"Побег из гарема" - читать интересную книгу автора (О'′Бэньон Констанс)

Глава 25

Бриттани вошла в дом, неся корзинку, которую помогла ей сплести Эсмеральда, как бесценное сокровище.

Вильгельмина услышала шаги Бриттани в холле и вышла из гостиной. Лицо ее пылало от гнева.

— Где вы были? Слуги сбились с ног, разыскивая вас! Бриттани увидела мужчину, уставившегося на нее. Она вытянула руку, демонстрируя свое сокровище.

— Я научилась плести корзины.

Вильгельмина звонко расхохоталась.

— Как оригинально. — Она повернулась к мужчине с ней рядом. — Доктор Кросс, это юная жена Торна. Похоже, талантам этой девушки нет предела. Видите, она сплела корзину.

Бриттани почувствовала язвительность насмешки, но не понимала ее причины. В своей жизни она еще не встречала никого, кто бы намеренно старался побольнее уколоть другого. Она вскинула голову и повернулась к долговязому, нагловатому мужчине, который оглядывал ее с головы до ног.

— Рада познакомиться с вами, доктор Кросс. Как себя чувствует мой свекор?

Вильгельмина увидела, как глаза Джорджа Кросса расширились от восхищения, и он протянул Бриттани руку. Когда Бриттани лишь вежливо поклонилась в ответ, он неуклюже сунул руки в карманы.

— Счастлив познакомиться с вами, миссис Стоддард. Хотелось бы мне только, чтобы это произошло при других, более благоприятных обстоятельствах. С сожалением должен сказать, что мой пациент очень плох.

Глаза Бриттани затуманились печалью, и она взглянула на Вильгельмину.

— Мне так жаль. Если я могу что-нибудь сделать, чтобы помочь вам, пожалуйста, скажите.

Искренняя озабоченность Бриттани только еще больше распалила злость Вильгельмины.

— Что можете вы или кто-то из нас сделать? Боюсь, Бену недолго осталось.

— С вашего позволения я пойду к себе в комнату, — сказала Бриттани.

Вильгельмина преградила ей путь и спросила требовательным голосом:

— Когда Торн будет дома?

— Не раньше темноты. Вы считаете необходимым послать за ним?

Вильгельмина на мгновение задумалась, затем про себя улыбнулась. Возможно, лучше, если Торна не будет в Стоддард-Хилле, когда его отец отойдет в лучший мир.

— Нет, в этом нет необходимости. Идите к себе в комнату и ждите своего муженька. — Она презрительно ухмыльнулась. — Быть может, сегодня Торн будет более внимательным в постели… но не слишком рассчитывайте на это.

Бриттани прошла мимо мачехи Торна, спеша оказаться подальше от ее ядовитого языка. На сердце у нее было тяжело.

Она остановилась перед дверью мистера Стоддарда, сожалея, что не может ничего сделать, чтобы помочь. Дойдя до спальни Торна, она опустилась в кресло, впервые в жизни чувствуя свое поражение. Даже когда ее захватили турки, она не испытывала такого полного отчаяния. Возможно ли, что Торн и Вильгельмина были любовниками? А вдруг они до сих пор тайно встречаются?

Вильгельмина развернулась лицом к Джорджу Кроссу.

— Я не потерплю здесь эту девчонку! — взорвалась она. — Как смеет Торн так поступать со мной?!

На лице доктора отразилось недоумение.

— Вряд ли ты имеешь к этому какое-то отношение. Скорее, полагаю, что он сделал это очаровательное создание своей женой по собственной воле. Не могу сказать, что не понимаю его.

Глаза Вильгельмины вспыхнули несдерживаемой злостью.

— Так и знала, что ты найдешь ее смазливой! Я же видела, как ты пускал слюнки, как какой-нибудь сопливый юнец!

Джордж Кросс мудро сменил тему:

— Старик становится слабее. Учитывая количество яда, которое я ему даю, он должен уйти с твоей дороги примерно через неделю или даже чуть раньше.

Вильгельмина нервно мерила шагами комнату.

— А ты не можешь избавиться от него быстрее? Мне ненавистна мысль, что он так медленно умирает, день за днем, ночь за ночью.

Джордж искоса взглянул на Вильгельмину.

— Неужели ты беспокоишься о старике?

Она посмотрела на него так, словно он свихнулся.

— Не неси чушь! Бена я никогда не любила. Он вечно сравнивал меня со своей женой, и всегда сравнение было не в мою пользу. — Коварная улыбка приподняла уголки ее губ. — Я просто помогу ему, чтобы он мог поскорее воссоединиться со своей бесценной Маргарет.

Джордж пристально вглядывался в нее.

— Почему ты вышла за него? #8722; Он с намеком улыбнулся. — Помимо очевидного, разумеется.

Она облизнула губы и придвинулась к нему.

— Скажем, что я просто задалась целью заполучить его. Его не понадобилось долго убеждать, что я сделаю его счастливым. Я ослепила его своей… улыбкой. — Глаза ее стали безумными. — Я ненавидела, когда он дотрагивался до меня. Я буду рада, когда он умрет!

Джордж увидел, как лицо ее исказилось от ярости. Где же та красота, которая поначалу так привлекла его? Однако когда она делалась мягкой и податливой, он становился ее рабом.

Она опустилась перед ним и скользнула ладонью вверх по руке, прижавшись к его телу своим.

— Скоро мы будем вместе, Джордж. Тогда я буду твоей наградой, и Стоддард-Хилл будет моим.

Впервые в его голосе появились нотки сомнения:

— Так много людей стоит между тобой и тем, чего ты хочешь. Когда мы начинали обдумывать этот план, был только старик. Теперь это число увеличилось втрое. А если будет еще и ребенок.

Вильгельмина поднялась и резко развернулась. Грудь ее тяжело вздымалась, глаза безумно горели.

— Я смахну их со своего пути, как мошкару. Ничто не помешает мне получить то, чего я желаю. Стоддард-Хилл принадлежит мне!

Джордж Кросс встал и притянул ее в свои объятия.

— Когда у тебя появляется этот взгляд, ты самая привлекательная женщина, какую я когда-либо знал. Ради тебя я согласился пойти на убийство, но буду ли я когда-нибудь обладать тобой?

Она посмотрела на редеющие светлые волосы и лицо, на котором уже начали проявляться результаты злоупотребления крепкими напитками. Джордж чаще был пьян, чем трезв. Нет, он не тот мужчина, который поможет ей управлять Стоддард-Хиллом, как только плантация окажется в ее руках.

Когда он опустил голову, чтобы поцеловать ее, она заглянула в его маленькие серые глаза, но мечты ее были о глазах цвета неба над Стоддард-Хиллом. В глубине души она знала, что Торн всегда жил в ее сердце, и теперь, когда он вернулся, мысли ее то и дело возвращались к нему.

Она почувствовала отвращение, когда ладони Джорджа пробежали по ее бедрам и он теснее прижал ее к себе. Ее передернуло от его прикосновения, но она будет его терпеть, потому что должна добиться чего хочет. Когда он обнял ее, она попыталась представить, что это губы Торна целуют ее, но не смогла себя обмануть.

Она оттолкнула Джорджа и отошла на несколько шагов от него.

— Ты рехнулся? Хочешь, чтобы кто-нибудь вошел и увидел нас?

Вильгельмина схватила его шляпу с высокой тульей и всучила ему.

— Будет лучше, если ты сейчас уйдешь.

Он взглянул на нее с сожалением.

— Это обязательно?

— Да. Мы же не хотим сделать что-то, что привлечет к нам внимание или бросит подозрение на наши действия. — Поколебавшись, она добавила: — Я решила, что сегодня ночью тебе не стоит приходить ко мне в спальню. С этих пор мы будем видеться друг с другом только в присутствии других, и ты должен стараться вести себя достойно.

Она увидела в его глазах разочарование.

— Как я буду жить, если не смогу держать тебя в своих объятиях?

Вильгельмина подавила отвращение. Она всегда презирала мужчин, которые ведут себя как подлизывающаяся собачонка.

— Нам будет трудно врозь, — легко солгала она, — но ведь всю оставшуюся жизнь мы проведем вместе. А теперь иди, пока кто-нибудь не начал задаваться вопросом, почему это ты остаешься здесь так долго.

Когда Джордж наконец ушел, ею овладели тягостные думы. Она не представляла, как сможет снова вынести его любовные домогательства. Спать с доктором Джорджем Кроссом — это слишком высокая цена, подумала Вильгельмина, но она принесет эту жертву, чтобы заполучить Стоддард-Хилл.

Бриттани обнаружила, что ей трудно оставаться в доме, когда вокруг столько интересного! Хотя сад страдал от запустения, он все равно был необыкновенный, и она легко обнаруживала следы его былой красоты.

Она не спеша шла по хорошо утоптанной дорожке к реке, когда услышала позади себя ускоряющиеся шаги. Когда из-за поворота показался Торн, она почувствовала, что сердце ее учащенно забилось. Он выглядел неотразимым в бриджах из оленьей кожи и светло-желтой рубашке. Волосы его были растрепаны ветром, а глаза стали мягкими, когда он взглянул на нее.

— Итак, я нашел тебя прогуливающейся среди цветов. — Он взглянул на заросшие сорняками цветочные клумбы. — Вижу, ты любишь тюльпаны.

Она протянула руку и дотронулась до малинового цветка, который легко покачивался от ветерка, дующего с реки. Он взял ее за руку и повел по широкой тропе, пока они не оказались у изгиба реки.

— У тебя есть новости об Ахмеде? — спросила она наконец, зная, что он не стал бы говорить с ней с ходу.

— Нет. Но я не теряю надежды. Он просто не мог исчезнуть бесследно, и мои люди ищут его.

— Я стараюсь не думать, что с ним могло что-то случиться.

— Не представляю, кто мог захотеть причинить вред Ахмеду, — развел руками Торн.

— Турецкий адмирал, наверное.

— Я и сам думал об этом, но, справившись у начальника порта, узнал, что никакие турецкие корабли не входили в доки Чарлстона.

Она постаралась приободриться перед ним.

— Как твой отец?

Его глаза опечалились.

— Плохо. Мне жаль, что он так болен… и я не могу познакомить тебя с ним. Думаю, он бы тебе понравился. А уж в том, что ты бы ему пришлась по душе, я не сомневаюсь.

— Давай верить в хорошее. Возможно, со временем он поправится.

Он посмотрел на нее с сомнением.

— Не думаю, Бриттани.

Она встретилась с ним взглядом.

— Я сегодня познакомилась с твоей мачехой.

Он, казалось, посуровел, и Бриттани гадала, о чем он думает.

— Вот как?

— Да. Когда я проснулась, она стояла надо мной. Полагаю, мое появление стало для нее потрясением.

— Не сомневаюсь, — усмехнулся Торн. Рука, казалось, крепче сжала ее руку. Он поспешно сменил тему. — Не слишком-то это похоже на медовый месяц, да?

Она печально улыбнулась:

— Нет, конечно. Но тебе незачем меня развлекать, и не надо чувствовать себя виноватым за то, что остаешься у отцовской постели. Я прекрасно понимаю, какая огромная ответственность лежит на твоих плечах. Пожалуйста, не беспокойся обо мне, я могу сама о себе позаботиться.

Он заключил ее в объятия.

— Ну, уж нет! Боюсь, что не успею я отвернуться даже на секунду, как ты попадешь в какой-нибудь очередной переплет.

Хотя он не видел ее лица, но почувствовал, как она напряглась.

— Торн, я не ищу неприятностей. Просто я до сих пор нахожу мир за пределами дворца Симиджина слишком непонятным, да и никогда не задумывалась, какой защищенной я была. Я не всегда знаю, как правильно поступить.

Он приподнял ее лицо и отвел золотистую прядь со щеки.

— Я позабочусь, чтобы ты и дальше была защищена. И никогда не допущу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

— С тобой я чувствую себя в безопасности, Торн. — Она видела, что его что-то тревожит.

— С сожалением должен сообщить тебе, что мне придется уехать на несколько дней.

Она вздрогнула.

#8722; Куда?

— Правительство Соединенных Штатов информировало меня, что я должен появиться перед сенатом с полным отчетом о столкновении между моим кораблем и турецкими судами. Похоже, поступила жалоба от самого султана Селима. Он утверждает, что я напал на его корабли и потопил их без каких бы то ни было оснований.

Глаза ее опечалились, поскольку она понимала, что это из-за нее он оказался втянутым в такую неприятность.

— Это грозит тебе чем-то серьезным?

— Ничего такого, с чем бы я не смог справиться, — заверил он ее.

— Ох, Торн, мне так жаль. Похоже, я не приношу тебе ничего, кроме проблем.

Он взял ее за руку и повел назад к дому.

— Зато я не знал ни минуты скуки с тех пор, как ты вошла в мою жизнь.

Она взглянула на свои ноги в атласных туфельках, стараясь не отставать от него.

— Может, я могла бы поехать с тобой в Вашингтон и объяснить, что произошло. Это ведь из-за меня на тебя напали, и ты вынужден был защищаться.

Он вскинул бровь.

— Нет. Ты останешься здесь до моего возвращения.

Она кивнула. Он лучше знает.

— Когда ты уезжаешь, Торн?

— Завтра. Мне просто ужасно не хочется оставлять отца в такое время. — Он пожал плечами. — Уверен, я все смогу прояснить.

Она заглянула ему в глаза.

— Ты говоришь это только для того, чтобы меня успокоить. Я знаю, обвинения против тебя серьезные. Если б только Симиджин был здесь, он смог бы тебе помочь.

Как же она беспокоится о нем, об Ахмеде, тревожится из-за отца Торна и боится, что турецкий корабль может рано или поздно последовать за ней в Чарлстон. Черт побери, сколько головной боли!