Волков Павел Иванович Ложь креационизма

В настоящее время теория эволюции, основы которой были заложены Чарльзом Дарвином, является основной. Но не может вызывать опасения тот факт, что с ростом роли религии в современной жизни поднимает голову давно отвергнутое религиозно-лженаучное течение креационизма. В качестве причин многообразия жизни на Земле оно выдвигает «единственно верную» теорию божественного творения мира и всех видов живых существ. На прилавках книжных магазинов и на ярмарках часто можно увидеть креационистские книги и брошюры, «опровергающие» в очередной раз теорию происхождения видов. Видимо, лавры Дарвина не дают покоя иным авторам, которые маются от невозможности проявить себя в чём-либо толковом. По иной версии, не всем нравится происходить от обезьяны. По телевидению (на местных кабельных каналах) можно часто увидеть креационистские передачи зарубежного производства. Следует отдать должное авторам — они сполна отрабатывают вложенные в них деньги. Продажный «учёный» с пеной у рта критикует теорию эволюции, выдвигая «неоспоримые» аргументы, подкреплённые умело подобранными видеосъёмками и наукообразным комментарием. Обилие научных терминов может заставить несведущего человека поверить словам ведущего. Книги такого рода пестрят различными фотографиями, богато пересыпаны терминами и отдельными фактами. Но что они представляют из себя на взгляд человека с образованием? Попробуем разобраться… На книжной ярмарке в Москве (в 2001 году, 9 сентября) мне удалось приобрести образец такого рода. Книга имеет многообещающее «разгромное» название: «Обман Эволюции». Автор — турецкий креационист под псевдонимом Харун Яхья. Изучив эту книгу (что само по себе было ощущением где-то между весельем (от наивности автора), негодованием (за лживость автора) и страхом (что несведущие люди могут поверить в ЭТО)), я решил проанализировать её подробно. Заранее оговорюсь — я не богослов, поэтому оставлю на суд людей сведущих и здравомыслящих уместность и толкование смысла цитат из Корана, на которые ссылается автор. Ограничусь лишь теми темами, которые я изучал в своё время в институте, а также теми, которые могу проверить (автор часто ссылается на письма и статьи различных учёных прошлого и настоящего). Постараюсь давать свой комментарий с указанием страниц русского издания «Обмана Эволюции» 2000 года. Цитаты из книги я даю дословно с сохранением речевых оборотов, стиля изложения и пунктуации источника, чтобы не быть обвинённым в искажении текста.

Первые главы книги Харуна Яхья посвящены анализу теории эволюции и причин её широкого распространения. Разумеется, в этом обвиняется марксизм, взявший теорию Дарвина на вооружение против религиозного невежества. Поскольку ничего нового и столь же масштабного, как К. Маркс или Ч. Дарвин, Харун Яхья не может нам предложить, он скромно довольствуется ролью Герострата от науки:

Страница 7:

А теперь я, Волков Павел Иванович, выпускник Естественно-Географического факультета Владимирского Государственного Педагогического Университета, окончивший учёбу в 1996 году с красным дипломом, бросаю вызов Харуну Яхья. Я хочу ответить на все нападки автора против теории эволюции, аргументируя это ссылками на литературные источники.

Страницы 13-14:

Далее автор утверждает, что гипотеза была поддержана влиятельными учёными, и только поэтому утвердилась как теория.

Относительно образования Дарвина у автора имеется резко негативное мнение. Но так ли это? Учёба в Эдинбурге (2 учебных года) и Кембридже (3 года), по признанию самого Дарвина, дала ему весьма немного. Это было связано с формальным и весьма бездарным подходом к образованию со стороны преподавателей. Но уже с юности чётко проявился интерес Дарвина к природе. Дарвин активно занимался самообразованием под руководством таких учёных, как Роберт Грант (впоследствии профессор зоологии в Лондоне), Вильям Макджиллврей (хранитель Музея естественной истории в Эдинбургском университете), Джон С. Генсло (ботаник из Кембриджа), а также энтомолог и ихтиолог Л. Дженинс, натуралист В. Юэлл, геолог Седжвик… Дарвин состоял членом студенческого естественнонаучного кружка — Плиниевского общества, занимался энтомологией, орнитологией, геологией. В 1831 году Дарвин сдал экзамен на звание бакалавра наук. Для участия в экспедиции Дарвина рекомендовал Генсло, отметив способности молодого Дарвина к наблюдению, коллекционированию и «способности отмечать всё то, что заслуживает быть отмеченным в естественной истории» (фраза из письма Генсло к Дарвину, 24 августа 1831 г.).

Поэтому плавание Дарвина на корабле «Бигл», снаряжённом правительством Великобритании, не было развлечением для скучающего аристократа, как это может показаться несведущему и плохо размышляющему человеку.

Конечно, зяблик (Fringilla coelebs) не встречается на Галапагосских островах. Там живут земляные вьюрки Geospizinae, которые как раз и отличаются разнообразием клювов. Но кроме них Дарвин увидел изменчивость в подвидах гигантских черепах, морских игуан. Он также отметил отличия местных форм каракары Polyborus galapagoensis и совы Otus galapagoensis от континентальных видов, описал и проанализировал орнитофауну и флору Галапагосских островов. В Патагонии Дарвин собрал и изучил богатую коллекцию ископаемых остатков организмов. Он проанализировал её и сравнил с современной фауной Америки. Теория эволюции базировалась также на многолетнем изучении Дарвиным изменчивости пород домашних животных. Дарвин анализировал материалы, которыми делилось с ним множество натуралистов. Его доводы отлично аргументированы наблюдениями, данными анатомии и морфологии, результатами экспериментов.

Это всё нетрудно заметить, прочитав книги «Путешествие натуралиста на корабле „Бигл“» и «Происхождение видов»... Поэтому зарождение и развитие теории эволюции надо связывать не с пресловутой «силой воображения» Дарвина, а с его умением мыслить, анализировать и искать ответы не в древних священных книгах, а в опытах и реальных фактах.

«Утопические механизмы эволюции».

Стр. 16:

Может, это просто ляпсус, но говорит об осведомлённости автора весьма красноречиво. Собственно, вся книга такая и есть.

Генетика избавила дарвинистов от «кошмара Дженкина», то есть, от теории, гласящей, что при скрещивании мутанта и нормальной особи признак будет ослабляться вдвое (подобно тому, как краска, разводимая водой, бледнеет). Дарвин считал это мнение существенным, но данные генетики опровергли такой «механизм наследования». А сложное строение живых организмов вовсе не опровергает того факта, что они произошли от более простых форм.

Жёлтая канарейка, голубой, белый или жёлтый волнистый попугайчик, пёстрая морская свинка — типичные мутанты. Но они не менее жизнеспособны, нежели их дикие предки. Такая мутация нейтральна с точки зрения физиологии. Например, канарейка с Канарских островов, где нет хищных млекопитающих, ничего не потеряет в возможностях выживания, приобретя жёлтую («канареечную») окраску вместо зеленовато-коричневой «дикой» расцветки.

Стр. 17:

Подробно этот вопрос будет рассматриваться ниже. Но я назову Ambulacetus — переходную форму между наземными копытными хищниками Mesonychia и водными китообразными.

Стр. 18:

Палеонтологических подтверждений этого «скачка» нет. Это домыслы невежественных людей.

А разве аллельные гены — не продукт мутации? Кроме того, негативная генетическая информация, привносимая в генофонд мутациями, — это тоже информация, причём новая. Но в изменяющихся условиях (например, пищи) мутация, бывшая вредной, становится нейтральной, либо даже полезной. Например, при переселении птиц в иные места обитания, лишённые хищников (на остров), изменение окраски либо недоразвитие крыльев и увеличение массы тела становятся нейтральными или способствующими выживанию признаками. Вспомните ныне вымерших дронтов (Raphus). Учёные полагают, что это сильно переродившаяся, сохранившая в облике множество птенцовых черт группа голубей. А утолщение и укорочение клюва насекомоядной птицы, невыгодное при питании мягкими насекомыми, при освоении нового источника пищи — твёрдых насекомых или семян — становится полезным. Мутации могут быть вредны в неизменных условиях. При изменении внешних условий мутация может стать адекватной и способствующей выживанию. Уродства, которые приводятся как пример вреда мутаций, являются лишь частным случаем мутации, её крайним выражением. Хохлатая курица, жёлтый или синий волнистый попугайчик, золотистая домовая мышь, чёрный или пегий сирийский хомячок, пёстрая морская свинка — их выживаемость в отсутствии хищников ничем не отличается от таковой у их диких предков. Но они — мутанты, хотя и не уроды. Упрощённое восприятие мутации как уродства — результат распространения такого элемента массовой культуры, как мультфильмы о различных «супергероях». Но пятнистая или рыжая домашняя кошка — тоже мутант.

Стр. 20:

Цивилизация существует несколько десятков тысяч лет, причём приручение животных началось 10 — 15 тысяч лет назад. А вид формируется несколько сотен тысяч, или даже миллионов лет. Но наша собака — это уже не волк (Canis lupus), а собака домашняя (Canis familiaris), корова — не тур (Bos primigenius), а корова домашняя (Bos taurus). Скажете, простая смена названий? Но в современной биологии такое возможно только в одном случае — в случае выявления очень резких различий на уровне видовых. И они появились в результате применения в искусственных условиях механизма естественного отбора. Различие здесь было только в скорости накопления признаков. Ведь в природе число потомков любой особи (в том числе и мутантной), достигших зрелости, равно примерно двум (они заменят маму и папу, умерших от старости). А в искусственных условиях число потомков особи, имеющих желанные качества, унаследованные от производителя, достигает сотен и тысяч (вспомните золотых рыбок или тёлок от элитного быка, полученных искусственным оплодотворением). Всем им обеспечены уход и возможность размножения. А проводимый людьми отбор закрепляет желаемые признаки, когда для получения потомства выбираются лучшие носители желаемого признака (то есть, в отличие от природных условий, в популяции домашних животных не идёт свободного скрещивания).

Поэтому неудивительно появление каждый год новых пород домашних животных. А разница между крайностями внутри домашнего вида животных — на уровне видовой (например, у собак, лошадей или кур спаривание между некоторыми породами невозможно чисто физически из-за разницы в размерах). Конечно, до изоляции пород одного вида на генетическом уровне очень далеко (может быть, миллионы лет), но этот показатель — не абсолют. В природе есть близкие виды, нескрещиваемость которых обусловлена не столько генетическим барьером, сколько физическими различиями. Например, виды рыб меченосцев и пецилий (Xiphophorus) не скрещиваются из-за различий в строении гоноподия — видоизменённого в орган спаривания анального плавника самцов. А многие рыбы семейства цихлид (Cichlidae) из Великих Африканских озёр имеют различия в поведении, препятствующие образованию пар. Но в искусственных условиях получены гибридные меченосцы и межвидовые, и даже межродовые плодовитые гибриды африканских цихлид. Ещё удивительнее гибриды прекрасных растений орхидей: выведены тройные (× Brassolaeliocattleya, × Vuylstekeara) и даже четверные (× Potinara) гибриды, показывающие то, что генетический барьер между видами даже в природе не всегда есть в наличии. Однако это не исключает наличия иных барьеров нескрещиваемости.

Хорошо, скажет внимательный скептик, это примеры выведения гибридов, на основе наследственного материала нескольких природных видов. Но это не доказывает происхождения одного вида от другого (хотя гибридогенез является пусть не главным, но существенным источником видообразования).

Проследить формирование нового вида в природе очень трудно — это дело нескольких тысячелетий. Но разные этапы этого процесса легко просматриваются в природе у разных видов живых существ. Вот один из примеров, рассказанный Ш. Браунли в журнале «U. S. news and world report»:

Согласно этой модели, животные, которые становятся во взрослом состоянии добычей хищников, должны эволюционировать в таком направлении, чтобы производить как можно больше детей и как можно раньше. «Если шансы умереть в молодости достаточно высоки, вам важно обзавестись детьми побыстрее», — говорит Резник. Здесь имеется, однако, и ограничение, поскольку чем раньше особи размножаются, тем скорее они, если так можно выразиться, «перегорают» и тем короче их жизненный путь. И наоборот, виды, молодняк которых способен перенести натиск хищников, склонны обзаводиться потомством позже, фактически выбирая время, чтобы произвести более полноценных младенцев. Эксперимент, который Д. Резник разработал и провёл вместе со своими коллегами из Калифорнийского университета, несложен, но убедителен. Исследователи проверяли упомянутую математическую модель, просто перемещая 200 гуппи из нижнего бьефа шестиметрового водопада на реке Арипо, где хищница-цихлида пожирает только взрослых гуппи, на его верхний бьеф. Здесь живёт единственный хищник — киллифиш [Fundulus zebrinus]… которая охотится лишь на молодых гуппи.

Через 60 поколений экспериментальные гуппи эволюционировали в своей новой окружающей среде точно так, как предсказывает модель. Рыбки теперь достигают половой зрелости на 9 дней позже, чем их родственники внизу водопада, и ко времени первых родов имеют большие размеры. В первом помёте они производят более мелких мальков, по-видимому, сохраняя себя для дальнейшей репродуктивной деятельности. (М. Д. Махлин «Путешествие по аквариуму», М., Колос, 1993 г., стр. 297-298)

Страница 21:

К сожалению, автор, видимо, полагает, что оленей только один вид. На самом деле олени весьма многочисленны и разнообразны. Действительно, от оленя собака или крыса не произойдёт — олень для этого слишком специализирован. А вот для происхождения от современных оленей каких-то новых видов (спустя несколько миллионов лет) нет никаких препятствий.

Страница 22:

А бабочка, вообще-то, не числится среди предков птиц. Это представитель совершенно другой эволюционной линии. И пути предков бабочек (членистоногих, первичноротых животных) и предков птиц (хордовых, вторичноротых животных) разошлись ещё в докембрии или в раннем кембрии. Так что это высказывание Х. Я. нельзя расценивать как аргумент против теории эволюции. Это скорее лишнее доказательство спекулятивности аргументации и невежества автора этих «тезисов».

Пример с бабочкой рассматривается у Х. Я. в связи с приводимым во многих книгах и учебниках случаем «промышленного меланизма» у бабочки берёзовой пяденицы. Но этот пример иллюстрирует не появление нового вида, а первый шаг к этому — элементарное эволюционное явление, то есть, устойчивый сдвиг генофонда популяции под воздействием внешних факторов. До образования нового вида тут далеко.

Страница 23:

Организм изменяется в целом, это не набор отдельных органов. Всякий эволюционист знает, что такое коррелятивные изменения. Чарльз Дарвин пишет в «Происхождении видов…» (глава 5): «Я разумею под этим выражением тот факт, что вся организация во время роста и развития находится в такой тесной взаимосвязи, что когда слабые изменения проявляются в какой-нибудь одной части и накопляются естественным отбором, другие части также претерпевают изменения».

Страница 24:

А как же полиплоидия — кратное изменение числа хромосом? Растения и животные — полиплоиды более мощные, жизнеспособные и крупные, нежели исходные виды. Полагают, что около трети всех видов растений образовалось за счёт мутации полиплоидии.

А вот пример положительной мутации у животных. Аквариумисты наверняка хорошо знают суматранского барбуса Barbus (Puntius) tetrasona. В 1976 году в Европу из Сингапура были завезены мутанты данного вида, отличающиеся от обычной полосатой формы чёрно-зеленоватым одноцветным корпусом. Эти рыбы оказались очень устойчивы к некоторым неблагоприятным изменениям аквариумной среды:

Говорить о большей физической силе чёрно-зелёных мутантов, «вытолкнувших с листьев полосатых сородичей» не стоит — автор той заметки отметил некоторое отставание в росте мутантов по сравнению с обычными особями. Но в отношении требований к содержанию в воде кислорода мутантные барбусы оказались менее капризны, чем дикая форма. Вообще, животные-меланисты, согласно многим источникам, отличаются от нормальных представителей своего вида более высокой жизнестойкостью.

Страница 26:

К 1-му утверждению: хорошее выражение — «почти всегда». Согласен: множество мутаций вредно и даже опасно, но не все. Есть и нейтральные мутации, которые при изменении условий жизни организма могут стать полезными. Не забывайте также о полиплоидии и меланизме. А структура живого организма не столь устойчива — многие гены имеют по несколько вариаций (аллелей), и число их сочетаний очень велико. Соответственно, велико количество вариаций (в пределах одного вида!). Ведь даже китайцы вопреки расхожей шутке — не на одно лицо.

Ко 2-му утверждению: отрицательная информация — тоже информация. К тому же, нельзя на 100 % быть уверенным в пользе или вреде мутации. Пример: в экваториальной Африке распространено наследственное заболевание — серповидноклеточная анемия. При этом особый мутантный ген меняет форму эритроцитов человека с круглой сплюснутой на серповидную. Это проявляется, если человек гомозиготен по данному признаку (то есть, получил по одному мутантному гену от мамы и от папы). Такие люди живут недолго и гибнут в детстве. Вред? Несомненно. Но люди, гетерозиготные по данному признаку (получившие только один мутантный ген от кого-либо из родителей), обладают ценным качеством — наследственной устойчивости к паразиту крови — малярийному плазмодию. Польза? Несомненная. А природа этих явлений одна — один и тот же мутантный ген.

А вот ещё пример — мутация полидактилии. При этом на конечности появляются избыточные пальцы. Уродство? Для многих видов — несомненно. Но у ихтиозавров (например, Ichthyosaurus, Ophthalmosaurus) мы можем насчитать до 8 — 9 пальцев в скелете плавника. Это приспособление сделало плавник более совершенным органом плавания. И эта мутация (а предки ихтиозавров были, несомненно, пятипалыми животными) была подхвачена естественным отбором и закрепилась как полезная. Что же это — уродство или полезный признак?

Хочется сказать также о формировании органов. Новый орган не появляется внезапно и в готовом виде. Если вдуматься, практически все сложные органы — сильно изменившиеся части исходных, очень простых органов. Например, лёгкие и печень — выросты пищеварительного тракта. Мелкие выросты кишки предка позвоночных в процессе эволюции усложнялись с изменением образа жизни. Молочные железы млекопитающих — сильно усложнённые потомки мелких трубчатых кожных желёз.

Накопление мутаций ведёт не только к постепенному формированию нового органа, но и к изменению связанных с ним органов. Например, при превращении плавательного пузыря в дополнительный орган дыхания постепенно развивалась сеть кровеносных сосудов в его стенках, а также сосуды, несущие к сердцу от пузыря обогащённую кислородом кровь, то есть параллельно развивался второй круг кровообращения.

За одно поколение новый орган не вырабатывается — готовый орган на несколько порядков сложнее того, что даёт единичная мутация, даже полезная. В случае уродства меняется форма или количество органов, но их отношения с другими органами не меняются. Пусть нога растёт из спины (внешне так может казаться), но она связана с позвоночником, имеет кости, связки, мускулы и кожу.

А новые свойства организм всё же приобретает при мутации, даже если они связаны с утерей части генетической информации. Например, при переходе к паразитическому образу жизни черви постепенно теряют пищеварительную систему. Если у сосальщиков (Trematoda) она ещё развита, то у цепней (Cestoda) её практически нет — они всасывают пищевые вещества всей поверхностью тела. Паразитический рачок Dendrogaster из желудка морских звёзд утратил вообще все признаки ракообразных, превратившись в кустовидную аморфную массу. Его отнесли к ракообразным только на основе строения личинки! Так что утеря генетической информации не всегда вредна. Хуже, если она не сопровождается приобретением новой, в иных деталях строения.

К 3-му утверждению: вспомним растения. Наверняка Х. Я. хорошо знает, что у ряда растений имеются пестролистные формы, например, у плюща (Hedera helix), сансевьеры (Sansevieria trifasciata), агавы (Agave americana), пеларгонии (Pelargonium zonale hybridum) и множества других видов. Это пример соматической мутации, то есть, мутации не в половых клетках. Такие растения передают этот признак при вегетативном размножении. Но при половом — нет. А вот узамбарская фиалка, или сенполия (Saintpaulia ionantha) демонстрирует явление спортинга, то есть спонтанных соматических мутаций. Почковая мутация у этого растения приводит к тому, что из почки развивается розетка растения, генетически не идентичная материнской. Такая розетка может зацвести и дать семена. Также последствием почковых мутаций являются многие сорта цитрусовых и некоторые сорта кофе. А вот соматические мутации у животных и человека — это раковые клетки.

Очередная глава призвана лишить эволюционистов одного из главных аргументов в пользу эволюции жизни:

«Останки отвергают эволюцию».

Стр. 27:

Успехов вам, господа! А, впрочем, такие существа есть на Земле и сейчас, они известны любому школьнику, нормально знающему биологию — это земноводные. Они четвероногие и способны двигаться по суше, как рептилии, их органы чувств приспособлены к наземной среде обитания, но они мечут икру подобно рыбам, а из икры выходит личинка с жабрами, похожая на рыбью. Кроме того, некоторые земноводные имеют боковую линию, как рыбы. Вот вам искомое таинственное «переходное звено» между рыбой и пресмыкающимся!

Стр. 28:

«Мгновенно» с точки зрения палеонтолога (и это известно всем) означает срок в несколько десятков тысяч и даже несколько миллионов лет. Этого времени достаточно для формирования не только нового вида, но и (в условиях жёсткого прессинга естественного отбора либо при отсутствии сдерживающих факторов в лице конкурирующих видов) нового рода. Кроме того, любой палеонтолог знает, что сохранение образца в ископаемом состоянии — скорее случайность, нежели правило. Сохраняются, как правило, остатки многочисленных видов, обитавших в условиях, благоприятствующих захоронению. Узкоареальный, малочисленный или обитавший в неблагоприятных для захоронения условиях (горы, тропический лес) вид практически необнаружим.

Стр. 28-29:

Стр. 30:

Здесь же — мнение английского эволюциониста Ричарда Доукинса:

Это верно только для скелетной фауны, бесскелетные животные намного древнее. Просто наличие скелета увеличивает вероятность сохранения в ископаемом виде остатков живого существа. Так что «внезапность» появления огромного количества видов иллюзорна. До их появления существовала не менее разнообразная фауна, лишённая скелетов. Вендская (эдиакарская) фауна, существовавшая 650 — 570 миллионов лет назад, включает остатки разнообразных беспозвоночных — червей, медуз, губок (тоже, между прочим, «комплексных»). Ну, а возраст первых одноклеточных живых существ — около 3,8 миллиарда лет! Времени на подготовку «кембрийского взрыва» было более чем достаточно…

На странице 31 приводится пример глаза трилобита как структуры, не изменившейся по своему строению в течение 530 миллионов лет и имеющейся у современных насекомых.

— торжествует автор.

Я готов стать верным последователем учения Х. Я., готов проповедовать его на радио и телевидении за свой счёт, но при одном условии — не ранее, чем в кембрийских отложениях будет найден отпечаток обыкновенной человеческой блохи (Pulex irritans). Но… этому не суждено быть. Ни блохи, ни таракана, ни бабочки, ни стрекозы, ни кузнечика не найдут в кембрийских отложениях креационисты (если, конечно, они не сфальсифицируют находку, что легко могут сделать). А что касается глаза — это иллюстрирует понятие гетеробатмии — разноуровневости строения живых существ. То есть, одна система органов может быть нормально развита, а другая — находиться в примитивном состоянии. Удачное эволюционное решение — фасеточный глаз — сочетался у трилобитов с примитивным безличиночным способом размножения. Высочайшая степень специализации растения раффлезии (Rafflesia arnoldii) к паразитизму сочетается у неё с примитивным строением цветка. Так же сравнительно малоспециализированный скелет человека (сравните с китовым или лошадиным) сочетается с высочайшим развитием центральной нервной системы.

На странице 28 приводятся фотографии ископаемых образцов животных как пример их «неизменности» и сотворения: акула возрастом в 400 миллионов лет, кузнечик возрастом в 40 миллионов лет, муравей возрастом в 100 миллионов лет, таракан возрастом в 320 миллионов лет. На стр. 34 приводится пример черепахи как внезапно (без переходной формы) появившегося и сохранившегося в неизменном виде существа. На фото — скелет черепахи возрастом 100 миллионов лет. В книге «Жизнь до человека» (серия «Возникновение человека», М., Мир, 1977 год, стр. 52) я обнаружил такое же фото скелета, но лучшего качества и с подписью. Это оказалась черепаха протостега (Protostega) семейства Protostegidae, найденная в США (Канзас). Указан и её возраст — 80 миллионов лет. Однако, ни протостега, ни семейство Protostegidae в современной герпетофауне мира не значатся… А первая черепаха Proganochelys сильно отличается от современных — у неё были зубы и два ряда краевых щитков на панцире. Современные черепахи беззубы, а по краю панциря идёт один ряд щитков. Так что неизменностью даже у черепах и не пахнет.

Акулы — «дежурный» пример «древнего животного, дожившего до наших дней». Но это лишь кажущееся явление. На самом деле виды акул сменяли друг друга столь же интенсивно, как и виды насекомых или наземных позвоночных. Мезозойская фауна акул сильно отличалась от современной, а современные виды акул не древнее современных зверей. То же касается кузнечиков, муравьёв, тараканов, черепах…

А то насекомое, которое Х. Я. выдаёт за муравья, на самом деле не муравей (семейство Formicidae), а сфекомирма — представитель давно вымершего семейства Sphecomyrmidae, принадлежащего к отряду перепончатокрылых.

Автор также «разоблачает» такие «сказки, выдуманные теорией эволюции» (его собственные слова), как выход рыб на сушу и превращение их в земноводных, а также происхождение птиц и зверей.

«Переход из воды на сушу: сказка, выдуманная теорией эволюции»

Так многообещающе называется новая глава книги.

Стр. 32:

Автор либо сам не понимает, о чём идёт речь, либо пытается повести читателей по ложному пути размышления намеренно и осознанно. Прекрасно известно даже школьнику, что у таких достаточно сложно устроенных животных, как черви (в том числе кольчатые), погонофоры, асцидии и головохордовые, твёрдый скелет отсутствует (я уже не говорю о медузах и гребневиках). Так что не все беспозвоночные имеют твёрдые части и в наши дни. «Твёрдая часть… снаружи» у беспозвоночных — ни что иное, как наружный скелет, состоящий из хитина у членистоногих и слоёв извести (карбоната кальция) и конхиолина у моллюсков. Проводить параллели между этими типами скелета (имеющими эктодермальное происхождение) и внутренним, состоящим из кости и хряща, мезодермальным скелетом позвоночных, бессмысленно. С точки зрения химии хитин — полисахарид, конхиолин — белок, внутренние слои раковины моллюска — различные кристаллические формы карбоната кальция, а кость состоит из коллагеновых (белковых) волокон и фосфатов кальция. Так что химически между ними — практически ничего общего. По происхождению они также независимы. Дифференциация моллюсков, членистоногих и предков позвоночных произошла на уровне животных, не имеющих твёрдого скелета. Поэтому искать «переходные формы» в данном случае бессмысленно.

Стр. 33:

Эволюционисты-палеонтологи Колберт и Моральс рассказывают о трех классах амфибий: лягушках, саламандрах и caecilian:

«Нет ничего, что доказывало бы существование предка у амфибий палеозойской эры. Известные древние лягушки, саламандры и caecilian ничем не отличаются от нынешних».

Отсутствие находки ископаемого животного ещё не означает отсутствие самого вида. Животное могло обитать в местах, не благоприятствующих захоронению, или просто не найдено чисто физически. Я думаю, у креационистов глаз — не рентгеновский аппарат, который просвечивает толщу земных отложений и горных пород. Откуда они уверены, что такое животное нельзя найти? Возьмут ли они свои слова обратно, если такое животное (полурыба — получетвероногое) будет найдено? Мы не узнаем, что сокрыто в земле, пока не начнём раскопки.

Что касается «неизменности» земноводных, можно привести пример триасового вида Protobatrachus — исходной формы лягушек, имеющей короткий хвост из мелких позвонков. А в юрских отложениях Аризоны в 1990 году была найдена и описана Jenkins примитивная червяга с рудиментарными ногами. Вот вам и неизменность! Кроме того, современные отряды земноводных произошли от древних поздно — в мезозое. Палеозойские земноводные многочисленны и разнообразны, но не все из них были предками современных отрядов. Многие древние отряды земноводных вымерли, не оставив потомства.

О значении находки латимерии, или целаканта, автор пишет следующее:

Х. Я. исказил мнение о целаканте и о его связи с выходом предков земноводных на сушу. Для этого не нужно развитого мозга — современные земноводные умом не блещут, да и древние, видимо, не умнее были. Земноводные имеют в некотором роде даже более простой мир, чем рыбы. Рыба обитает в трёхмерном мире, где есть три плоскости для движения (вперёд — назад, вправо — влево, вверх — вниз). Земноводное обитает в двухмерном мире — летать-то оно не умеет. Конечно, лягушки-древолазы и квакши освоили трёхмерный мир кустов и деревьев, но их мозг качественно не изменился. Система дыхания у первых земноводных практически не отличалась от рыбьей — жабры и примитивные мешкообразные лёгкие (нет ничего противоречащего современным научным представлениям в том, что у рыбы есть органы воздушного дыхания). Жабры и остатки жаберной крышки находят на скелетах древнейших земноводных. Позже жабры исчезли. Но с утерей рыбьего наследия — чешуи — земноводные приобрели особую черту — кожное дыхание. У некоторых видов оно столь эффективно, что они утратили лёгкие (это безлёгочные саламандры Plethodontidae и уссурийский тритон Onychodactylus fisheri).

К тому же никто и не утверждает, что ВСЕ кистепёрые рыбы превратились в земноводных. Это сделали виды только одного семейства Rhipidistiidae, видимо, род Eustenopteron. Ничто (кроме конкуренции с другими группами рыб и первыми земноводными) не мешало остальным кистепёрым рыбам обитать в тех местах, где их выживание более оптимально, в том числе и в морях. А от современного целаканта никто и не ждёт выхода на сушу, так как он специализирован к жизни на глубинах. Это лишний раз подчёркивает то, что эволюция идёт всегда и во всех группах живых существ.

«Фантастическая эволюция птиц и млекопитающих»

Честно говоря, фантастическим в этой главе является только одно — невежество автора.

Стр. 35:

Слова, взятые, по автору, из «Палеонтологии и эволюции позвоночных», не отражают всей правды. В главе, посвящённой происхождению амниот, сказано далее, буквально через абзац: «Из палеозойских амфибий только антракозавры обладают существенными производными признаками, общими с ранними амниотами. (далее перечисляются особенности строения черепа, позвонков, конечностей)… Другая причина сближения амниот с антракозаврами — наличие нескольких групп позднекаменноугольных и раннепермских четвероногих (к ним относятся лимносцелиды, тсеайаииды и соленодонзавриды), напоминающими по анатомии, особенно по строению затылка, примитивных антракозавров, но обладающих некоторыми чертами примитивных амниот». Не так уж и широка оказалась пропасть… Тем более что выделявшихся ранее в отдельный отряд котилозавров «распределили» как среди рептилий, так и среди амфибий. А некоторые представители данного бывшего отряда вообще «кочуют» между рептилиями и амфибиями у разных авторов. Например, таковы огромное (3 метра длиной) четвероногое Diadectes, антракозавр (по Кэрроллу) Limnoscelis и найденная в США Seymouria, анатомически напоминающая рептилий, но имевшая, подобно амфибиям, личинку, описанную как Discosauriscus. Советский палеонтолог Ивахненко предложил выделить для таких форм особый класс Parareptilia, куда, по его мнению, должны войти также современные черепахи, которые, видимо, приобрели ряд рептильных черт независимо от иных рептилий.

Страница 36:

Как мне кажется, «необъяснённой тайной природы» является не это, а воззрения человека, претендующего на учёность, напоминающие детский лепет. Это по поводу «одного крыла». Трудно предположить, что взрослый человек (учёный!!!) считает, будто все органы появлялись у вида в процессе эволюции по одному (сначала левая лапа, через сто тысяч лет — правая, а в промежутке — живи с одной лапой, как хочешь, но доживи до появления другой лапы. А там — жизнь — малина!). Он явно забыл дарвиновские слова о корреляции органов.

Стр. 37:

В данной книге на стр. 41 показан образец ископаемой птицы Confuciusornis. Эта птица моложе археоптерикса на 10 миллионов лет (хотя автор утверждает, что они одного возраста. Но 10 млн. лет (одна шестая часть кайнозоя!), право, не срок…). Эта находка важна для нас тем, что вместе с этим видом, в этих же отложениях верхней юры северо-восточного Китая найдено другое животное. Если автор приводит Confuciusornis как один из примеров, он должен знать о той, другой находке. Но он умолчал о ней, ведь она не вписывается в его «теорию». Это существо — покрытый перьями динозавр с зачатками крыльев — Caudipteryx. Была ли у него чешуя? Несомненно, ведь это рептилия. Но на отпечатке превосходно виден хвост, окаймлённый перьями по образцу археоптерикса. Вот вам, Харун Яхья, рептилия в перьях! А ещё — динозавр Avimimus на закуску! И перо Praeornis — неизвестного пока (найдено только перо) существа из юры озера Каратау. Это перо хранится в Палеонтологическом музее в Москве. Видно, что оно весьма примитивно для птицы — толстый очин и редкие короткие бородки — далёкая от совершенства конструкция. Вот вам и «внезапное» появление совершенного приспособления! А о родстве пера и чешуи говорят А. Ромер и Т. Парсонс в книге «Анатомия позвоночных» (глава 6):

Надо сказать, автор книги врёт не везде. Например, я полностью согласен с его утверждением на стр. 38:

Но согласие моё иного плана. Оба упомянутых динозавра обитали в меловой период (археоптерикс древнее их — он жил в юрский период) и были специализированными стайными бегающими охотниками на крупную дичь. Так что конкретно данные виды не могли быть предками птиц. Подобная версия, к сожалению, часто встречается у американских палеонтологов. В российской палеонтологической школе такая версия не выдвигается. Однако, это недоразумение не отрицает происхождения птиц от рептилий.

Стр. 39:

Трудно сказать, когда были изданы книги, из которых было почерпнуто это мнение (предполагаю, что в 30-х — 40-х гг. 20-го века). Но Р. Кэрролл в книге «Палеонтология и эволюция позвоночных» (кстати, когда нужно, эта книга цитируется Х. Я.) пишет (глава 15):

Эти данные основываются на строении костей динозавров, имеющих черты сходства с костями теплокровных млекопитающих, а также на расчётах теплоотдачи и уровня метаболизма животных с большой массой тела.

Кроме того, понятия «холоднокровный» и «теплокровный» сейчас признаны неверными. Ящерица, хорошо прогревшись на солнце, имеет температуру тела, сравнимую со звериной. Поэтому сейчас, говоря о метаболизме животных, используют понятия «эктотермный» и «эндотермный», характеризующие источник тепловой энергии — внешний или внутренний.

Стр. 39:

Коготь на крыле турако и гоацина — своеобразное приспособление для лазанья по ветвям. Но крыло данных видов птиц сохранило общие птичьи черты — слияние костей фаланг в т. н. «пряжку». «Палец» гоацина — всего лишь разросшийся рудимент 1-го пальца. Он не так развит, как палец археоптерикса. У всех птиц есть такой рудимент — он поддерживает группу перьев на переднем крае крыла — т. н. «крылышко». Таким образом, развитый «палец» гоацина и турако — это лишь частный признак нескольких видов птиц.

Читаем у Р. Кэрролла (глава 16):

У предков современных беззубых пресмыкающихся (например, черепах) зубы были. Беззубость рептилий — признак частный. А вот беззубость птиц — общий для современных представителей данной группы. Наличие зубов у ряда групп ископаемых птиц говорит о их примитивности, то есть, близости к предкам — зубастым рептилиям. Древние зубастые птицы составляли особые отряды (то есть, сильно отличались от современных, причём не только наличием зубов), а среди представителей современных отрядов зубастых видов никогда не было.

Стр. 41:

Можно ли верить этому? Есть одно условие, при котором я лично поверил бы. Достаточно найти в юрских отложениях остатки курицы, орла, попугая, стрижа, птицы-носорога, совы, страуса, журавля, Diatryma, Phorusracus, альбатроса, пеликана и других птиц, остатки которых, несомненно, найдены в отложениях кайнозоя — и весь учёный мир посыплет головы пеплом и покается. Это будет означать, что все птицы сотворены одновременно и жили бок о бок.

Но… этого не будет. Даже самого простого воробья не найдут сторонники творения в отложениях юрского периода, и даже в мелу, и в палеоцене, эоцене, олигоцене (а это уже кайнозой!) не найдут, потому что есть китайская мудрость: «Трудно найти чёрную кошку в тёмной комнате, особенно если знать, что там её нет».

Но давайте на секунду представим, что Х. Я. прав. Все виды появились на Земле одновременно, допустим, в протерозое, и изменения фауны сводятся только к вымиранию отдельных видов. Итак, наступает жаркий каменноугольный период. На Земле нет полярных ледовых шапок, на полюсах — климат, напоминающий современный климат Центральной Европы. Вымирает вся холодолюбивая фауна. Нет белых медведей, моржей, китов и пингвинов. Но что это? В современной фауне они есть! Как же они выжили при жарком климате палеозоя и мезозоя? Приспособились? Но это означает изменение вида. А виды сотворены неизменными. А как выжили динозавры и другие животные при ужасной катастрофе на границе пермского периода палеозойской эры и триасового периода мезозойской эры? Огромный метеорит упал на Землю и вызвал катастрофическое вымирание, более губительное, нежели знаменитое вымирание динозавров в конце мела. Погибло, по некоторым оценкам, до 80 % видов живых существ. Как выжили эти виды? Как выжили очень чувствительные к изменениям среды птицы? Может быть, креационисты задумаются над этим вопросом, и доходчиво объяснят нам истину? Но ответов на эти вопросы мы не дождёмся. Креационисты сами загнали себя в логическую ловушку, из которой нет выхода. Точнее, один выход есть, но им он не понравится…

Стр. 43:

(народ, так у него и вправду написано! Это я насчёт перьев)

Конечно, некоторые дикари носили раньше костюмы и украшения из перьев, но эти перья — не их собственные, а просто у птичек выдернули.

Разница между выше указанными классами животных есть, но только в современном состоянии, если сравнивать зверей и птиц с жалкими остатками некогда многообразной группы рептилий. Звероподобные рептилии (Therapsida), динозавр Avimimus и псевдозухия Protoavis — животные, очень похожие по строению соответственно на зверей и птиц.

Далее автор приводит как пример невозможности перехода между рептилиями и млекопитающими строение их нижней челюсти и слуховых косточек. Но эти органы — гомологичные, происходят они от жаберных дуг наших древних рыбообразных предков. А у Кэрролла в той же «Палеонтологии и эволюции позвоночных» на рисунке 17–47 показан «совершенно невозможный» переход от строения челюсти рептилии к строению челюсти млекопитающего.

Стр. 44:

ЛОЖЬ!

На той же стр. 44 цитируется эволюционист Джордж Гейлорд Симпсон:

Цитата взята из книги «Жизнь до человека» Питера Вуда (серия «Возникновение человека»). У нас эта книга издавалась в конце 70-х гг. 20-го века. Не очень-то «свежий» источник, но по принципиальным соображениям пришлось и его перелистать. И эта фраза нашлась там. Вот цитата из русского издания:

О «внезапности» появления зверей — ни слова. Речь идёт лишь о смене геологических эпох.

Конечно, можно сослаться на искажения при переводе с английского на турецкий и затем на русский, но потери в объёме текста столь велики, что напрашивается мысль о сознательном искажении смысла фразы в угоду своим идеям. Собственно, автор не прочь что-нибудь приукрасить или исказить. На той же стр. 44 помещено фото скелета ископаемой летучей мыши. Качество изображения, конечно, плохое, но я опознал в нём фото образца из «Жизни до человека», изображённого на стр. 51(в русском издании книги). Но есть одно существенное различие: бренные останки маленького зверька, погибшего со сложенными крыльями и поджатыми ногами, автор не поленился украсить надпечатанными по бокам расправленными крыльями и вытянутыми задними лапками. Видимо, для наглядности… Но у полученного урода, выходит, при жизни должно быть восемь лап! Четыре крыла (даже у сказочных драконов обычно больше двух не бывает) и четыре задних ноги как у мутанта из книги Р. Хайнлайна «Пасынки Вселенной». Кстати, автор ссылается на то, что фото взято из журнала «Science», выпуск 154. Надо бы проверить…

На стр. 46-47 автор затрагивает ставшую классическим примером в учебниках по теории эволюции схему развития лошадей.

Критика теории отталкивается, в основном, от того, что лошади слишком уж явно увеличиваются в размерах от древних до современных. В качестве «опровержения» эволюции приводится фото пони, которые значительно меньше обычных лошадей. Но пони — всего лишь порода лошадей, появившихся в историческое время. К тому же в неблагоприятных условиях многие крупные животные в процессе эволюции мельчают. Таковы карликовые слоны и носороги острова Мальта, мамонты острова Врангеля и колумбов слон с побережья Северной Америки. Но эти изменения лишь количественные. Анатомически мамонт, колумбов слон и пони остались теми, кем были их предки — соответственно, мамонтом, слоном и лошадью. Они не приобрели в процессе измельчания черт своих дальних предков. У пони не появились лишние копытца на ногах, как у Eohippus, зубы пони не стали зубами листоядного Eohippus. Кстати, о зубах, копытах и их изменении в процессе эволюции лошади не сказано ни слова. Вся критика досталась лишь размеру лошадей. Что касается разных схем эволюции лошади, то они отражают процесс изучения данной группы. Каждая новая находка заставляет пересматривать уже существующие сведения. Каждое новое исследование лишь приближает к познанию истинного положения дел. Догмы в науке не приживаются надолго. Зато религия для всевозможных догм — такое же благодатное место, как куча навоза для личинок мух. Религия сковала себя своими же омертвевшими положениями «официальной веры». Но это уже другой вопрос, над которым пусть думают богословы.

В качестве «опровержения» эволюции лошади приводится иной сногсшибательный пример (стр. 47):

Автор ссылается на книгу Francis Hitching, The Neck of Giraffe: Where Darwin Went Wrong, New York: Ticknor and Fields, 1982, стр. 30-31. Вообще, если проводить аналогии с судебным заседанием, данный автор лично заинтересован в исходе «дела о лошади», поэтому не может считаться беспристрастным свидетелем. В литературе по теории эволюции подобный факт не отражён, в сводках по современной фауне эти виды лошадей отсутствуют. А вообще, креационистская литература страдает отсутствием объективности, односторонностью оценок и порой плохо замаскированной ложью.

Но вернёмся к нашей лошади. Ей в родичи активно навязывается животное Hyrax, иными словами, даман или жиряк, действительно обитающий в Африке, Аравии и на Ближнем Востоке. По данным биохимии даманы действительно близки к непарнокопытным (об их сходстве говорит и Кэрролл, глава 21), но есть у них в анатомии черты хоботных. Но эволюция даманов протекала в Африке, временами «выплёскиваясь» в Азию и Европу. В Северной Америке остатки даманов не найдены. К тому же эоценовых даманов относят к иному семейству, нежели современных, так что проводить параллели стоит поосторожнее. К тому же даман — животное стопоходящее (Eohippus — пальцеходящее), на его передней лапе — 4 пальца (у Eohippus — пять), на задней — три (у Eohippus — четыре), видимый снаружи хвост отсутствует (у Eohippus хвост довольно длинный). К тому же у дамана зубы имеют специализацию к грызущему типу питания, а у Eohippus — низкие, слабые, бугорчатые. Что-то не видно хвалёного сходства…

«Лживые комментарии эволюционистов относительно археологических находок»

Название главы очень многообещающее, тем более, что ложь как способ убеждения давно применяется религиозными деятелями, и в частности автором книги. Она подготавливает неискушённого читателя к «критике» антропогенеза.

Стр. 48:

Автор явно видел работу по реконструкции живого существа только в кино, один раз и давно. Научная реконструкция даёт корректные результаты тогда, когда объект её изучен, установлено его родство с ранее найденными формами, установлены черты сходства и различия. По одной кости, конечно, никто не восстановит облик существа точно. Пример того — макеты динозавров, установленные близ лондонского Кристал-Паласа. В отличие от давно сгоревшего здания, они превосходно сохранились до наших дней, изображая динозавров такими, какими их представляли 150 лет назад — неуклюжими, массивными и… на четырёх толстых лапах. Тогда динозавры были плохо изучены, поэтому их скульптуры с современной точки зрения представляют только сугубо художественно-историческую, но не научную ценность. Восстановить животное корректно удаётся тогда, когда известно примерно 40 % его костей. Не стоит путать реконструкцию с «творчеством на тему». Научная реконструкция учитывает мельчайшие подробности строения животного и состава его окружения. По остаткам растений (даже просто по пыльце) создаётся представление о среде его обитания, по окраске родственных или ведущих сходный образ жизни видов — возможная окраска. По особенностям строения костей — возможные позы.

Особенность реконструкции приматов — сложность воссоздания мягких тканей головы. Автор приводит слова Эрнста А. Хутена из Гарвардского университета:

(стиль и орфография оригинала сохранены)

В таком случае г-на Эрнста А. Хутена можно поместить в анатомический музей (желательно заспиртовать живьём) как редкую диковинку. Лично у меня мимические мускулы на черепе прикреплены одним концом к кости, а другим — к коже, носовые хрящи не ездят под кожей по всему лицу, а нижнюю челюсть связывают с черепом жевательные мускулы. Также стоит поставить в известность всех криминалистов, что их работы по восстановлению облика неопознанных трупов абсолютно некорректны. А антропология — вообще продажная девка тоталитаризма.

Но и сам Харун Яхья не прочь приврать. На стр. 51 одна из приведённых реконструкций, изображающих «фальсифицированный» (по мнению автора) облик древнего человека (самая нижняя), приписана Steven M. Stanley. На самом деле это работа чешского художника-палеонтолога Зденека Буриана. В книге Яна Елинека «Большой иллюстрированный атлас первобытного человека» (Прага, «Артия», 1982 год) этот рисунок (изображающий Homo erectus erectus) помещён на суперобложке и на стр. 70. В правом нижнем углу явно читается подпись: «Z. Burian» и номер 55, сделанные жёлтой краской. Солгавший раз, кто тебе поверит?

А между тем, следующая глава называется

«Фальсификации, применяемые эволюцией»

Сразу оговорюсь: эволюция — это не живое существо, а процесс. И фальсифицировать что-либо она не может. Она либо есть, либо её нет. А склонность к фальсификациям присуща лишь людям (и то не всем).

В данной главе рассказывается о нескольких случаях, имевших место в прошлом: фальсификации ископаемых останков «пилтдаунского человека», неправильном определении зуба американской ископаемой свиньи как зуба человека и выдачу живого пигмея за «недостающее звено» между обезьяной и человеком. Проанализируем эти факты.

«Пилтдаунский человек» был «найденной» в 1912 году фальшивкой, созданной из натурального человеческого черепа и челюсти орангутанга. Клыки орангутанга были подпилены, а весь образец был окрашен двухромовокислым калием для придания ему «древнего вида». Обман раскрыли только в 1953 году. Этот факт преподносится как доказательство исключительной лживости эволюционистов. Но взглянем по другую сторону баррикад… В 18-м веке в Вюрцбурге (Германия) жил профессор-креационист Иоганн Бартоломео Адам Берингер. Он любил собирать образцы горных пород у обрывов реки Майн. Однажды он нашёл несколько камней, на которых были запечатлены изображения странных существ и загадочные письмена. Профессор Берингер приписал эти изображения руке Бога. Он призвал студентов искать новые камни. Его коллекция росла, и вскоре достигла двух тысяч образцов. Профессор пишет книгу, где восхваляет Творца. Но, когда гордый профессор уже рассылал коллегам первые экземпляры книги, он нашёл последний камень для коллекции… На нём была надпись: «Берингер — дурак». Теория лопнула… А как красива и стройна она была! Книгу пришлось сжигать.

«Человек из Небраски», чей зуб был найден в 1922 году в Западной Небраске, был сенсацией тех лет. Были, разумеется, его реконструкции, на которые яростно обрушивается в своей книге Харун Яхья. Но в 1927 году благодаря новым находкам выяснилось, что этот зуб принадлежал не примату, а свинье вымершего рода. Кстати, приводимое «разоблачителем» название свиньи Prodthennops не встречается а списке ископаемых позвоночных в книге Р. Кэрролла (русское издание книги напечатано с английского издания 1988 года, и название известного в 1927 году название животного должно присутствовать хотя бы как синоним). Не сомневаюсь в неправильности определения зуба: человекообразные обезьяны и люди могли попасть в Северную Америку только по Берингийскому мосту, а для теплолюбивых антропоидов этот путь маловероятен. Люди же попали в Америку 70-12 тысяч лет назад именно таким способом из Северо-Восточной Азии. Ошибочное определение — не редкость в науке. Но мы видим, как допущенные ошибки исправляются, когда анализируются новые факты. Ошибок было много. Например, кит Basilosaurus вначале был принят за ящерицу огромного размера (его название означает «царь-ящерица»), но при внимательном изучении его родство было установлено точно. А название динозавра Cetiosaurus означает «китовый ящер» — его остатки были приняты за скелет кита. Но сторонники фантастической религиозной картины мира возвели ошибку в ранг правила. Останки гигантской саламандры были приняты швейцарским естествоиспытателем Шёйхцером за скелет человека, погибшего при Всемирном потопе. Следы динозавров в Марокко принимали за следы страуса, прислуживавшего святому Сиди-Али (хотя у страуса на ноге не три, а два пальца), а североамериканские следы динозавров верующий натуралист-христианин Плиниус Моди признал за следы ворона, которого Ной выпустил из ковчега во время Всемирного потопа (ни фига себе ворон!). Находимые в горах раковины вымерших плавающих головоногих моллюсков аммонитов считали доказательством Всемирного потопа, либо змеями, которых проклинал давным-давно какой-нибудь местный святой. А сколько костей мамонтов и динозавров любовно сохранялось в церквях как останки святых или даже самих Адама и Евы! Кости динозавров приписывали драконам и в Европе, и в Китае. Поэтому не стоит поливать грязью эволюционистов за их ошибки. Сами-то не безгрешны.

История Ota Benga — пигмея, заключённого в клетку как «недостающее звено» между обезьяной и человеком, не имеет ничего общего с наукой. Это чистой воды грязный шоу-бизнес и откровенный расизм, имевший место в Америке в начале 20-го века. Собственно, ради хорошей прибыли можно состряпать не одну фальшивку, но путать это с наукой нельзя. Тот же кит Basilosaurus послужил как-то объектом фальсификации. Из нескольких скелетов этого змееподобного кита было слеплено подобие живой легенды морей — Великого Морского Змея. Это было в Нью-Йорке в 1845 году. Но мистификация была быстро разоблачена. Но не менее грязно работают сейчас лжеучёные — сторонники теории креационизма. Нагло искажая факты, не договаривая всей правды, они лепят правдоподобные (не правдивые, а именно правдоПОДОБНЫЕ) статьи, книги и фильмы. Воздействуя на людей несведущих эффектным сочетанием маленькой правды и полуправды с большой ложью, они заставляют их поверить в лживые факты. Но истинно знающего человека они боятся. Правда — самое могучее оружие против лжи проповедников. А благими намерениями, как известно, вымощена дорога в ад.

«Сценарий эволюции человека»

В этой главе автор, опираясь на ложный постулат об отсутствии эволюции, пытается доказать нам, что человек совсем не родственник обезьянам, и вообще настолько исключителен, что неясно, как он вообще мог эволюционировать. Но — всё по порядку.

Стр. 11:

Так что у нерадивого студента или школьника есть шанс оправдать на экзамене своё неведение, ссылаясь на злые чары. Однако это попахивает первобытным фетишизмом и суеверием, а ни о каком научном подходе и речи быть не может.

Стр. 55:

Многое в этой фразе вызывает сомнения, но одну фразу запомним крепко — «люди и сегодняшние обезьяны произошли от общих предков». Она нам ещё пригодится.

Прочее не совсем ясно. Откуда, к примеру, взята цифра 6000 видов обезьян? Вряд ли столько приматов набралось бы среди ископаемых даже с полуобезьянами. Приматы — не грызуны, чьи виды быстро образуются и недолго существуют. Ссылок на источник автор не даёт, поэтому есть основание считать эту цифру вымыслом. Кроме того, эволюция людей не шла «от маленького к большому», при этом заметно увеличивался объём мозговой коробки и уменьшалась величина лицевой части черепа.

Стр. 57:

Homo erectus — это не класс, а вид рода Homo (человек) семейства Hominidae (люди) секции Catarrhini (узконосые приматы) подотряда Anthropoidea (высшие приматы) отряда Primates (приматы) класса Mammalia (млекопитающие). Это я к вопросу о слишком вольном обращении с систематическими единицами — признаку биологической безграмотности. А что касается одновременного существования разных видов людей…

«200 тысяч лет назад Homo erectus, вероятно, уже вымер; возможно, он стал жертвой конкуренции со стороны своих собственных потомков» (Д. Ламберт «Доисторический человек. Кембриджский путеводитель». Глава 6.)

«Приблизительно 300 000 лет назад популяции с анатомией, считавшейся типичной для Homo erectus, были замещены примитивными представителями нашего собственного вида» (Р. Кэрролл «Палеонтология и эволюция позвоночных», гл. 20) — кстати, эта книга часто цитируется Х. Я. А этот фрагмент на редкость подходит к теме.

Минимальный возраст находок Homo erectus упоминает Ян Елинек в книге «Большой иллюстрированный атлас первобытного человека»: около 40 тысяч лет для находки экспедиции 1935-38 гг. близ озера Эйаси в Северной Танзании. Но это — единственная находка, кроме того:

«Большинство специалистов считает, что здесь мы имеем дело с более прогрессивной формой, приближающейся к неандерталоидной эволюционной стадии». (Елинек, стр. 85-86).

Время существования неандертальца (согласно Ламберту) — 300-30 тысяч лет назад, после чего они были замещены кроманьонским человеком.

Кроманьонец (согласно Ламберту) жил на Земле 40-10 тысяч лет назад. Предполагают, что последними прямыми потомками кроманьонцев были гуанчи — исчезнувший народ с Канарских островов со своеобразной культурой и письменностью.

Таким образом, видно, что человек прямоходящий даже по самой смелой оценке Елинека лишь недолго (может быть, несколько веков) был современником кроманьонца. Большинство специалистов считает, что он вымер намного раньше.

А как же родство? Одновременное существование всех трёх видов на протяжении нескольких веков ещё не опровергает идею происхождения этих видов друг от друга. Вид состоит из множества популяций. Одни из них могли обитать в консервативных условиях и не меняться, а другие — быстро эволюционировать. Весь вид Homo erectus никогда не превращался в архаичных Homo sapiens. Это событие могло произойти в одной или нескольких более-менее изолированных от прочего вида популяциях данного вида, где в силу изоляции накопление и распространение ценных признаков в поколениях шло быстрее, чем у всего остального многочисленного вида.

Стр. 57-58:

У автора явно что-то не в порядке с глазомером. От Australopithecus afarensis известна значительная часть скелета (смотри любое фото скелета «Люси», найденного в 1974 году). Если взять линейку, и измерить длину костей руки и ноги, которые у данного вида сохранились, то окажется, что нога явно длиннее руки. Утверждать обратное сможет лишь человек, который не умеет пользоваться линейкой. Конечно, руки австралопитеков по пропорциям длиннее человеческих, но они явно короче ног.

Общая форма черепа австралопитеков, конечно, ещё вполне «обезьянья», да и мозг ещё невелик по сравнению с человеческим. Но уже заметно сокращение лицевого отдела черепа, а черепа детёнышей австралопитеков поражают даже исследователей своим сходством с человеческими.

Глаза человека также посажены достаточно близко, обеспечивая бинокулярное зрение (сравните, например, с лошадью, слоном и китом), так что это не «разительное различие» людей с австралопитеком и обезьянами вообще.

Коренные зубы австралопитеков, судя по фотографиям из многочисленных источников, не заострённые даже у более-менее всеядных мелких видов, а у массивных крупных вообще плоские, приспособленные для перетирания семян и листьев (крупные австралопитеки даже получили прозвище «щелкунчик»). Стоит также заметить, что клыки австралопитеков очень малы, в отличие от клыков современных обезьян, в том числе человекообразных.

Стр. 58:

Автор ссылается на книгу Solly Zuckerman, Beyond The Ivory Tower, New York: Toplinger Publications, 1970, стр. 75-94.

Трудно сказать, почему Solly Zuckerman сделал такой вывод. Способность к прямохождению выражена на скелете примата в форме головки бедренной кости. У обезьяны типа шимпанзе форма бедренной кости такова, что колени обезьяны вывернуты в стороны, расстояние между ними больше ширины таза. Головка бедренной кости обезьяны отогнута под большим углом. У человека головка бедренной кости отогнута под меньшим углом, чем у обезьяны. Наши ноги расположены под туловищем, причём бёдра заметно наклонены внутрь. Расстояние между коленями человека меньше ширины его таза. И это же самое мы видим у австралопитеков. Длинные ноги, широкий таз и сближенные колени, сравнительно плоская стопа (хотя большой палец заметно отклонён в сторону) — эти особенности указывают на то, что австралопитек был прямоходящим подобно людям.

К тому же тазовые кости австралопитека не узкие, как у обезьян типа шимпанзе, а широкие, служащие опорой внутренним органам, как у людей.

Существенным аргументом против его прямохождения является форма его полукружных каналов уха (это орган равновесия), характерная для древесных обезьян, нежели для человека. Но это лишний раз говорит о том, что австралопитек много времени проводил на деревьях, а также о том, что разные органы эволюционируют с разной скоростью.

Но ещё быстрее эволюционирует поведение. Пример: оляпка (Cinclus), водяная птица Евразии, Америки и Северной Африки. Эта певчая птица не имеет явно выраженных черт приспособления к замечательному водному образу жизни. Кожистые крышечки на ноздрях и плотное оперение встречаются и у не водных птиц. Иных приспособлений к нырянию и плаванию у этой птички нет. Так же и австралопитек: в его анатомии встречаются черты прямоходящего и древесно-лазающего существ, но особенности его поведения — следы и остатки орудий труда — говорят о том, что это было прямоходящее существо со свободными руками, пригодными для деятельности.

Стр. 59:

Как уже установлено выше, австралопитек всё же имел анатомическое сходство с людьми в строении скелета. Так что «пропасть» между ним и людьми надуманна. И переходная форма — Homo (Australopithecus) habilis — связывает австралопитеков и людей. Примитивные представители этого вида часто считаются прогрессивными австралопитеками.

Стр. 59:

Но главной чертой, относящей его к роду людей, является то, в чём современные люди вполне преуспели — создание искусственной окружающей среды (конечно же, первая попытка сделать это). Ранние каменные орудия из Олдувая, остатки хижины, которую Х. Я. приписал человеку разумному, остатки стоянок, каменные орудия из горных пород, унесённые за 10 миль от выходов данной породы на поверхность — вот следы материальной культуры человека умелого, переломный момент в переходе от обезьяны к человеку.

Стр. 62:

Фото скелета мальчика Turcana, относимого к этому виду, приводится в книге «Обман эволюции» на странице 63. Там же утверждается, что он неотличим от современного человека. Но различие ясно видно: более массивное сложение тела, очень выдающиеся надбровные дуги (больше, чем у австралийских аборигенов) и малая высота черепа над бровями. Если бы Харун Яхья был не религиозным фанатиком, а художником (что более полезно для общества в целом, и для него в частности), он бы заметил, что у современного человека в любом возрасте линия глаз проходит как раз посередине высоты головы, а у неандертальца и Homo erectus значительно выше. В книге Д. Ламберта «Доисторический человек. Кембриджский путеводитель», в главе о современном человеке приводится рисунок, отражающий эти особенности. У Homo erectus линия глаз проходит даже выше, чем у неандертальца с его крупным лицом: выше верхней трети высоты черепа.

А кости человека прямоходящего значительно массивнее костей человека.

Стр. 64:

«Похож» ещё не означает «полностью идентичен». Кошка тоже похожа на льва, но это ещё не повод чесать дикого льва за ухом. А осёл — это ещё на арабский скакун…

Стр. 65: автор начинает разговор о неандертальце и приводит время существования этого массивного подвида людей: 100-35 тысяч лет назад. А на подписи к рисунку 26-тысячелетняя игла свидетельствует о высоком мастерстве… неандертальца (вымершего, руководствуясь данными автора, за 9 тысяч лет до этого).

Стр. 66: автор приводит мнение Эрика Тринкауса, палеоантрополога из университета Нью-Мексико:

Но есть и иное мнение.

Из этого отрывка можно узнать достаточно много. Во-первых, многие неандертальцы ограниченно владели речью, а во-вторых, сам вид был неоднороден, а некоторые популяции по ряду признаков приближались к современному человеку. Конечно, нельзя представлять неандертальцев тупыми людьми. Ведь, кроме речевого, у них мог быть и язык жестов. Но в данном случае мы ведём спор именно о звуковой речи и способности неандертальца общаться голосом.

Стр. 66: об архаическом типе человека разумного:

Книга В. Дольника «Непослушное дитя биосферы» (М., Педагогика-Пресс, 1994), стр. 34:

Стр. 67: о кроманьонском человеке:

Стр. 67:

Существовало много аберрантных (отклоняющихся) местных форм людей — оседлых приматов. Поэтому такие находки неудивительны. Они говорят о резком ускорении изменений в отдельной популяции. Но быстрое вымирание подобных популяций говорит о том, что в их генофонде (более бедном по сравнению с генофондом вида в целом) отсутствовали мутации, адекватные изменениям в среде обитания. Так что более развитые антропоморфные признаки могли образоваться независимо друг от друга у разных популяций предковых видов.

Стр. 69: здесь рассказывается об одном из фрагментов «негласной», по мнению автора, истории человечества — о находках человека современного типа в древних отложениях. Находка из Испании 1995 года — останки ребёнка 11 лет, лицо которого очень напоминает современное. Приводится мнение антрополога А. Феррераса:

При этом Харун Яхья утверждает, что история человечества современного типа «отодвинулась» на 800 тысяч лет назад. Но так ли это? В книге Д. Ламберта «Доисторический человек. Кембриджский путеводитель», читаем:

«…крупный мозг, маленькие челюсти и прямостояние — всё это наиболее характерные черты, которые, как считается, отличают нас от обезьян, являются, по крайней мере, частично, результатом неотении.

Механизмы, превратившие обезьян в человека, вероятно, состояли просто в изменении наборов генов, которые то подключались, то отключались, регулируя темпы и величину роста различных систем организма. Эти изменения в основном влияют на организм через такие гормоны, как соматотрофин, стимулирующий рост костей, и мелатонин, который способствует достижению половой зрелости. В ходе естественного отбора во взрослом возрасте просто сохранялись те детские черты, которые способствовали выживанию».

На приводимых у Ламберта рисунках ясно видно сходство голов ребёнка и маленького шимпанзе, и различие голов взрослых человека и шимпанзе. Неудивительно, что лица детей разных видов доисторических людей очень похожи. Просто у нас всю жизнь сохраняются детские черты, а у древних видов людей они с возрастом исчезали. Кстати, возраст мальчика Turcana — 1,3 миллиона лет. А ребёнок из Испании на 500 тысяч лет моложе. Эволюция не стояла на месте это время.

Стр. 69-70: «Хижина и современные следы ног».

В этой главе автор обсуждает найденную Л. Лики в Олдувае хижину (точнее — её останки), возрастом в 1,7 миллиона лет.

То есть, автор отказывает Homo habilis в способности что-либо делать своими руками, а существование человека разумного утверждает лишь на основании находок хижины. Но не все люди современного типа столь умелые. Некоторые народы (например, истреблённые белыми колонизаторами тасманийцы) не умели строить ничего сложнее плетёных из веток и коры заслонов от ветра. Так что же они — другой вид? А это уже похоже на расизм, примерно как описание самостоятельных видов вшей и блох на неграх и китайцах. Ну, а что касается Homo habilis — в Олдувае были найдены также осколки каменных орудий, свидетельствующие о его мастерстве. Изучая современные племена, этнографы и антропологи пришли к выводу, что каменные орудия, способные сохраняться в земле тысячи и миллионы лет — лишь малая часть материальной культуры. А остатки хижины наглядно подтвердили, что Homo habilis не даром назван «человек умелый». Разработать же похожие технологии в похожих условиях не столь уж и сложно — ведь создали же индейцы майя точнейший календарь задолго до Колумба, независимо от европейской и арабской цивилизаций. А хижина-то гораздо проще будет!

О следах из Танзании, Laetoli, Харун Яхья пишет, приводя многочисленные цитаты высказываний антропологов, что следы эти являются следами человека разумного. Основываясь на этом, он торжественно относит время появления нашего вида до 3,6 миллионов лет назад. Однако, даже на глаз видно, что большой палец на этих следах несколько отстоит в сторону (больше, чем у современного человека). Последние исследования американских палеонтологов (изложенные в передаче ‘Jurassica’ на Discovery channel) позволили реконструировать по этим следам стопу австралопитека — плоскую, приспособленную для ходьбы, но с отстоящим крупным большим пальцем, позволяющим лазать по деревьям. Так что утверждение о 3,6-миллионолетнем человеке разумном с треском провалилось.

Стр. 73: «Прямохождение — тупик эволюции»

А лошадь вообще не умеет лазать по деревьям, а кит даже просто лежать на суше не умеет — сразу задыхается. Каждый вид приспособлен к своей среде обитания. У него все преимущества там, где он живёт. Верблюд хорошо переносит жару и холод, но в дождь простужается и болеет. А выражение «как корова на льду» стало в России обозначением чего-то неуклюжего, не соответствующего своему месту. И тем не менее пингвины и тюлени неплохо передвигаются по льду. А вот в горах они — не жильцы, в отличие от горного козла и горного барана. А что же люди? Читаем в книге «Жизнь до человека» П. Вуда: «…его уникальное телосложение позволяет ему эффективно использовать все эти три способа [бег, ходьба и прыжки]. Он может несколько минут бежать со скоростью 25 км/ч, а на коротких дистанциях развивает скорость до 35 км/ч; он способен прыгать в длину более, чем на 8 м и проходить в день 75 км и больше, не говоря уже о том, что он умеет переплывать реки и карабкаться по горам. А к тому же его осанка освобождает руки, благодаря чему передвижение приобретает дополнительный смысл». Между прочим, я цитирую использованный Х. Я. источник. Мог ли он не заметить эти замечательные слова? Вряд ли. Просто они не вписываются в его книгу. Но почитаем Х. Я. дальше.

Хорошо, я готов привести пример множества «полудвуногих» существ, имевших в своё время колоссальный эволюционный успех. Во-первых — многочисленные текодонты (Thecodontia) — предки динозавров, и, возможно, птиц. Они ходили на четырёх ногах, но могли долгое время передвигаться и на двух, особенно их поздние представители. Ещё динозавры прозауроподы (Prosauropoda), переходное звено между двуногими всеядными или хищными примитивными динозаврами — тероподами и четвероногими гигантами — зауроподами (Sauropoda). Не стоит думать, что они существовали недолго, были малочисленны и быстро вымерли. Plateosaurus — их типичный представитель, очень многочисленный в позднем триасе и ранней юре Европы. Далее, Iguanodontidae — крупное семейство птицетазовых динозавров. Их типичный представитель — Iguanodon, один из самых многочисленных динозавров, известный из Европы, Азии, Африки, Северной и Южной Америки. Другие представители этого семейства населяли Австралию и Антарктиду. Игуанодонов сменили утконосые динозавры Hadrosauridae, также полудвуногие, очень многочисленные и разнообразные. Среди двух последних семейств динозавров не прослеживается тенденции со временем либо к двуногому, либо к четвероногому хождению. И ранние, и поздние представители этих семейств одинаково «универсальны». А как же млекопитающие? Среди них отметим семейство «когтистых» непарнокопытных Chalicotheriidae, характерное для большей части кайнозоя Африки, Евразии и Северной Америки. Эти происходящие от четвероногих предков животные крупных размеров были способны подниматься на задние лапы, обрывая передними листья с деревьев. Сложением они напоминали современную гориллу — также «невозможное» «полудвуногое» животное. Кстати, руки гориллы не приспособлены для ходьбы. На них нет защитных мозолей и плотной кожи. Да и сама горилла опирается не на ладони, а на кулаки. Её способ передвижения — сравнительно недавнее приобретение. А как же некоторые мелкие кенгуру, способные пастись на четырёх ногах, а в случае опасности прыгающие на двух? А сумчатый волк Thylacinus, очевидно, уже вымерший, по свидетельству очевидцев, догонял порой добычу на двух задних лапах. Как много их, «полудвуногих»!

А почему же так много противников нашлось у теории происхождения человека от обезьяны? Здесь я приведу выдержку из книги В. Дольника «Непослушное дитя биосферы»:

Намного ли мы ушли от обезьяны? Нет. Есть такая пословица: «Чем выше лезет обезьяна, тем лучше виден голый зад». Это означает, что, чем больше и активнее мы отделяем себя от наших родственников среди животных, тем больше заметно наше родство. Слово «родственники» здесь применено для обозначения эволюционной близости двух видов, а не в смысле кровного родства. Приведём пример.

Во время брачного сезона самец шимпанзе особым образом обустраивает встречу с самкой. Он ожидает её у приметного места в лесу (возле дерева или камня). Самец прохаживается по площадке, срывает пучки травы и потирает ими свою поясницу, где расположены пахучие железы. Также он мочится в нескольких местах на выбранной площадке, помечая её своим запахом. Самка появляется не сразу. Некоторое время она прячется в кустах и наблюдает за самцом, после чего выходит к нему.

А как это происходит у людей? Молодой человек назначает девушке свидание у памятника, под часами или в ином приметном месте. Он прохаживается, держа букет цветов (трава!) за спиной (в районе поясницы!). В это время ему порой очень хочется «по нужде» (от волнения, что ли?). А девушка не спешит. Она имеет неписанное право опоздать.

Сходство? Полное!

Но вот со стр. 75 начинается самая заманчивая для сторонников «творения» глава:

«Молекулярное опровержение эволюции»

Вначале автор потчует нас издевательски — глупой сказкой о самосотворении дома из горных пород. Ну, что же, если его уровень интеллекта таков, не критиковать, а жалеть его впору. Дать погремушку, игрушку (в виде обезьянки) — и в кроватку. Но он уже взрослый, бросает вызов науке. Ответим и мы ему.

Стр. 78:

Разумеется, Х. Я. приводит в качестве примера клетку растения (изображена в его книге на стр. 77). Но почему растительную? Ведь растения — это не самые первые обитатели Земли. Клетка уже прошла длительную эволюцию до разделения живых существ на животных и растения. Примитивнее растительной бактериальная клетка, не имеющая ядра, митохондрий, хлоропластов и эндоплазматической сети. Наследственная информация бактерий сконцентрирована в ДНК-содержащей плазме, не обособленной от остальной цитоплазмы. Сложность строения животной и растительной клеток объясняется их симбиозом с бактериями и дальнейшим развитием клеточной мембраны. Симбиотические бактерии на ранних стадиях эволюции превратились в хлоропласты и митохондрии. А эндоплазматическая сеть — производное клеточной стенки. Нет в строении клетки ничего, что нельзя было бы объяснить «сотворением». Времени на эволюцию клетки было вполне достаточно: половина времени развития жизни на Земле (а это около 2 миллиардов лет) ушла на формирование клетки с ядром. А всё, что удивляет и восхищает Х. Я., сформировалось в основном за последние 65 — 70 миллионов лет (но скорпионы древнее).

Далее Х. Я. пытается высчитать вероятность случайного синтеза белка современного типа, являющегося продуктом миллионов и даже миллиардов лет эволюции, в искусственных условиях. С помощью многочисленных нулей, иллюстрирующих исчезающе малые вероятности этого, он пытается опровергнуть теорию самозарождения жизни. Но это опять-таки вероятность «самосборки» уже прошедшего длительную эволюцию в составе клетки белка. Первые протеины были намного проще.

Стр. 82: «L-белки»

Х. Я. считает существенным аргументом против теории самозарождения жизни наличие в составе белков L-аминокислот. Действительно, при синтезе в искусственных условиях мы скорее всего получим рацемическую смесь (оптически неактивную), включающую лево- (L-) и правовращающие (D-) формы аминокислоты. Добиться выхода одного из оптических изомеров можно лишь сложным путём ассимметрического синтеза. Но в 30-е гг. XX века «экспериментально была доказана возможность создания оптически активных (дисимметричных) веществ при помощи циркулярно-поляризованного солнечного света». (Э. И. Колчинский «Эволюция биосферы» Л. «Наука», 1990 г., стр. 42)

Стр. 90-91:

«Факты, опровергающие опыт Миллера»

Эта глава посвящена критике опыта Миллера-Юри по синтезу аминокислот из газовой смеси. Отчасти можно согласиться с мнением автора, что условия опыта были искусственны и не соответствовали условиям первобытной Земли. По современным представлениям, атмосферу первичной Земли действительно составляли не метан и аммиак, а азот и углекислый газ. Такое мнение можно увидеть и в книге Э. И. Колчинского «Эволюция биосферы» (стр. 125).

Земля — планета внутренней сферы Солнечной системы, условия её формирования резко отличались от таковых у газовых гигантов типа Юпитера, Сатурна, Урана и Нептуна. Поэтому маловероятно наличие у ранней Земли столь активной восстановительной атмосферы. Откуда же взялись органические соединения? Из космоса. На ранних этапах эволюции (и здесь это ненавистное мракобесам слово!) Солнечной системы планеты (в том числе Земля) подвергались интенсивной бомбардировке кометами и остатками протопланетного вещества, богатого соединениями азота, углерода и водорода. Полагают, что Земля могла получить на этом этапе формирования Солнечной системы достаточное количество органических соединений, ставших основным строительным материалом жизни. Что могла получить Земля? Аммиак и его производные, насыщенные и ненасыщенные углеводороды, гетероциклические и полициклические соединения, органические кислоты, в том числе множество аминокислот.

Стр. 91:

Но Х. Я. сам пренебрёг фактом, что возраст первых живых существ — около 3,8 миллиарда лет (такой возраст имеет окаменелость, найденная в серии Исуа, в Гренландии), то есть на 300 миллионов лет старше, чем возраст этих камней. В книге Э. И. Колчинского «Эволюция биосферы» (стр. 183) приводится мнение, что «простейшие эобионты появились на Земле, вероятно, ранее 4,25 млрд. лет назад». Так что наличие окисей урана и железа объясняется деятельностью бактерий. К тому же, как мог в атмосфере древней Земли существовать такой активный газ, как кислород? Он бы окислил горные породы сразу по формировании Земли и исчез за несколько тысяч лет. В атмосфере нынешней Земли запас кислорода постоянно пополняется за счёт фотосинтеза.

Кроме того, советский учёный А. П. Виноградов «показал, что ни один из абиогенных способов образования кислорода по своим масштабам не может сравниться с фотосинтезирующей деятельностью растений и обеспечить накопление свободного кислорода в атмосфере». (Э. И. Колчинский «Эволюция биосферы», стр. 124-125)

Стр. 94: «Синтез белка невозможен в воде»

Х. Я. не учёл, что реакции явно способствуют такие процессы, как адсорбция на тонких минеральных взвесях (глина) и каталитические свойства неокисленных (свободного кислорода-то нет!) минералов первичной Земли.

Стр. 96:

Но жизнь зародилась в воде, которая отлично защищает от ультрафиолетовых лучей! А, кроме того, активность Солнца около 4 миллиардов лет назад составляла около трети от современной, так что уровень УФ-излучения был низким.

А энергия? Ясно, что первые живые существа не питались за счёт фотосинтеза. Х. Я. верно отмечает, что этот сложный многоступенчатый процесс не может сформироваться сразу. Но этого и не было. Первые живые существа были гетеротрофами, они питались остатками первичного органического вещества, полученного Землёй из космоса. Этот период был очень долгим, достаточным для появления у некоторых из них сложных процессов хемо- и фотосинтеза. Впоследствии организмы, получающие энергию за счёт внешних источников (энергия Солнца и энергия химических реакций) окончательно вытеснили первичных гетеротрофов, которые стали исчезать при истощении запасов первичной «космической» органики.

Стр. 100: автор приводит слова австралийского микробиолога Майкла Дентона, автора книги «Эволюция: теория в кризисе»:

Микробиолог должен бы знать, что вся наука, все открытия, что шли вразрез с обывательскими представлениями о мире — «своего рода натиск» на человеческий разум. Например, до открытия микроорганизмов Антони ван Левенгуком учёный мир всерьёз считал самым маленьким живым существом в мире сырного клеща. Кроме того, первыми на Земле появились не «комплексные» (видимо, имеются в виду многоклеточные) живые существа, а бактерии — одноклеточные безъядерные формы.

Интересна особенность первой, криптозойской жизни, о которой говорится в книге Э. И. Колчинского «Эволюция биосферы» (стр. 188-189):

«Характерными факторами этой эволюционно-биосферной формации были микроскопические размеры тела, ультракороткий срок жизни отдельной особи, высокая плодовитость, громадная численность популяций, пассивность организма, развитие химической регуляции (через среду) в биоценотических отношениях, ещё слабая расчленённость изменчивости на генотипическую и фенотипическую. В результате взаимодействия всех этих факторов эволюционные процессы протерозойской прокариотной формации были крайне неэкономными. Для одного шага эволюции требовалось сотни миллиардов особей. Вновь возникающая мутация не могла быть сохранена в рецессиве и подвергнуться немедленной проверке. Вместе с тем широкое развитие получили такие формы обмена генетической информацией между различными группами организмов, как конъюгация, трансформация и трансдукция. Широкое распространение механизмов горизонтального переноса генетической информации в принципе позволяет говорить о наличии единого генофонда биосферы на данном этапе её развития».

И в наше время существует явление прямого переноса генетической информации между бактериями. Небольшие участки плазмидной ДНК, не связанные с хромосомами, способны переносить информацию от бактерий одного штамма к бактериям иного штамма, то есть осуществлять прямой обмен информацией. Таким образом, вновь возникшая мутация передаётся намного быстрее, чем у высших животных. Следовательно, процессы обогащения клеток первых живых организмов генетической информацией шли намного быстрее.

Э. И. Колчинский, стр. 43-44:

«Неразрешимой проблемой» автор считает образование из белков сложных агрегатов, явившихся прообразом клетки. Высокомолекулярные соединения — белки и жирные кислоты — в растворах образуют (в результате процесса коагуляции) хлопья — флокулы. Коагуляция белков идёт за счёт физического контакта и сцепления (адгезии) макромолекул и электростатического взаимодействия боковых групп атомов аминокислот. Не забудьте об адсорбирующих свойствах глин и минералов. Вот вам и комочки белка — предшественники клеток. А как же липидная мембрана? Здесь ещё проще. Молекулы жирных кислот имеют два конца — гидрофильный (активная группа — СООН) и гидрофобный (радикал — длинная углеводородная цепочка). Гидрофильные концы молекул взаимодействуют с молекулами воды в солевом растворе первичного океана, а гидрофобные концы направлены в сторону от воды — в глубь хлопьев белковых молекул. Вот вам и первичная мембрана на границе белок-вода. Упоминаемая Х. Я. на стр. 103 «специальная жидкость», наполняющая клетку, удивительно похожа по составу на морскую воду, даже у человека, отличаясь лишь меньшей солёностью. Об этом пишут многочисленные научно-популярные источники, вплоть до детских книг.

Жизнь и второй закон термодинамики — ещё одна спорная, по мнению Х. Я., проблема. Стр. 105:

Автор также приводит слова учёного-эволюциониста Джереми Рифкина:

Вообще, любое живое существо строит упорядоченную структуру своего тела за счёт энергии — солнечной у растений и сине-зелёных водорослей (цианобактерий) и химической у прочих бактерий, животных, грибов. Энергия — вот та «волшебная сила».

Как же применим второй закон термодинамики к биологии? Вот выдержка из книги Н. Ф. Реймерса «Экология: теории, законы, правила, принципы и гипотезы» (М., «Россия молодая», 1994 г.), стр. 54:

«В экологии особенно значим второй принцип (начало или закон)термодинамики, имеющий множество формулировок и смысловых оттенков. Три важнейших для экологии: 1) энергетические процессы могут идти самопроизвольно только при условии перехода энергии из концентрированной формы в рассеянную; 2) потери энергии в виде недоступного для использования тепла всегда приводят к невозможности стопроцентного перехода одного вида энергии (кинетической) в другую (потенциальную) и наоборот; результат — невозможность создать вечный двигатель 2-го рода; 3) закон возрастания энтропии: в замкнутой (изолированной в тепловом и механическом отношении) системе энтропия либо остаётся неизменной (если в системе протекают обратимые, равновесные процессы), либо возрастает (при неравновесных процессах) и в состоянии равновесия достигает максимума.

…Деятельность же живых организмов всегда негэнтропийна, пока сохраняется их свойство системности: таково индивидуальное развитие организмов, средообразующая их роль в биосфере и другие процессы в открытых системах».

Х. Я. приводит пример с автомобилем, оставленным в лесу. Здесь с ним можно согласиться — без ухода автомобиль действительно развалится и заржавеет. Но точно так же, если посадить мышь в наглухо закрытый ящик, она погибнет и разложится, то есть, энтропия возьмёт верх над упорядоченностью. Гниение, распад, ржавление, разложение — это внешние проявления энтропии. Но автомобиль преодолевает энтропию с нашей помощью: в автосервисе его моют и чинят, используя электрическую ЭНЕРГИЮ. Мойщик старательно протирает его стекло, мастер чинит мотор — их химическая ЭНЕРГИЯ, полученная от съеденного обеда, поддерживает их работоспособность, а через их работу — исправное состояние машины. На преодоление энтропии уходит ЭНЕРГИЯ. Но стоит выбросить автомобиль, и энтропия возьмёт свою долю. Автосервис — лишь временное противодействие энтропии. То же самое и у нашей мышки. Энергия термоядерных реакций Солнца переходит в лучистую энергию, которую улавливает (с потерями) лист растения пшеницы. Пшеница преобразует (с потерями) энергию Солнца в химическую энергию, запасая её в крахмале, белках и клетчатке своего тела и семян. Зерно пшеницы съест мышь, преобразуя (с потерями в виде теплового излучения тела) в энергию химических процессов. В теле мыши, как и любого животного, идёт постоянная борьба с энтропией — разрушающиеся оболочки клеток достраиваются и обновляются, ферменты ведут постоянные процессы репарации (починки) ДНК, медленно, но непрерывно повреждающейся при процессах считывания генетической информации. Иммунная система борется с вторжением микробов и вирусов, разыскивает и уничтожает мутантные раковые клетки. Но мышь стареет. Жизненные процессы идут с меньшей интенсивностью, и животное болеет — появляются опухоли, выпадают зубы и волосы, любая инфекция вызывает долгую болезнь или даже гибель. А погибшая мышь разлагается. Специфический запах гниения — результат перехода структурных элементов белков, жиров и углеводов в газообразное состояние (а у газа энтропия выше, чем у жидкости и упорядоченной структуры белка). Кости мыши рассыпаются, их структура утрачена. Вот и взяла верх энтропия.

В. И. Вернадский поддерживал мысль о том, что

Затраты энергии на преодоление энтропии растут с повышением уровня организации живых существ.

То есть, никакого противоречия законам термодинамики нет. Синица поедает в день столько насекомых, сколько сама весит. Но только ничтожная доля съеденного ею вещества (упорядоченного в виде биологических тканей) пойдёт на прирост тела синицы (и, соответственно, будет пребывать в упорядоченной форме). 90 — 99 % плоти насекомых будет преобразовано в простые продукты: углекислый газ, водяной пар и соли. А значительная доля химической энергии, запасённой насекомыми, рассеется в виде тепла, выделяемого телом синицы. Не зря для повышения эффективности использования энергии растущие птенцы синицы (и других птиц) эктотермны, то есть, их греет мама, а не внутреннее тепло химических процессов. А сами насекомые запасли в упорядоченном веществе своего тела 5 — 13 % той химической энергии, что получили со съеденными растениями. Остальная энергия рассеялась, а сложные вещества растения превратились в углекислый газ и водяные пары.

Куда девается вся остальная энергия? Рассеивается в виде тепла, идёт на расщепление сложных органических веществ до простых низкомолекулярных. Из одной молекулы глюкозы и трёх молекул кислорода образуется 6 молекул углекислого газа и 6 молекул воды:

C₆H₁₂O₆ + 3O₂ gt; 6 CO₂ + 6H₂O

Как видим, из 4 молекул получается 12. Энтропия (мера беспорядка) растёт! Противоречий 2-му закону термодинамики нет!

В. Л. Комаров считал, что

«Замедление» ещё не означает «остановка». Всякое живое существо после смерти разлагается. Преодоление энтропии с помощью энергии прекращается, и энтропия берёт своё, что проявляется внешне в виде разложения мёртвого животного или растения. Но и этот процесс замедляется некоторыми формами жизни — животными-падальщиками и грибами (но стоит помнить, что гиена, гриф, плесневые грибки и гриб-трутовик тоже не бессмертны).

На стр. 107 автор обвиняет эволюционистов в «дешёвом увиливании» от темы зарождения и первичной эволюции жизни. Но ещё не ясно, чьи доводы оказываются более «дешёвыми»: основанные на опытах и научных исследованиях теории учёных или слепая догматическая вера лжеучёных от религии, приправленная ложью и полуправдой.

Очередная глава книги Х. Я. называется

«Можно ли объяснить проект случайностью?»

и автор пытается доказать, что, разумеется, нет. Попробуем проанализировать эти аргументы.

Стр. 109 — автор приводит слова материалиста, бывшего председателя Академии Наук Франции зоолога Пьера Грассе:

Золотые слова эта последняя фраза учёного! Не стоит впутывать науку в религию! А что же говорит наука обо всём остальном?

Начнём с того, что единица эволюции — не отдельная особь, а популяция. Именно в популяции происходит образование и накопление мутаций. Мутации исключительно редки, но их темп во много раз выше темпа изменений окружающей среды, среды жизни организма. Особь, несущая мутантные гены, не всегда мутировала сама. Она могла получить их от родителей. Неадекватные изменениям среды и изменениям образа жизни организма мутации терялись со смертью их носителей, адекватные (пусть даже бесполезные или вредные в прошлом, в иной обстановке) сохранялись и закреплялись. Не стоит думать, что одна особь (или даже один их род по отцовской или материнской линии) подвергалась мутациям тысячи раз. Эволюционирует популяция, насчитывающая от десятков до десятков тысяч особей. А контакты между популяциями способствуют распространению мутации. Но закрепится она только там, где будет способствовать выживаемости популяции. Весь вид одновременно меняться не будет. А чудеса оставим для сказок.

Стр. 110:

Тирада, безусловно, гневная, и производящая впечатление на людей, малосведущих в науке. Попробуем разобраться. Начнём с того, что аминокислоты всё же могут образовываться в природе. Их нашли даже в метеоритах. Далее: яблоки — не особый вид живых существ. Это плоды дерева под названием яблоня. Такие вещи знает даже школьник.

Ещё вопрос: кто дал право автору утверждать, что опыт будет безуспешен? Кто проводил этот опыт? Кто фиксировал его результаты? Как можно говорить о безуспешности опыта, который ещё никто и никогда не проводил?

Сам опыт — пример демагогии креационистов. Наука постоянно развивается, поэтому однажды удастся создать искусственную клетку. Возможно, это будет что-то вроде бактериальной клетки. Ну, а все перечисленные живые существа — продукт эволюции. Они появились на Земле не ранее последних 70-80 миллионов лет (бабочки — несколько ранее, большинство зверей и птиц — намного позже). У них были предки — более примитивные животные. В экологии существует

А вот основные вехи эволюции живого вообще. «Среди важнейших событий органической эволюции, обусловивших крупные эпохи осадкообразования, регионального метаморфизма и магматической активности, называют возникновение фотосинтеза у прокариот (3,7-3,5 млрд. лет тому назад), появление эукариот (1,9- 1,6 млрд. лет тому назад), массовое развитие колониальных форм (1,6-1,3 млрд. лет), возникновение митоза, мейоза, метафитов и метазоев (1,0-0,9 млрд. лет), экспансия многоклеточных (0,6-0,5 млрд. лет)». (Э. И. Колчинский «Эволюция биосферы» стр. 139). Добавим к этому такие даты: около 900 млн. лет назад — появление живых существ, дышащих кислородом, 570 млн. лет назад — появление твёрдых скелетов (и после него — массовое завоевание суши), около 500 млн. лет назад — появление первых позвоночных, около 360 млн. лет назад — появление земноводных, 180-185 млн. лет назад — появление первых млекопитающих, около 80 млн. лет назад — первый примат, около 40 млн. лет назад — появление обезьян, 4,4-5 млн. лет назад — появление австралопитека, около 2 млн. лет назад — появление первых людей, 800 тысяч лет назад — овладение огнём, 35-40 тысяч лет назад — появление кроманьонца, 10-15 тысяч лет назад — приручение животных, около 11 тысяч лет назад — основан первый из городов, Иерихон, 6 тысяч лет назад — начинается медный век, 5 тысяч лет назад — начинается бронзовый век, 3,4 тысячи лет назад — начинается железный век, появляется первый алфавит, 2,8 тысячи лет назад — развитие античной культуры, последние 2 тысячи лет — падение античного мира, Средневековье, Возрождение, Новое Время, капитализм, коммунизм. 20-й век — век электричества, ядерной энергии (и бомбы), космоса, компьютера, экологических кризисов, гамбургера и кока-колы, насилия и убийств, религиозного фанатизма и терроризма. К чему все эти даты? Расположите их по шкале времени от древности до наших дней. Видно, что на создание ядра в клетке ушла половина всего времени существования жизни на Земле. На формирование зверей — половина времени после выхода позвоночных на сушу. На формирование обезьяны — половина времени существования приматов, на формирование современного человека — 2 % от времени существования рода Homo, на овладение энергией атома — менее 100 лет. Развитие жизни на Земле и цивилизации человека идёт неравномерно: оно ускоряется со временем. А основа для этого — «предыдущие наработки» соответственно эволюции и цивилизации. Первые миллиарды лет жизнь развивалась крайне медленно — это видно из вышеуказанных дат. А формирование разума произошло за считанные миллионы лет — ничтожный миг по сравнению с историей Земли. Причём современный мир — продукт фактически последней сотни лет развития (ничтожной доли от 2 миллионов лет!). Трудно ожидать появления в «сосуде Х. Я.», имитирующем условия криптозоя, жирафа или картошки. Но вероятность появления искусственной клетки есть, хотя она и не велика при нынешнем уровне науки. Не исключено, что через несколько веков человечество постигнет и эту тайну. А слова Х. Я. и ему подобных будут отметены как теория Парацельса о зарождении мышей из грязного белья, посыпанного зерном и запертого в тёмном чулане.

Конечно, не хочется издеваться над человеком, искренне верящим в нелепости, которые он сам выдумал и отстаивает, но тем не менее…

Самолёт как продукт божественного творения.

«Люди не могли придумать и построить самолёт. Самолёт летает, не взмахивая крыльями, чем существенно отличается от живых существ — насекомых, птиц, летучих мышей и некоторых доисторических рептилий. Самолёт способен развить огромную скорость, чем разительно отличается от живых существ, существующих в природе. Самолёт способен перенести нас через океан за считанные часы. Внутри любого животного — кишки, кровь и нечистоты. А внутри самолёта — тепло и сухо, а сиденья придают путешествию особый комфорт. Особого устройства двери и система кондиционирования не позволяют воздуху выходить из самолёта, что вызвало бы мгновенную гибель пассажиров на большой высоте. Кроме того, солнце красиво отблёскивает на его металлических боках.

Может ли столь прекрасная машина быть сотворённой людьми, которые сами не умеют летать? Ответ очевиден и ясен — НЕТ. Проанализируем это внимательно и точно. Самолёты появились в небе только в 20-м веке, а ведь люди существуют на Земле уже 2 миллиона лет, а современный человек появился целых 40 тысяч лет назад. Времени на создание самолёта было достаточно. А материалов в недрах Земли в те времена было больше: совершенно нетронутые запасы руд чёрных и цветных металлов; нефть, из которой получаются пластик и топливо для самолёта; хлопок и другие прядильные и красильные растения, из которых состоят обивка кресел и мягкие коврики на полу самолётов. Мозг кроманьонца по объёму, а стало быть, по способности мыслить, не отличался от нашего. Почему люди не создали самолёта тогда, в более благоприятной среде? Ответ прост — даже если тысячи людей будут тысячи лет днём и ночью бросать на землю куски руды, поливать их нефтью и закидывать охапками растений, самолёт не получится. Как не получится автомобиль, компьютер, тостер, тамагочи, кухонный комбайн, трактор, вездеход, космический корабль, телевизор, пейджер, телефон, пишущая машинка. Даже простого молотка не сделают люди из руды и нефти. Вывод прост и ясен — самолёт, как и многое из той могучей, полезной и разнообразной техники, которая нас окружает и делает нашу жизнь легче и разнообразнее, является результатом сотворения, продуктом Высших сил, которые нам не постичь. Мы должны лишь почитать Их, не пытаясь познать».

Этот рассказ написан очень убедительно и прост для восприятия. Но верите ли вы в это? И я тоже не верю.

На страницах 111-114 автор пытается сравнить зрение и слух человека с достижениями техники. Но проанализируем его подход.

Стр. 112 — об изображении, которое видит человеческий глаз:

Данная фраза была бы простительна школьнику 100 лет назад. Но «человеку размышляющему» 21-го века, претендующему на роль ниспровергателя старого и светоча нового знания, прощения нет, и не будет.

Вообще-то, направляющей силой эволюции является естественный отбор. Он бессознателен, но направлен на максимальное приспособление к конкретным условиям обитания живого существа. Здесь имеет место не слепой перебор всех возможных вариантов, а определение оптимального варианта и его развитие. Неудачные варианты изменений безжалостно отсеиваются, а развитие получают очень немногие из возможных. «Правила игры» для эволюционирующего вида задают его конкретная среда обитания и наиболее выгодный в данном случае образ жизни. Например, человек, гриф и носорог — обитатели африканской саванны. Гриф — не имеющий врагов падальщик, высматривающий редкую (массовую только при эпизоотиях) пищу на большой территории. Человек — всеядный с гибким, изменчивым рационом. Носорог — травоядное животное, чей корм под носом, а враги редки. Соответственно, зрение грифа острое (с высоким разрешением), но по большей части монокулярное, а его глаз обладает способностью увеличивать центральную часть изображения. Это позволяет затрачивать меньше времени на круговой обзор, но позволяет хорошо рассмотреть интересующий мелкий предмет. Человек, ведущий сложный образ жизни в информационно богатой среде, может благодаря стереоскопическому (спасибо мозгу!) зрению рассмотреть дальний предмет и оценить расстояние до него, а также хорошо разглядеть мелкий объект. А носорог очень близорук. Всё равно он не поднимает голову высоко, а корм всегда перед глазами. Врагов у взрослого носорога практически нет, поэтому нет смысла постоянно обозревать окрестности. Недостаток зрения компенсируется хорошим обонянием. Вот три существа. Они соседи, но разный образ жизни вызвал различное развитие их органов чувств.

Стр. 113:

«Когда мы грызём твёрдый сухарь, мы слышим оглушительный шум, между тем, как наши соседи едят те же сухари без заметного шума. Как ухитряются они избегать этого грохота?

Дело в том, что шум и грохот существуют лишь в наших ушах и мало беспокоят наших соседей. Кости черепа, как и вообще твёрдые, упругие тела, очень хорошо проводят звуки, а звук в плотной среде усиливается иногда до чрезвычайных размеров. Доходя до уха через воздух, треск сухаря воспринимается как лёгкий шум; но тот же треск, превращается в грохот, если доходит до слухового нерва через твёрдые кости черепа.

… Бетховен, оглохнув, слушал, говорят, игру на рояле, приставив к нему одним концом свою трость, другой конец которой он держал у зубов».

Это не строки из новейшего (а потому неизвестного Х. Я.) секретного исследования, а всё та же «Занимательная физика» Перельмана всё того же 1936 года издания. Так что не очень-то и тихо в мозге с точки зрения физики. А причина глухоты в том, что не работают органы, воспринимающие звук.

Стр. 113:

Эти слова написаны не сто лет назад. Книга «Обман эволюции» издана в эпоху цифровой аудио- и видеотехники, в августе 2000 года (если автор не врёт).

Стр. 114:

И всё же микроскоп, изобретённый Антони ван Левенгуком, позволил увидеть инфузорий и бактерии, отдельные особи которых невидимы простым глазом. А телескоп Галилея позволил увидеть далёкие спутники Юпитера. Обсерватория Улугбека в Самарканде (разрушенная исламскими фанатиками) позволила вычислить наклон земной оси (не ощущаемый нами) и вычислить координаты и орбиты многих небесных тел (совершенно не ощущаемые «на глазок»). Приборы позволяют нам слышать неслышимые ухом ультра- и инфразвуки, видеть невидимое глазом ультрафиолетовое и инфракрасное излучение, узнавать о наличии не ощущаемой многими животными радиации. Наука и техника далеко шагнули вперёд, и это есть факт.

А относительно восхваляемого автором совершенства человека стоит сказать несколько «тёплых слов».

Цитирование несовершенств человека было бы слишком громоздко, приведу лишь подпись к схематическим рисункам:

Добавим к этому ещё одну выдержку из Ламберта (стр. 43):

Ещё один момент. Стоматологи многих стран отмечают, что рост челюстей у человека часто заканчивается очень быстро, фактически до смены всех молочных зубов на постоянные. Поэтому отмечается рост числа детей, у которых последние из сменившихся постоянных зубов растут впереди или позади зубного ряда.

Вот вам и совершенство человеческого тела. Но не стоит думать, что прочие животные совершенны. И у них можно найти немало подобных примеров. Например, высокий жираф предпочитает не ложиться на живот. Иначе, если его задние ноги скользнут в стороны по влажной земле, он может уже не подняться — таково строение суставов его ног. Древние морские ящеры мозозавры, судя по исследованиям их позвонков, страдали от декомпрессии — в их позвонках найдены обширные участки отмершей кости. А некоторые южноамериканские грызуны, такие, как агути и морская свинка, крайне чувствительны к стрессу: они могут умереть от испуга.

Далее автор потчует нас главой

Проверим, насколько они «несостоятельны».

Далее автор утверждает, что все породы домашних животных произошли от дикого предка путём «концентрации» вариаций, уже имеющихся в популяциях дикого предка, в немногих особях-родоначальниках породы. Посмотрим, так ли это. У многих домашних животных есть породы, несущие признаки, губительные для вида в дикой природе. Носители таких «вариаций» в природе давно погибли бы, не оставив потомков. Примеры этих признаков:

Повышенная яйценоскость домашних кур (до 300 яиц в год, рекорд — 366 штук), связанная с огромной потребностью в минеральных веществах и повышенной возбудимостью птицы в силу ускорения обмена веществ; Утрата некоторыми породами домашней птицы (особенно у кур и перепелов) инстинкта насиживания. Это зависит не от условий (птицефабрика или деревня). И в деревне куры пород леггорн, итальянская, минорка, андалузская не садятся на яйца; Огромные размеры кур некоторых пород (кохинхин — до 5 кг, брама — до 6-7 кг) лишают их возможности летать и делают лёгкой добычей для хищника; Крайне укороченный клюв у некоторых пород голубей делает невозможным выкармливание ими своих птенцов; Гигантские размеры индюков некоторых пород (до 16 кг и более) делают невозможным естественное спаривание этих птиц. Их разводят с помощью искусственного оплодотворения; Огромная голова собак английских бульдогов делает практически невозможным их естественное рождение. Большинство щенков бульдога рождается через кесарево сечение; Короткие ноги собаки таксы делают невозможной для неё загонный тип охоты, характерный для её дикого предка — волка; Огромная молочность домашних коров (до 80-100 литров в сутки) абсолютно невозможна в природе. Если столь молочная корова будет предоставлена сама себе, она заболеет воспалением вымени; Породы золотой рыбки отличаются коротким телом, раздвоенными хвостами, выростами на голове и пузырями под глазами. Короткотелые рыбки с двойным хвостом плохо плавают ещё с малькового возраста. А такие рыбки, как телескоп или «водяные глазки», легко повреждают глаза и слепнут. Поэтому их содержат в пустых аквариумах поодиночке; Бесшёрстные породы кошек («сфинкс»), мышей, собак, беспёрые экспериментальные популяции кур — они не способны обитать в среде с низкими температурами, поскольку сразу погибли бы от переохлаждения; Махровость у культурных сортов многих видов декоративных растений. В дополнительные лепестки превращаются органы размножения — пестики и тычинки. Часто махровость бывает полной, то есть, у растения не остаётся способных выделять и принимать пыльцу органов размножения. Такое растение абсолютно стерильно; Бессемянные сорта некоторых плодовых растений не способны воспроизводиться, т. к. в их плодах полностью отсутствуют, либо недоразвиты семена. К этим растениям относятся: банан, ананас, некоторые сорта апельсина, мандарина и груши.

Если допустить происхождение пород таким образом, как полагает Х. Я., то возникает иная мысль: а как породы развиваются и совершенствуются? Спросите любого профессионального собаковода или коневода, и он прочтёт вам лекцию о формировании любимой породы. Каждая порода изолирована от других пород и дикой популяции (а дикий бык (тур) уже вымер, дикая лошадь (тарпан) тоже). Но порода меняется и совершенствуется, даже когда её сохраняют в чистоте. Конечно, бывают однократные скрещивания («прилития крови») с иными породами, но ведь представитель иной породы не несёт всего её генофонда. Поэтому «прилитие крови» не объяснит дальнейшего развития улучшенной таким образом породы. Объяснить изменение породы можно лишь накоплением мутаций, которые идут внутри породы как в популяции (пусть и искусственной).

А что есть та норма, от которой отталкиваются, говоря о вариациях? Видимо, сравнивать надо со средним значением проявления признака. А теперь представим такую ситуацию: одна из «крайних» вариаций становится в силу изменения образа жизни или смены внешних условий неблагоприятной для выживания. Носители такой «вариации» имеют мало возможностей по каким-либо причинам продолжить свой род, и их количество из поколения в поколение будет уменьшаться. Это явление называется «движущий отбор». Средняя норма, «оптимально приспособленная», стало быть, сдвинется в сторону от такой крайности, то есть будет иной, нежели в прежних условиях. Особи, у которых в прежних условиях степень выраженности признака была оптимальной для выживания («не очень, но жить можно») переходят в разряд крайней возможности выживания («дальше только смерть»). А особи с «чересчур выраженным» и «явно излишним» в прежних условиях признаком, который, возможно, даже мешал им выживать, перейдут в разряд «оптимально приспособленных» к новым, изменённым условиям.

А насколько широк спектр изменений у вариаций? Вот пример из «Палеонтологии и эволюции позвоночных» Кэрролла (глава 21), касающийся южноамериканских копытных:

«Вид Henricosbornia lophodonta известен по зубным системам сотен экземпляров. Статистически обработав данные по количественным и качественным признакам этих зубов, Симпсон (Simpson, 1948) показал, что все они принадлежат единой биологической группе с непрерывной изменчивостью. В прежних работах Амегино (Ameghino, 1906), исходя из топологической концепции, выделял по этому материалу 16 видов из восьми родов, четырёх семейств и трёх отрядов».

«Как и Henricosbornia, род Notostylops отличается широчайшей изменчивостью зубной формулы (Simpson, 1980), которая в рамках одного вида может колебаться от 3143 до 2033».

Таковы могут быть пределы изменчивости одного вида!

На стр. 116 Х. Я. насмехается над «абсурдным» предположением Дарвина, что киты произошли от медведей. Если бы он знал, как лихо закручен сценарий происхождения китов на самом деле! Медведи, по современным представлениям, действительно оказались здесь не при чём. Дарвин мог этого не знать. Но Х. Я. обязан знать это, ведь он цитирует в своей книге отрывки из «Палеонтологии и эволюции позвоночных» Р. Кэрролла. Другое дело, что изложенное в книге Кэрролла не вяжется с идеей книги Х. Я.

Китообразные по строению белков близки к копытным, и палеонтологические находки блестяще это подтвердили. Предками китов были особые «ложные» хищники из отряда Mesonychia, которые сохранили ряд черт предков — отряда Condylarthra, являющегося стволовым отрядом в эволюции копытных. Это представление изложено в книге Кэрролла в главе 21. И более того, найдена ещё более примитивная форма китов, нежели описанный Кэрроллом Pakicetus. Найденный в эоценовых отложениях Азии в 90-х гг. 20 века Ambulacetus является переходной формой между наземными Mesonychia и китами. У него массивные челюсти с острыми зубами примитивных китов, но четыре нормально развитых ноги. Найденный скелет этого животного, показанный в одной из передач телеканала «Discovery», включает около 40 % сохранившихся костей, в том числе кости черепа и обеих пар ног. То есть, его реконструкция достоверна. Кстати, если «созданные» божественной силой виды совершенны, почему у китов и дельфинов нет «особо спроектированных» жабр, позволяющих животному оторваться от поверхности воды и осваивать богатые кормом глубины океана? Ведь каждый раз во время ныряния и выныривания организм кита подвергается сильнейшим перепадам давления воды, что не проходит бесследно для организма.

А этого и не могло быть. Это иллюстрирует иной закон эволюции — закон необратимости эволюции, сформулированный американским палеонтологом Л. Долло. Древние предки всех четвероногих (не забудьте, что киты тоже четвероногие, — но не по факту (у них только два парных плавника), а по происхождению) утеряли жабры: земноводные — во взрослом состоянии, прочие четвероногие — совсем. И возврат уже невозможен, хотя киту, ламантину, морской змее и водяным (морским и пресноводным) черепахам жабры были бы выгодны.

Но вернёмся к книге Х. Я.

Стр. 117:

Это высказывание приводит Норман Макбет, ещё один из «ниспровергателей» эволюции.

Обратимся к Кэрроллу (глава 22). Она посвящена как раз механизмам эволюции:

«Среди таксонов более высокого ранга [нежели видовой] описан постепенный переход между родами на основе 600 экземпляров приматов из эоценовых отложений мощностью примерно 700 м, отражающих отрезок времени порядка 4 млн. лет. (Rose, Brown, 1984). Один из примеров — заметное изменение зубной системы в ряду от Tetonius homunculus до Pseudotetonius ambiguus. Ничто не говорит о различиях в скорости эволюции на протяжении данного перехода, он постепенный и плавный. Отмечены изменения многих признаков, причём не всегда синхронные».

Этот текст наглядно иллюстрирован серией рисунков, отражающих указанные изменения.

Видовую эволюцию в пределах одного рода автор иллюстрирует выдержкой из работы, посвящённой изучению древних слонов рода Elephas. Также на примере слонов рода Primelephas иллюстрируется происхождение нескольких новых родов (в примере со слонами — родов африканский слон (Loxodonta), азиатский слон (Elephas) и мамонт(Mammuthus)). Далее автор приводит слова, имеющие прямое отношение к данной теме:

«Обратив внимание на анатомические детали, а не на таксономические обозначения, можно видеть, что слоны служат прекрасным примером существенных морфологических различий внутри вида, при переходе от вида к виду внутри рода и от рода к роду в рамках семейства».

Так что утверждение о неизменности видов беспочвенно и недоказательно. Конечно, от петуха не может произойти козёл (этим «примером» блеснул как-то американский православный священник Иоанн Санфранцисский), но можно ожидать появление через несколько сотен тысяч лет иного вида диких кур (если человек в своей алчности и глупости не истребит исходный вид прежде, чем это произойдёт).

Приводимый Макбетом пример «невозможных» изменений — чёрный тюльпан — уже давно выведен селекционерами. Конечно, он чёрный не от меланина, а от очень большого количества антоциана. А вот невозможность селекции голубой розы доказана генетиками. Нет у розы в цепочке синтеза пигментов голубых или синих производных. Кстати, среди диких видов роз нет представителей с голубыми цветками. Чтобы роза получила голубые цветки, её система синтеза пигментов должна упроститься до уровня, присущего предкам группы растений, к которым принадлежит роза, а затем развиваться по другому пути. Но окраска цветков нужна в первую очередь насекомым-опылителям. Значит, чтобы в дикой природе произошёл процесс изменения окраски розы с розовой на голубую, роза должна вначале потерять (а как?) нынешних опылителей (а выгодно ли это для выживания?), а затем терять из поколения в поколение окраску (а как в это время будут привлекать иных опылителей цветки?), и только затем приспосабливаться к новым опылителям, предпочитающим иную окраску цветков, вырабатывая голубые пигменты. Но это невозможно, потому что эволюция не определяется какой-то целью, которая будет достигнута в течение длительного времени. Эволюция подразумевает приспособление вида к конкретным условиям существования и адаптацию (или вымирание) при изменении этих условий. У эволюционирующего вида нет «переходного периода» на адаптацию. Она должна осуществляться немедленно.

— Хорошо, — сцепив зубы, скажет антиэволюционист, — виды могут происходить друг от друга. А как объяснить появление родов, семейств и отрядов? Ведь различия между их представителями больше видовых.

Ответим и на этот вопрос, цитируя опять-таки Кэрролла, главу 22:

«…виды разных семейств должны отличаться сильнее, чем виды разных родов одного семейства, виды разных отрядов — сильнее, чем виды разных семейств одного отряда, и т. д. Подобное впечатление может оказаться и верным, если рассматривать только современные формы, но когда речь идёт о начальных этапах радиации крупных таксонов, это явно не так… Уилсон (Wilson, 1971) описал прогрессивную эволюцию примитивных селенодонтных парнокопытных, у которых популяции одного раннего вида дали представителей разных родов, а затем и семейств.

Относительно полно документирована крупномасштабная радиация копытных в самом конце мела и начале палеоцена. Тогда из единственного семейства древних кондилартр всего за 2 — 3 млн. лет дифференцировалось 16 самостоятельных отрядов (Van Valen, 1978)…

С точки зрения изменчивости и дифференциации картина, наблюдаемая на ископаемом материале этих предковых групп, почти не отличается от схемы радиации в кайнозое представителей множества других семейств. Наиболее существенно здесь то, что многие виды и роды на следующих этапах радиации представлялись представителями разных семейств и отрядов. На уровне особей и видов эволюция ранних кондилартр выглядит не особенно отличающейся от типичного микроэволюционного процесса. Различия заключаются не в самих видах, а в возможностях, реализованных потомками».

Иными словами, дальние предки слонов, лошадей, оленей, дюгоней, даманов, носорогов, быков и других копытных различались между собой не более, чем виды одного семейства или рода.

«Процессы, ведущие к дифференциации, одинаковы независимо от того, обречён дочерний вид на вымирание, или даст начало новому отряду. Таксономические группы более высокого ранга можно выделить лишь по прошествии времени, когда ряд последующих этапов дифференциации приведёт к появлению множества производных таксонов».

Стр. 117: приводится фраза из журнала «Scientific American»:

Странное высказывание для научного журнала. Оно явно показывает средний уровень американца — человека весьма недалёкого. Давайте задумаемся, когда на Земле появились антибиотики? Ясно, что они намного старше людей. Не смейтесь, сторонники творения. Лучше вспомните историю открытия Флемингом первого антибиотика — пенициллина. Он был выделен из зелёной плесени — грибка Penicillum. Неужели бактерии столкнулись с этим грибком только в лаборатории Флеминга? Конечно, нет! Множество живых организмов вырабатывает биологически активные вещества, подавляющие рост бактерий. Приспособление к этим веществам идёт миллионы лет. Так что на первые, подобные пенициллину, антибиотики, бактерии нашли защиту.

А вот к новым, не имеющим природных аналогов, антибиотикам, бактерии приспосабливаются дольше. Например, антибиотики сульфаниламидного ряда оказались более действенными, чем аналоги пенициллина. А быстрота приобретения «иммунитета» здесь кажущаяся. Просто бактерии очень быстро размножаются, и смена поколений у них идёт гораздо быстрее, чем, к примеру, у позвоночных. К тому же, у бактерий имеется способ прямого переноса наследственной информации от одной особи к другой через фрагменты плазмидной ДНК.

Также быстро размножающимися видами являются насекомые. Поэтому неудивительно то, что они быстро вырабатывают устойчивость к искусственным ядам. В природе многие растения защищаются от травоядных с помощью ядов. Иногда, конечно, насекомые приспосабливаются настолько, что свободно едят ядовитые растения (примеры — олеандровый бражник (Deilephila nerii), гусеницы которого поедают листья смертельно ядовитого для позвоночных кустарника олеандр (Nerium oleander), и бабочка-монарх (Danaus plexipus) из Америки, чьи гусеницы едят ядовитый ваточник), но это ещё не означает мир растения с насекомым. Растения постоянно вырабатывают новые яды, но этот процесс незаметен одному, и даже многим поколениям людей, поскольку он очень медленный, как и большинство эволюционных процессов. Но иногда эволюционные изменения очень быстры.

«Уникальный пример выработки новой адаптации на протяжении одного поколения людей буквально обошёл всю научную литературу: приспособление калифорнийского кузнечика Romalia microphtera к гербициду 2,4-дихлорфенол. В его популяции возникли и распространились особи, которые не только нейтрализовали яд, как это часто происходит и в других популяциях насекомых. Мутантные особи оказались способными трансформировать 2,4-дихлорфенол в ещё более ядовитое вещество — 2,5-дихлорфенол, которое образуется при соединении 2,4-дихлорфенола с секретируемыми кузнечиком веществами. Благодаря этому кузнечик стал неуязвим для своих врагов — хищных насекомых и птиц».

Это пример из книги Э. И. Колчинского «Эволюция биосферы» (стр. 196). И здесь мы видим нечто большее, чем простую невосприимчивость к яду.

Возможны ли такие быстрые изменения в процессе эволюции? Откроем цитируемую Х. Я. книгу Кэрролла «Палеонтология и эволюция позвоночных» (гл. 22):

«Холдейн (Haldane, 1949) предложил особую единицу для их [скоростей эволюции] измерения — дарвин. По определению 1 дарвин (d) — это изменение признака в е раз за один миллион лет (е — основание натурального логарифма).

…Для ископаемых позвоночных в случае периода около 1 млн. лет типична величина 0,1 d, например, для раннетретичных млекопитающих (Gingerich, 1982) или для ископаемых гоминид (Wolpoff, 1984). Для изменений, происшедших за 10 млн. лет, Джинджерич рассчитал среднюю скорость эволюции, близкую к 0,02 d. Для эпохи плейстоценового оледенения получена величина порядка 4 d, для времени исторической колонизации — примерно 400 d. При подобной скорости мышь превратится в слона всего за 10 000 лет. Для изменений в условиях лабораторной селекции приводятся показатели до 60 000 d. С точки зрения отбора подобные ситуации совершенно неестественны, однако они свидетельствуют о наличии генетического потенциала для чрезвычайно быстрых изменений».

Так что переход от планирующей рептилии к птерозавру, от прыгающего с ветки на ветку зверька к летучей мыши и прочие переходы могли осуществиться очень быстро — за 1 — 2 миллиона лет. С точки зрения эволюции это практически мгновенно.

Стр. 119: «Вздор об атрофированных органах»

Простим переводчику корявость русского языка и в очередной раз отделим зёрна от плевел. Ничто не мешает органам, атрофированным либо нормально развитым, менять в процессе эволюции свои функции. Тот же эпифиз, бывший некогда теменным глазом, утерял функцию восприятия света и стал важной железой внутренней секреции. А упоминаемый автором ниже аппендикс из бывшего органа пищеварения (отросток слепой кишки) стал частью иммунной системы. Это не опровергает, а лишний раз подчёркивает наличие процесса эволюции и изменение видов живых организмов во времени. Органы внутри организма не лежат, подобно кускам мяса в супе. Они связаны друг с другом функционально. Меняется не отдельный орган, а весь организм. Х. Я. явно забыл (или специально умолчал) дарвиновский принцип корреляции изменений.

А вот пример «неопровержимых аргументов» сторонников «творения» (стр. 120):

Объяснить — не так уж и сложно. Это явление — того же плана, что и появление цепких хвостов у южноамериканских обезьян (приматов), древесного дикобраза (грызуна), олинго и кинкажу (хищники сем. Енотовых), кускуса и опоссума (сумчатых), хамелеона (ящерицы, рептилии) и морского конька (рыбы). Сходство образа жизни и особенностей биохимических процессов вызвало образование аппендикса у неродственных групп животных. Только есть ли полная уверенность в идентичности функций аппендикса у опоссума и человека?

Интересно другое. Как учёный может записать современных обезьян в предки человека? Древние предки человека известны по весьма неполным останкам скелетов (о чём упоминает и сам Х. Я.). Каким же образом удалось изучить строение мягких тканей, которые были съедены падальщиками или разложились миллионы лет назад? Если это удалось — это прорыв в науке. Но… скорее всего это лишь слова очередного лжеучёного пустозвона. Стало быть, слова об отсутствии аппендикса у древних обезьян — предков людей — просто беспочвенный бред.

«В 1902 г. германский анатом Роберт Видерсгейм (1848 — 1923) выпустил книгу, в которой перечислил не менее 107 рудиментарных органов человека, не пригодных для выполнения какой-либо функции или сильно упрощённых, способных действовать не в полной мере». Это фраза из «Энциклопедии для детей. Человек». (часть 1) изд. «Аванта +». Ну, а по поводу «совершенства» человека — смотри выше.

Но Х. Я. не упомянул ещё один интересный пример, доказывающий эволюцию — атавизмы. Видимо, с его точки зрения объяснить наличие атавизмов как результат сотворения не получается.

«Атавизм (от лат. atavus — предок), появление у отдельных организмов данного вида признаков, которые существовали у отдалённых предков, но были утрачены в процессе эволюции» («Биологический энциклопедический словарь» (М., «Советская энциклопедия», 1989 г., стр. 42)).

То есть, атавизм — частичный возврат к предковым признакам единичных особей вида. Это объясняется тем, что действие некоторых генов при утрате видом какого-либо признака просто блокируется, но сам ген сохраняется в виде т. н. «молчащей ДНК» (иногда доля «молчащей ДНК» оценивается величинами порядка 80 % всей ДНК). Но по ряду причин (возможно — при мутации) блокировка гена снимается, и признак проявляется. Примеры этих признаков очень известны. У лошадей это дополнительные копыта на ноге (по легенде, так было и у знаменитого Буцефала) и полосатая окраска шерсти на ногах и плечах (это отмечал ещё Дарвин). У льва — полосатая окраска взрослого животного (львята всегда пятнисты или полосаты). У китов — развитие задних конечностей, зачатков ушной раковины и… наличие до 6 — 7 зародышей. У человека — хвост (вспомним рассказы о ведьмах!), обильная волосатость лица и тела, третье веко, дополнительная пара сосков.

Чем это объяснит теория божественного творения?

Стр.121:

Давайте рассмотрим эти пункты по порядку.

Давайте рассмотрим, это практически единственное мудрое предложение автора в данном случае. Что же предлагается нам как «убийственные» для теории эволюции аргументы?

Для начала дадим определение слова «гомология» из «Биологического энциклопедического словаря» (стр. 153):

«Гомология (от греч. homologia — соответствие, согласие), соответствие органов у разных организмов, обусловленное их филогенетическим родством. Первичное морфологическое сходство гомологичных органов может быть в той или иной степени вторично затемнено различиями, приобретёнными в ходе дивергенции… Для доказательства гомологии органов у разных видов необходимо наличие 3 критериев: сходство морфологического плана строения органов; сходство их положения в организме по отношению к другим органам; сходство их морфогенеза».

Х. Я. любезно поясняет, что гомологичные органы — это просто «очень схожие» (стр. 121) органы.

А предков с гомологичными органами — предостаточно. Лапа примитивного млекопитающего Megazostrodon гомологична роющей лапе крота, плавнику кита, однопалой ноге лошади и южноамериканского копытного Toatherium, двупалой ноге оленя, ласту тюленя, руке человека и крылу летучей мыши. Если бы Х. Я. правильно понимал слово «гомология», то он не стал бы делать столь поспешных выводов и утверждений.

В качестве аргумента к утверждению № 1 автор приводит пример крыльев:

Да, крылья птиц, летучих мышей и птерозавров гомологичны, хотя внешне не слишком похожи. Они развились из неспециализированной к полёту конечности их предков, но в разное время и у разных видов: у рептилий и у зверей. И устроены они по-разному: несущая плоскость крыла летучей мыши натянута между всеми пальцами передней лапы, телом и задней лапой. Крыло птерозавра образовано кожей, растянутой между боками, четвёртым пальцем передней лапы (мизинца нет), и, возможно, задней лапой. Несущая плоскость крыла птицы образована дермальными элементами — перьями. Кожа в формировании несущей плоскости крыла птицы не участвует.

А вот крылья мухи не гомологичны крыльям позвоночных. Они образованы выростами между спинным щитком (стернитом) и боковыми щитками (плевритами). В них нет костей (как и во всём скелете мухи — он наружный). Кроме того, муха — первичноротое животное, а позвоночные — вторичноротые. Разница между ними очень велика и проявляется уже на ранних стадиях развития (не говоря уже о колоссальном генетическом различии). Крылья мух и позвоночных иллюстрируют иное явление — аналогию.

«Аналогия (греч. analogia — соответствие, сходство, подобие), вторичное (не унаследованное от общих предков) морфологическое сходство органов у организмов разных систематических групп, обусловленное сходством выполняемых этим органом функций». Это определение из «Биологического энциклопедического словаря» (стр. 25).

Глаз осьминога — образование кожного происхождения, глаз человека — образование нервной системы. Они развиваются из совершенно разных слоёв клеток (зародышевых листков). К тому же, человек — животное вторичноротое, а осьминог — первичноротое. Разница между ними — как между мухой и орлом. Это пример не гомологии, а аналогии. Так что вполне справедливо эволюционисты не ищут общего предка человека и осьминога. Хотя осьминог поумнее иного человека будет…

Логика «аргументации» Х. Я. ложна изначально: так же можно пытаться доказать, что все птицы летать не умеют, аргументируя это тем, что верблюд не летает.

Утверждение № 2 аргументируется такими фактами:

Ошибочно считать гомологичными все внешне сходные органы. Они могут быть аналогичными. Кроме того, «у отдалённо родственных видов между гомологией генов и гомологией органов нет простого соответствия, т. к. сложные фенотипические признаки контролируются не одним, а многими генами, взаимодействующими в процессах морфогенеза, и изменения одних генов могут быть компенсированы воздействием других. Поэтому гомология генов и гомология фенотипических признаков являются самостоятельными (хотя и находящимися в сложной взаимосвязи) категориями». Это выдержка из «Биологического энциклопедического словаря» (М., «Советская энциклопедия», 1989 г., стр. 153), издания, не отрицающего теорию эволюции и отвергающего идеи «творения». Так что Х. Я. торжественно и гневно «попал пальцем в небо». А что же далее?

Чудесный пример… невежества и формального подхода к научным данным. А вот что говорит настоящая наука:

«У человека 23 пары хромосом, у высших обезьян — 24. Оказывается (к этому всё больше склоняются генетики), вторая пара хромосом человека образовалась от слияния пар других хромосом предковых антропоидов… Парижская конференция генетиков в 1971 и 1975 гг. одобрила весьма наглядную таблицу гомологии хромосом человека и трёх человекообразных обезьян. Из неё видно: шимпанзе — самый близкий наш сородич с почти таким же, как у нас, кариотипом (особенно близок к нам по хромосомам карликовый шимпанзе)». (Э. П. Фридман «Занимательная приматология», М., «Знание», 1985, стр. 148)

На рисунке из этой книги (стр. 130) видно поразительное сходство хромосом шимпанзе (на рисунке справа) и человека (слева), а также (вторая пара слева в верхнем ряду) сходство одной пары хромосом человека с двумя парами хромосом шимпанзе.

«Что же касается шимпанзе, то здесь…, гибрид с ДНК человека доходит, по разным авторам, до 90-98 %» (там же, стр. 150)

«Вот данные по трансферину — иммунологическая близость выражается в процентах следующим образом: у человека с шимпанзе и гориллой — 100 % (полная идентичность!), с обезьянами Старого Света — от 50 до 75, с другими животными — либо ниже 4 %, либо нуль, отсутствие сходства». (там же, стр. 151)

«А вот данные по липопротеинам низкой плотности, играющими важнейшую роль при развитии атеросклероза: иммунологическое сходство их у человека с пресмыкающимися и рыбами — 1 — 10 %, с птицами — 10, со свиньями — 35 — 58, с различными узконосыми обезьянами — 80 — 85, с шимпанзе — более 90 %. Другой же родственный компонент крови — аполипопротеин, также по данным иммунологического исследования, гомологичен у человека и разных обезьян, но неотличим в плазме людей, шимпанзе и гориллы». (там же, стр. 151)

«Арифметический подход» к родству видов неверен в корне, поскольку даже у представителей одного вида число хромосом может резко меняться. Например, в книге К. Кассельманн «Атлас аквариумных растений» приводятся данные о кариотипе видов растений рода Cryptocoryne, хорошо известного любителям аквариума. Например, вид Cr. cordata с полуострова Малакка имеет формы с 34, 68, 85 и 102 хромосомами. Это полиплоиды вида, у которого n = 17. Ранее они считались разными видами, но сейчас сведены в один по строению цветка и… числу хромосом. А ещё я, автор этих строк, сделал удивительное открытие, выяснив, что у гексаплоидной формы вида Cr. spiralis из Индии есть родственник — лошадь Пржевальского. У них совершенно одинаковое число хромосом — 66. Если говорить серьёзно, плохая это арифметика. Ведь смотрят не на простое число хромосом, а на их строение. Разница здесь не количественная, а качественная. Ведь, например, 46 арабских скакунов и 46 бегемотов — это не одно и то же, несмотря на то, что и тех и других по 46. Качественно они заметно отличаются (не веришь — оседлай бегемота). Кстати, у животных тоже есть полиплоиды, хотя их меньше, чем у растений. Известен триплоидный вид живородящих рыбок Mollienesia из Мексики, тетраплоидные и октаплоидные виды рогатых жаб Ceratophrys из Южной Америки, тетра- и гексаплоидные виды шпорцевых лягушек Xenopus из Африки, триплоидные американские саламандры Ambystoma. Полагают также, что за счёт полиплоидии появилось около трети всех видов растений и многие их культурные формы и сорта.

Аргумент № 3 вообще способен, по мнению Х. Я., разгромить всю эмбриологию: старый рисунок Геккеля, изображающий зародыш человека — фальшивый! По мнению автора, Геккель умышленно исказил его, не нарисовав часть деталей. Рядом автор приводит свой рисунок, «исправленный и дополненный». Дополнен он, правда, невнятными и безграмотными надписями. Рисунок изображает зародыш человека на очень ранней стадии развития (судя по его недоразвитости — длиной около 8-9 мм). На рисунке, по мнению Х. Я., хорошо различимы «ухо», «зубы» и некие «сгибы». «Рука» зародыша развивается, судя по рисунку, из хвостовой части позвоночника, «нос» помещён где-то на спине, в районе плеч. Зато на брюшной части различима некая неопределённая «основа». Место «ноги» автор не указал, хотя это название упомянуто на рисунке. Видимо, стрелочку некуда было тыкать.

Видимо, автор спутал заднюю конечность зародыша («ногу») с половым бугорком, который ясно виден. Под «основой» скорее всего, имеется в виду пуповина. Черты лица у зародыша формируются намного позже, а зуба вообще прорезаются после рождения. Странные «сгибы» в области шеи представляют собой жаберные складки. Но признать их для автора — всё равно, что выкупить обратно (за тройную цену) и сжечь весь тираж своей книги. Ведь признай он жабры у зародыша, пришлось бы задуматься о «рыбьей» стадии в эволюции четвероногих и родство человека с животными. А эволюция вообще, выход рыб на сушу и антропогенез в частности — вещи неприемлемые для креациониста. Отсюда и нежелание называть вещи своими именами. Автор обвиняет Геккеля в шарлатанстве, но сам лично превосходит его в этом (если, конечно, Геккель был шарлатаном).

И в то же время Х. Я. пишет:

Но обратимся к рисунку 302 в главе 13 книги А. Ромера и Т. Парсонса «Анатомия позвоночных».

На нём изображён зародыш человека с вскрытой брюшной полостью. У него ясно (в отличие от рисунка в книге Х. Я.) видны: зачатки задних конечностей, половой бугорок и… хвост. И нет здесь ошибки. А что касается жабр… Жаберные дужки гомологичны челюстным и слуховым костям четвероногих. Ископаемые находки ясно показывают переход от жаберных костей рыб к челюстному и звуковоспринимающему аппаратам четвероногих. Стало быть, сам автор использует фальсифицированную информацию, чтобы «разоблачить» чужую «фальсификацию». Кстати, наука далеко шагнула вперёд от времён Геккеля и прочих натуралистов 19-го века. Но биогенетический закон Геккеля — Мюллера никто не отменил. И вовсе не потому, что все боятся. Никто не считает его неверным, кроме кучки лжеучёных «умников».

Очередные главы

«Теория эволюции — материалистическая необходимость»

«СМИ: жизненное пространство теории»

посвящены анализу места эволюционного учения в нынешней жизни общества, а также поиску причин прочности позиций этого учения. Мы опустим чисто идеологические нападки на учение К. Маркса. Пусть они останутся на совести автора. Сейчас мы говорим об эволюции, а не о революции.

Автор обвиняет научные журналы в «преподнесении» теории эволюции в качестве «доказанной, неопровержимой истины». Зачем же на них злиться, если так оно и есть? А вот «опровержение» теории эволюции, как видите, не выдерживает даже минимальной критики. Вот его и не публикуют именно поэтому.

А вот ещё один «перл» Х. Я., якобы убеждающий нас в нелепости эволюционного учения (стр. 137-138):

Теперь я попрошу всех, кто поверил в эту чушь, набраться выдержки и запастись сердечными каплями (предупреждаю!), ведь речь пойдёт о шокирующих истинного правоверного фактах: о рыбах, которые могут выживать на суше. Чтобы меня не обвинили во лжи, я буду постоянно ссылаться на людей известных и авторитетных.

«Два арабских путешественника, Солиман и другой, оставшийся неизвестным, посетившие в IX столетии Индию, узнали, что там водится одна рыба, которая вылезает из воды, направляется по суше к кокосовым пальмам, влезает на них, пьёт пальмовое вино и затем возвращается обратно в озеро — трезвой или опьяневшей, о том не говорится». (А. Э. Брем «Жизнь животных. Рыбы».)

Все эти слова из старых и современных книг относятся к одной рыбе — Anabas testudineus — анабас-ползун.

Но список не ограничивается этой давно известной рыбой.

Шармут — это африканский сом Clarias anguillaris. Книга «Жизнь животных. Том 4 „Рыбы“» (М., «Просвещение», 1983) добавляет про близкий вид Clarias senegalensis, что он способен ползти по земле со скоростью 4 — 5 м/мин.

Здесь рассказывается об угре Anguilla anguilla, обычном виде Европы, Малой Азии и Северной Африки.

Таким образом, мы видим, что некоторые виды рыб, вопреки мнению Х. Я., всё-таки находят силы и возможности выживать на суше больше, чем 1 — 2 минуты, которые им он отвёл для смерти в «чуждой» среде. Некоторым из них такая «ненормальная» форма поведения помогает, как видим, выжить. Конечно, это вовсе не означает, что через миллионы лет от них произойдут новые земноводные. Этого не будет, ведь суша уже давно занята. Конкуренция с настоящими сухопутными видами не позволит современным рыбам — «пешеходам» эволюционировать далее. Но суша конца девонского периода была иной — не было на ней животных крупнее насекомых и паукообразных. У рыб не было конкурентов на суше, и постепенно они превратились в земноводных. Однако, вернёмся к рыбам. Есть виды рыб, которые, как ни шокирующе это звучит, могут буквально утонуть в воде.

«Тонут», то есть захлёбываются в воде, практически все рыбы, имеющие органы воздушного дыхания. Таких рыб много. Это лабиринтовые (Anabantidae), двоякодышащие рыбы (Dipnoi), мешкожаберные (Heteropneustidae), клариевые (Clariidae), панцирные (Callichthydae) сомы, змееголовы (Channidae), арапаима (Arapaima gigas), панцирная щука (Lepidosteus), ильная рыба (Amia calva) и ряд других видов рыб…

Воистину, притчей для людей размышляющих приводит эволюция рыб, вылезающих на сушу и рыб, тонущих в воде! Ведь живут они, не ведая, что, согласно воззрениям иных невежд, давно должны бы умереть! Равно как и шмель летает, не ведая о том, что, согласно расчётам, его крылья слишком малы, чтобы поднять его в воздух! Всё это говорит о том, что природу надо изучать и делать выводы на основе фактов, а не умозрительных домыслов, подкреплённых лишь собственным невежеством.

Плавники у рыб — предков четвероногих начали превращаться в лапы задолго до выхода на сушу. Кистепёрые рыбы, имеющие ластовидные плавники, ещё вполне «рыбообразные» животные с жабрами. Первой функцией лапообразных плавников была помощь в передвижении рыбы среди густой прибрежной растительности мелкого водоёма. И здесь мы сталкиваемся с парадоксом: очень специализированная форма (рыба с «лапами») стала предком большой группы животных (четвероногих). Это внешне противоречит одному из законов эволюции, утверждающему, что происхождение больших групп животных возможно только от сравнительно неспециализированного предка. Но парадокс здесь чисто иллюзорный. С точки зрения приспособления к жизни на суше, рыба с плавниками — «лапами» (очень специализированная к жизни в воде) менее всего специализирована к жизни на суше (совершенно иной образ жизни!), хотя некоторое время может выжить и без воды. И это открыло для неё возможности к дальнейшей специализации, не стеснённые анатомическими ограничениями.

Также следует отметить неверность утверждения о том, что у древних рыб «вместо жабр появились лёгкие». Этого не было. Анатомически ближайший родственник и предок лёгких — не жабры (хотя их функция одна и та же), а плавательный пузырь, сообщающийся с кишечником у множества видов рыб, особенно у пресноводных, обитающих в мелких хорошо прогреваемых прудах. У современной латимерии, над которой Х. Я. глумился и язвил ранее, плавательный пузырь, выполнявший некогда роль органа воздушного дыхания, редуцировался в связи с переходом предков латимерии к жизни в морских глубинах. Так что не об отсутствии эволюции, а скорее о её наличии и объективной реальности говорит этот факт!

Впрочем, Х. Я., видимо, не читал книг о природе, не держал аквариумных рыбок дома, а рыб предпочитал разглядывать на обеденном столе. Это весьма прискорбно, ведь он многое потерял. Держать аквариум очень интересно для глаза и полезно для ума.

Стр. 138:

Но некоторые сядут, и проанализируют такую фразу. И поймут, что перед нами — не учёные слова, а попытка несведущего человека казаться учёным. Во-первых, огромное количество грамматических ошибок в латинских словах. Во-вторых — логика (точнее — её полное отсутствие). Eustenopteron сам является кистепёрой рыбой (Crossopterygii), относящейся к подотряду Rhipidistia. В кого же он «превратился»? В самого себя? Странная логика. Это всё равно, что сказать: «Корова в процессе эволюции превратилась в травоядное полорогое парнокопытное млекопитающее». А умная фраза получилась! Мне нравится. Звучит неплохо, только смысла в ней нет.

А теперь и я хочу поиздеваться над противником. А что? Х. Я. откровенно язвит по поводу теории, в которой, как ни прискорбно, сам практически не смыслит. Вот и отплатим ему той же монетой.

Итак,

Разве может всё это появиться случайно? Наш ответ — нет! (резкая «музыкальная» точка)

Но находятся ещё люди (показать — учёное собрание эволюционистов), которые не верят в это. Подобно заблудшим скотам эти глупцы от науки, эти неверующие ослы, лжеучёные обезьяны (ругательства можно не смягчать) считают, что всё в этом мире не сотворено Аллахом (дляхристиан вариант — Богом), а возникло в результате эволюции. (Гневная музыка. В кадре — стол, на который из-за кадра презрительным движением бросают книги и журналы, пропагандирующие эволюцию. Желательны «эволюционные» названия и варианты оформления обложек) Посмотрите, на какие ухищрения идут они (выделить голосом), чтобы внедрить в сознание правоверных ложь о происхождении жизни! (крупным планом чередовать броские заголовки и рисунки окаменелостей)

А вот, как они делают эволюционные пути развития живых существ.

И они думают, что кто-то им поверит!

Главным двигателем эволюции сторонники Дарвина считают мутацию. Но вот она — мутация

а где же новые виды? Вывод прост и очевиден — мутация порождает только уродства. Посмотрите на этих существ!

Они совершенны, а мутация даёт только уродства. Сравните!

Истина очевидна, но некоторые люди упорно не верят в неё.

Люди — совершеннейшие из земных обитателей

Как они могли произойти от обезьян? Только взгляните на этих гадких животных!

Разве мы произошли от них?

Ответ прост и очевиден. А не верите — назовите любого из своих знакомых «сыном обезьяны». (насмешливым голосом) Удивительно, как у эволюционистов ещё остались друзья?!

Оглядитесь вокруг. Мир полон прекрасных созданий природы.

Он многообразен, любое из созданий совершенно. Это — доказательство Творения. Вам надо просто поверить в это. Так будет правильнее.

Таков приблизительно сценарий большинства фильмов, которые креационисты представляют как «убедительное доказательство» своей теории. И не имеет значения, кто авторы — мусульмане или христиане любой конфессии. Сюжет и аргументы у них удивительно единообразны. Одно радует — хоть в этом они пришли к согласию (а лучше бы — в иных вещах). Но вернёмся к книге Х. Я.

«Главный тупик эволюции: душа»

А между млекопитающими одного отряда и практически одного семейства и рода? Уже не смешно.

Жук-носорог и носорог похожи друг на друга только рогом — второстепенной деталью строения. А различия между ними начинаются уже на самых ранних стадиях развития эмбриона — буквально с первого деления клетки. Так что искать между ними сходство действительно бессмысленно. Это пример явления конвергенции — внешнего сходства неродственных видов, появившегося в результате сходства среды обитания или иных факторов. В случае с носорогом и жуком-носорогом таким фактором выступил половой отбор, вызвавший появление турнирного оружия — рога. Это пример аналогичных (не гомологичных!) органов.

Против хищников рог обоих этих существ бесполезен. Среди родичей жука-носорога есть безрогие жуки — хрущи (Melolontha) и бронзовки (Cetonia), но есть и жук-геркулес (Dynastes) с гигантским рогом. Хотя современные носороги все рогаты, среди вымерших родичей носорога были как рогатый волосатый носорог (Coelodonta), так и практически безрогий, похожий на бегемота Teleoceras, и полностью безрогие болотный Chilotherium и гигант Indricotherium. Мы видим, что рог в обоих случаях — деталь второстепенная.

А о сходстве обезьяны шимпанзе и человека — смотрите выше, хотя…

Автор явно не соображает, что пишет. За эти слова я отвечаю. Привожу фразу самого же Х. Я.:

Вот и думайте — есть ли разум у паука, когда у него, даже по признанию самого Х. Я., «отсутствует мозг». Следовательно, действия паука — не разумные, а наследственно запрограммированные, инстинктивные. Пчела, кстати, тоже не учится делать соты. Её действия также запрограммированы генетически. Это — не разум. Стало быть, ни о какой «близости к человеку» и речи быть не может.

Жан-Анри Фабр долго проводил опыты с насекомыми, поэтому его мнение не голословно в отличие от мыслей Х. Я.

Вывод прост и очевиден — сравнивать инстинктивные действия насекомых с разумом человека бессмысленно. Человек отличается от животных тем, что умеет анализировать обстановку, обладает гибким подходом к решению проблемы и меняет своё поведение по обстоятельствам. Его деятельность продиктована его разумом, вобравшим в себя часть коллективного опыта всего человечества. Конечно, у человека тоже есть инстинкты, но разум преобладает над ними. А у насекомых преобладает бессознательный инстинкт, хотя присутствует и элемент научения. Но насекомое не передаёт, в отличие от людей, свой опыт новому поколению. А люди учат детей в школе. Жаль только, что некоторые из учеников, подобные Х. Я., оказались очень ленивыми и глупыми. Но у него иное мнение.

Не следует обделять животных способностями. Конечно, трудно заставить землеройку или ежа решать уравнения с квадратными корнями, но это ещё не значит, что все животные лишены вышеперечисленных элементов «души». Цитировать выдержки из книг разных авторов не имеет смысла лишь потому, что их очень много. Но многочисленные виды животных проявляют отдельные элементы поведения, которые Х. Я. считает критериями наличия «души».

Понятие «души», о котором говорят философы и религиозные деятели, вовсю использовалось для разграничения человека и животных. Что есть «душа»? То, что отличает нас от животных. В чём проявляется это различие?

В умении творить? Но ведь и некоторые животные творят. Обезьяны, слоны и дельфины умеют рисовать ради собственного удовольствия. Слоны, рисуя, могут отразить в красках рисунка свои эмоции. Обезьяны имеют представление о том, как должен выглядеть окончательный рисунок, и способны его дорисовать через большой промежуток времени. Обученные языку жестов шимпанзе даже дают названия рисункам.

В эмоциях? Но высокоорганизованные животные, например, обезьяны, тоже имеют эмоции и чувства, которые проявляются у них столь же выразительно, как и у людей.

В знании о жизни и смерти? Но слоны и обезьяны различают и понимают такие понятия, как «живой» и «мёртвый», они трудно и эмоционально переживают смерть сородичей. Слоны, например, «хоронят» умерших животных (не только сородичей), забрасывая их землёй и ветками.

В умении учить и учиться? Но даже низшие обезьяны (например, павианы) учат своих детёнышей. А о человекообразных я и не говорю. Слоны тоже учатся, перенимая опыт и знания старых животных.

В умении говорить? Но язык дельфинов очень сложен и богат.

В наличии силы воли? Вот пример: во время загонной охоты на сельдь стая дельфинов разбивается на две группы — ловцы и загонщики. Загонщики запирают сельдь в бухте около берега, а ловцы наедаются ею. В это время загонщики держат стаю рыбы, не давая ей уйти, хотя сами голодны. Но потом они меняются ролями и наедаются. А бывшие ловцы, уже сытые, исправно держат косяк рыб, давая голодным товарищам наесться. Они не уплывут, пока их товарищи не поедят. Здесь мы видим не только проявление силы воли и е. господство над инстинктом, но и умение предвидеть развитие ситуации и держать её под контролем.

В умении обманывать, хитрить и лгать? Обученные языку жестов обезьяны проявляют и эти качества. Даже ругаться обезьяны умеют (тоже на языке жестов, хотя исследователи, конечно, не учат их ругательствам). Например, обученная жестовому языку шимпанзе по кличке Уошо сама нашла применение в качестве ругательства слову «грязный».

Отличие людей от животных заключается в наличии у нас «второй сигнальной системы», то есть, речи, вобравшей опыт поколений. У большинства животных развита лишь первая сигнальная система, когда реакция идёт на непосредственно присутствующий предмет или образ. Вторая сигнальная система отличается от первой тем, что мы реагируем на словесное понятие так же, как и непосредственно на предмет. Но владеть ею мы учимся. Мы осваиваем новые понятия, сравнивая и анализируя их. В принципе, обезьяна может овладеть речью (только на языке жестов, её голосовой аппарат не может воспроизводить речь людей), но она не способна создать свою собственную. На языке жестов обезьяна активно общается, причём не только с экспериментатором, но и с сородичами, попутно обучая их. Таких экспериментов проделано уже много. Мы видим, что резкой грани между людьми и животными нет, и что понятие «душа» может частично распространяться и на животных.

Есть особая группа людей, которые не склонны к аналитическому мышлению, да и вообще к иному напряжению мозгов. Такие субъекты желают, чтобы все знания преподносились им в готовом виде и закладывались в голову, как в память компьютера. И подобно компьютеру, они не анализируют данные, а слепо верят «на слово». Видимо, для таких людей и написана глава

Это очень удобно — не надо рыскать по библиотекам, не надо напрягать отшибленные большими дозами пива мозги. Прочитал — и получил ответы на все вопросы (только вопросов-то маловато для разумного существа).

Ну, что же, сколько я ни просматривал научных книг по упомянутым отраслям знания, нигде не сказано ни слова о наличии высшего разума. Напротив, везде ясно видна мысль о постепенном эволюционном развитии всего живого, о сходстве и родстве живых организмов, населяющих Землю. Один вопрос остаётся для меня неясным — как можно понять что-либо, не исследуя? Современная наука ушла далеко вперёд от средневековых методов — поиска ответов «на все вопросы» в священных книгах. И некоторые факты в свете современной науки трактуются совершенно иначе, нежели ранее.

А знаете ли вы такой русский фразеологический оборот, как «притянуть за уши»? Он означает попытку насильственно совместить несовместимые вещи, связав их мнимой (и желаемой автором) «логической связью». А есть ещё пословица «В огороде бузина, а в Киеве дядька». Она о том же.

Вот и посмотрим, как воплощаются в жизнь эти слова на страницах капитального, но бестолкового труда Х. Я.

Стр. 146-147: автор убеждает нас, что пчёлы делают шестиугольные соты неспроста. Действительно, математические аргументы Х. Я. верны. Не иначе, они списаны из других книг. А далее…

Трудно согласиться даже с тем, что пчёлы «не подозревают о существовании друг друга». Между пчёлами одной семьи существует тесное взаимодействие. Химические вещества, выделяемые пчелиной маткой, регулируют жизнь семьи (вот вам и «высшая воля»). Пчёлы распознают своих и чужих по запаху. Запах раздавленной пчелы или её ядовитой железы поднимает в атаку на врага всё население улья. Хорошо известны пчелиные «танцы» — способ передачи пчёлами друг другу информации об источниках корма.

Геометрия пчелиных сот достигается благодаря использованию простейших измерительных инструментов — частей своего тела. Толщина стенок определяется путём определения щупиками скорости выпрямления стенки после нажатия (точность — до 0,002 мм). Положение ячеи в пространстве определяется с помощью чувствительных волосков на голове пчелы. Ориентация сотов идёт по воспринимаемому пчёлами магнитному полю Земли. Шестигранная форма сот — закреплена в инстинктивном поведении пчёл.

Эти данные взяты из книги Матиаса Фройде «Животные строят» (Urania — Verlag, Leipzig — Jena — Berlin, 1982)

Далее подобной же чести были удостоены и термиты. Нет смысла цитировать то, что в принципе не противоречит написанному в иных книгах.

Стр. 148: автор восхищён способностью дятла долбить дерево, и справедливо заявляет, что человек так не может. Но с точки зрения физики вполне объяснимо то, что у дятла голова не болит. Зато дятел не умеет плавать, рыть норы и даже просто передвигаться по стволу дерева вниз головой (а вот птица поползень Sitta europaea может это делать с лёгкостью). Тут уж «Где родился, там и в дело сгодился» (русская пословица).

Летучая мышь с её эхолокационной системой, конечно же, «особо спроектированная», согласно Х. Я. Но в её строении опять-таки нет ничего невозможного. Мелкие грызуны и насекомоядные обладают зачатками эхолокационной системы. Неудивительно её наличие у предков летучих мышей — явно ночных лесных древесных зверьков, обитавших в сложной и богатой препятствиями среде — на ветвях деревьев. А в процессе эволюции это полезное приобретение ещё больше развилось.

Стр. 148-149: Китообразные, конечно, мало похожи на своих предков — наземных хищных копытных Mesonychia. Они быстро эволюционировали в отсутствии конкурентов, и стали доминирующей группой морских зверей. Их приспособленность к жизни в океане очень высока. Но, как мы знаем, происхождение китов вполне свободно прослеживается по ископаемым остаткам. Так что они также не «сотворены». Удивляет утверждение Х. Я.:

Утверждать так — всё равно, что сказать «глаза человека расположены на туловище». На спине у китов располагается спинной плавник (и то не у всех видов), а ноздри животного не покидали пределов черепа. Трудно сказать, почему автор взял в кавычки слово «ноздри»: дыхало китов — это самые настоящие ноздри и есть. Или, может, автор сомневался и думал иначе?

От кита — к крошечному комару. Автор явно считает превращение личинки комара во взрослое насекомое «чудом», хотя это совершенно нормальное (для комара) явление.

Не знаю, как он, а я не испытывал трудностей интеллектуального плана при постижении этого явления. Видимо, Х. Я. видел комаров только на картинке, ведь он утверждает, что

Я был кусан комарами неоднократно, а потому авторитетно заявляю, что это весьма болезненный процесс. А вот пиявка и летучая мышь-вампир кусают действительно безболезненно. Автор, видимо, перепутал их с комаром.

Разумеется, указанные на стр.150 необыкновенная зоркость хищных птиц и зимняя спячка животных также автоматически записаны в разряд «чудес», хотя ничего противоречащего законам физики и химии здесь нет.

А вот глава «Электрические рыбы» — это новость науки! В электрические рыбы автор записал речного угря и морского кота (именно так в книге переведены на русский язык названия рыб, о которых говорит автор).

Речной угорь (Anguilla anguilla) и скат морской кот (Dasyatis pastinaca) встречаются в реках и у берегов родной автору Турции, поэтому стыдно ему не знать рыб своей родины. И оба этих вида не значатся в списках электрических рыб. Этот пример хорошо иллюстрирует пословицу «Слышал звон, да не знает, где он». Конечно, нетрудно догадаться, что имелись в виду амазонская гимнотовидная рыба Electrophorus electricus — электрический угорь, и электрический скат, или гнюс, Torpedo. Ошибка велика и непростительна для человека, претендующего на звание «размышляющего». Не о том, видимо, размышлялось.

Мимикрия и покровительственное сходство животных оценены автором как «благоразумный дизайн» (стр. 153). Там же приводится пример:

Во-первых, на прилагаемом фото изображена не тля (подотряд Aphidina), а горбатка (семейство Membracidae подотряда Cicadoidea). Разница между ними — как между коровой и свиньёй (на уровне подотрядов). Во-вторых, у птиц в пальцах ног практически нет мышц — только кости, кожа и сухожилия. Так что уколы колючек птицам не приносят столько неудобств, как нам. В-третьих, назначение покровительственного сходства (а именно к этому явлению относится данный пример) состоит в том, что животное-жертва подражает неживому или растительному объекту, заведомо несъедобному для хищников. Даже если птица увидит такую горбатку, она не воспримет её как что-то съедобное. Наконец, в-четвёртых, самыми большими врагами насекомых являются не птицы, а другие насекомые. У каждого вида насекомых есть свои враги и паразиты среди других насекомых. Добычу они ищут не только с помощью зрения, поэтому искусный камуфляж от них не спасает.

Так что всякое приспособление относительно. Панцирь черепахи твёрд, но орёл поднимет её вверх и сбросит на камни. Гусеница искусно подражает помёту птицы или даже змее, но паразит-наездник находит её по запаху. Гусеница бабочки-бражника, например, мастерски имитирует свернувшийся в трубку лист, но это не убережёт её от наездника. Его личинки просто съедят её заживо. Она обречена, несмотря на маскировочную окраску. Скорпион ядовит, но бабуин спокойно отрывает его жало и поедает добычу.

Говоря об оптической системе глаза у рыбы, автор пишет:

Разумеется, это всё не просто так, а сотворено.

Но автор в очередной раз заигрался умными словами, и выставил себя на посмешище. Ведь для оптической системы глаза важна не плотность (то есть вес единицы объёма, удельный вес), а оптическая плотность (то есть, мера способности вещества к преломлению световых лучей). Кроме того, для некоей «линзы в глазу» имеется особое научное название «хрусталик». Кроме того, хочется уточнить: обладают ли животные, обитающие до глубины 30 метров иной формой хрусталика? Я думаю, что нет. Показатель преломления воды на любой глубине одинаков. Другое дело — освещение. Оно действительно падает уже с первых метров глубины.

Несколько путано рассказав о способности лосося (Х. Я. пишет «сёмги») находить дорогу в родные места, автор пишет:

Но опыты свидетельствуют, что мальки лосося, проводя первый год жизни в реке, просто запоминают её характерный запах и он запечатлевается у них в мозге, как запах родины. Скатываясь в море, рыбы помнят его. А после долгого периода нагула в море лососи узнают родные места по запаху. Это написано даже в школьных учебниках, и вызывает суеверный восторг только у людей невежественных.

Говоря на стр. 157-158 о насекомоядном растении росянке и её охотничьих способностях, Х. Я. считает, что растение ловит насекомых ради того, чтобы получить «необходимые ему белки». Но так ли это? Откроем книгу «Жизнь растений»:

Конечно же, Х. Я. не мог обойти вниманием удивительную ящерицу василиска, обитающего в Южной Америке и способного бегать по воде. Автор умудрился отыскать по краям пальцев задних лап василиска перепонки для передвижения по воде. Однако, анализ фотографий этой рептилии не выявил подобного приспособления, поэтому сведения о нём останутся на совести автора. А «бежать по воде» этой ящерице позволяет исключительная скорость работы ног. Василиск просто не успевает провалиться в воду. Отчасти его держит и плёнка поверхностного натяжения. Здесь мы не видим противоречия законам физики (то есть, чуда). Так что василиск не может служить «очередным очевидным доказательством существования Создателя».

Хочется сказать, завершая анализ этой главы, об одном логическом понятии, которое называется «бритва Оккама». Средневековый английский богослов и философ Уильям Оккам выдвинул в своё время тезис: «Не измышляй излишних сущностей». Это означает, что, если что-то можно объяснить с помощью уже имеющихся знаний, не стоит выдвигать в качестве объяснения новое предположение, которое само ещё нуждается в доказательстве. Х. Я. этого, видимо, не знает. Во всяком случае, мы убедились, что все «чудесные» примеры, выдвинутые им, легко объясняются далёкими от богословия науками — физикой, химией и биологией. Ну, а объяснения Х. Я. будут беспощадно отсечены «бритвой Оккама».

Одна из последних глав (наконец-то!) книги Х. Я. не посвящена теории эволюции. Она отражает лишь собственную весьма сомнительную точку зрения автора на окружающий мир и его материальность. Но перед этой главой стоит грозное предупреждение:

Вот так. Разгоняйте все научные институты, философов просим в Сибирь на лесоповал (трудотерапия), а истину высечь резцом на гранитных и мраморных обелисках и установить во всех городах и деревнях. Автору — мраморную гробницу при жизни. Несогласных побивать камнями.

Но посмотрим, что представляет из себя эта истина.

Разумеется, теория эволюции — это ложь. Материя — тоже лишь иллюзия.

Давайте подумаем, то есть, погоняем электрические сигналы по мозгу, из них же и состоящему. Если весь мир состоит только из воспринимаемых нами через рецепторы сигналов, то как быть с той его частью, которая нашими рецепторами не воспринимается? Как быть с радиацией, рентгеновским излучением, магнетизмом и ультразвуком? Ведь их существование мы не можем подтвердить на основе реакции наших рецепторов (то есть, их воздействие не вызовет в нашей нервной системе электрических импульсов). Но это ещё не означает отсутствия, к примеру, радиации. Признаюсь, я, автор этих строк, в жизни не видел живого кита. То есть, электрические сигналы, вызываемые в моей нервной системе непосредственным присутствием кита, согласно теории Х. Я., не взаимодействовали с моим мозгом. Но глупо с моей стороны утверждать, что в этом мире нет китов. Наши чувства не способны определить истинную форму Земли, а глазу она кажется плоской. Но Земля шарообразна. А жители острова Пасхи считали свой остров единственной сушей на Земле. Но это не означает, что других островов и континентов нет. Кстати, полинезийцы верили, что наш мир находится на спине огромной свиньи, а землетрясения происходят, когда эта свинья чешется об ствол пальмы чудовищных размеров. Но пятачок и свинячий хвостик у нашей планеты не выросли.

А каков мир с точки зрения крота? Разумный, но слепой крот станет отрицать существование видимого излучения только потому, что слова «видимый» (то есть, воспринимаемый с помощью органов зрения) нет в словаре разумного крота.

В словаре разумной пчелы не будет слова «красный», а слова «жёлтый» и «зелёный» она назовёт особым словом, непонятным для нас. У неё также будет особое слово для обозначения невидимого нам, но хорошо различимого ею ультрафиолетового излучения.

А разумный электрический угорь, для которого важнее не свойства материала «на ощупь», а его свойства по отношению к электрическим полям, скорее всего, введёт в свой язык понятия «твёрдый» и «мягкий» как вторичные, заимствованные. Главными словами, характеризующими качества предметов, для него, возможно, станут аналоги наших слов «проводник» и «диэлектрик».

Но это только фантазия. Я просто пытался показать, каким наш мир был бы в глазах существ с иным образом жизни и иными органами чувств.

Таким образом, восприятие окружающего мира зависит от наших органов чувств. Но ведь это не означает, что мир таков, каким мы его воспринимаем, поскольку наши органы чувств не абсолютны и не безупречны.

И тем не менее Х. Я. считает, что весь мир формируется у нас в мозге. Но как может сформироваться та часть мира, которая не воспринимается нами непосредственно? И тем не менее, независимо от нашего представления существуют и радиация, и магнитные поля, и ультразвуки, и невидимые излучения. Но как мы определяем наличие таких явлений? «С помощью приборов», — скажет Х. Я., и будет в корне неправ, согласно собственной же теории. Мы можем воспользоваться дозиметром, компасом, осциллографом или особой фотоплёнкой. Но что мы почувствуем? Услышим пощёлкивание дозиметра и перемену цифр в его окошке, увидим кручение магнитной стрелки в компасе, увидим странные, непривычные изображения на фотографии, увидим движение линий на осциллографе. Но мы не станем видеть ультрафиолетовое излучение, чувствовать радиацию и магнетизм, не станем слышать ультразвук. То есть, они не будут формировать в наших рецепторах электрические импульсы. Выходит, что их нет? А, может быть, не стоит столь слепо доверять своим чувствам? Ведь они порой обманывают…

Стр. 165: приводится мнение Р. Л. Грегори о зрении:

Это не чудо, а свойство мозга — способность к обучению. Часть вопросов и трудностей, возникающих в жизни любого существа, нельзя решить только с помощью инстинктов и иных наследственных форм поведения. Вот здесь и приходит на помощь обучение. Применительно к зрению есть интересный пример:

А что же другие чувства?

Иными словами, на наше восприятие накладывается опыт, а органы чувств работают в процессе познания сообща. Например, образ фруктов, которые мы едим, складывается из зрительных, осязательных, обонятельных и вкусовых ощущений. Если одно из этих ощущений отсутствует, мозг (предварительно научившийся) сразу определит подделку и фальшь. Чувства не работают по отдельности, они взаимодополняющие.

Конечно, возрастные и патологические изменения накладывают свой отпечаток на наше восприятие, но не на предметы и события, которые мы воспринимаем. Например, в старости некоторые люди не слышат даже чириканья воробья, но это не означает, что все воробьи разом онемели. Голос воробья может быть воспринят и разложен на элементы чувствительным прибором, и оглохший старик-учёный, хоть и не услышит голос воробья, увидит на экране компьютера сонограмму этого голоса. И в то же время молодой коллега этого учёного отчётливо услышит своими ушами этот самый птичий голос.

Конечно, люди воспринимают мир по-разному. Восприятие каждого человека — продукт той среды, где он родился и вырос.

Но чувства (если они не затронуты патологией) поставляют информацию исправно.

Давайте рассмотрим такой пример. Представим себе трёх людей: папуаса из тропического леса Новой Гвинеи, индейца из Амазонии и чукчу с Крайнего Севера. Эти люди одновременно пришли в зоопарк, где впервые в жизни увидели слона. Спросим у них:

— Кто такой, по-вашему, слон?

— Слон — это такая огромная свинья с большими клыками и длинным хвостом на морде, — ответит папуас.

— Слон — это огромный тапир, только нос у него длиннее, чем у наших. А ещё у него большие уши и кабаньи клыки, — ответит индеец.

— Слон — это огромный морж, у которого пара ластов на голове, четыре толстых ноги и рука на морде, — ответит чукча.

Но каждый из этих троих — прирождённый охотник. Все трое заметят и запомнят следы слона. И уверенно опознают их независимо друг от друга на рисунках, слепках или в местах обитания слона. Любой из них, запомнив голос слона, опознает его по магнитофонной записи, даже не видя зверя. И любой из них с завязанными глазами и заткнутыми ушами определит в воздухе специфический «аромат» слона. А, если мы попросим их нарисовать слона, все трое (если умеют рисовать) легко нарисуют нам вполне узнаваемого слона.

Проанализируем этот пример. Что здесь получено с помощью чувств, а что — опытом?

Чувства позволят папуасу, индейцу и чукче распознать голос, запах и внешний вид слона. Если они трогали других животных (не сомневаюсь!), то могут запросто отличить морщинистую шкуру слона от меха лисы, чешуи ящерицы и голой кожи дельфина. Но опыт подскажет им, что тело слона на ощупь скорее упругое, нежели дряблое, как тряпка. Увидев следы слона, они легко отличат их по форме и размеру не только от знакомых им следов (опыт!), но и от совершенно не слоновьих, но незнакомых следов (например, следа морской черепахи). Это уже будет означать, что зрение их не подвело. А вполне узнаваемый рисунок слона, сделанный рукой индейского, папуасского или чукотского художника убедит нас в том, что под именем «слон» в их памяти запечатлелся (при помощи зрения!) образ определённого зверя.

А есть ли здесь различия в восприятии? Да! Вспомним их ответы. Они точно отражают окружающую этих людей с детства обстановку.

На Новой Гвинее нет копытных четвероногих, кроме домашней свиньи. Поэтому неудивительно, что папуасы назвали лошадь «свинья, которая быстро бежит по дороге», а корову «свинья с зубами на голове». Слово «свинья» для них обозначает «копытное четвероногое, чаще домашнее». Поэтому неудивительно, что папуас сравнит слона со свиньёй. Не зная, что у животных может быть хобот, папуас, естественно, принял его за «хвост спереди».

Индейцу амазонской сельвы знаком тапир. Это герой сказок и обычная охотничья добыча для индейцев. Его хоботок похож на слоновий, а сам тапир — крупнейшее копытное сельвы. Понятно, что индеец примет слона за тапира. Но он отметит клыки, похожие на клыки местной свиньи — пекари, а также очень широкие уши.

Чукча живёт на севере. Из крупных копытных там обитает лишь северный олень, совершенно не похожий внешне на слона. А вот огромные клыки и толстое тело делают слона отчасти похожим на моржа. Уши слона чукча примет, скорее всего, за ласты (ведь у моржа есть ласты!), а также отметит наличие толстых ног, которых нет у северных животных. Его также удивит хобот, которым слон, как рукой, поднимает с земли предметы.

Ну, а первобытный охотник презрительно отвернулся бы от слона и сказал:

— Это просто мамонт, к тому же больной. Он весь облез и гораздо меньше наших. И чего в нём такого удивительного? Только уши большие. А ведь у зайца тоже большие уши, но на него не ходят смотреть всем племенем. Его просто ловят и едят.

Вот вам и разница в восприятии. Но от незнания папуаса, индейца и чукчи слон не стал свиньёй, тапиром или моржом. Его анатомические признаки не претерпели изменения, они не зависят от мнения окружающих.

Я не напрасно привёл в качестве примера слона. Есть старинная индийская притча о четырёх слепцах, которые заспорили, что же такое слон. Первый взял слона за хобот, второй похлопал по брюху, третий обхватил ногу слона, а четвёртый схватил слона за хвост. Первый слепой сказал: «Что же тут удивительного? Слон — это такая змея». Второй возразил: «Нет, слон — это бочка!» Третий заметил: «Слон — это столб». А четвёртый сказал: «Что же вы спорите? Слон — это просто верёвка!» И только проходивший мимо мудрец посоветовал им объединить свои впечатления. Так же люди, однобоко чувствующие мир (хоть и не слепые), пытаются на основе одностороннего впечатления распространить свой вывод на все окружающие предметы и явления. Нельзя безоговорочно доверять только своему мнению. Люди видят мир очень сходно. Особых различий нет, иначе мы просто не смогли бы понять книгу, написанную другим человеком. Иное дело — отношение каждого человека к наблюдаемым явлениям. Два разных человека могут совершенно по-разному воспринять и оценить одно и то же в силу различий личного опыта и сложившейся системы ценностей. Например, украсть что-либо у христиан, иудеев и мусульман считается грехом, а у средневековых викингов это было хорошим поступком в глазах соплеменников (разумеется, когда крали у соседнего племени). Но кража остаётся кражей у любого народа.

Один ближневосточный шейх велел как-то убрать из зоопарка медведя, считая его «волосатой свиньёй». Но у медведя не вырос свиной пятачок, а когти не стали копытами. Если бы тот шейх перелез через загородку и дал пинка «волосатой свинье», а потом остался бы на месте, он скоро убедился бы, что медведь независимо от его (шейха) мнения не перестал быть могучим и опасным хищником. Зато шейх сменил бы своё мнение, проанализировав дополнительный опыт, полученный от общения с клыками и лапами медведя.

Вернёмся к нашей чудо-книге.

За формирование осязательных нервных импульсов отвечает не мозг, а осязательные рецепторы в коже. Мозг непосредственно не контактирует с предметами (за исключением случаев, когда мозги вываливаются из черепа, раздробленного при катастрофе или банальном убийстве). Поэтому мнение Х. Я. в корне неверно. Мозг принимает сигналы от рецепторов и анализирует их в особых зонах коры. Локализация центров восприятия в разных зонах коры мозга упорядочивает восприятие нервных импульсов и облегчает их распознавание.

А если предмет имеет свойства, которые не воспринимаются органами чувств? Мы не можем отличить кусок простого железа от куска намагниченного железа и куска радиоактивного железа. Но это ещё не означает, что они совершенно одинаковы. Приборы покажут различие свойств.

Другой пример: возьмём два металлических предмета сложной формы и одинаковых габаритных размеров. В этих предметах просверлены углубления. Один предмет легче другого на 0,1 грамма (в нём чуть глубже выемка). Какой из них легче? Попробуем взвесить их на руке — сначала один, потом другой. Первый предмет, скорее всего, покажется легче. Когда мы взвесим на руке второй предмет, наши уставшие мускулы обманут нас — он покажется тяжелее. Мы не почувствуем разницы, или вообще ошибёмся. Но весы не обманут.

Конечно, мы оперируем с отражением вещей в нашем сознании, но наше представление о вещах может не совпадать с их реальными свойствами. Точнее, в силу несовершенства наших органов чувств, оно будет неполным.

Далее автор пытается нас убедить, что далёкие звёзды находятся в нас самих, в нашем зрительном центре, а расстояние — тоже иллюзия. Можно, конечно, переубедить его одним способом — заставить Х. Я. перемещаться на конференции в Нью-Йорк, Стамбул (Константинополь), Анкару и другие города (на иллюзорное расстояние) пешком. Зачем пользоваться транспортом, если расстояние — иллюзия? Но вот беда — его можно измерить… И, как не меряй, школьной линейкой, лазерным лучом, шагами осла или переходами на верблюде, 100 км остаётся 100 км.

Давайте задумаемся, что такое цвет предмета. Действительно, цвет предмета определяется тем, какова длина волны света, отражаемого (или испускаемого) предметом. Красный предмет красен потому, что из всей совокупности лучей света с разной длиной волны, падающей на него, он отражает только часть спектра, которая и определяет его видимый цвет. Почему снег кажется нам белым? Он отражает почти весь свет, который на него падает. Почему чёрный бархат чёрен? Он поглощает практически весь свет, который на него падает. Положите на снег кусочек чёрного бархата в солнечный день, и вы увидите, что снег под бархатом тает, а сам бархат сильно нагрелся от поглощённого и не отражённого солнечного света (в состав которого входят и тепловые (инфракрасные) лучи).

А каков механизм этого процесса? Рассмотрим молекулу любого органического красителя. В ней расположено большое количество двойных связей между атомами углерода. Электроны, составляющие двойную связь, подвижны и способны колебаться под воздействием энергии света. Когда на молекулу падает луч света (состоящий из света разной длины волны), электроны приходят в движение. Свет, образующий окраску данного вещества — это генерируемые системой подвижных электронов, возбуждённой падающим извне светом, вторичные электромагнитные колебания. Длина волны этих колебаний, генерируемых молекулой красителя, зависит от строения его молекулы и может быть измерена приборами, но не зависит от нашего восприятия (и даже от знания нами механизма этого процесса).

Что касается дальтонизма, Х. Я. не представляет себе механизма этого явления и грубо упрощает саму суть явления. Дальтонизм — это цветовая слепота на определённый цвет. В сетчатке глаза есть светочувствительные клетки — колбочки. Они — трёх категорий: воспринимающие красный, зелёный и синий цвета. Сочетание работы этих клеток и определяет, какой цвет или оттенок видим мы. Причина дальтонизма — отсутствие одного из типов колбочек. Это и вызывает искажение в восприятии. Замены одного цвета на другой при дальтонизме не происходит. Но это ещё не означает, что в присутствии дальтоника поменялись свойства красителя, которым покрыта поверхность.

«Обязательно ли существование „внешнего мира“?»

Таким вопросом задаётся Х. Я. Разумеется, согласно его теории это не обязательно. Как аргумент приводится фантастический опыт с изолированным мозгом, к которому подключен компьютер, генерирующий сигналы, имитирующие реальные нервные импульсы. Таким образом, по предположению автора, можно заставить мозг работать с искусственным миром иллюзий. Но не стоит далеко ходить и предлагать такие опыты. Ребёнок, смотрящий мультфильм, человек, читающий фантастическую книгу или играющий в компьютерную игру — они на время по своей воле сами погружаются в иллюзорный мир. Он заставляет нас переживать, испытывать стресс, жалеть выдуманного сказочного героя. Это иллюзия.

Но этот мир рождён не самим мозгом. Мозг лишь отражает поступающую информацию на основе предыдущего опыта. Но сам мозг не генерирует этот иллюзорный мир. В примере Х. Я. иллюзии генерируются компьютером, а мозг лишь воспринимает и обрабатывает их.

На ум мне пришла среднеазиатская пословица: «Сколько ни повторяй: „халва“, „халва“, во рту слаще не станет». К чему бы это?

Этот пример не подтверждает теорию Х. Я., а в корне противоречит ей. Неясно, зачем Х. Я. привёл этот пример. Если вдуматься, автор пишет о том, что для возникновения ощущения нужен «другой источник»! То есть, нужен какой-либо внешний источник, причина электрического импульса в рецепторах (нервные сигналы имеют электрическую природу). И здесь ни слова о том, что сам мозг генерирует эти импульсы.

Далее автор вопрошает:

и сам же пытается ответить на этот вопрос. Он приводит пример со сном:

Есть прекрасное определение сна: «Сон — это небывалая комбинация бывалых впечатлений». То есть, сон — это вид работы мозга, который базируется на реальных событиях, происходивших когда-либо и отражённых нашим мозгом. Мир, создаваемый сном, как раз и является тем воображаемым миром, о котором грезит Х. Я. Во сне мозг практически не оперирует работой рецепторов (но во сне мы чувствуем давление тела на кровать, наличие одеяла, укус комара, хотя и не осознаём их). Наши глаза закрыты, мы не видим (да и вообще, ночью темно), но мозг, переживая события, имевшие место в жизни или пережитые возле телевизора или за книгой, восстанавливает в памяти воспоминания детства или переносит спящего в сказочный дворец, населённый чудовищами и рыцарями. Но дворца не существует, а детство уже прошло. Когда мы просыпаемся, они исчезают.

Когда человек интенсивно работает над определённой проблемой, во сне его мозг может продолжить оперировать реальными величинами и сопоставлять их, либо увязывать факты в единое целое. Так Менделеев увидел во сне периодическую таблицу химических элементов, Кекуле открыл строение бензола, а Тартини написал музыку «Дьявольские трели».

На вопрос «где мы видим?» совершенно правильным является ответ «в мозге». Но не в том мозге, который нам приснился в нашем воображаемом теле, а в настоящем, материальном мозге, который работает, когда тело (материальное) отдыхает.

Вызывает сомнение также логика аргументации автора. Пользуясь его же логикой, я могу сказать, что самолёт не умеет летать, поскольку при анализе материала самолёта мы найдём в его составе то же железо, что и в паровозе и утюге. Мало того, самолёт можно построить из железа, полученного при переплавке утюгов, паровозов, гирь, гантелей, железных балок и прочих нелетающих вещей. Но ни паровоз, ни утюг не умеют летать. То есть, в куске железа нет ничего того, что способно обеспечить взлёт самолёта.

Также древесина и даже бумага, сделанная из этой древесины, не сможет нас чему-то научить. Даже если по этой бумаге разлить чернила или типографскую краску, качественно произойдёт только ухудшение свойств бумаги. Но, если на бумаге (разрезанной и сброшюрованной) отпечатать краской или написать чернилами слова, то получится книга — источник знаний. Химически книга ничем не отличается от залитого чернилами листа бумаги. Но в чём же качественное различие?

В обоих примерах коренное различие одно — в строении предмета. Форма чернильных пятен, образующих буквы, несёт в себе закодированную информацию, вложенную в буквы многими поколениями грамотных людей. Эволюция буквы шла от пиктограммы (конкретного рисунка) к идеограмме (абстрагированному рисунку) к собственно букве (символу). Чернильное пятно, в отличие от буквы, случайно, в него не вкладывалось информации. А если пятно похоже на рисунок, букву или цифру? Откуда в нём взялась эта информация? Наш мозг наделил ею пятно. Но эта информация чаще случайна. В одном и том же пятне чернил один человек увидит попугая, другой — собачью голову, третий — сидящего человека. А для неграмотного человека любые буквы, даже самые каллиграфические — просто чернильные пятна. Таким образом, дело не только в материале, но и в структуре. Так же и мозг.

Если начать разбираться, становится ясно, что в процессе индивидуального развития структура мозга усложняется. Нервные клетки — нейроны — образуют отростки — аксоны и дендриты. Отростки разных клеток соприкасаются и образуют сети. Информация записывается в структуре мозга в виде связей этих клеток, что доказано многочисленными опытами. У лабораторных животных, не подвергавшихся обучению, структура клеток коры мозга проще, чем у тех, которые учились.

Структура мозга, отвечающая за высшую нервную деятельность, не наследуется, иначе ребёнок проявлял бы знания родителей без учёбы. Наследуется лишь способность мозга к усложнению структуры в процессе обучения.

Стр. 172, автор приводит слова Р. Л. Грегори:

Не знаю, почему, но вспомнилось мне стихотворение Джонатана Свифта (автора «Путешествий Гулливера»):

А, если серьёзно, все операции с изображением заканчиваются уже в глазу (том, что на голове спереди растёт. Их там два). Сам автор говорит, что в мозге темно. И действительно, изображение не идёт дальше сетчатки глаза. В глазу оно превращается в серию электрических импульсов, которые и воспринимаются мозгом. Мы уже выяснили, что мозг не учится принимать изображения — это его врождённое свойство. Но мозг учится их ВИДЕТЬ, то есть, интерпретировать их, искать в них смысл и связь с реальными предметами. Зрительный образ — лишь часть ощущения предмета. Поясню примером: Х. Я. будет не полностью удовлетворён, увидев в мечети или у себя на семинаре вырезанные из бумаги фотографии людей в полный рост. Зрение его будет посылать в мозг изображения людей (хочешь — А. Эйнштейна, хочешь — К. Маркса, Ф. Энгельса и В. И. Ленина с И. В. Сталиным). Но остальные чувства будут молчать. Не будет шума толпы, не будет напряжённого дыхания. Никто не заставит Х. Я. поверить в то, что это люди. Ведь Х. Я. по опыту знает, что настоящие люди так себя не ведут. Здесь мы видим, что по личному опыту Х. Я., человек — это не только зрительный образ. Его запах, шум дыхания, крепость рукопожатия (или хорошего пинка) дополняют зрительный образ. Если Х. Я. улавливает связь между внешним видом и иными проявлениями наличия человека, значит, он научился воспринимать образ человека как единое целое.

Вернёмся к «внутреннему глазу». Есть, конечно, у нас в мозге эпифиз — шишковидная железа, бывший теменной глаз. Но в процессе эволюции он давно утратил функцию восприятия света, став железой внутренней секреции. Больше «внутренних глаз» у нас нет. А роль анализатора изображений взяла на себя кора головного мозга.

Далее Х. Я. желает, конечно, чтобы мы думали не так:

Кошмар идеалиста вполне объясним. Х. Я. считает, что с точки зрения материализма носителями наших знаний, эмоций и чувств являются атомы. Но клеточные стенки мозга непрерывно обновляются. Атомы постоянно уходят из них и заменяются новыми. Но мы не глупеем с каждой съеденной порцией пищи (по сути — с каждой огромной дозой «чужих» атомов, несущих информацию от съеденной коровы, курицы, рыбы или свиньи). Но что же при этом не меняется в мозге? Структура. Именно в структуре мозга — наша сущность, наша личность. Пьянство разрушает сами клетки мозга и с этими клетками разрушается личность.

Вернёмся к нашему миру.

А есть ли он? Х. Я. утверждает, что нет:

Ну, что же, положим, что это так. Пусть Х. Я. увидит во сне огромное количество пожертвований в мечети. Пусть этими «сонными» деньгами экстремистские организации расплатятся с боевиками за террор и убийства. Почему же боевики и террористы не верят в такие сны? А приснилась бы Усаме бен Ладену атака на Нью-Йорк, он улыбнулся бы во сне, и всё обошлось бы. Но этого не было.

Далее я предлагаю в целях продвижения теории в жизнь, Х. Я. перейти на трёхразовое питание… во сне. Пусть на завтрак ему снится жареная курица, на обед — плов с гранатом и жареный барашек с пряностями, а на ужин — фрукты и сладости. Приятного аппетита, господин Х. Я.! Смотрите, не просыпайтесь, а то вкусный жареный барашек улетучится… как сон.

Пусть вам приснится мировая слава, тысячи последователей, миллионы ваших книг, ажиотажно раскупаемых и взахлёб читаемых. Пусть вам приснятся уроки по вашему учению в школах всего мира. В этом случае я советую вам не просыпаться, иначе горько разочаруетесь.

Что касается «изображений», которые показывает нам Аллах (Иегова, Перун, Хубал, Зевс, Один, Брахма, Уицилопочтли… — нужное подчеркнуть, ненужное зачеркнуть). Здесь нам стоит рассмотреть один пример. Особое состояние мозга — летаргический сон. При этом человек жив, но по каким-то причинам не может проснуться. Такой патологический сон может длиться годами. Стало быть, мозг человека при этом тоже жив. Известен случай, когда девочка заснула в 4 года и проспала 18 лет. Проснувшись, она сразу потянулась к кукле. Её психика осталась детской.

Если бы Бог показывал через сон человеку картины жизни, то эта девушка по мере роста тела получала бы извне, от Бога, новые знания, и её психика развивалась бы. Но развития психики не произошло, следовательно, информации извне не было. Значит, мозг оперировал только той немногой информацией, которую он накопил за 4 года жизни исследуемой. За счёт чего же развивается мозг? За счёт информации, которая поступает в него от органов чувств — посредников между средой и мозгом.

Автор пытается доказать необязательность внешнего мира для мозга путём вымышленного опыта с подключением мозга к чужому телу, переживающему автокатастрофу. Издеваясь над материалистами, он предлагает сделать это с одним из своих оппонентов. Х. Я. считает, что импульсы от чужого тела, которое попало под автобус, заставят мозг переживать то же самое, находясь в другом месте (у себя дома). Автор делает вывод :

Человек живёт ощущением, ощущение рождается в мозге, человек принимает ощущение за реальность. Следовательно, по мнению Х. Я., «окружающий мир» (реальность) рождается в мозге. Зачем же тогда опыт с параллельным соединением нервных волокон? Ведь мозг испытуемого получит ощущение от иного источника, нежели он (мозг) сам — от чужого подключенного тела и органов чувств. Значит, этот опыт не имеет отношения к выдвигаемой Х. Я. точке зрения. Выходит, Х. Я. противоречит сам себе?

Но внешне Х. Я. уверен в своих силах. Он весьма гордится тем, что есть в его трудах то,

На стр. 184 Х. Я. делится с нами восторгом по поводу того, что его книги «шокируют», сеют в рядах материалистов «обеспокоенность», «страх и панику», «идейный кризис». Одним из оппонентов Х. Я. на его родине является материалист Реннан Пекюнлю.

Но не стоит так преувеличивать собственную значимость в глазах других людей. Мы уже убедились, что книга Х. Я. полна противоречий, логических ошибок, недоговорок и откровенной лжи. Человек размышляющий, прочтя эту книгу, проанализировав и сравнив её с другими источниками, поймёт это и верно оценит её как словесный мусор. К сожалению, книга составлена так, что она очень похожа на правду (хотя правдой не является). Поэтому человек несведущий легко может поддаться абсурдной логике книги и поверить в ложь, сдобренную «фактами», являющимися полуправдой. Вот на таких невежественных и легковерных людей и рассчитана литература вроде анализируемой здесь книги.

Религия всегда относилась к науке отрицательно. Вспомним гонения на науку в Средневековье. В России до начала XX века священники отрицательно относились к идее народного просвещения. Христианская инквизиция отбросила науку далеко назад, и арабская наука обогнала европейскую. Но позже и арабская наука отстала, когда полученные знания пошли вразрез со священным Кораном. По легенде, султан Омар (636-644 гг.), захвативший Александрию, сказал: «Всё, что соответствует Корану в древних книгах, есть в Коране, а то, что не соответствует, не годится для мусульман». И Александрийская библиотека была сожжена окончательно (начали её жечь ещё христиане). А потом снова пришлось доказывать, что Земля круглая.

Религия имеет своё «жизненное пространство». Это невежество и легковерие необразованных людей. Именно такие люди составляют массу религиозных фанатиков при любой религии. Они легко внушаемы и принимают на веру всё, что им скажут. Это масса, безоговорочно починяющаяся.

Знание повышает самосознание человека и поднимает его над толпой. Просвещённый человек не станет слепой игрушкой в чужих руках. В этом плане он неуправляем. Он не принимает слепо навязанных стереотипов и трафаретов поведения, а относится к ним критически. И такой человек, не отрицая нравственной стороны религии, становится врагом религиозной лженауки. Не зря есть пословица: «Руки поборют одного, а знание — тысячу». И именно силы знания боятся религиозные деятели. Ведь оно уменьшает их влияние на умы.

Последняя глава книги «Обман Эволюции» также не имеет отношения к теории эволюции. Она называется

и включена в книгу, видимо, для рекламы иных работ её автора. Большая часть данной главы относится к вопросам богословия, поэтому я не берусь судить этот вопрос. Единственное, о чём хочется поспорить с автором — это чувство времени у живых организмов.

Первый звук не исчез и не остался только в воображении — звуковая волна пошла дальше, и её надо ловить на расстоянии 100 км (при скорости звука в воздухе около 1/3 км/сек.) Кроме того, у живых существ есть внутренние «биологические часы», определяющие ритмы их жизни, порой даже независимо от движения Солнца — светила, задающего суточные ритмы. Конечно, многие виды животных не могут отсчитать ровно пять минут, но это не означает, что чувство времени у них отсутствует.

Ребёнок, глядящий неотрывно на минутную стрелку, утверждает, что она неподвижна. А тем не менее, минута времени прошла. Чувство времени у человека развивалось не так, как у животных (см. ниже), поэтому разница в несколько минут не играла в период становления человека как вида большой роли в его жизни. Наши биологические часы подобны часам со стрелкой, но без цифр. Но достаточно продолжительные отрезки времени мы способны чувствовать достаточно точно (см. ниже).

А вот иное мнение:

Такая точность необходима пчёлам, поскольку цветки разных растений открываются в строго определённое время дня, и им жизненно необходимо успеть, пока в них максимальное количество нектара.

Речь идёт о рыбе Apteronotus albifrons, которую удалось развести в России. Видно, что, несмотря на «белые ночи», когда в Санкт-Петербурге ночью светло, рыбы выходили из укрытий, повинуясь биологическим часам, которые продолжали «идти» по тропическому времени. Ведь в тропиках «белых ночей» не бывает.

А что же с человеком? Х. Я. предлагает нам вымышленную ситуацию с фальшивым солнцем и неправильными часами в изолированной комнате, предполагая, что человек будет введён в заблуждение. Но проводился ли такой опыт? А вот результаты иного, реального опыта:

Таким образом, и у человека оказалось доказанным чувство времени. Следовательно, Х. Я. лжёт, утверждая, что в организме нет естественных часов.