"Я из Африки" - читать интересную книгу автора (Некрасова Лидия)

Глава II. О чем вспоминала Нана

На самом краю города — маленький белый дом. Около него садик и дворик. Посередине дворика высокий столб. На верхушке столба прибит деревянный домик. В нем живет Коку — серая обезьяна. Если во двор входит кто-нибудь чужой, Коку быстро спускается по столбу вниз и сердито скалит зубы. Он может даже укусить, как собака…

Нана стоит в дверях и держит в руке банан, желтый, душистый. Коку выглядывает из своего домика и, увидев Нану, быстро-быстро, цепляясь лапами за столб, спускается на землю. Он больше всего любит бананы и прекрасно знает, что, если Нана утром выходит во двор с бананом в руке, это для него, для Коку! Куры и цыплята бросаются врассыпную, убегая подальше. Они уже изучили характер Коку. Ведь это он выщипал перья из хвоста у самой важной, самой старой пестрой курицы… Ох, и попало тогда Коку от бабушки Жозефы! Получив шлепки, он целый день сидел в своем домике, даже носа не показывал.

Нана звала его: «Коку, Коку, иди сюда, бабушки нет дома. Иди сюда, вот тебе банан…» Но Коку только одним глазом посматривал на Нану. Так и не вылез из домика в тот день…

Что-то сейчас делает Коку?

Нана стоит в садике около дерева акации. Красные душистые цветы рассыпаны по его веткам. Нана смотрит на птицу, прилетевшую из соседнего сада, и слушает, как она поет. Как она хорошо поет!

— Марианна! — слышится из дома голос бабушки Жозефы.

— Нандунду! — слышится голос мамы.

Можно подумать, что они зовут двух разных девочек. А на самом деле бабушка и мама зовут Нану. Просто бабушка Жозефа называет Нану одним именем, а мама — другим. Бабушка Жозефа хочет, чтобы Нану звали по-европейски: «Пусть у нее будет имя, как у белой девочки!» А мама хочет, чтобы Нану звали по-африкански: «Нет, пусть у нее будет имя моей бабушки. Наше, настоящее африканское имя!»

Мамина бабушка, бабушка Нандунду, живет далеко от города. К ней нужно долго ехать по дороге на машине, а потом еще идти по тропинке, через густые заросли высокой травы. Там, где живет бабушка Нандунду, нет высоких каменных домов, нет тротуаров, нет магазинов. Это не город. Среди зарослей травы, такой высокой, что даже взрослого человека скрывают с головой ее стебли, стоит несколько огромных деревьев. Под ними ровная большая поляна. Земля на ней утоптана, выровнена. А вокруг стоят хижины, сделанные из веток и сухой травы. В них полутемно и прохладно даже в самый жаркий день.

Около хижин женщины толкут в деревянных ступках кукурузу, плетут циновки и корзины, играют дети.

В одну сторону, через лес, идет дорога к реке, а в другую далеко-далеко тянутся возделанные поля, на которых растут кусты кофе. Красные сочные ягоды рядом с белыми душистыми цветами. Круглый год цветут кофейные кусты. Круглый год созревают на них ягоды. Круглый год работают люди: разрыхляют землю, собирают ягоды, сушат их, очищают зеленые зерна и увозят в город. Но здесь никто не пьет кофе. Кофе пьют только белые хозяева этих плантаций. Они живут в городе.

А бабушка Нандунду ни разу в жизни не ездила в город, никогда не надевала такого платья, какие носят в городе, никогда не говорила ни одного слова по-португальски. Бабушка Нандунду ходит одетая в темные ткани, сотканные руками африканских женщин. Бабушка Нандунду никогда не ест ничего привезенного из города.

— Бабушка, я привезла тебе вкусную конфету! — говорит Нана.

А мама машет на нее руками.

— Молчи, молчи, Нана! Бабушка Нандунду не ест конфет! Молчи, моя девочка!

Бабушка Нандунду строго молча смотрит на Нану, потом чуть-чуть улыбается и говорит на родном африканском языке:

— Девочка маленькая, глупая еще… Вырастет — поймет! — и гладит Нану по курчавой голове.

Если кто-нибудь приезжает к бабушке Нандунду из города купить белый хлопок, или зеленые зерна кофе, или душистый мед диких пчел, собранный в лесу, или воск, скатанный в большие шары, бабушка не выходит сама к городским торговцам. Она посылает своего слугу разговаривать с ними.

— А где старая хозяйка? — спрашивает торговец-португалец.

— Ее нет дома, — отвечает слуга.

— Никогда ее нет дома! — сердито ворчит португалец. Передай старухе, что сеньор Фернанду не будет у нее больше ничего покупать…

Слуга только молча наклоняет голову.

Когда африканцы встречают бабушку Нандунду на дороге или видят сидящей около хижины, они все низко-низко ей кланяются.

Бабушка Нандунду была женой вождя. Его убили португальцы за то, что он не хотел им подчиниться. Это было давно-давно, когда бабушка Нандунду была совсем молодая. Теперь она седая и старенькая. Но все знают: бабушка Нандунду — жена великого вождя, жена великого собы. А мама — внучка вождя…

Что-то сейчас делает бабушка Нандунду?

Вот Нана идет в школу… Она первый раз надела белый халатик школьницы; мама ее поцеловала и проводила немножко. Мама Наны раньше была учительницей. Но папа не хочет, чтобы она работала в школе. Не хочет, чтобы она вообще работала.

— Я уже инженер, — говорит папа. — Посмотри-ка, разве много у нас инженеров-африканцев? А я инженер. Мне помогли белые начальники… Сеньор Морейра и сеньор Диаш… И даже сам господин директор — господин Смит — говорит, что он доволен моей работой…

Папа всегда так низко кланяется всем белым. И португальцам и американцам…

— Я не хочу, чтобы ты работала! И незачем тебе дальше учиться. Что тебе еще нужно? Ты всем обеспечена…

Такие разговоры часто происходят по вечерам… Но мама хочет уехать учиться куда-нибудь в Европу. Ведь у них в стране нет университета. Мама хочет уехать и взять с собой Нану.

— Никуда не поедешь! — говорит папа.

Мама плачет…

И вот в первый раз Нана входит в школу. За партами сидят мальчики и девочки. Почти все белые. Только Нана и еще два мальчика — африканцы. Они сидят на задних партах. Учитель начинает урок.

— Бог сделал людей из земли, — говорит он. — Сначала все были одинаковые. Все были темные, цвета земли. Потом бог велел людям пойти вымыться. Те, которые добежали раньше всех к реке, самые быстрые, самые сильные, вымылись хорошо и стали белыми. Те, которые прибежали позднее, вымылись хуже и остались темными. Те, которые прибежали позже всех, самые ленивые, остались совсем черными. Они только намочили в воде подошвы и ладони. Эти люди остались совсем черными…

Белые мальчики и девочки смотрят на Нану и на мальчиков-африканцев. «Значит, я самая ленивая… я самая грязная», — думает Нана и рассматривает свои розовые ладони. Белые мальчики и девочки смеются.

— Я не хочу сидеть с ним рядом! — говорит белая девочка, сердито глядя на маленького Себастьяна, и отодвигается от него.

А Себастьян такой худой, и ноги у него кривые. И даже белого халатика у него нет. Ему сшила халатик мама Наны. Маленький Себастьян — сын прачки Накалулы — плачет.

Учитель не обращает никакого внимания на Себастьяна. Он пишет на доске.

— Это буква «а». Это буква «б»… Это буква «ц»…

А Нана уже давно знает все буквы. Ведь ее мама учительница! «Разве я самая ленивая? — думает Нана. — Ведь я знаю все буквы!»

Однажды, в день рождения учителя, все дети принесли ему подарки. Белые мальчики и девочки, и Нана, и африканские мальчики. Даже маленький Себастьян. Он долго стоял в стороне, не решаясь подойти к учителю, строгому и высокому. Он принес свой маленький подарок, завернутый в банановый лист. Издали он протянул этот зеленый сверток учителю, боясь подойти поближе. Руки у него дрожали. Он был такой худой…

Что-то сейчас делает маленький Себастьян? Он ведь был очень болен, когда Нана уезжала. Что-то сейчас делает маленький Себастьян?

— Нана! О чем ты, девочка, задумалась? — слышится ласковый голос Анны Ивановны.

Нана встряхивает головой. Смотрит кругом. Широкие светлые окна, белые высокие стены, за окнами сад с желтеющими деревьями. Ветер врывается в открытую форточку. Московский прохладный ветер. Кругом сидят мальчики и девочки, московские ребята, и рядом с Наной сидит ее новая подруга, русская девочка Оля…

— О чем ты задумалась, девочка? — переспрашивает Анна Ивановна.

Нана опускает голову. Ей стыдно. Она задумалась на уроке и не слыхала, что объясняла Анна Ивановна. Но как рассказать Анне Ивановне и ребятам о том, что она вспоминала, о чем задумалась? Ей еще трудно говорить по-русски. Ведь прошло только несколько месяцев с того дня, как в московском аэропорту приземлился самолет, на котором Нана прилетела из Африки.

Только несколько месяцев Нана живет в Москве. Только несколько месяцев слушает она русскую речь. В первый же день, сразу после своего приезда Нана выучила русское слово «здравствуй». Все говорили ей это слово! И какие-то люди в аэропорту и шофер машины, на которой Нана с мамой и ее друзьями ехали по городу. И мамины товарищи — африканские студенты из разных стран — и мамины учителя. И продавщицы в магазине, куда они пошли с мамой, чтобы купить Нане пальто, ботинки и теплое платье…

На улицах Москвы деревья стояли почти совсем голые, как баобабы в Африке, но только не такие большие. На них еле-еле начинали раскрываться маленькие зеленые листики. Мама сказала: «В Москве сейчас весна. Скоро у меня начнутся экзамены…»

Утром мама уходила на лекции, а Нана гуляла в садике около общежития. На асфальте и на песчаных дорожках она писала буквы, которые ей показывала мама.

Мама училась, и Нана училась. Училась говорить, и писать, и читать по-русски.

Потом деревья на улицах стали совсем зелеными. В садике около общежития на больших кустах расцвели светло-лиловые душистые цветы. У мамы начались экзамены. А Нана уже разговаривала с мальчиками и девочками, которые приходили играть в садике. Оказалось, что и в Москве дети играют в такие же самые игры. Так же прыгают через веревочку и скачут на одной ноге по земле, прутиком начертив на ней «классы»…

Русские буквы… Русские слова… В книгах, на улице, на больших вывесках…

— Мы с тобой должны пройти весь букварь! — сказала мама, сдав экзамены. — Я перешла на второй курс, и ты в сентябре поступишь во второй класс в русскую школу.

И вот, наконец, когда листья на деревьях начали желтеть, когда, золотые и красные, они с тихим шелестом падали на дорожки, Нана подошла к большому дому, на котором было написано: «Школа-интернат № 21».