"БУПШ действует!" - читать интересную книгу автора (Сальников Юрий Васильевич)Что разузнал РудимчикВечером Главный Связной опять примчался ко мне и сообщил, что пришла Римма. Вожатая с завода. — Разнаряженная. В белом платье. С серьгами в ушах. А говорит тоненьким голоском. — А ты хотел, чтоб она басом говорила? — спросил я. — Не в этом дело, — ответил Рудимчик. — А в чем? — А в том, что они поругались. — Кто? — Девчонки. — С вожатой? — Не с вожатой, а сами. Вика и Люська. — А вожатая при чем? — Она как раз ни при чем, — ответил Рудимчик и таким ответом окончательно вывел меня из себя. Я побежал к Назару Цыпкину — узнавать подробности. Но зря я сердился на Рудимчика. Он передал все точно. Девчонки действительно поссорились, а вожатая Римма, хоть и разнаряженная и с серьгами, не сумела их примирить и вообще оказалась совсем ни при чем, потому что не знала, как поступить с гаражом. Вика требовала немедленно «изгнать хулиганов», то есть нас. А Люська ей возражала. Она говорила, что если изгнать «захватчиков» — то есть нас! — то мы будем мстить и никакой общей пионерской работы на улице не получится. Римма не знала, чью сторону принять, кого слушать, и растерянно бормотала: «Девочки, давайте решим, девочки». А сама ничего не решала. Обо всем этом мне рассказал Назар Цыпкин, которого я застал в холодном подполе. Сменившись с поста, Главный Пират проявлял фотопленку. Я сидел с ним, пока не замерз, а потом мы вылезли на свет, и он, высоко поднимая руки над головой, просмотрел пленку, с которой стекала на пол вода. Просмотрел и сказал: — Как у черта в животе. Сразу послышался голос его бабушки из соседней комнаты: — Назик, так не говорят. Я давно понял, почему он хорошо знает, как надо правильно говорить. Если бы и меня дома поправляли после каждого слова, я бы тоже говорил все правильно, как профессор. А Назарова бабушка почти профессор. Все время сидит за своим столом и пишет научный труд. И поправляет Назара. Это ему даже надоедает. Вот и сейчас он увел меня подальше от бабушки, в кухню, и я тоже взглянул на фотопленку. Она была совсем черная-пречерная, как будто Назар беспрерывно щелкал в подполе или снимал одну полярную ночь, даже без северного сияния. А я знал, что он снимал нас в яркий солнечный день. — Передержка, — объяснил он и, взяв аппарат, повел меня за собой. — Давай сниму тебя с другой экспозицией. Надо, понимаешь, разную диафрагму пробовать. Светосила ведь тоже разная… С тех пор как ему купили аппарат, он не сделал еще ни одного путного снимка, но все специальные термины говорить научился. Мы охотно становились сниматься, поэтому и сейчас я послушно пошел во двор и встал около кустов сирени, у забора. Назар нацелился на меня ФЭДом, а я застыл не шевелясь. Но тут по голой ноге у меня заползала муха и стало щекотно. Я все-таки, не моргая, глядел в объектив, пока не стало совсем невтерпеж. Тогда я лягнул себя другой ногой — хотел ударить по мухе. А Назар в этот миг щелкнул. И, отведя аппарат от носа, сердито закричал: — Что ты вертишься, как на костре! Кадр испортил. Мне сделалось обидно — как будто без меня он этих кадров не портил. Но я не стал спорить и сказал, залезая поглубже в сиреневые кусты, где не летают мухи: — Давай еще! — Только тут ветер качнул одну из веток, и она хлестнула по моему лицу. А он опять щелкнул. — Это же ветер! — сразу завопил я, боясь, что он рассердится, но он махнул рукой: — Ладно, ходи без рожи, с одним туловищем. — Неизвестно еще, будет ли и туловище, — съязвил я. — Много ты понимаешь, — огрызнулся он и умолк: за кустами сирени, за забором, послышались девчоночьи голоса. Назаров двор находится рядом с жигаловским, с Викиным. Так вот из Викиного дома вышли девчонки, и с ними тетя Варя, и какой-то черноволосый парень в очках, и еще одна девчонка в белом платье, с серьгами в ушах. Мы с Назаром сразу догадались, что эта с серьгами и есть вожатая Римма. Только плохо ее разглядели, потому что она повернулась к нам спиной, когда они все медленно пошли от крыльца. Но то, что мы услышали и увидели, нас просто поразило. — Не теряйте больше времени, — сказала тетя Варя. — Поскорее открывайте свой пост. — Теперь откроем, — уверенно ответила Вика. А Люська забежала вперед, загородила дорогу и громко сказала: — Но это неправильно — выгонять ребят! — Делайте, как лучше, — сказала тетя Варя. — Лишь бы был пост. И, проводив всех за калитку, пошла назад к дому. Мы с Назаром бросились со двора, чтобы узнать, о чем еще будут говорить девчонки и вожатая. Люська и Маша-Рева шли по тротуару, а за ними — рядом с Риммой — шла Вика и сердито выговаривала Люське: — Что ты хочешь, чего добиваешься? Черноволосый очкарик в широченных брюках шел сзади. Люська опять встала всем поперек дороги. — Ну, давайте хоть поговорим с ребятами, давайте! Вика-Жига засмеялась: — Не хватало еще кланяться! Да мы действуем совершенно законно — с ключом. И у нас есть вожатая. А я начальник штаба. Вот сейчас же и пойдем. А если ты не хочешь, обойдемся без тебя. — Вот-вот, — сказала Люська. — Это ты хочешь все делать без всех. Только зачем нужен пост, в котором никого не будет? Вожатая прикрикнула: — Перестаньте, в конце концов! Никак не думала, что вы такие недружные. — Она повернулась к Люське. — Не разводи смуту. Поспорила — и хватит. Мы не должны зависеть от неорганизованной массы уличных мальчишек. — Она первая двинулась по тротуару дальше, и все пошли за ней. Все, кроме Люськи. — Ты что же? — удивилась Маша-Рева. И тогда опять все остановились, глядя на Люську, а она не ответила и медленно пошла совсем в другую сторону. Вот это да! Вот это нас с Назаром и поразило больше всего. Сама затеяла историю с ключом, сама раздобыла ключ, а теперь? — Ну, что ж, — сказала Римма, кладя руку на Викино плечо. — Пошли. Только в этот момент заговорил черноволосый парень в широченных брюках. — Подожди, Римма, — сказал он. — Тут что-то не так. — Он замялся, посмотрел на девочек. — Поговорим наедине? Вика и Маша побежали вперед, а парень взял Римму под руку и повел по улице. Больше мы с Назаром не могли ничего услышать. И сразу выскочили из калитки, чтоб поскорее рассказать Борису, какие у девчонок пошли разногласия и распри. Пробегая мимо двора Черданихи, я свистнул, по никто не отозвался. Тогда мы помчались к гаражу. И едва обогнули палисадник с густыми деревьями перед домом пенсионера Демьяныча, как увидели… Люську. Она стояла около гаража и кого-то ждала. Увидев нас, она обрадовалась. — Ой, мальчики, вы не знаете, где Борис? — А зачем он тебе? — подозрительно покосился Назар. — Ну, надо. Дома у них никого нет. Я стучала. И здесь нет. Тоже стучу, стучу. — Стучу, стучала, — передразнил я. — Не стучать надо, а вот так! — Заложив пальцы в рот, я изо всей силы засвистел над ее ухом — она даже отшатнулась, зажав уши ладонями. Из гаража донесся такой же свист — только тихий. Я с видом победителя посмотрел на Люську. Дверь гаража приоткрылась, и, щурясь на свету, высунулся Борис, хмурый, в незастегнутой грязной рубахе, выпущенной из брюк. В руках он держал длинную веревку. А из-за его спины выглянул Главный Адмирал — овраженский Гошка, тоже с веревкой. — Вам чего? — спросил Борис не очень вежливым тоном. Мы с Назаром кивнули на Люську: дескать, к тебе. — Чего еще? — не двинувшись с места, обратился он к ней. Люська торопливо начала: — Вот что, Боря. И вы, мальчики, тоже. Давайте будем вместе. Гараж все равно у вас отберут. Так лучше вместе пост делать. — А это видела? — И Борис показал фигу. Люська вспыхнула: — Вот как! Я к вам по-человечески… — Ты по-человечески? — переспросил Борис. — Да если хочешь знать — от тебя все и пошло. Если б не ты, до сих пор жили бы мы спокойно. Ты взбаламутила. А теперь с предложениями? Короче — отваливай! — заключил он и, пригласив нас в гараж, закрыл дверь. — Отваливай, покуда не попало. Я увидел сквозь щель, как Люська постояла немного, потом повернулась и пошла. Плечи худенькие. И шея тоненькая. Даже жалко. И тут неожиданно взорвался Адмирал, мой овраженский тезка. Он с размаху шмякнул о землю связкой веревок и подскочил к Борису: — Майна-вира, Генерал! Зачем обидел Люську? — Гляди-кась, — удивился Борис. — С тобой что? — А то самое! Она и вправду по-человечески, а ты… — Может, раскланяться перед ней? — насмешливо спросил Назар. А Борис, ни слова не говоря, размахнулся и огрел Адмирала по спине веревкой, которую не выпускал из рук. Тот отскочил и взвизгнул. — Еще продраю, — пообещал Борис. — И яхту парусную, корвет твой с мотором, делать с тобой не желаю. — Так и я с тобой не желаю! Штурман нашелся! — Адмирал швырнул веревки. С пола поднялась пыль. Борис поймал Адмирала за руку и дал пинка под зад. Гошка отлетел в угол. Дело принимало крутой поворот. Я решил заступиться за тезку. — Будет тебе, — встал я на пути Бориса. — Уйди! — прохрипел он, глядя исподлобья. Назар тоже заволновался: — Хватит, Борька, хватит. Так мы стояли, сгрудившись в полутьме, и смотрели друг на друга, еле переводя дыхание, вместо того чтобы смеяться над девчонками, которые перессорились из-за гаража. Но, должно быть, в этот вечер всех покусала какая-то зловредная муха, потому что не успели мы опомниться, как примчался Рудимчик и сообщил, что сейчас у бревен вдрызг разругались Римма и черноволосый очкастый парень. Рудимчик все слышал собственными ушами. Он заранее спрятался за бревнами. Конечно, он не знал, что там остановятся вожатая и ее знакомый. Он залез туда на всякий случай, потому что у бревен всегда кто-нибудь останавливается, садится и разговаривает. И у Рудимчика давно устроен здесь главный наблюдательный пункт. Он даже сделал себе подстилку из веток и травы, чтобы удобнее было караулить, а то иногда приходится долго ждать. Сейчас он ждал недолго: только притаился, как подошли Римма и парень. Римма говорила громко и сердито, а ее знакомый — тихо. — Дура я, дура, — говорила Римма. — Согласилась стать вожатой. Ты мне как тогда говорил? — Говорил, что справишься. И сейчас говорю это же. — Ничего подобного. Ты сказал мне, что с ребятами не трудно, а кому-то все равно надо, если нашему цеху поручили. И я согласилась. А сейчас? Не успели прийти сюда — и уже с критикой? Контролировать явился? — Что ты, Риммочка. Совсем не поэтому. Ты же знаешь… — Тогда вот что, Тимочка! Молчи и не вмешивайся или уходи. А я буду сама, как знаю. Или, по-твоему, из-за каких-то мальчишек отказаться от гаража? — Но ты поступаешь неправильно. — Ах, неправильно! Ну, так до свидания. — Римма! — кинулся он за ней, но она не оглянулась. Так они и ушли. Когда Рудимчик обо всем рассказал, Борис хмуро заметил: — Тоже из-за гаража поцапались. — У них другое, — возразил Рудимчик. — Что — другое? — У них любовь. — Какая еще любовь? Рудимчик хихикнул: — Обыкновенная. Ведь когда она спросила: «Контролировать меня явился?», а он ответил: «Что ты, Риммочка, совсем не поэтому», — то руку к сердцу вот так сделал. — «К сердцу», — передразнил Назар. — Много ты в этом понимаешь! — Не верите? Увидите! Жених и невеста. — Ладно, — оборвал Борис. — Женихи к делу не относятся. И задумался. Задуматься было над чем. Положение все больше запутывалось. У девчонок полный разброд. У нас чуть не драка. У взрослых тоже ссора. И все из-за гаража. И чем кончится — неизвестно. Так мы думали. И вдруг… |
||
|