Рад был помочь. "Жаль, большего не дозволено", — искренне пожал ему руку Варев.

— Спасибо. А может, подскажите направление поисков, — настаивал Андрей.

— "Отослать его к гадалке". А вы сходите к гадалкам, дешевле, и результат немедленно, — полушутя, полусерьёзно произнес на прощание визави Хрусталёва.

Андрей, выйдя из помещения, и несколько озадаченный приёмом, столкнулся с лейтенантом.

— Как результат? — всматриваясь ему в глаза, первым делом спросил тот.

— Перевариваю, а в принципе теперь я знаю, кто не угонял.

— О, на нашем ментовском жаргоне — это уже половина дела, — в шутливом тоне поддержал тот Хрусталёва.

— Ну а серьёзно, что собираетесь делать, — переспросил участковый.

— Дам объявление в газету, схожу к гадалкам, чтобы нервы успокоить, и буду ждать, может, повезёт, — ответил Андрей.

— Ну, успехов вам, если что, обращайтесь.

— Спасибо за помощь, — пожимая руки, Хрусталёв попрощался с ними.

Удручённый, двигаясь по проспекту обратно к дому, он перестал обращать внимание на то, что не слышит чужих мыслей, словно воздвиг стену и отгородился. А зря, это состояние необходимо было запомнить, контроль над собой важен всегда, когда обучаешься.