"Адепт и гадалка" - читать интересную книгу автора (Сергеев Сергей Викторович)

Глава 10

Если рассматривать смысл жизни человека гипотетически, то в идеальном варианте он может статься неустанным и постоянным стремлением индивидуума к познанию непознанного, в таком случае, можно сказать, Хрусталёву повезло. Он нащупал, и как ему казалось во второй раз за свою жизнь, занятие не только по душе, но и в гармонии со смысловыми жизненными целями, ведь изучение "непонятого" звучит уже завораживающе. Тогда теоретически и условно его можно признать счастливым человеком, но, к сожалению, сам он этого не знает и не ощущает, да и невозможно обладать чувством полного, высшего удовлетворения, если находишься в состоянии постоянного поиска. Разве только вот предвкушение, которое намного ярче и приятней, чем само наступившее событие, посчитать за счастье, но оно всегда ограниченно сроком, а по большому счёту кратковременно, да и сознаётся уже потом, прошедши и в сравнении.

"Так вы что, будете обучать меня не только правильному мышлению, но праведной жизни, т. е. правильной в смысле по закону или оговорка к месту — праведной?" — первый же вопрос, после прослушивания краткой лекции Марии, оказался для Андрея краеугольным.

Учебный процесс начался по плану и уже продвинулся к своему второму пункту. Маша проявила себя неплохим преподавателем с хорошо продуманным и подготовленным методическим материалом. Андрей Викторович был послушным студентом, когда обыгрывались вопросы технического характера, но вот когда они начинали вторгаться в сферу его жизни, он считал нужным уточнять их глубину и сравнивать со своим жизненным опытом. В этом наметились сложности и трудности одновременно. Оказалось, непросто быть возрастным студентом, не только в психологическом плане, но и в плане ментальном. Врождённый и выправленный жизнью менталитет не хотел перековываться, вызывал у Андрея отрицательные и агрессивные эмоции, извлекал откуда-то различные способы и варианты к сопротивлению, вообще просто тормозил ход обучения. Андрею приходилось каждый раз собирать волю в кулак и напоминать самому себе, зачем ему всё это нужно.

— Наши законы слишком сложны и витиеваты по сравнению с библейскими заповедями, потому их трудно исполнять, и почти всегда они имеют скрытый двойной смысл и толкование. Если хотите — это двойной стандарт, — терпеливо и не замечая раздражения собеседника, объяснялась Мария.

— Зачем жить по библейским законам, если это не библейское общество? — упорствовал Андрей.

— Нужно всегда стремиться к идеалу. Так проще. Хотя многим кажется, что проще тогда, когда они делают то, что выходит само собой с лёгкой поправкой на их желания. Сложности и проблемы возникают после таких поступков в будущем, и вот там они огромны и непреодолимы.

— Мне вот это уже смутно что-то напоминает. "Служи по уставу — завоюешь честь и славу", — Хрусталёв иронично процитировал армейский постулат.

— На военной службе я не была, но думаю, что служба по уставу была бы легче и проще. Ведь так? — неожиданно переключившись на военную тему, задала вопрос гадалка.

— Вообще-то в идеале так, — согласился с собой, а заодно как бы и с Марией, Андрей.

— Вот видите — в идеале, — повторила она за Хрусталёвым.

В возникшей паузе Андрею показалось, что он и Мария продолжали этот диалог, но уже каждый внутри себя, отрабатывая схемы и готовя аргументы для следующего этапа полемики. Как только данная мысль прошла, вытащился хвостик длинного квана, почему они не общаются телепатически, и тут же один из вариантов ответа: "Наверное, потребуется много энергетических затрат мозга, быстро устанем, и учёба пойдёт ещё медленней".

— У вас хорошее аналитическое мышление, — невольно подслушав его рассуждения, прервала паузу Мария, — мозг человека подобен жёсткому диску компьютера: перегружен диск, присутствует программный вирус — компьютер тормозит, низок коэффициент работоспособности; отсутствуют драйвера, сбита программа — не работает совсем.

— Получается, что учёным ещё при рождении людей необходимо определять, кому, сколько и какой информации можно закачать в мозг, чтобы потом мозг в течение всей жизни эффективно функционировал, — Хрусталёв с легкостью перескочил на новую тему, но было это сделано так мягко и ненавязчиво, что преподавателю ничего не оставалось, как следовать за ним.

— Возможно и такое в будущем, тогда общество станет гармоничней, а её члены счастливей, но в настоящий момент мы отвлекаемся, — строго оборвала она связь с футурологией и, слегка помедлив, словно вспоминая что-то, добавила, — пользуясь вашей терминологией "мне вот это смутно что-то напоминает" скажу: от ваших последних рассуждений, в стиле евгенической направленности, сквозит прошлым веком.

Опять повисла пауза, во время которой Андрей, так ему показалось, перестал думать, надоело сопротивляться. Он сначала попытался осмыслить, что это за "евгеническая направленность", но так ничего и не вспомнил, а спросить постеснялся, начал попросту осматривать окружающую обстановку.

Занятия, вот уже третий раз подряд, проводились в большой комнате, где ещё с первого прошлогоднего посещения, когда Хрусталёв искал угнанную машину, ничего не изменилось. Всё так же посредине стоял круглый стол, два стула, на которых они сидели, были те же. На столе ноутбук и невысокая стопка из разношёрстных файлов, конвертов и бумаг. Рядом со стопкой прямоугольная пластмассовая коробочка, несомненно, пенал для ручек и карандашей, так как последних поблизости не наблюдалось. Абажур висел, кажется, чуть-чуть выше, чем в тот раз. Скатерть зелёного цвета, как на бильярдном столе, но из плюша и с пришитой по краям бахромой из непонятных висюлек, возможно, осталась от любимой бабушки или приобретена в комиссионке. Вот, кажется, и все отличия. Раздвинутые шторы не в счёт, потому отвлечься особо не на что было, разве лишь на зимний пейзаж за окном.

Сквозь тонкий узорчатый тюль и оконные стёкла просматривалась Волга. Высокие пирамидальные тополя закрывали ближний берег, а дальний маскировало снежное покрывало. О том, что он существует, напоминали тёмные лесной массив и строения, но всё равно береговую черту отсюда уже определить невозможно. Если бы не мост, главный атрибут любой реки, а здесь и знаковая достопримечательность, то зимний пейзаж за окном можно охарактеризовать, как огромный пустырь или большое непаханое поле. Чёрные точки рыбаков начинались там, где заканчивалась проекция верхушек тополей на заснеженный лёд, и продолжались почти до самой середины реки. Целыми днями любители зимней ловли отдыхали и трудились одновременно.

Хотя день сегодня не солнечный, но было необычайно светло, и тому поспособствовала сплошная, но тонкая облачность. В комнате потому и не включены электрические световые приборы. Шелкографические обои в дневном свете смотрелись по-иному. Оттого, что освещение падало с другой стороны, они казались ярче и привлекательней.

— Так, на чём мы остановились? — углубляясь взглядом в монитор ноутбука, переспросила преподавательница.

— На обоях, — пошутил студент.

— Заканчиваем, заканчиваем гимнастику и приступаем к работе, — резко перестроилась Мария и строго взглянула на него.

Напускная суровость оказалась совершенно не к месту, и имидж гадалки здесь не причём, дело в том, что в данном случае такой способ общения не действовал на отставного военного, видавшего варианты и жёстче. Пусть атрибуты присутствуют: волосы, собранные в хвостик, простенькая бежевая кофточка, чёрная юбка ниже колен, — пусть. Но пусть они не создают иллюзий для преподавателя, что, таким образом, возможно, обойти острые углы сложных вопросов. Гроза надвигалась и гром грянул.

— Мне кажется, что мы ходим вокруг и около, — решился Андрей расставить все точки над "и", — вы что-то недоговариваете, согласно вашей теории не врать, или просто не знаете, что говорить. Я ведь давно всё усвоил: навыки правильного мышления в дальнейшем приведут к возможностям по исполнению мыслеформ и блокировки мышления. Блокировка необходима для защиты от более сильного телепата или гипнотизёра, со способностями не только закрывать канал телепатии, но и канал мышления. Но, чтобы стать обладателем таких навыков, может потребоваться вся оставшаяся жизнь. Вопрос: для чего же нужен учебный план, если всё освоить в такой короткий период невозможно?

— План был задуман для того, чтобы ограничить необъятное, если охватить невозможно, — с облегчением ответила Маша.

— Так я ничему и не научусь? — с удивлением спросил Хрусталёв больше самого себя, чем визави.

— Теория с практическими примерами уже отложились в вашем подсознании. Навыки отточите в общениях со мной при выполнении служебных обязанностей и в быту. Надеюсь на вашу моральную устойчивость, не хулиганить и не применять во вред другим, — было заметно по быстроте реакции на вопрос, ответ подготовлен заранее.

— С этим разберёмся. Ведь как-то я прожил до сих пор, и, как мне кажется, не поколебал моральных и нравственных устоев общества, — Андрей не давал повода уйти от начатой темы.

— Понимаете, Андрей Викторович, когда вы попадёте туда, — Мария всё же решилась начать о главном, и было заметно, что ей непросто говорить, — то там будете совершенно нагой в ментальном плане, ваши мысли лишатся укрытия. Даже если ваши помыслы чисты и дружелюбны, это не значит, что вам оставят инициативу в построении диалога.

— А они разве не снимут с меня показания автоматически? — удивление вырвалось у Хрусталёва само собой.

— Они-то снимут, а как быть нам? — задумчиво говорила Мария, — Нам нужен диалог, нам нужны ответы на наши вопросы.

— Да, задача усложняется, и мне начинает казаться, что она становится неподъёмной для нас, — Андрей перешёл на лёгкую иронию и хотел произнести, но не произнёс, — "судя по всему, они не дураки".

— Дураков и у нас нет, есть люди, стоящие на разных ступенях эволюции или развития, если хотите, — дала она ответ невысказанному.

— Тогда в России есть и дороги, но их эволюция лет на сто отстаёт от людской, — радостно произнёс Хрусталёв, но осознав, что шутка неуместна и не принесла желаемой разрядки, добавил уже серьёзно, — нам нужно закончить игру в учителя и ученика и перейти к простому партнёрству.

— Возможно, вы и правы, — согласилась Маша, — будем развивать не только телепатическую связь, но и интуитивную.

— А разве в нашем случае это не одно и то же? — искренне удивился Хрусталёв.

— Похоже, нет, — рассуждая, ответили ему, — интуиция — это, возможно, знакомая энергия.

— Энергия чего? — не выдержал Андрей.

— Энергия побуждения к мышлению, — неуверенно вытащила из себя на свободу свои сканы Мария.

— Нет слов, весь внимания, — только и оставалось бросить Хрусталёву.

— Представьте себе, что мысль состоит из трёх компонентов: энергетической искры — ядра; энергетических вибраций — оболочки; и самой мысли — информации, наложенной на вибрации и ограничивающей их. Мне кажется, что я иногда вижу огненную пургу из искр вокруг, — она замолчала, её взгляд был направлен в сторону Хрусталёва, но выше уровня его глаз, за его спину.

Андрей слегка заёрзал на стуле, ему хотелось обернуться и посмотреть назад, пришлось обуздать желание. "Нет там ничего, а если и есть, всё равно не увижу. Я с браслетом не ахти ясновидец. Сам предполагал, что мысль материальна, а значит, кто-то должен видеть такую материю. Занятно, что мне не пришло это на ум раньше".

— Вот вам и пример интуиции, — встретившись с ним взглядом, поясняла Мария, — чутьё некоторых людей заставляет их оборачиваться, когда чей-то взгляд упирается им в спину. Ещё в народе говорят, что когда горят уши — это вас кто-то ругает. Реакция на негативную энергию.

— Причём здесь искры и энергия побуждения? — не понимая, к чему ведёт его гадалка и, потому раздражаясь, прямо спросил Хрусталёв.

— Предположим, что интуиция состоит из тех же двух компонентов, что и мысль, но без информации, и при мозговом сканировании остаются только чувства и эмоции, — задумавшись и слегка сузив глаза, она снова смотрела поверх головы Андрея. Помолчав немного, добавила, — возможен другой вариант, мысль принимается не мозговым сканером, а сердцем и подсознанием, тогда снимаются чувства и эмоция, а не информация.

— Тогда частота и плотность вибраций — это чувства, приятные и неприятные, дружелюбные и враждебные для сознания человека, — продолжил цепочку её рассуждений Хрусталёв.

— Даже если наши предположения верны на пятьдесят процентов, как нам воспользоваться свободными каналами, — спрашивала она.

— Извините, коллега, что прерываю вашу изыскательную деятельность, но мне кажется, всё это похоже на матрёшку изнутри. Начали с маленькой, скинули обложку, а там больше и так далее, только каждый раз оболочки становятся всё громадней и тяжелей, а силёнки уже на исходе, — начал язвить Андрей.

— Я чувствую, чтобы симпозиум не оказался на гране срыва, необходим перерыв, — серьёзно произнесла Мария.

— В перерыве между перекурами, они иногда работали — это мне тоже уже знакомо, проходили, — продолжал гнуть свою саркастическую линию Хрусталёв.

— Хорошо, давайте займёмся практикой, — неожиданно отреагировала Маша, и тем самым погасила депрессивный настрой Андрея, — на чём мы остановились прошлый раз?

— На моей неспособности поднимать и держать предметы в воздухе, — легко переключился на новую тему Хрусталёв.

— Вы говорили, что до нашей встречи что-то делали, и у вас получалось, необходимо вспомнить то состояние и попытаться повторить, — глядя прямо в глаза собеседнику, спросила она.

— Дело в том, что бумажный самолётик поднимался в воздух от руки, а вот поддерживался за счёт мысленных усилий, — признался Андрей Викторович.

Мария поднялась, и, сделав шаг влево, освободилась от стула. Теперь она возвышалась над столом и Хрусталёвым, слегка наклонившись вперёд и упёршись бёдрами в край стола, удерживала равновесие расставленными руками на его поверхности. "Всё понятно, — тихо сказала она, — возможно, я повторяюсь, но вы ещё раз внимательно выслушайте меня". При этом она слегка раскачивалась, а расставленные пальцы обеих рук, большие и указательные, амортизировали в такт качания. В этот момент она напоминала школьную учительницу, пытающуюся объяснить новый материал классу.

"Браслет помощник. Сравнение: человек и компьютер. Правильно объяснить и поставить задачу — это гарантия достижения планируемого результата. В нашем случае поднять предмет. Одного старания и мысленного напряжения недостаточно, необходимо правильно указать действие. Создать антигравитацию, чтобы предмет стал лёгким и невесомым. Этого возможно добиться концентрацией энергии при медитации, для нас данный путь неприемлем. Он ещё тяжелее и тернистей. Я предлагаю вам свой опыт, основанный на подобии ощущений. Вот смотрите".

Она оттолкнулась от стола и слегка отодвинулась, встала прямо. Подняла левую руку на уровне плеча и держала её навесу, при этом из её уст следовал комментарий: "Подняв руку, мы прикладываем усилие на её удержание на весу. Исчезает усилие, рука на миг становится лёгкой и невесомой, но всё же падает. Мы прочувствовали её лёгкость в своём сознании — это и есть ощущение антигравитации. Вот эту лёгкость нужно передать предмету, объекту".

Хрусталёв смотрел на неё снизу вверх и думал: "Что за хренью мы тут занимаемся?"

"Андрей Викторович, возьмите себя в руки и попытайтесь повторить то, что я сейчас продемонстрировала", — неожиданно резко она вернула его к действительности.

Андрей сконфужено встал, с шумом отодвинув стул, если бы не ковролин, то был бы невероятный грохот. "Однако мы неуклюжи до неприличия", — успел он подумать мимоходом о себе. "Не отвлекайтесь", — быстрый свози, вернул его в прежнее русло. Подняв правую руку и поддержав её немного навису, резко опустил, так проделал несколько раз, потом сам себя спросил: "Что-то ощущаю, но не знаю точно это ли?"

"Вот вам лист бумаги, — она вытащила из стопки чистый листок и подвинула его к округлому краю стола, — попробуйте предать свои ощущения ему".

Он сделал движение в сторону стула, пытаясь сесть, но она остановила его: "Оставайтесь стоять, возможно, так будет немного привычней". Он послушался её и остался стоять. Направив взгляд на листок, Андрей начал щурить глаза, словно защищая зрачки от яркого света. Она следила за ним и подсказала: "Если хотите, прикройте веки совсем и мысленно работайте с предметом". Веки закрылись, и в тот же миг листок, задрожав, приподнялся над скатертью. "Открывайте глаза", — тихонько сказала она. Хрусталёв открыл, листок дёрнулся, но продолжал висеть в воздухе. У него пересохло во рту и на губах, он облизал губы и отвлёкся. Листок спланировал и улетел под стол, но его это не огорчило. Бурный восторг пронёсся внутри и заставил учащённо биться сердце. Разум ликовал, и взрослый мужчина на долю секунды расслабился, изменившись в лице, приняв выражение невинности и радости ребёнка.

"Рада за вас, надеюсь, что навыки левитации отложились в памяти, — одобрительно прокомментировала гадалка и добавила, — повторите ещё раз". Она сняла со стопки светло-синий пластиковый конверт, с небольшим количеством бумаг внутри, и положила его на то же место стола, где до этого находился листок.

Конверт явно был тяжелее листка, но воодушевлённого первым успехом Хрусталёва это не смутило. Он уставился взглядом на конверт, опять сузились веки, но закрывать глаза в этот раз не стал. Через две-три секунды конверт завис на высоте двадцати сантиметров и зафиксировался в таком положении. "А поднять выше?" — обратился в мыслях к Марии Андрей. "Так же, как вы перемещали предметы по горизонтали", — последовал ответ. Объект сначала медленно поднимался вверх, достигнув высоты уровня глаз, он в таком же темпе опустился на исходную позицию. Две-три секунды паузы, и он начал энергичное перемещение вверх и вправо по диагонали от стола в сторону стены, при этом скорость полёта равномерно нарастала. Достигнув стены почти под потолком, он слегка притормозил, а затем, резко стартовав, ударился о стену и, падая на пол, просыпал своё содержимое. Листки бумаг, одиночные и скреплённые скобами по несколько штук, шурша и перевёртываясь, упали на пол рядом с конвертом.

"А вот хулиганить не обязательно", — послышался не совсем нравоучительный голос откуда-то из-под стола. Мария поднимала листок, который уронил Хрусталёв ещё в первой попытке психокинеза.

Андрей хотел подойти к месту падения тренировочных экспонатов, даже сделал уже шаг правой ногой в том направлении, но передумал. Он усилиями мысли начал собирать бумаги и засовывать их в пластик. Собрав всё вместе, тем самым придав предмету первоначальный вид, он переместил его на стол и опустил на самый верх стопки. Маша наблюдала за его действиями, сидя на корточках с листком в руке. Интуитивно он почувствовал, что им восторгались, но не показывали ни вида, ни хвалебных и удивлённых мыслей.

— Хорошо, будем считать, что урок не прошёл даром, потренируетесь дома, — скупо всё же похвалила его успехи Мария, поднимаясь с листком и кладя его в стопку, — а теперь дайте мне браслет, я продемонстрирую вам ещё некоторые неосвоенные вами вещи.

— Пожалуйста, — ответил Андрей и стал снимать браслет.

— Кстати, — продолжила гадалка в том же интригующем тоне, — браслет не обязательно снимать механически, ему достаточно приказывать мысленно, и он будет исполнять эту функцию беспрекословно.

— Будем иметь в виду, — передавая браслет гадалке, промурлыкал себе под нос Хрусталёв.

Взяв браслет, она привычным движением нацепила его на запястье правой руки. Было заметно, что это слегка взволновало её. Оно и понятно, ведь она никогда не просила Хрусталёва даже о возможности подержать браслет, хотя их знакомство длится уже третий месяц. Можно было предположить, что аналогичный предмет, находившийся последний раз много лет назад в пользовании, и теперь вызвал у неё противоречивые воспоминания.

"Он не совсем такой, — разговаривала она сама с собой, — но, возможно, что-то позабылось. Сейчас проверим". Гадалка сделала шаг назад, а затем зашла за спинку стула. Взгляд её был направлен на несчастную стопку. Стопка поднялась вверх и раздвинулась на свои отдельные составляющие, словно искусный крупье разложил колоду карт, но не по столу, а по воздуху и вместо карт прямоугольники формата А-4. Раскинутый ряд замер в своём недвижении. Мария вышла из-за стула и подошла к торцу висячей дорожки с левой стороны. Она вонзила пальцы правой руки в первый лист, затем рассекая ладонью предметы в ряду: полиэтиленовые файлы, со своими вложениями; пластиковые конверты с бумагами; просто отдельные листы, — провела сквозь их строй кисть, освободив её с противоположной стороны.

Зрелище было неописуемым. Хрусталёв не знал, верить своим глазам или не верить. "Это — фокус или реальность?" — несуразный по своей сути и постановки вопрос возник у него в голове. "Конечно, реальность, — ответили ему, — мы же не фокусы собрались изучать".

— Тогда объясните, как вы это делаете и что-то по теории такого явления, — спросил он уже вслух.

— Теоретически это объяснить сложно, происходит разрыв материи на молекулярном уровне, даже не разрыв, а ослабление электромагнитных сил взаимодействия между молекулами. Как делаю — я сама не знаю, пока не знаю. Дело в том, что это возможно только с браслетом, а его у меня нет уже несколько лет, — ответила Мария, возвращая стопку на место аналогичным способом.

— Я читал про народных филиппинских лекарей, они пальцами рук проводят хирургические операции, и у больных не остаётся ни швов, ни разорванной плоти, предполагал, что это просто обман и шарлатанство, а теперь готов принять их всерьёз, — наконец-то и Хрусталёв выдал осмысленную тираду, и было заметно, что его ещё переполняют какие-то мысли.

— О хилерах я тоже читала, — нехотя поддержала вновь открывшуюся тему для обсуждения гадалка, обеспокоенно вглядываясь в лицо отставного военного.

— Точно, их так называют, — возбуждённо подтвердил Андрей и более спокойно добавил, — такие фокусы можно демонстрировать, что народ визжать будет, заработки наверняка почище, чем от гаданья.

— Вот этого я и опасалась, когда показывала вам. Мне достаточно истории с Витей, чем больше непонятного и публичного, тем сложнее жить, не говоря о продвижении своих личных планов, — с интонацией человека, умудрённого жизненным опытом, изложила она свои опасения.

— Ну, на счёт фокусов — это, конечно, перебор, — поубавил свой залихватский пыл Хрусталёв, — но что мешает нам добывать денежные средства иными способами, ведь при таких возможностях…

— А как вы думаете? — не отвечая на его вопрос, задавала встречные Мария, — Совесть? Воспитание, выраженное в "правильном" менталитете? Страх?

— Страх?! — удивлённо переспросил Андрей, — перед кем? или чем?

— Я думаю, что не для улучшения материального положения нас наделяли браслетами. Весь вопрос — для чего? — не обращая внимания на Хрусталёва, рассуждала Маша.

Она сняла браслет, положила его на стол. Усевшись на своё место, сначала поставила перед собой обе руки, затем опустила левую, а правой стала поддерживать подбородок. В задумчивой позе скептика пристально рассматривала своего оппонента, словно пытаясь увидеть то, что ещё не разглядела раньше.

Андрей, пододвинув стул, сел напротив и, положив руки на колени, чтобы не мешались, спокойно и без боязни поднял глаза.

"А, что, собственно, вас не устраивает в работе с банками?" — спросила Мария, не меняя положения руки в момент произнесения фразы, что привело к лёгкому подёргиванию головы и более сильному волнению хвостика волос сзади.

Но ответа или пояснений ей услышать не пришлось. Взглянув на монитор, она, проделав манипуляции с клавиатурой, встала со словами: "Прошу прощения, я ненадолго покину вас. Сделаем небольшой перерыв".

Гадалка вышла из комнаты, Андрей остался сидеть один. "Интересно, для чего её вызвала Инна?" — рассуждал он. "Может прочесть послание в компьютере", — продолжал скучать он и, чтобы развлечься, привстал, и уже было собрался развернуть ноутбук к себе, но передумал и взял со стола браслет. Опустившись обратно на сидение, он левой рукой надвинул браслет на запястье правой. "Вот сейчас тебя-то мы и развернём", — мысленно разговаривал Хрусталёв с компьютером. "А зачем крутить? Мы так посмотрим", — и, закрыв глаза, он откинулся на спинку стула. Переместившись на сторону, где сидела Мария, он заглянул в ноутбук. Экран жидкокристаллического монитора мерцал голубым светом. Посередине квадратное окошко с рисунком цветка подсолнуха, внизу текст "Toshiba заблокировано" и ниже прямо под ним второй — "Пользователь Антонова М.А.". "Ясненько, человек стоит на высокой ступени развития. Да не очень и хотелось, ведь неприлично. Лучше проверим, чем они там занимаются".

Его взор переместился за стену комнаты и оказался на кухне, где за столом сидели Мария и полная женщина бальзаковского возраста. Она что-то рассказывала о своём сыне и невестке. Хрусталёва это не заинтересовало, и он вернулся в коридор. Из другой комнаты вышла Инна и, сделав несколько шагов, включила свет в туалете. Открыв дверь, она зашла внутрь и закрылась. Взгляд переместился туда в момент снятия девушкой белых трусиков. "Оп-с…" — пронеслось в голове Андрея при виде тёмного трёугольника в паху и усаживания его на унитаз. Он стыдливо метнулся в коридор обратно и очутился у входной двери. Решительно шагнул в подъезд. Там никого не было и, прекратив дальнейшее бесцельное блуждание по дому, открыл глаза.

"Интересно, а делать прозрачными предметы — это видеть всех голыми? Занимательное кино. Штора! Как это произошло? Мы об этом ещё даже не говорили. Возможно, меня уже видели…" Он почувствовал, как запылали щёки, и кончики ушей, ему стало стыдно. "Ага, неприятно, а сам-то шастаешь по сортирам за молоденькими девицами — это как?"

"Так сейчас, сейчас, сейчас…" — он лихорадочно стал оглядываться вокруг, словно сыщик, пытающийся определить, где в этой комнате находится тайник. Обзор затормозился на столе. Он нагнулся и заглянул под него, там ничего не было. Размышлять в таком положении было неудобно, и вдобавок он почувствовал движение в правом внутреннем кармане пиджака.

"Хорошо. Вот сам и напросился, — реактивный сквози пришёлся Хрусталёву по душе". Он, указательным и средним пальцами левой руки, помог бумажнику вырваться на свободу, положив затем его на пол ближе к стулу напротив. Вынырнув из-под стола, ощутив при этом лёгкость во внутреннем кармане пиджака, он вновь наклонился и попытался обнаружить бумажник. Удовлетворённый тем, что с данной точки это невозможно, выпрямился, слегка поёрзал, придвигаясь к спинке стула, крякнул и замер, как истукан.

Концентрируясь, он смотрел сквозь стол, вот он увидел бумажник совсем близко, попытался отдалиться, но не получилось. Ослабив напряжение, Андрей стал проверять боковое зрение, и вдруг произошло то, чего он добивался: поверхность стола стала прозрачной, за ней просматривался серый ковролин и его чёрный бумажник, а над ними висели компьютер, стопка бумаг и пенал.

"Удалось!" — произнёс восторженно, его переполняли чувства и, не зная, как с ними справиться, он откинулся на спинку стула, завёл руки за голову и потянулся. Постарался зафиксировать блаженство и сравнить с чем-то, но с чем не знал, и всё же оно было знакомо, словно он сделал что-то важное, как в школьные годы, выполняя домашнее задание, решил сложный математический пример и получил удовлетворение. "Интересно, откуда такое всплывает, мне уже за сорок, где школьник, а где я?" И он успокоился, почувствовав внутри пустоту и облегчённость, как будто огромный поток эндорфинов омыл его нервные клетки и загасил боль радости.

В таком положении его и застала Мария. Она прошла почти бесшумно мимо него к своему месту и, прежде чем сесть, остановилась, смотря ему прямо в лицо и пытаясь понять, что же здесь произошло во время её отсутствия.

Андрей расцепил руки и опустил их на сиденье стула, опёршись ладонями, он перегруппировался, слегка качнувшись назад и вернув голову в вертикальное положение. Что-то похожее на слабую концентрацию пришло само собой, и он увидел неестественно стоявшие горизонтально голые груди Марии. Соски были вдавлены в коричневые огромные круги, а нижняя часть плоти деформировалась и имела следы примятости. Сверху, на одну треть каждой груди имелись лёгкие вдавления. "Наверное, от косточек бюстгальтера, хотя нужно у жены спросить, где вообще эти косточки располагаются". В этот момент его раздевающий взгляд скользнул ниже.

Мария быстро развернулась к нему спиной, и он увидел лишь выступающие ягодицы с вмятинами от резинок. "Прекратите это бесстыдство, — зло сказала она ему, догадавшись, в чём дело по его сальному скану, — снимите немедленно браслет с руки". Он дёрнулся как ребёнок, застигнутый за постыдным делом, вмиг перехватил левой рукой браслет, успев, однако отметить, как проявились у Марии черные бюстгальтер на спине и трусики ниже талии, а затем видение исчезло и лишь на бежевой кофте и тёмной юбке оставались его незримые следы.

"Простите, Мария Анатольевна, я не хотел, само как-то произошло, — виновато извинялся Хрусталёв, — поворачивайтесь, браслет на столе". Он положил его на стол перед собой.

Мария повернулась, убрала руки с груди и, пригладив ладонями юбку на бёдрах, села. Лицо, в красных пунцовых пятнах, выражала одновременно негодование и растерянность. Положив руки на стол, продолжала молчать, сама не понимая, что ей делать в такой ситуации. Поправив правой рукой хвостик, она продвинула под стол ноги и в ту же секунду вернула их обратно. Наклонившись вправо, она обнаружила там бумажник, и, не меняя положения тела, скосила взгляд в сторону Хрусталёва, ожидая очередного подвоха с его стороны.

"Просто бумажник и ничего более, — успокаивал он её и пояснил, — забыл убрать". Он нагнулся и заглянул под стол. "Толкните его ко мне, пожалуйста", — попросил он, вытянув вперёд руку.

У Марии появилось сильное желание пнуть этот предмет куда подальше, но вместо этого, она подняла его наверх, раскрыла, демонстративно оглядела содержимое и, не обнаружив ничего запрещённого, закрыв, положила в центр стола.

Хрусталёв выпрямился, забрал бумажник и со словами: "Благодарю", спрятал его во внутренний карман пиджака.

— Я упустила такой момент в своём планировании и теперь просто в растерянности, как и куда это всё поместить, — используя эвфемизмы, она пыталась исправить сложившееся положение.

— Я и сам ничего такого не предполагал, — поддержал её ход рассуждений Андрей, и, имея желание не молчать, продолжал, — у меня был случай со шторой, который я собирался обсудить с вами, но вот как-то не складывалось.

— Зато теперь всё великолепно сложилось, — нервно и язвительно прокомментировала она, и добавила, — ну и как я в райском неглиже?

— Ну, зачем так, в стиле ню вы великолепны, только… — и он запнулся.

— "Только" что? — спросила она быстро, и почувствовала, как щёки опять начали наполняться огнём, но она не остановилась, — вы уж договаривайте всё до конца, коль начали.

— Да нет, не подумайте ничего плохого, — заторопился Хрусталёв, — просто необычно наблюдать, как нижнее бельё деформирует формы тела.

— О господи! Мне теперь необходимо и нижнее бельё пересмотреть, какой ужас, — и она натянуто улыбнувшись, закрыла ладонями лицо.

— Зря вы так переживаете, вы же иногда проходите медосмотры, и не всегда же врачи женщины, — Андрей выдумывал оправдания произошедшему казусу прямо по ходу разговора, тем самым стараясь успокоить её.

— Замолчите немедленно, — резковато остановила она его, а затем иронично произнесла, — тоже мне, маммолог нашёлся.

И, не давая ему опомниться, она продолжила: "Да вы представляете, какие чувства испытывает женщина при посещении таких врачей? Расспросите свою жену, пусть она вас просветит на этот счёт, мне, знаете как-то не с руки, обсуждать с вами такие вопросы".

"Зачем мне это?" — подумал он. И в тот же момент, помимо своей воли он вдруг вспомнил больницу, и процедуру установки ему катетера молодой медсестрой. Он не пытался обнаружить аналогичность в ассоциации, не помнил боль, но почувствовал себя действительно неудобно, и даже немного мерзко.

— Конечно, не то, но также гадко, — вызывающе сопроводили его размышления комментариями вслух.

— Но это не было мыслями, — удивился Хрусталёв, — это… — пытался подобрать он слово, и, наконец, нашёл такое, — эманации.

— Эманации! — передразнили его, потом добавили более миролюбиво, — это ваша память, образы воспоминаний. Прежде чем создать или произвести мысль, мозг обращается к базе данных.

— Не мозг, а прямо машина какая-то, — он подстраивался к новой волне общения.

— Не ёрничайте и не подлизывайтесь, — помогла она ему прекратить никчемное лепетание, — в создавшейся обстановке я считаю, что обучение следует прекратить и заменить его на инструктажи по отдельным эпизодам.

— Как скажете, Мария Анатольевна, — всё ещё извиняющимся голоском продолжал Хрусталёв, но уже проклёвывались маленькие, ели заметные интонации недовольства, — только бы контрактные обязательства не нарушались.

— В контрактных обязательствах нигде не указано, что я должна демонстрировать стриптиз, — уже более спокойно излагала свою позицию Маша, — необходимо обсудить деликатные стороны сотрудничества, пока не возникли иные, более непристойные.

— Это какие же? извольте полюбопытствовать, — уже флиртуя, спросил Андрей.

— У вас, мужчин, одно на уме, — прямо смотря ему в глаза, говорила она, — вам вдруг захочется потрогать или погладить.

— Лапать? Вы это имели в виду? — уточнил он, — но разве возможно, чтобы виртуальное превращалось в реальное… так это так, да?

— Вот именно, дошло и до вас, наконец-то, — живо продолжала она, — конечно, это не реальное и не виртуальное, а другое.

— Поясняйте, поясняйте, я весь внимания.

— А что тут пояснять, тот, кто будет мысленно кого-то трогать, ощущений осязания не получит, а вот кого это будет касаться — почувствует.

— Усвоил, хотя до этого я бы сам не додумался. А вот ясновидение и прозрачность предметов, я не называю второе явление рентгеновским зрением, так как считаю его иным, мне не понятно их различие между собой, — Хрусталёв всё дальше и дальше уводил разговор в сторону делового общения.

— Да вы правы, рентгеновское зрение — это рентгеновское зрение. Различия между ясновидением и прозрачностью просты, держи боковое зрение, концентрируйся на нужном удалении или на объекте, и всё, что между этим предметом и вами, будет прозрачным. Дальность ограничивается только возможностью вашего физического зрения, и без браслета на руке не исполняется, — объясняла она уже спокойным и ровным тоном.

— Ну, а по поводу нравственной стороны, я даю слово, что такое больше в отношении вас не повторится, — стараясь быть более убедительным, он смотрел ей прямо в глаза.

— Хорошо, забудем. Теперь вернёмся к вопросу о работе с банками, так что же вас не устраивает? — она выдержала его взгляд и, проявляя твёрдость, заставила смутиться и опустить глаза.

— Всё устраивает, бос, когда приступаем к отмыванию денежных средств?

— Возможно, завтра. Мы сделаем пробный сеанс с обычным клиентом для согласования деталей и общей тренировки. А на сегодня вы можете быть свободны.

— Тогда до свидания, — с облегчением произнёс Андрей и поспешно встал со стула. Он взял со стола браслет, положил его в боковой карман пиджака и, чуть помедлив, направился к выходу из комнаты.

— До завтра, — ответила ему Мария и начала просматривать свой электронный органайзер. Она была рада, что занятие закончилось чуть раньше, есть возможность заняться планированием или просто побыть наедине с собой. Последнее время это случалось не так уж и часто, да и не стремилась она к этому сама, но после такого драйва захотелось.