"Моя пылкая любовница" - читать интересную книгу автора (Уоррен Трейси Энн)

Глава 2

Рейф моргнул и едва не потерял равновесие. Бедро его чуть не соскочило со стола, но в последнюю долю секунды он все-таки сумел удержаться.

«Она и вправду сказала то, что я услышал? Нет, — тут же заверил он себя, — мне это просто показалось».

— Мои условия? — медленно протянул он, выжидая.

Вместо того чтобы метнуть в него негодующий взгляд, она переплела пальцы, уставилась на свои колени и шепнула:

— Да. Чего вы хотите? — Ее щеки тут же заполыхали, как жаркое июльское солнце. — То есть я знаю, чего вы хотите, но когда вы… где вы… Будет ли это только один раз? Боже, но вы же не хотите этого прямо сейчас, да?

И тут же его охватило дикое, неукротимое желание, а мужское достоинство сделалось твердым. Перед глазами возникли пылкие постельные сцены. На какой-то миг он представил себе, как хватает Джулианну из кресла и укладывает на свой письменный стол. Сначала целует ее до беспамятства (мысли подернулись чувственным туманом), потом задирает на ней юбки и…

Сообразив, что лучше сесть попрочнее до того, как он окончательно дойдет до животного состояния и кинется на нее, Рейф осторожно выпрямился и попятился к своему надежному креслу.

Усевшись в него, он воспользовался передышкой и взял себя в руки. Сказать, что он удивился, значило ничего не сказать, особенно если учесть, что он был не тем человеком, который часто позволяет застать себя врасплох.

«Она что, в самом деле готова принять мое наглое предложение?»

Уж этого он никак не ожидал. Он предполагал, что его развязные речи перепугают ее и заставят немедленно уйти, как случилось бы с любой обычной женщиной.

Ну, начать с того, что обычная женщина просто не явилась бы к нему домой и не стала бы так храбро просить за своего брата. Джулианна Хоторн, вне всякого сомнения, не была похожа на других, и при этом леди от кончиков своих наманикюренных пальцев до кончиков изящных пальчиков на ногах. И, как истинная леди, просто обязана была плюнуть ему в лицо, не задумавшись ни на секунду.

Она должна была оскорбиться. Почему же этого не произошло? Почему она не говорит ему, что он омерзительная, презренная свинья?

И почему он сам не делает то, что просто обязан сделать, — выставить ее за дверь? Неловко ерзая в кресле, он точно знал почему.

Прищурившись, Пендрагон внимательно изучал ее. Как далеко она готова зайти? Он решил прощупать почву.

— Нет, не сегодня, — заявил он. — И не думаю, что одного раза будет достаточно. — Втянув в легкие побольше воздуха, он продолжал, стараясь, чтобы его голос звучал небрежно: — Самое лучшее соитие в мире не стоит тридцати тысяч фунтов. Нет, мадам, наше соглашение будет намного длительнее, если мы к нему придем.

Вот сейчас она уйдет, подумал он. Прямо сейчас — схватит накидку, вспомнит о достоинстве и вернется в свой изящный замкнутый мирок, где подлые финансисты-плебеи вроде него самого не домогаются благородных леди.

Поджав губы, она так стиснула пальцы, что было странно, отчего они не ломаются.

— И н-насколько длительное?

А в самом деле, сколько нужно времени, чтобы выплатить такой огромный долг? Сколько времени держать ее в качестве своей любовницы, чтобы удовлетворить свое желание? Сколько дней, недель и месяцев ему потребуется, чтобы насытиться этой редкой, необычной красотой, пока ее обаяние не начнет тускнеть? Пока ему не надоест, что неизбежно произойдет, и он перестанет ее вожделеть?

Какую цену назначить за добродетель леди?

Разумеется, женщины низших классов постоянно продают свое тело, чтобы заработать несколько шиллингов на хлеб и крышу над головой. Но эта женщина не шлюха. Она не будет голодать и не замерзнет в глухом переулке, если не отдастся ему.

И тут осознание того, о чем он размышляет, разозлило Пендрагона. Что, ее братец так ей дорог? Неужели спасение молодого графа от финансовой и социальной катастрофы стоит того, чтобы отдать себя буквально в руки незнакомого ей до сегодняшнего дня мужчины?

— Прежде чем я обдумаю все подробности, — вслух произнес Дракон, — объясните мне, миледи, почему вы готовы пойти на это?

Глаза ее сверкнули.

— Я уже сказала почему. Я должна помочь своей семье.

— Вашему брату в первую очередь. Он что, действительно стоит такой цены? Даже если я приму вас в дело, если можно так выразиться, что ему помешает спустить свое состояние после того, как этот долг будет выплачен? Где гарантии, что ваш благородный жест не окажется напрасным, если в будущем он снова растратит деньги?

— Гарри пообещал мне, что больше никогда не будет играть в азартные игры, и я ему верю. Он несчастен и раскаивается, и это убедило меня, что урок пошел ему впрок. Он вовсе не испорченный молодой человек, скорее — просто сбившийся с пути.

— Долговые тюрьмы полны такими людьми, которые когда-то считались хорошими.

— Гарри в самом деле хороший, — заступилась она за брата. — Кроме того, пострадает не только он. У меня есть младшая сестра. Ей семнадцать, и через несколько недель она должна начать выходить в свет. Я опасаюсь поставить ее в неловкое положение, тем более не хочу, чтобы ей пришлось выходить замуж ради денег. Я хочу, чтобы она могла любить мужчину, за которого выйдет, и восхищаться им, а не чувствовать себя обязанной обвенчаться, чтобы пополнить семейные сундуки.

Как сделала когда-то сама Джулианна? Неужели ее вынудили выйти замуж не по своему выбору? Она слишком молода, чтобы быть вдовой, моложе его самого, а ему тридцать пять. Двадцать семь, двадцать восемь, прикинул он. Женщина в самом расцвете, и впереди у нее еще много развлечений и приятных встреч.

Хоторн.

Пендрагон смутно припомнил, что слышал о владельце собственности под таким именем. Имуществоперешло к какому-то дальнему родственнику, когда старый лорд умер, не оставив наследника мужского пола. Неужели она — его вдова? Если так, то муж был старше на несколько десятков лет.

Рейф посмотрел на нее долгим взглядом, чувствуя, как ноет тело от желания попробовать леди на вкус, и вдруг удивился — ас чего он вообще начал с ней спорить? Если женщина готова предложить себя в обмен на долг Аллертона, кто он такой, чтобы отговаривать ее?

И все же — стоит ли шанс уложить ее к себе в постель тридцати тысяч фунтов? Много лет назад он бы твердо, хотя и с сожалением, сказал «нет». Ему бы пришлось сказать «нет». Но сила воли и упрямая решимость преуспеть помогли ему превратиться в богатого человека. Очень богатого человека, который, если придется выбирать, легко может себе позволить делать именно то, что ему хочется.

Так что, поддаться соблазну?

Бог свидетель, он ее хочет. Тело просто изнемогает от сильного желания. Аж скулы сводит. Пендрагон не мог припомнить, чтобы так сильно хотел женщину. В ней есть что-то, что привлекает его на первобытном, природном уровне.

Он представил, каково это будет — обнимать ее, целовать эти мягкие, спелые, как вишенки, губы, прижимать ее нагое тело к своему и погружаться глубоко-глубоко в ее влажное тепло.

«Назовите свои условия», — сказала она. Достаточно назвать условия, и у него появится отличная возможность проделывать с ней все это.

— Шесть месяцев, — отрывисто бросил он.

— Шесть? — Ее темные глаза округлились.

— Да, шесть. Пять тысяч фунтов за месяц, до тех пор пока долг не будет выплачен. Это исключительно щедрое предложение, заверяю вас. Большинство любовниц и доли этого не получают.

Леди Хоторн снова потупилась.

— Значит, вот кем я буду, — негромко пробормотала она. — Вашей любовницей?

— Мне это кажется наиболее подобающим и наименее оскорбительным названием для того, что мы с вами обсуждаем. — Ему срочно требовалось отвлечься, и он провел большим пальцем по гладкому краю серебряного ножа для вскрытия писем. — Я хочу вас не менее трех раз в неделю. В обычных обстоятельствах я бы поселил вас в доме, куда мог приходить в любое время. Но полагаю, в данном случае это невозможно.

Голова ее дернулась кверху, в глазах снова полыхнул огонь.

— Нет. Ни один из моих знакомых никогда ничего об этом не узнает. Вы поклянетесь, что не обмолвитесь и словом о нашей договоренности никому, в особенности моему брату или любому из его приятелей.

— И вы считаете, что ваши тайные отношения с плебеем вроде меня останутся в полном секрете? И даже слух не просочится?

В лице Джулианны мелькнула тревога, словно она испугалась, что Пендрагон откажется от своего предложения из-за ее требования.

— Речь идет не только о моей репутации! — воскликнула она. — Я обязана думать о сестре. Не хватало, чтобы мои поступки ее запятнали. Вы же понимаете, даже намек на скандал уничтожит все ее шансы в обществе.

Да, подумал Рейф, он понимает. Аристократы, когда доходит до выбора, могут быть злобными и ядовитыми, как змеи, в особенности по отношению к своему классу. И особенно по отношению к женщинам, если почувствуют, что те нарушили установленные светом правила приличия.

— Не волнуйтесь, — заверил он леди Хоторн. — Никто никогда не узнает. У меня тоже есть репутация, и я хорошо известен своим тактом и осмотрительностью в любом вопросе. Это будет только нашим личным делом, и больше ничьим.

Джулианна облегченно выдохнула и снова постаралась подавить дрожь, то и дело охватывавшую ее.

«Ради всего святого, что я такое делаю?» Она задавала себе этот вопрос снова и снова. Неужели она действительно сидит здесь напротив убийственно хладнокровного мужчины и обсуждает с ним, как лучше обменять свое тело на долг Гарри? Брат был бы вне себя от ярости и, бесспорно, категорически запретил бы ей это. Но что еще она может сделать?

Со дня смерти матери Джулианна, которой тогда было всего одиннадцать лет, заботилась о своих младших брате и сестре и стала для них скорее матерью, чем старшей сестрой. В мире у нее не осталось никого, кроме них. Она не может бросить их сейчас, несмотря на величину жертвы.

— Хорошо, — пробормотала она. — Остается решить, где и когда. Хоть я и вдова, все равно не могу уходить и приходить, когда мне заблагорассудится. Придется встречаться тогда, когда моего отсутствия никто не заметит. Может быть, после обеда?

И мучительно покраснела. Как унизительно! За все годы брака она никогда не вступала с мужем в интимные отношения в другое время суток, кроме ночи.

— Это меня устраивает. Я пересмотрю свое расписание. Что до места, у меня есть на примете кое-что. Я подумаю и дам вам знать. Но вам придется сообщить мне свой адрес, чтобы я мог отправить к вам посыльного. Разумеется, осторожно.

В некотором оцепенении Джулианна назвала свой адрес на Аппер-Брук-стрит, только сейчас полностью осознав, что делает. Неужели она и вправду согласилась на этот постыдный план? С каждым произнесенным словом, с каждой прошедшей секундой он становился все реальнее.

Словно жесткий кулак стиснул ее желудок. Джулианну замутило. Она держалась только невероятным усилием воли. Больше всего ей хотелось вернуться в ждущий ее экипаж и помчаться в свой безопасный и уютный дом.

Дом… теперь Дракон знает, где она живет. Она пришла, чтобы предложить ему свои драгоценности, а предложила себя.

— Осталось обсудить последний вопрос, — произнес Пендрагон своим низким бархатным голосом, от которого ее бросило в дрожь. — Вероятность того, что вы забеременеете.

Джулианна замерла. Услышанное ее так шокировало, что она на какое-то время лишилась дара речи. Он продолжал:

— Я сделаю все возможное, чтобы предотвратить это. Существует несколько доступных способов, но нужно признать, что ни один из них не является вполне надежным. Вам тоже следует принимать меры предосторожности — травы и все такое. Таким образом мы оба сократим вероятность нежелательных последствий нашей связи. Видит Бог, меньше всего я хочу, чтобы в этом мире появился еще один бастард.

Он что, незаконнорожденный? Какое странное замечание! Джулианна вспомнила, как он назвал себя плебеем. Что ж, многие мужчины его круга появляются на свет вне брака. Если это и так, ей-то какое дело?

Она подавила вздох. Джулианна определенно испытывала облегчение. Она хотела забеременеть от Пендрагона не больше, чем он желал зачать ей ребенка.

— Вы можете не беспокоиться, мистер Пендрагон, — отозвалась Джулианна, снова обретя голос. — Ребенка не будет.

Он нахмурился:

— Это почему же?

— Потому что я бесплодна. — Она отвернула голову к окну и невидящим взором уставилась на бледный столб света, отражавшийся в стекле.

— Вы уверены?

Мучительно смутившись от того, что приходится обсуждать такой деликатный, интимный вопрос, Джулианна резко повернула голову обратно:

— Совершенно уверена. За пять лет супружества я так и не смогла зачать.

— Стало быть, мы договорились?

Его холодные зеленые глаза смотрели на нее, как смотрит на свою жертву пантера. Крупный, в высшей степени мужественный, он подавлял Джулианну, несмотря на разделявшее их расстояние. Она с трудом подавила дрожь, остро ощущая его так, как никогда в жизни не ощущала мужчину.

Неужели она и вправду готова отдать себя в его власть? Джулианна содрогнулась в душе. Каково это будет — позволить ему прикасаться к себе, целовать себя, дать ему право овладеть ее телом? Сердце тревожно заныло. Это всего лишь на шесть месяцев, напомнила она себе. Ради семьи она готова выдержать все, что угодно.

— Да, — негромко пробормотала Джулианна. — Мы договорились.

Он наклонился еще ближе:

— Скрепим сделку поцелуем?

— Нет! — вскрикнула она, вскочив с кресла. — Сегодня никаких поцелуев не будет!

Пендрагон засмеялся. Ямочки на щеках сделались глубже, и он стал еще красивее, чем раньше.

— Значит, мне придется утешаться фантазиями до нашего следующего свидания.

Перегнувшись через стол, он взял в руки гроссбух в дорогом кожаном переплете и распахнул его. Проведя пальцем по странице, остановился на какой-то записи в середине.

— Лорд Аллертон должен заплатить по своим обязательствам в следующий четверг. Надеюсь, среда будет подходящим днем, чтобы начать выполнять наше соглашение?

Так скоро? Джулианна пришла в ужас. Ей остается всего лишь восемь дней, чуть больше недели для того, чтобы свыкнуться с шагом, целиком меняющим всю ее жизнь. А когда она встанет на эту дорожку, обратного пути не будет.

А с другой стороны… неделя, месяц, год — какая разница? Не важно, сколько у нее будет времени, — его все равно не хватит. Время не поможет ей легче принять эту сделку.

— Очень хорошо, — согласилась она, чтобы не успеть струсить. — Пусть будет следующая среда.

Рейф кивнул.

— А что насчет вашего брата? Что вы ему скажете?

О Боже! Гарри.

— Я что-нибудь придумаю, — произнесла Джулианна. — Что-нибудь такое, что не вызовет у него возражений. Что-нибудь, во что он поверит.

Она встала, обрадовавшись, что визит подошел к концу, хотя ноги подкашивались.

— Что ж, час уже поздний, я должна идти. Буду ждать вашего письма.

— Вы скоро получите его.

Он накинул на Джулианну накидку и положил широкие ладони ей на плечи.

— Если вы не придете к часу дня в следующую среду, — пробормотал он, почти касаясь губами ее уха, — я буду считать, что вы передумали и разорвали соглашение. В этом случае условия ссуды вашего брата, включая дату выплаты, остаются неизменными. И хорошенько обдумайте ту ложь, которую ему преподнесете, если не хотите, чтобы она вас терзала.

Джулианна вырвалась и резко повернулась, оказавшись лицом к лицу с ним.

— А как насчет вас, сэр? У меня нет ничего, кроме вашего слова, и хотя я бы предпочла записать условия договора, кому я буду их показывать, если вы решите обмануть меня? Откуда я знаю, что вы выполните условия сделки и освободите моего брата от обязательств, когда это… соглашение подойдет к концу?

Челюсти его напряглись, глаза под набрякшими веками засверкали.

— Вы этого не знаете. Но хотя я не могу назвать себя джентльменом, я тем не менее человек слова. Дотех пор пока вы выполняете условия нашего соглашения, я буду делать то же самое. Никаких фокусов. Никаких обманов. Доверять мне или нет — решать только вам. Я даю вам свое разрешение забыть этот день и позволить вашему брату самому разбираться с собственными долгами. Всего хорошего, леди Хоторн. У меня еще много дел.

— До среды, мистер Пендрагон, — негромко произнесла Джулианна. — Не трудитесь звонить своему человеку, я выйду сама.