"Когда деды были внуками" - читать интересную книгу автора (Сапронова Надежда Алексеевна)

Школа ждет

Следующий день был уже будничным. После завтрака отец и Петька стали собираться на работу: крыть крышу соседу. Савка живо оделся и стал у дверей с явным намерением идти с ними и готовый к бою, если не будут брать.

Вздохнула бабка, потупился отец. «Отдохнуть бы мальчишке после такого лета», — подумал каждый, но вслух не сказал ни слова.

Едоков-то десять, а земельного надела — на четыре души, на мужиков только. Значит, шесть женских сапроновских душ самим законом обрекались на голодание, если семья не подработает добавочного хлеба у людей. Но ведь всякая душа есть хочет, в том числе и женская…

А сейчас еще и телушка… О ней сердце болит больше всего.

Бабушка молча отыскала поясок и подпоясала Савку. Одернула кацавейку. Поправила шапку. Савка понял это молчаливое согласие и сразу оживился.

— Бабушка! А я старую-то солому с крыши на огород перетаскаю, если хозяин отдаст: телушке на подстилку годится! Бабушка! А я тебе…

— Ладно, ладно, — перебила бабка. — Иди уж… работник!

Отец с бабкой обменялись последними хозяйственными распоряжениями, и три Сапронова пошли на работу к людям. Двоим младшим восемнадцать лет: обоим имеете.

Наступили трудные дни. Руки, ноги, спина не успевали за ночь отдохнуть, а с утра опять молотьба, возка снопов, кладка ометов…

Возили лес, крыли крыши, копали погреба, да мало ли на что годились безропотные крестьянские руки?

И все-таки дни мелькали, как воробьи на току. Никто их не считал. Только Петька, украдкой глядя на школу, соображал: сколько ребята пройдут без него, как догонят!) пройденное? Правда, сельские школы начинали занятия позже городских: по окончании уборки урожая. И все же далеко не все ребята являлись в срок: те, кто работал «на людей», опаздывали.

Петька всегда являлся одним из последних, а в этом году, верно, будет самым последним.

Наконец надобность в его детских руках миновала и можно было подумать о школе.

Однажды за ужином отец сказал:

— Ну, Петька, шабаш работе. Завтра пойдешь в школу.

Петька поперхнулся от радости. Плохо спал ночь и утром, чуть свет, счастливый полетел в школу, как на крыльях.

Савка побежал за ним вслед, проводить. А может, удастся и в окошко поглядеть, когда учитель станет к нему спиной.

Савка не смел мечтать об учении, пока Петька учится: двоим-то разве можно из хозяйства уходить? Отец и зимой ходит по людям, сестры в няньках, дома — одна мелкота. А теперь еще и телушка… Где ж бабке управиться?

Из школы Петька вернулся не такой веселый, как ушел. По арифметике многого не понял, хотя учитель говорил ясно и просто и остальные ребята отлично его понимали. Диктант написал с ошибками. Здорово отстал, значит.

А тут и еще беда: встретил-то его учитель ласково, как всегда, но сам был уже не прежний, не веселый, как в прошлые годы. И говорить стал с задышкой, с кашлем.

Петька все же ждал, что оставит его учитель после уроков и подгонит с ним пройденное, как раньше бывало. Но учитель еле довел урок до конца и отпустил всех домой. А Петьку на минуту задержал за плечо и сказал, глядя ему в лицо с виноватой улыбкой:

— Ты, Петро, позанимайся сегодня дома сам, без меня: нездоров я шибко… Ребят поспрошай, сам подумай, малый ты мозговитый, — и, закашлявшись, ушел за свою перегородку…

И вот теперь, наскоро пообедав, Петька уселся к окну готовить уроки. Перво-наперво открыл задачник. Петька больше всего любил арифметику и с наслаждением беседовал с задачами, как с лучшими друзьями: он их понимал — они его. Бывало, с увлечением спорит сам с собой, если в чем сомневается, а докопавшись до сути, говорит с торжеством:

— Ну вот: я тебе говорил, что решу! — хотя задачник в этом и не сомневался.

Но сегодня Петька молча и хмуро смотрит в задачник. В десятый раз читает условие задачи — и ничего не понимает.

Слова-то, конечно, понятные, знакомые: «купили», «продали», «корова», «овцы», но не понимает Петька, что к чему? Пробует применить знакомые действия — получается чепуха: корова продается дешевле овцы, и каждый раз — по новой цене.

Петька уже не борется с задачей любя, как с добрым другом, а бьется изо всех сил, как со. злейшим врагом. И не может одолеть! Задача ускользает от Петьки и сама давит его — чужая, непонятная. А в задачнике их много, много. И все они такие.

Петька угнетен…

Савка отлично понимает его состояние, но помочь ничем не может. Тогда он говорит:

— Айда к телушке! А завтра еще учителя послушаешь — поумнеешь и решишь!

Так все и получилось. Через неделю Петька вошел в школьную колею, дружба с задачником восстановилась.

Савкины дела хуже… Если бы кто знал, как ему хочется учиться, как манят его к себе книги!

Савка много раз пытался понять: каким способом книга говорит Петьке такие умные и интересные вещи? Он заглядывал в книгу через Петькино плечо; раз даже вынул украдкой книгу из сумки, но ничего, кроме крючков и кружков, не увидал. Напрасно шевелил он губами, глядя в книгу: ничего не получалось. Приложил к уху: может, слышно что. Нет, и не слыхать. Со вздохом положил он книгу обратно.

Впрочем, так он делал два года назад, когда маленьким был. А теперь он знает, что сначала надо учиться. Поэтому он садится теперь возле Петьки, когда тот уроки учит, и шепчет тихонько про себя Петькины слова, а значит — тоже учится. Жалко только, не все слова успевает повторить, да и непонятные попадаются. Однако, когда-нибудь он добьется — книга заговорит и для него. Но пока что книга молчит…