"100 дней в кровавом аду. Будапешт — «дунайский Сталинград»?" - читать интересную книгу автора (Васильченко Андрей Вячеславович)

Глава 4 Второе советское наступление на Будапешт — Эрчи и Хатван

Как Сталин, так и члены советского Генерального штаба были очень недовольны неудачами частей 2-го Украинского фронта. Особое недовольство вызывал тот факт, что 2-й Украинский фронт, являясь сильнейшим по своему снабжению, весьма медленно продвигался вперед. В то же самое время части 4-го Украинского фронта находились в худшем положении. С августа 1944 года они смогли продвинуться лишь на 200 километров. На тот момент 4-й Украинский фронт проходил по линии Чоп — Надьмихай — Хомонна — Карпаты. Чтобы активизировать действия на данном участке, советское командование послало туда маршала Тимошенко. Для координации действий был привлечен также маршал Толбухин, командующий 3-м Украинским фронтом, его части в тот момент находились в Сербии. До этого времени не предполагалось, что части 3-го Украинского фронта будут принимать хоть какое-то участие во взятии Будапешта. Из-за неудач командования 2-го Украинского фронта, а также по ряду других политических причин дальнейшее продвижение на Балканах было приостановлено. Не стоило сбрасывать со счетов сталинскую практику искусственного культивирования соперничества между отдельными полководцами.

Маршал Толбухин

24 ноября маршал Тимошенко подготовил следующее сообщение: «2-й Украинский фронт является одним из сильнейших фронтов. Он обладает огромным потенциалом, позволяющим разгромить обороняющегося врага. Но, несмотря на это, в последнее время он не смог записать на свой счет никаких значительных успехов. По моему разумению, основные причины безуспешности предпринятых действий кроются в следующем:

1. Командование, предполагающее для обретения победы весьма относительный перевес, старается одновременно Разгромить вражеские группировки на нескольких направлениях (Мишкольц, Эгер, Хатван)

2. Данные устремления… ведут к раздроблению боевой мощи, в результате чего наши части не могут противопоставь врагу реальный перевес в боевой силе. В итоге, например, основная воинская группировка фронта (27-я, 53-я армии и 7-я гвардейская армия), включающая в себя 24 стрелковых дивизии, 3 механизированных и 1 танковый корпус, а также 2 кавалерийских корпуса, оказалась сосредоточена на нескольких направлениях:

а) на мишкольцском направлении, на участке фронта шириной в 50 километров сражается 27-я армия в составе 8 стрелковых дивизий;

б) на эгерском направлении, на участке фронта в 45 километров воюет 53-я армия в составе 7 стрелковых дивизий;

в) близ Хатвана действует 7-я гвардейская армия в составе 9 стрелковых дивизий. На том же самом участке 3 механизированных корпуса, 2 кавалерийских корпуса и 1 танковый корпус.

Пехотные части равномерно распределяются по направлениям между соответствующими армиями. Определенный перевес наблюдается лишь у 7-й гвардейской армии, которой приданы части группы Плиева, 2-го и 4-го механизированных корпусов. Но в силу продолжительных боев против превосходящих сил противника как группа Плиева, так и механизированные корпуса пребывают в ослабленном состоянии…

3. Командование частей, а также штабы частей в некоторой мере избалованы событиями в Румынии и Трансильвании, вследствие чего сотрудничество между отдельными родами войск не организуется с надлежащей тщательностью.

На основе вышеизложенного я считаю целесообразным потребовать от командующего 2-м Украинским фронтом следующего:

I. Он должен пересмотреть все свои предыдущие решения и сформировать воинские группировки, которые бы, обладая абсолютным перевесом, нанесли удар по врагу в двух местах:

а. В качестве основного направления — Хатван и Балашшадьярмат.

б. В качестве второстепенного направления — Мишкольц».

Почти сразу же после представления этой докладной записки Толбухин получил задание начать военные действия на территории Венгрии. Уже в середине октября 1944 года он получил задание после освобождения Белграда не двигаться дальше на запад, а срочно перемещаться в северо-западном направлении. Согласно планам командования 3-го украинского фронта его части должны были поставить под угрозу «трансдунайскую» алюминиевую индустрию и нефтяные месторождения Венгрии. В дальнейшем части 3-го Украинского фронта должны были двигаться на Вену или участвовать в захвате Будапешта. В качестве подкрепления 3_му Украинскому фронту 18 октября 1944 года была придана 4-я гвардейская армия, которая до этого располагалась в Галиции. 9 ноября части под командованием маршала Толбухина заняли исходные позиции на Дунае близ города Кишкёсег. В результате успешного продвижения в данном направлении советские части смогли выйти к Будапешту с юго-запада, охватив в итоге город уже с трех сторон. Успех наступления частей 3-го Украинского фронта был во многом предопределен тем, что Малиновский был вынужден передать в его распоряжение 31-й гвардейский стрелковый корпус и 5-й кавалерийский корпус. В данной ситуации позиции 3-го Украинского фронта находились в южной части венгерского Дуная, неуклонно продвигаясь на запад от Будапешта.

Ставка приняла в расчет предложения Толбухина относительно роли Малиновского и сосредоточила в направлении Хатван — Карпаль 6-ю танковую армию, 7-ю гвардейскую армию, два моторизованных, столько же кавалерийских и один танковый корпуса, к которым было добавлено два заново сформированных артиллерийских дивизиона. В итоге прорыв участка фронта шириной всего лишь в 8 километров планировался первой волной силами 6 дивизий. Вслед за ними шла вторая волна, которая состояла из 2 пехотных и 2 артиллерийских дивизий. При этом для прорыва вражеской обороны предполагалось использовать 510 танков и 2074 орудия. Вследствие подобной концентрации войск на каждый километр данного участка фронта приходилось в среднем по 260 орудий и минометов, 4000 пехотинцев и 64 танка!

Окружение Будапешта с юга. Форсирование Дуная войсками маршала Толбухина

53-я армия совместно с 7-й армией вышла на участок Фронта шириной 7 километров. Здесь предполагалось пустить в дело 4 дивизии и 700 орудий и гранатометов. Не меньшие силы были сосредоточены в направлении Мишкольца. Теперь Малиновский с полным основанием мог надеяться на то, что в этот раз его частям удастся в течение нескольких дней достигнуть Айпельталя, а затем Ваца, откуда открывались позиции не только для штурма Будапешта, но и дальнейшего продвижения на запад.

В конце ноября стало ясно, что за несколько дней части, находившиеся под командованием Толбухина, смогли без проблем захватить почти всю юго-восточную Венгрию, чтобы выйти к Будапешту с юго-западного направления. При этом можно предположить, что Малиновский, который штурмовал венгерскую столицу с восточного направления, вовсе не намеревался хоть с кем-то делить славу за взятие Будапешта. Только этим можно объяснить тот факт, что предпринималось весьма рискованное и поспешное форсирование Дуная силами 2-го механизированного корпуса и 46-й армии. В тогдашнем положении это был абсолютно бесполезный шаг. В данной ситуации было только одно объяснение — Малиновский хотел, чтобы его части вошли в Будапешт раньше тех частей, которыми командовал Толбухин. Тем временем части 3-го Украинского фронта продвигались вперед на север очень быстро, приблизительно по 10–20 километров вдень. 1 декабря 1944 года они взяли Сексард и Пакш. 2 декабря они форсировали Дунай чуть южнее Дунафёльдвара, причем форсирование произошло не в одном месте, а почти по всей ширине фронта. Если принимать во внимание тот факт, что западные территории Венгрии не имели фактически никакой обороны, то части под командованием Толбухина прошли бы по ним как нож сквозь масло. Выход к юго-западным окраинам Будапешта был вопросом нескольких дней.

Но между тем 4 декабря 1944 года Малиновский отдал приказ 46-й армии, которая должна была начать боевые действия к югу от Будапешта. В пространстве Сазхаломбатта — Эрчи немецко-венгерская группировка имела достаточное количество времени для подготовки обороны. Советское форсирование Дуная на этом участке началось без какой-либо артиллерийской подготовки. О кровавых жертвах этой неподготовленной операции можно было позже прочитать в изобилии подаваемых представлениях на награждение.

«Около полуночи 4 декабря понтон сержанта Смирнова перевозил на правый берег штурмовую группу и два орудия. По мере форсирования в понтон попал снаряд. В ногу Смирнова попало два осколка, четыре гребца были контужены. Несмотря на это, штурмовая группа и орудия были доставлены на другой берег. По пути назад рядом с понтоном разорвался снаряд, Смирнов был ранен вторично. На тот момент из его команды невредимыми оставалось лишь два человека. Тяжелораненый Смирнов продолжал отдавать приказы, но когда понтон достиг левого берега, то он скончался».

Прекрасно простреливаемая местность стала причиной того, что при форсировании было уничтожено почти 75 % понтонов и лодок. Некоторые из рот и батальонов были уничтожены полностью. Оставшиеся в живых тонули посередине полузамерзшей реки. Несмотря на огромные потери, вечером 5 декабря советским частям удалось создать на правом берегу Дуная четыре небольших плацдарма. Но почти все они были почти тут же уничтожены немцами, которые незамедлительно предприняли серию контратак. Из всех плацдармов советские части смогли удержать лишь окрестности берега близ Эрд-Офалу. 6 декабря было проведено новое форсирование реки. На этот раз советским частям удалось закрепиться на семи участках. При этом им пришлось идти в буквальном смысле слова по трупам своих товарищей. Первые подразделения Красной Армии, высадившиеся на правом берегу, были полностью выкошены плотным немецким пулеметным огнем. Многие из красноармейцев были вынуждены выпрыгивать из продырявленных пулями и осколками лодок и с оружием вплавь добираться до берега в ледяной воде.

Потери Красной Армии изумляли даже ее противников. Дозволю себе привести отрывок из дневника венгерского полковника Эмиля Томка: «Когда в первой половине дня прибыл в северный район, то моему взгляду предстала дикая картина. Наша артиллерия беспрерывно расстреливала русских, пытавшихся переправиться через реку. Их утюжили и немецкие бомбардировщики. Из нашей округи по ним палило три миномета. Но несмотря ни на что, русские продолжали форсировать реку. Группы советских солдат перевозили не только на лодках, но и даже на паромах. Я видел, как в небольшую баржу, до отказа забитую людьми, попала немецкая авиабомба — суденышко тут же ушло на дно. Самое чудовищное происходило там, где берег находился в немецких руках. Немцы стреляли из пулеметов по высадившимся солдатам. Шансы на выживание их были предельно малы. Тот, кто не был сражен пулей, должен был пытаться отстреливаться, находясь по грудь в студеной воде и тине. Насмотревшись на все это, один из гусаров обратился ко мне: «Господин полковник, а что русские делают со своими врагами, если они так жестоко обходятся со своими солдатами?»

После этих боев Малиновскому было очень важно скрыть факт, что он во имя своего тщеславия в абсолютно бессмысленной акции погубил не одну тысячу красноармейцев. Для этого почти половина выживших солдат (42,7 % — в абсолютных цифрах весьма небольшая величина) была представлена к званию Героя Советского Союза. Ситуация выглядела так, что только за осуществление бессмысленной операции — форсирования Дуная в районе Эрчи звание Героя Советского Союза было присвоено 115 военнослужащим! Напомню, что всего за время Великой Отечественной войны эту награду получило около 12 тысяч человек; очевидна некоторая диспропорция.

План Малиновского предполагал, что десантные группы сначала достигнут района Будаёрша — Биа, а на третий день вступления — Пилишвёрёшвара, Сомора и Цакьера. Но опять же это были фантастические планы. Для их осуществления советской пехоте пришлось бы преодолевать в день по 20–30 километров, что было возможно только при условии отсутствия даже малейшего сопротивления со стороны противника. Но о подобном «победном марше» не могло быть и речи, так как высадившиеся на правом берегу части Красной Армии ожидал прорыв хорошо укрепленной «Линии Маргариты». Скорый прорыв этой линии обороны был сплошной иллюзией, что подтвердили последующие события. Не исключено, что Малиновский также понимал это. Не исключено, что подобные задачи были поставлены им, чтобы хоть как-то оправдать смысл кровопролитного форсирования.

Примечательно, что создать более или менее четкую линию фронта 46-й армии удалось лишь 8 декабря, то есть тогда, когда в район Эрчи по западному берегу Дуная прибыли части 3-го Украинского фронта, которым командовал Толбухин. Значительный перевес «толбухинской» воинской группировки позволил без особых проблем одержать победу над обескровленной 1-й гусарской дивизией и 271-й немецкой народно-гренадерской дивизией. Эти части от удара 6 советских стрелковых дивизий и 2 механизированных корпусов не могли спасти даже вовремя подоспевшие части 8-й немецкой танковой дивизии. В итоге Малиновский одержал пиррову победу, так как его наступление замерло в 10–20 километрах перед «Линией Маргариты».

В итоге Малиновский был вынужден передать застрявшие на западном берегу остатки 46-й армии под командование Толбухина, который готовился прорвать укрепленную линию обороны. Но советское командование ожидало несколько неприятных «сюрпризов». 8 декабря на участке фронта между Барачкой и Матонвашаром 10-й венгерский артиллерийский дивизион отбросил части Красной Армии едва ли не обратно к берегам Дуная. Во время этих боев произошел один примечательный инцидент.

Из-за суматохи одна из батарей 1-го венгерского артиллерийского дивизиона без какой-либо команды атаковала советские позиции. Командиром дивизиона был подполковник Тибор Рац, сын бывшего министра обороны Венгрии (позже он погиб во время боев в Будапеште). Все усугублялось тем, что венгерские артиллеристы нечаянно стали располагаться поблизости от советской батареи. Когда обстановка прояснилась, то венгры предприняли атаку, поддержанную собственными расчетами. Так, командир батареи капитан Шандор Ханек метким выстрелом уничтожил советское противотанковое орудие, которое в спешном порядке готовилось открыть огонь. Нападение венгерских артиллеристов было столь стремительным и неожиданным, что им в итоге удалось захватить 15 советских орудий. Поспешно развернув их, они уничтожили прямой наводкой около 250 красноармейцев. Следствием этой самовольной вылазки стал временный отказ частей Красной Армии от атак в данном направлении. Немецкие солдаты позже не раз пересказывали истории о безрассудной смелости венгерских артиллеристов.

В отличие от обстановки на юге наступление Малиновского с севера увенчалось большим успехом. Причиной этого было то, что немецкое командование для сдерживания наступления Толбухина было вынуждено перекинуть 1-ю и 23-ю танковые дивизии из-под Хатвана на южные рубежи. В итоге оборона группы армий «Юг» была ослаблена на самом критическом участке фронта.

5 декабря в 10 часов 15 минут после 45-минутной артиллерийской подготовки 8 советских дивизий атаковали позиции противника, располагавшиеся к северо-востоку от Будапешта — между Ачой и Гальгамечей. В течение первых двух часов наступления они прорвали немецко-венгерский фронт на участке шириной 12 километров. Почти сразу же части Красной Армии углубились на 6 километров, двигаясь в направлении Ваца. В образовавшийся прорыв в линии обороны группы армий «Юг» устремилась 6-я гвардейская танковая армия.

Для немецкого командования военная обстановка к северу от Будапешта почти моментально стала критической. Дело в том, что у группы армий «Юг» не было никаких резервов. К тому же было весьма сомнительно, что ее частям Удалось надолго сдерживать толбухинское наступление с юга.

Генерал Фрисснер незамедлительно стал требовать у Гудериана хоть каких-нибудь подкреплений. Главным вопросом стала проблема окружения города Иполиталеша (немецкое название Айпельталь). Дело в том, что, взяв этот город, советские танки могли без каких-либо проблем быстро достичь Братиславы (немецкое название Пресбург). В качестве срочной военной помощи выступили перекинутые из-под Эгербакта части 24-й танковой дивизии и эсэсовская бригада, которой командовал бригаденфюрер СС Оскар Дирлевангер. Данное эсэсовское формирование состояло из бывших заключенных и арестантов. Эти части почти сразу же были направлены в Айпельталь. Генерал-полковник фрисснер, который организовал смотр пришедших частей, вспоминал об этом событии в своих мемуарах: «В штабе Дирлевангера я застал странную картину. Я застал бригаденфюрера, который походил на прожженного авантюриста, в командном пункте сидящим за письменным столом. На плече его сидела обезьянка, с которой, говорят, он не расставался даже в Польше. Я убедился, что пакет с моим приказом пришел в штаб… Бригада, как мне уже намекали, напоминала дикую банду. Коммунисты, которые должны были пройти «испытание» фронтовой службы, того гляди перешли бы на сторону врага».

Несмотря на все усилия, немецкому командованию не удалось остановить советское наступление к северу от Дуная. Между северо-восточными окраинами Будапешта и Вацем в немецкой линии обороны возник изрядный разрыв. Эта «дыра» была большой проблемой для командования группы армий «Юг» — по сути, это была неразрешимая проблема. У группы армий «Юг», как уже говорилось выше, не было резервов. Любая возможная перегруппировка войск ограничивалась исключительно самим Будапештом. Немцы даже не могли снять войска с какого-то участка фронта. 6 декабря 1944 года по решению Верховного командования сухопутных войск Германии из-под Чепеля в кризисный Район Ваца была направлена моторизованная дивизия «Фельдхеррнхалле». 12 декабря за ней последовали только Что сформированный гусарский батальон, охранный батальон венгерского армейского корпуса, 4-й саперный батальон, а также один из мадьярских парашютных батальонов Эти силы могли хоть на какое-то время сдержать Красную Армию на северных подступах к Будапешту. При этом нельзя забывать, что моторизованная дивизия «Фельдхеррнхалле» понесла огромные потери и была изрядно потрепана в боях. На тот момент ее личный состав насчитывал лишь 30 % от штатной численности. В итоге самой крупной войсковой единицей, как странно это бы ни казалось, был парашютный батальон, в котором было 1300 человек.

9 декабря 1944 года пал Балашшадьярмат. В итоге левое крыло 6-й гвардейской танковой армии вышло к Дунаю в окрестностях Ваца. Возникала реальная угроза захвата Будапешта частями Красной Армии с северного направления. Боевая группа «Фельдхеррнхалле» (назвать это формирование дивизией ни у кого не поворачивался язык) вместе с частями 13-й танковой дивизии безуспешно пытались контратаковать советские позиции. Венгерскую столицу с северного направления между Дунакеси и Алагом прикрывал лишь один учебный батальон венгерской полиции. Он в буквальном смысле слова был сметен 60 советскими танками и 30-м стрелковым корпусом. Здесь произошел один интересный случай. Дело в том, что венгерские полицейские были снабжены касками французского образца. В итоге было принято решение через динамик призвать их идентифицировать себя. Сама идея, что под Будапештом оказались французские войска, была нелепой, но чем черт не шутит… Венгры, конечно же, не собиралась во всеуслышание заявлять, что они являются врагами. По прошествии некоторого времени по позициям полицейского батальона был открыт шквальный артиллерийский и минометный огонь. Во время последовавшей за артподготовкой атаки были убиты почти все венгерские офицеры. Полицейские предпочли отступить к ручью Чёмёри. За какие-то двадцать часов учебный батальон венгерской полиции потерял 70 % личного состава (и это находясь в обороне!)

В северной части «Линии Аттилы» наступающие советские части едва ли могли надолго задержать солдаты 153-и аперной роты и пара рот сил безопасности, так называемые роты «КИШКА» (кишегитё кархаталам — о них мы поговорим немного попозже). Эти крошечные силы были выбиты советскими солдатами с укрепленной линии буквально за несколько часов. Генерал-майор Гюнтер фон Папе, командующий переправленной на этот участок фронта боевой группой «Фельдхеррнхалле», отдал решительный приказ готовиться к контратаке. Расстановка здесь была следующая. Слева от «Фельдхеррнхалле» располагался один из венгерских парашютных батальонов, а справа от боевой группы находились остатки 10-й венгерской пехотной дивизии. Общие силы этих защитников были невелики: 15 танков, 200 немецких и 600 венгерских солдат. 13 декабря венгерские парашютисты должны были отбить у Красной Армии захваченные ею позиции. Несмотря на то, что на мадьяр был обрушен огонь 26 артиллерийских батарей и минометных расчетов, парашютистам все-таки удалось отбить часть своих прежних позиций. В частности, они вернули себе Фёт. В этой контратаке принимали участие также два немецких батальона (если батальонами можно было назвать группы в 28 и 42 человека) и бронетанковая рота. Но этот военный успех был настолько мизерным и незначительным, что вряд ли можно было говорить о каком-то принципиальном изменении положения на данном участке фронта. Позиции немецко-венгерского отряда были настолько слабыми, что они были выбиты из Фёта буквально на следующий же день. 14 декабря им пришлось занимать оборону значительно южнее данного поселения. Несмотря на то что венгерские парашютисты потеряли почти 43 % своего личного состава, генерал-майор Гюнтер фон Папе отдал им приказ взять в плен советского «языка». Этот приказ был успешно выполнен, в плен был захвачен офицер, служивший в штабе одной из наступавших дивизий. После этого фон Папе, желая выразить свою признательность венгерским десантникам, более тридцати из них представил к награждению Железными крестами 1-го и 2-го класса. Признавая заслуги десантников, генерал лично зачитал им текст перехваченного советского сообщения: «Срочно запрашиваю подкрепление, так как не могу выполнить поставленную передо мной задачу Враг оказывает ожесточенное сопротивление. У них что дубленая кожа? Сражаюсь в районе Фётера».