"Лондон бульвар" - читать интересную книгу автора (Бруен Кен)

~~~

В СУББОТУ УТРОМ я проснулся от похмелья с небольшим привкусом карри. Ничего серьезного, просто немного перебрал красного перца. Вспомнил о «Браунз».

Это место для меня.

Вообще-то, по правилам меня бы туда не впустили, и я бы на них за это не обиделся. Мы свой статус понимаем. Для них я был низовка. Но когда дергаешься на крючке у Ганта, лучше, если всё будет чинно.

Между тем мне было чем заняться. Я знал, что убийцы Джои были подростками. Один был одет в майку, как у Бекхэма, другой черный. В субботу после обеда они, должно быть, мяч гоняют.

Переоделся.

Надел потертые джинсы, грязный свитер — типа, хозяйством занимался. Достал «глок», проверил. Все в порядке. Быстро его зарядил. По дороге к метро у Овала все время его рукой придерживал. Если нужно описать, как я себя чувствовал, я бы сказал, что я был

уверен в себе

и

абсолютно спокоен.

Проверил Кеннингтон Истейт, все тихо пока. О'кей. Прошелся до Уолворт Роуд, поручкался с местными бандитами — я с ними когда-то работал. Они зазвали меня в паб, спросили, чего принести. Я сказал:

— Бутылку «Бекс».

Минуты не прошло — передо мной пять бутылок. Они знали, что я только-только откинулся, спросили:

— Как там было, тюряга и вообще?

— Здесь лучше, — ответил я.

И был награжден аплодисментами.

Паб был надежный. В смысле, его хозяин срок отмотал.

Лет так восемнадцать, и без досрочного. Можно поговорить.

Джефф, главарь банды, спросил:

— Бабки нужны?

Я покачал головой:

— У меня есть постоянная работа.

Дружное ржание и еще четыре бутылки «Бекс».

Команда бомбила почтовые отделения, обычно на севере или на западе. Они не жадничали, имели хороший куш. Когда мне было двадцать с небольшим, я сидел с ними. Джефф говорит:

— Митч, на следующей неделе мы работаем на севере. Хочешь — подруливай.

Это было очень заманчиво. Не меньше двух косых можно срубить, реально. Но, увы, у меня было совсем другое расписание.

— Может, чуток попозже, — сказал я.

К пиву я не притронулся. Было около половины третьего. Я сказал, что мне пора уходить, и мы проехались до юго-востока, душевно распрощались. Когда я вышел, мне на минуту захотелось вернуться.

В Кенсиштон Истейт происходило ожесточенное футбольное сражение. Я сел на заборчик, наблюдаю. Играют по пять человек в команде, выкладываются по полной. Где-то с краю приметил черного пацана… он был на замене.

Рядышком сели двое местных. Угостил их пивом, разговорил.

Потом я увидел его: майка, как у Бекхэма, и яростный, жестокий талант.

Забил гол с середины поля, да так что описать невозможно.

Позади меня какой-то мужик сказал:

— Его уже взяли.

— Не понял?

— Того пацана. В начале сезона он переходит к Беро.

Я сказал, совершенно искренно:

— Большой талант.

— Во-во, живет, только чтобы играть. Забери у него футбол, и он никто.

Игра вскоре прекратилась. Я подождал. Мало-помалу зрители разошлись. Бекхэм остался. Он продолжал играть — гонял мяч, носился, весь погруженный в свою футбольную мечту. Черный пацан ждал с ленивым видом.

Время рок-н-ролла.

Встал, потянулся, осмотрелся кругом. Никого. Медленно подошел к поклоннику Бекхэма. Пацан меня даже не заметил. Достал «глок» и прострелил ему сзади оба колена.

Четыре выстрела.

Обернулся к черному — у того челюсть натуральным образом отвалилась, — засунул ему ствол в рот, проговорил:

— Не сейчас, подожди немного.

Потом ушел. Где-то на задворках Кеннингтон-парк сел в 3-й автобус и через пару минут уже доехал до Ламбет Бридж.

Пока ехал по Набережной к Вестминстеру, весь обливаясь потом, включил в мозгу песню «Хей, Джо» в исполнении Хендрикса.

Я был дома. Весь на адреналине, в холодном поту, сердце скачет. В мозгу одна мысль: «А чтобы убить — надо прицелиться повыше».

Господи. Снова и снова перематывал, как стрелял в Бекхэма. Так чертовски просто.

Труднее всего было остановиться на четырех выстрелах. Я ведь только вошел во вкус. Боже правый, я начал понимать, как искушает оружие.

Классный городишко.

Посмотрел на часы: до встречи с Гантом осталось часа два. Надо прийти в себя, расслабиться. Свернул большой косяк, пробормотал: «Кэмберуэллская морковка». Открыл банку пива и залпом ее опустошил. Пару раз рыгнул — и был уже почти в норме.

Пошел в душ, включил холодную воду, заорал:

— Перехожу в глубокую заморозку!

Вспомнил первую неделю в тюрьме, как попал на «паровозик». Восемь-девять парней по очереди тебя натягивают, кровь повсюду, а ты думаешь: «Я вам припомню…»

Я так и сделал.

Вышел из душа, стряхнул с себя воду и неприятные воспоминания.

Теперь одеваться-пристебаться. Ага.

Надел гэповские хаки, темно-синий свитер и блейзер, тот самый.

Подумал: «Да здравствует Фил Коллинз».

Готов к выходу, прикончил косяк, тут телефон зазвонил.

Поднял трубку, говорю:

— Да?

— Митч, это Бриони.

— Привет, сестренка.

— Ты в порядке?

— Что?

— У тебя странный голос.

Черт, еще бы он не был странным, когда весь день стреляешь по молодым футболистам. Спрашиваю:

— Что-то случилось?

Не мог сдержать любопытства.

— Я влюбилась, Митч.

— Молодец.

— Ты как-то зло разговариваешь.

— Я счастлив за тебя, Бри, о'кей?

— У меня было три оргазма.

Этой информации для меня было в три раза больше, чем нужно. Сказал:

— О!

— Ты сердишься, Митч? Сердишься, потому что я предала нашу расу?

— Что?

— Я бы предпочла белого, но это карма.

В голове вертелась тысяча гадких шуток, но я сказал:

— Будь счастлива, Бри.

— Нашего первенца мы назовем в твою честь.

— Спасибо, Бри.

— Я тебя люблю.

— И я тоже.

Положила трубку.

Если уж говорить серьезно, как после таких звонков можно верить, что в жизни есть какой-то смысл?

К восьми добрался до Ковент-Гарден. У входа в «Браунз» стоял швейцар. Еще прежде, чем он начал свою нацистскую болтовню, я сказал:

— Меня ожидает мистер Гант.

— Проходите, сэр.

Внутри сплошь плюш и эпоха Регентства. У стойки администратора я еще раз проделал номер с Гантом, и меня пригласили пройти в зал.

Всего несколько посетителей. За столиком у окна он сам.

Поднялся, чтобы поздороваться со мной. В сером шерстяном костюме, выглядит как воплощение успеха. Тепло пожал мне руку, сказал:

— Очень приятно, что ты смог прийти. Скажи, пожалуйста, здесь, в Ковент-Гарден, два «Браунза». Как ты догадался, какой тебе нужен?

— Около другого нет вышибалы.

Он негромко рассмеялся, предложил:

— Выпьем перед ужином?

У Денниса Лихейна роман был такой, «Глоток перед битвой».

Я сказал:

— Мартини с водкой.

Помаленьку начал осваиваться. Подошел официант, Гант заказал два мартини. Официанту лет за сорок, на меня едва посмотрел. Тут все понятно. Прямо-таки коктейль из надменности и презрения. И вдобавок ко всему, настоящая образина. В тюрьме таких много… и все — надзиратели.

Принесли напитки, мы пригубили. Гант сказал:

— Я хочу, чтобы ты взял на себя сбор денег в

Брикстоне

                Стритэме

                                и Кеннингтоне.

— Да я не знаю, мистер Гант…

— Называй меня Роб, ладно?

— О'кей. Роб.

— Тебе не нужно будет больше мотаться из квартиры в квартиру. Будешь бригады распределять, смотреть, чтобы они не слишком много сливок снимали. Все мы любим получить немного сверх положенного, но жадных пидоров никто не любит… Этот твой мистер Нортон слишком зарвался, — добавил он.

— Роб, он мой кореш.

Официант принес меню. Роб сказал:

— Рекомендую камбалу.

— Я, наверное, стейк возьму.

— А…

Сделали заказ, Роб заказал пару бутылок вина, названия которого я не смог бы выговорить. Официант произнес их без запинки, я слышал. Принесли еду, мы налегли на овощи и картошку. Роб ел со смаком.

— Тебе стоило попробовать эту рыбу, — заметил он.

— В тюрьме рыбы хватает.

Официант разливал вино, когда я это сказал. Пусть послушает.

Роб спросил:

— Слышал, в Кеннингтоне сегодня стреляли?

— Нет. Пропустил новости.

— Подстрелили молодого футболиста.

— Если посмотреть «Скай Спортс»,[26] так можно диву даться, как их всех не перестреляли.

— Ты туда захаживаешь, а?

— В Кеннингтон?.. Это не мой район.

Роб закончил жевать, уставился на меня, говорит:

— Ты ешь не как зэк — Не понял.

— Еду не охраняешь.

— С тех самых пор, как «Майами блюз» прочитал.

Он заказал десерт: яблочный пирог и два шарика мороженого.

Я отказался. Наконец перешли к кофе, Роб зажег сигару, говорит:

— Кури, не стесняйся.

Мне очень хотелось, чтобы официант посмотрел, как я скручиваю сигаретку. Чтобы весь вечер ему испортить. Роб проговорил:

— Видно, книга избавила тебя не от всех привычек?

Ответа на это не требовалось. Он спрашивает:

— Помнишь, я тебе сказал, что информация — это власть?

— Да.

— Взамен я захочу кое-что получить от тебя… Интересно?

— Конечно.

— Ты отсидел три года за тяжкие телесные.

— Да.

— На тебя затмение нашло.

— Да.

— Это не ты.

— Что?

— Это твой друг Нортон сделал.

— Не может быть.

— У тебя на руках ссадины были?

— Нет… но.

— А у Нортона все руки были искромсаны. Бармен пошел за тобой, он все видел. Ты уже на ногах не держался. Нортон смылся, а копы тебя нашли. Еще кофе хочешь?

— Господи… Я… нет.

— Бренди… от шока помогает.

Официант принес большой такой шаровидный бокал, в таком можно рубашку постирать. Оставил бутылку арманьяка на столе.

Роб щедро плеснул.

Голова кружилась. Я одним глотком выпил бренди. Внутри все зажглось, сильно заболело сердце.

Роб сказал:

— Тебе, наверное, потребуется время… чтобы переварить информацию.

— Зачем ты мне это все рассказываешь?

Роб немного подумал, ответил:

— Я мог бы сказать, что ты мне нравишься, но не думаю, что ты на это купишься. Нортон стал моей головной болью. А теперь он твоя головная боль.

— А что, если я ничего не сделаю?

Он положил руки на скатерть, сказал:

— Тогда я, честно говоря, буду очень удивлен.

Я закурил сигаретку, попытался все это переварить. Спросил:

— Тебе что-то было нужно от меня?

— Да. Как ты думаешь, мои откровения имеют цену?

— Для этого есть только одно слово — да. Чего ты хочешь?

— «Роллс-ройс». «Серебряный призрак».

Я громко рассмеялся.

— Шутишь. Я езжу на автобусе, приятель.

— Но к одному у тебя есть доступ.

Монетка звякнула. Я скрипнул зубами:

— Нортон ублюдок Это он тебе сказал.

Роб улыбнулся, я его спросил:

— А что ты сам его не украдешь? Черт, ты же знаешь, где он стоит!

Он покачал указательным пальцем. Мне это очень понравилось. Говорит:

— Ты ничего не понял, Митч. Я хочу, чтобы ты украл его для меня.

— Да почему, ради всего святого?

— Давай назовем это жестом доброй воли.

Роб извинился и пошел в туалет. Официант появился как из-под земли, насмешливо фыркнул:

— Принести счет, сэр?

— Да, и побыстрее, мать твою.

Вернулся Роб, настоял, что сам заплатит. Я не возражал.

Когда мы выходили, он тронул меня за руку, сказал:

— Спешки никакой нет… Ну, скажем, доставка через месяц?

На улице его ждала машина, он сказал:

— Я могу предложить тебя подвезти, но ты сам сказал, что ездишь на автобусе.

— Роб, мне кажется, я не приму твое предложение.

— Тогда аренда твоей квартиры пять сотен в неделю.

— Да ну брось, Роб.

— Да, и еще кое-что: теперь, когда нас слышат, я для тебя мистер Гант.

Сказал, сел в машину и уехал.

Я хотел пройтись пешком по Друри Лейн, но решил, что на сегодня мне театра хватит.[27]