"Под солнцем горячим" - читать интересную книгу автора (Сальников Юрий)Алюкская трагедия«Я попал в Алюкский отряд к ночи. Связные довели меня до сторожевого поста, который наблюдал за передвижением белых по дороге. Партизанский пост стоял на возвышении. Здесь была и партизанская продовольственная база — тайком от белых население подвозило продукты, а партизаны уносили в горы. Мы тоже нагрузились продуктами и пошли по щели в глубь гор. Шли по руслу речки около четырех часов. Лагерь Алюкского отряда был расположен в пяти верстах от хутора, на склоне горы, спускающейся к речке. Первая ночь в лесу прошла для меня беспокойно. Несмотря на усталость, я долго не мог заснуть. В обманчивом, мигающем свете костров мерещились подкрадывающиеся фигуры. Пугал даже треск сучьев под ногами бродивших поблизости животных. Один раз я разбудил соседа, но он прислушался и успокоил: это бродят шакалы. А к утру поднялась тревога, выстрелы. Все вскочили. Но выяснилось, что часовой стрелял по оленю. Дисциплина в отряде была неважная. Это-то и погубило наш отряд. Группа партизан решила переночевать в селении. Командир Василий их не отпускал. Но они все-таки ушли самовольно. И попали там в облаву. Ночевали на чердаке, а белые их выследили и захватили в плен. Когда командиру сообщили об этом, он сказал: «Если попал к белым этот тип, то он не выдержит пыток». Командир назвал имя человека, но я не запомнил. Он нас действительно выдал. Мы были застигнуты врасплох под утро, когда меньше всего ожидали нападения. Казаки окружили лагерь. Поднялась паника. Партизаны хватали оружие, висевшее в шалашах. Командир Василий, отстреливаясь, крикнул: «В горы!» Но основная часть отряда была уже отрезана. Я и еще несколько человек побежали за Василием. Впереди нас оказалась полянка. Ее нужно пересечь, а с высотки бьет пулемет. Сзади — казаки. Патронов — два-три. Одно из двух: или последний патрон в себя, или прорываться. Решили прорываться. Над головой свистели пули. Василий упал. Я подскочил к нему. Мертв… Втроем углубились в лес, затаились в густых зарослях. Через некоторое время мимо нас на расстоянии двадцати шагов между деревьями прошел казак. За ним — второй. Белые прочесывали лес. Они спустились к речке — к месту нашего лагеря. Потом все стихло. Наутро мы осмотрели местность. На склоне горы — серые пятна. Когда подошли, то увидели — это трупы в белье. Все исколоты штыками. Избиты, замучены, расстреляны. Все, кто попал к белым в руки… Спускаясь к речке, постоянно натыкались на убитых товарищей, с которыми еще вчера говорили и шутили… Жуткая картина. Погибло более ста человек. Нас осталось трое. В лагере был полный разгром. Белые вымещали злобу не только на партизанах, но и на вещах. Продукты смешаны с грязью. Котлы вдребезги разбиты, одежда сожжена, шалаши раскиданы. Мы долго лежали под повалившимися деревьями, у самой воды, не в силах двигаться. Только на пятые сутки, голодные и оборванные, добрались через горы до моря, к нашим друзьям. Партизан Алюкского отряда Дмитрий Арефьев». — Видишь, какая трагедия произошла недалеко от хутора Алюк, — сказала бабушка. — Да, — сказал Гера и долго молчал. Потом сказал: — А про Степана Бондаря здесь ничего нет. — Тут вообще мало названо людей, — сказала бабушка. — Автор воспоминаний Дмитрий Арефьев да командир Василий. Но командир Василий убит, а Дмитрий Арефьев умер. Воспоминания он писал еще тридцать лет назад. Гера опять задумался. Где же теперь узнать про Степана Бондаря? А вдруг он еще живой? Или — его родные? Только где их искать? — Бабушка, ты когда вернешься с курорта? — Не скоро. А что? — Пошли бы мы вместе с тобой в поход. И чтобы обязательно через хутор Алюк. — Пригласи ребят. — Да я уже приглашал. Они выбрали совсем другой маршрут. Хотят все узнать про Гузана. — Значит, плохо убеждал. — Что я мог? Говорил: пойдемте. И все. Толком-то сам ничего не знаю. В записке не сказано. — Так это на одной ее стороне. А на обороте читал? — На обороте? — Гера даже рот раскрыл, глядя на бабушку. Как он сразу не догадался! У записки-то две стороны. И, может, на другой все разъясняется. Но ведь она — под стеклом. — А мне ее покажут, бабушка? — Конечно, скажи — интересуешься. — Пойдем со мной. — Э нет, дружок. Добивайся сам. Не привыкай, чтоб подносили на блюдечке. Действуй самостоятельно. Самостоятельно… Гера простился с бабушкой и вышел на шумную улицу, а бабушкины слова продолжали звучать для него: «Действуй самостоятельно!» Они звучали сейчас, как боевой приказ. И это было понятно: он же хотел разведать о боевых партизанских делах. Он немедленно направился к старинному трехэтажному зданию музея — с каменными завитушками над окнами — и храбро ступил на мраморное крыльцо. И уже открыл стеклянную дверь, но подумал: «Самостоятельно-то самостоятельно, а все же лучше с кем-нибудь из ребят. Хотя бы вдвоем. Вроде как делегация от класса». Кому же можно довериться? Пожалуй, самый подходящий — Толстый Макс. Один раз они вместе уже разглядывали записку. А когда обсуждали маршрут, Толстый Макс поддержал Геру. Гера это запомнил. Кроме того, их связывала теперь общая тайна — месть жалобщику Семену. И сидят за одной партой. Да и живут близко… Короче, Герка помчался за Максимом Швидько. |
||
|