17

Мама всё время в тревоге за Эльвиса, говорит она.

У детей не должно быть никаких тайн от родителей. Дети не имеют права что-либо скрывать, особенно от мамы. А не то как же маме им помочь, если дело вдруг примет скверный оборот?

— Не надо мне помогать, я сам справлюсь! — говорит Эльвис.

А маме он напоминает маленького бурого бычка, которого она видела когда-то в детстве, — с ним тоже не было сладу.

Маме никак не удаётся выспросить у Эльвиса разные подробности, когда он возвращается домой из школы.

«Ну что, Эльвис, как дела в школе?

Какие у вас сегодня были уроки?

Что тебе сказала учительница?

А с кем, собственно говоря, ты дружишь?

Послушай, а кто отец вон того мальчика? А мама у него красивая? Ты ни разу не заходил к нему домой? А какая у них машина? А дача у них есть? А цветной телевизор?

А почему ты не дружишь с таким-то? Или, ещё лучше, с таким-то?

Да, кстати, почему ты никогда не приглашаешь к себе приятелей? Я была бы рада с ними познакомиться. Ты же знаешь, мы всегда разрешаем тебе приводить друзей. Я напеку булочек, угощу твоих мальчиков! Разве не весело будет?»

Неужто Эльвис не понимает: мама хочет знать, с кем он проводит время, ведь он так часто задерживается после школы. Не дура же она, в конце концов, ясно, что он заходит к кому-то домой. Кто же этот неизвестный приятель? У кого он часами торчит каждый день?..

И вот как-то раз, только он переступил порог, Эльвис услышал:

— Ага, значит, ты, Эльвис, водишься с Аннарозой Петтерсон! Тётя Сиван сегодня мне рассказала!

Эльвис отвернулся и не стал отвечать. А мама продолжала:

— Я хочу знать, правда ли то, что сказала мне тётя Сиван. Ты у Аннарозы Петтерсон торчишь каждый день? Отвечай: да или нет?

Но Эльвису очень не хотелось, чтобы сейчас начался долгий разговор про Аннарозу, и потому, приняв равнодушный вид, он взял печенье и сунул его в рот. И зачем только мама спрашивает? Раз уж она всё узнала!

— Ах, так, значит, тебе даже стыдно признаться, что ты с ней дружишь! — восклицает мама, впившись в Эльвиса взглядом.

— Нет! — пылко возражает Эльвис.

Что всё это значит? Чего ему стыдиться?

Сейчас он услышит — чего.

Ну конечно, говорит мама, ничего другого и нельзя было от него ожидать, Эльвис безошибочно отыскал единственного человека в классе, с которым ему никак не стоит водиться. Уж конечно, маме следовало бы это предвидеть. Ну и дура же она, что раньше не догадалась.

Эльвис не понимает… Что такое известно маме про Аннарозу? Разве мама с ней знакома?

— Нет уж, благодарю, я не завожу знакомств среди людей этого сорта! — говорит мама.

Ну что ж! В таком случае мама ничего и не должна говорить про этих людей!

— Нет нужды откусывать от тухлой колбасы, чтобы ощутить вонь, — говорит мама.

И тут Эльвис услышал, с какими людьми он подружился.

Это нестоящие люди. У мамаши — куча детей, которых она рассовала по разным местам и отдала в чужие руки. Она не умеет вести себя как порядочная. И бабушка была точно такая же. Так что Аннароза никак не может получить приличное воспитание, за ней никто не смотрит. В доме нет никакого порядка. Если Эльвис хочет себя погубить, что ж, пусть по-прежнему захаживает в этот дом.

А в том доме царят безобразные нравы. Ночами напролёт устраиваются попойки, стоит такой шум, что соседи не могут уснуть. И Аннароза тоже в этом участвует, словом, сам понимаешь, что может получиться из такого ребёнка!..

Тут Эльвис прервал её. Уж о чём, о чём, а об этом он знает больше мамы. Аннароза ни в каких пирушках не участвует!

— Она тогда спит в комнате у прабабушки! — говорит он.

Широко раскрыв глаза, мама уставилась на Эльвиса.

— Вот как! Значит, ты знаешь, какие порядки в том доме, и всё равно считаешь возможным дружить с этой девочкой? — говорит мама. — Значит, дело обстоит ещё хуже, чем я думала!

— Конечно, знаю, какие порядки, раз мы с ней дружим! — отвечает Эльвис. — Они хорошие люди!

Всё это ложь, что мама только что наговорила, ложь, сплетни и вообще — чепуха. Эльвис просто в ярость пришёл от её слов.

— Знаешь, Эльвис, детка, я всё же полагаю, что тётя Сиван лучше тебя разбирается в таких делах! — насмешливо произносит мама.

Тут Эльвис больше уже не мог сдержаться.

— Сплетницы вы! Сплетницы! — крикнул он.

Это была та капля, которая переполнила чашу маминого терпения. Мама мигом затолкала Эльвиса в спальню и сказала, что в наказание сегодня не пустит его гулять. И ещё она сказала, что запрещает ему водиться с Аннарозой, но Эльвис тут же решил, что не станет её слушаться.

— Раз так — я запрещаю тебе водиться с тётей Сиван! — закричал Эльвис. — Стоит тебе с ней поговорить, и ты делаешься злючкой!..

Мама расплакалась: почему Эльвис с ней так невыносимо груб? И когда папа вернулся с работы, мама всё ему рассказала.

Хотя папа в душе с ней не согласен — это по всему заметно, он для вида всегда поддерживает маму, чтобы она не рассердилась ещё больше. Так очень даже часто бывает. Папа только и говорит:

— Слыхал, что сказала мама, Эльвис?

— Ну разве не характерно, — негодует мама, — когда он наконец-то начал играть со сверстниками, то выбрал такую девчонку, с которой никто другой не хочет водиться! Почему Эльвис не играет с мальчиками, кажется, это было бы куда естественней?

— Конечно! Слыхал, Эльвис, что мама говорит? — снова повторил папа.

Чтобы положить конец попрёкам, Эльвис пообещал, что завтра же начнёт играть с мальчиками из своего класса.

И уже на другой день привёл к себе домой целую ватагу мальчишек…

— Пойдём ко мне в гости! — говорил он всем подряд после уроков.

И все, кто только мог, пошли в гости к Эльвису, и гостей оказалось довольно много.

Ну уж теперь мама будет довольна, думал Эльвис, когда увидит, сколько приятелей он привёл…

Мама поначалу несколько растерялась, когда Эльвис явился домой с ватагой мальчишек. Столько булочек, чтобы хватило всем, у неё припасено не было! Но всё же мама быстро нашлась и приветливо поздоровалась со всеми мальчиками. Потом, прихватив с собой собачку, она побежала в магазин — купить ещё булочек. А по дороге она встретила двух-трёх знакомых тётенек, с которыми ей надо было поговорить, так что она довольно долго не возвращалась домой.

А Эльвис тем временем водил мальчиков по квартире и показывал им свои владения. Так обычно поступает мама, принимая гостей, ранее не бывавших у неё в доме.

Конечно, в душе Эльвис считал, что смотреть квартиру — скука смертная, но он не мог придумать, чем занять мальчиков. Он ведь не привык принимать гостей.

И стоило одному мальчишке сказать, что ему очень понравился игрушечный автомобильчик, как Эльвис тут же объявил:

— Возьми его себе!

Мальчик поколебался — уж очень хороший был автомобильчик, сам бы он ни за что такой не отдал…

— Нет, бери его себе! Мне он не нужен! — заявил Эльвис и протянул ему машину.

Спустя минуту другому мальчику понравился другой автомобильчик.

— Возьми себе! — тут же отозвался Эльвис.

После этого всем ребятам очень уж стали нравиться игрушки Эльвиса. И всякий раз повторялось то же самое. Так Эльвис раздарил все свои игрушки, одну за другой. Случалось, кто-то из ребят спохватывался, не зашло ли дело слишком далеко, но Эльвис стоял на своём и твердил: что обещано — то обещано, и заставлял мальчика брать подарок.

Эльвис раскраснелся, щёки у него пылали, может, он и сам толком не понимал, что делает, но ему так нравилось дарить, что он не мог удержаться.

Он и сам не ожидал, что осмотр квартиры примет такой оборот.

Только когда дело коснулось вещей Юхана, Эльвис призадумался. Нет, эти вещи он не может отдать. Вещи эти словно бы по-прежнему принадлежат Юхану, а у него, у Эльвиса, они лишь на хранении. Словно это общие игрушки— его и Юхана. И Эльвис их никому не отдаст.

— Это Юхана игрушки, — сказал он мальчикам, и они сразу поняли, что это значит. Они осторожно брали игрушки с полки и так же бережно клали назад.

Дети всегда чувствуют, что можно, а что нельзя.

Вот, например, копилка в облике поросёнка. Хоть поросёнок и стоял на самом верху шкафа, мальчики сразу сообразили, что его можно заполучить.

Они показали на поросёнка.

— А это чья копилка? Твоя?

Эльвис проворно слазил за поросёнком, снял его со шкафа и поставил на кухонный стол.

Один из мальчиков взял его в руки, встряхнул и прислушался.

— Ох, тяжёлая какая, совсем полная!

— Это всё твои деньги?

Ребята уставились на Эльвиса. Сколько денег у него! У них даже глаза заблестели.

— А ты их считал?

Нет. Не считал. Он понятия не имеет, сколько там денег…

Поросёнок пошёл по рукам. В нём громко звенят монетки. Все ребята глядят на Эльвиса, но никто не произносит ни слова.

Но Эльвис всё равно понял их. И принёс ножик…

Скоро монетки покатились по столу. А оттуда посыпались на пол.

Мальчики кинулись их подбирать. Они помогли Эльвису собрать все монетки до единой. Но когда они протянули ему монетки, Эльвис только и сказал:

— Нет, не надо! Возьмите их себе!

Ребята заколебались. Всё же деньги есть деньги!

— Нет, берите! Мне они не нужны!

— Может, посчитать деньги? — сказал кто-то из ребят.

— Нет! Не надо считать!..

Эльвис раздал ребятам все деньги. А тем, кто не хотел брать, насильно совал монетки в карман. Ребята вяло сопротивлялись. А Эльвис разошёлся, разгорячился. Как весело дарить!

Пустую копилку Эльвис поставил назад, на шкаф. Теперь в ней не скоро так празднично зазвенят монетки. Пустой поросёнок молча стоит на шкафу. А всё же Эльвису кажется, что теперь он глядит веселее прежнего. Теперь ведь есть надежда, что поросёнка полюбят ради него самого, просто так, а не только из-за денег…

Вдруг Эльвис спохватился, что ему больше нечего показывать ребятам. Он оглянулся кругом. Да, правда, он уже всё им показал.

— Скоро мама принесёт булочки, — посулил он.

Да, понятно… Мальчики стали опасливо поглядывать на дверь.

— Знаешь, мне пора домой! — сказал один.

— И мне тоже! — сказал другой.

— И мне!

— А разве вам не хочется булок? — спросил Эльвис. — И фруктового сока?

Нет, отвечали мальчики, есть что-то не хочется… К тому же скоро пора обедать… Мама, пожалуй, уже заждалась…

Да что там, им надо сию минуту бежать домой. Всем, всем!

— Ну что ж, пока! — сказал Эльвис.

Он стоял у окна и долго махал им рукой.

Он и сам видит, что они изо всех сил торопятся домой — мигом разбежались в разные стороны. Понятно, думает Эльвис, он по собственному опыту знает, каково опаздывать к обеду!

Сразу же после ухода мальчиков пришла мама с огромным кульком в руках.

— Куда же подевались все мальчики? — удивилась она.

— Они уже ушли домой, — развёл руками Эльвис.

— Надеюсь, они скоро вернутся? — спросила мама. — Я немножко задержалась. Не знала я, что мальчики так спешат!

— Нет, они уже не вернутся. Они пошли домой! — снова развёл руками Эльвис.

— Такой странный вид у тебя! Чем вы, собственно говоря, тут занимались?

Мама оглядела квартиру.

— Кажется, не только гости исчезли, но ещё и многое другое! — подозрительно сказала она. Потом, обойдя квартиру, она — одну за другой — обнаружила все пропажи.

Один лишь Эльвис никуда не пропал. Как сидел на кухне, так там и остался. И весь будто оцепенел.

Он слышал, как испуганно вскрикивала мама, обнаружив очередную пропажу. Но это его не трогало.

— Ты, Эльвис, начисто лишён инстинкта самосохранения! — сказала мама.

Сначала он не обратил на это никакого внимания — одним непонятным словом больше — только и всего.

Но потом мама сквозь слёзы принялась повторять это слово ещё и ещё. Так что под конец он хорошо его запомнил.

«Инстинкт самосохранения» — это значит что-то такое, чего он, Эльвис, начисто лишён. А нужен этот инстинкт каждому, чтобы уметь жить. Так что же это всё-таки такое?

Когда он услышал это странное выражение, ему почему- то вспомнился торт «Наполеон».

Торт «Наполеон» дома едят по праздникам. Он очень вкусный, хотя и слишком уж сытный. «Инстинкт самосохранения»— это звучит так же важно и сытно.

Как же раздобыть эту штуку?

Эльвис прыснул.

Интересно, люди сами дома выпекают этот «инстинкт» или же заказывают в кондитерской?

— Ничего смешного, — мрачно говорит мама, укладывая булки в полиэтиленовый мешочек. — Когда человек лишён инстинкта самосохранения, это весьма прискорбно! Как ты будешь жить, Эльвис, просто не представляю себе…