"Дорога без возврата" - читать интересную книгу автора (Лернер Марик)

Глава 7. Мелкие интриги

Я лежал на низкой кровати на третьем этаже дома-дерева и бездумно смотрел в потолок. На потолке над головой пульсировал мягкий свет – достаточно неприятного вида белые личинки облепили вход через дупло и потолок. Насекомые регулярно прилетали на их свет и поедались. В целом освещение было не хуже чем от дневной люминесцентной лампы.

По лестнице поднялась уже знакомая девушка, мне даже не надо было ее видеть. То, что старик назвал живозапахом, доложило о приближении знакомой, когда она еще находилась этажом ниже. Я поспешно сел на кровати. Она поднялась по ступенькам и встала так чтобы смог ее разглядеть.

Посмотреть было на что. Высокая, почти с меня ростом. С короткой стрижкой рыжих волос, маленьким вздернутым носиком и смеющимися зелеными глазами. Одета она была в том же стиле, что и мои знакомцы, притащившие меня сюда – мягкие кожаные сапожки и рубашку с брюками зеленого цвета. Одежда только подчеркивала красивую фигуру с высокой грудью.

– Меня зовут Маленький Койот, хотя обычно называют просто Койот, – сообщила она, проходя вперед и усаживаясь рядом со мной на кровать.

– Леха.

– Я знаю. Я у Паука пятый год ученица и не из самых худших буду, – сообщила она. Выслушай меня внимательно и постарайся понять, потому что тебе вряд ли кто такое скажет. Я тебе кое-что хочу объяснить… такие вещи не обсуждают, их знают с рождения. Он правду сказал, к нам редко попадают чужаки. Только он не сказал всей правды. Обычно их убивают. Не дергайся, этому есть причины.

Мы хозяева равнин и живем на них и за их счет. Численность населения искусственно ограничивается, потому что наши рощи стоят вдоль путей миграции диких животных. Мы охотимся на них, но никогда не бьем больше того, что нужно для еды. Все, что можно получить с животного: его шкура, сухожилия, кости и тому подобное используется. Это не закон оборотней – это закон жизни. Когда шестьсот лет назад война кончилась, животных было очень мало и если бы мы уничтожали больше необходимого, то скоро нам самим стало бы нечего есть. Вот тогда и появились пауки с идеей восстановления и поддержания общего баланса. Равновесие. Больше диких стад, больше оборотней.

– А почему не домашний скот?

– У нас есть немного, как есть огороды. Только мы оборотни – охота у нас в крови. Время от времени нам надо менять свой облик, нельзя постоянно находиться в одном. В боевой трансформации полностью сохраняется ум и память, но некоторые реакции очень изменяются. Охота в таком виде огромное удовольствие и разрядка.

Наиболее сильные маги одновременно руководили немногочисленными племенами. Сначала каждое племя было само по себе, потом пауки создали свою организацию. Это не значит, что все живут мирно. Постоянно случаются стычки, кражи коней и скота. Молодые, таким образом, показывают свою храбрость и зарабатывают авторитет, но есть общие законы для всех видов оборотней. И эта политика была правильной. Количество животных росло, увеличивалось и наша численность.

Для всех равнин и всех оборотней одни законы, даже если они разных видов. Но это имеет и обратную сторону. Мы ограничиваем рождаемость жесткими рамками. Даже постоянные драки и кражи скота у соседей, которые мужчины считают проявлением доблести, служат избавлению от лишних. И нового ребенка женщина может родить, только если кто-то погибнет. И не каждой женщине это позволено. Пауки кроме всего прочего решают, кто с кем может жить и дают разрешение рожать. Спроси такого про его рощу и он расскажет родословную любого вплоть до самых первых предков.

И еще одно, – сказала она, – то самое неприятное, из-за чего насильников казнят долго и мучительно все без исключения оборотни. Добрые ученые человеки, изменяя и скрещивая животных с человеком, подложили им на память о себе изрядную гадость. Сколько пауки не бились, ничего сделать не смогли. Если разумные одного вида живут вместе, ну, в половом смысле, то у них обычно рождается такой же детеныш. Очень редко, приблизительно раз на пятьдесят тысяч рождается животное той же породы. То есть начальный вариант. Не человекообразное, а именно животное. Мать обычно умирает при родах, не приспособлено человеческое тело к рождению животного. При этом пятьдесят на пятьдесят ребенок может быть разумным или нет. Разумные дают такое же разумное потомство, у них рождаются такие же. Начальный вариант без других изменений. Неразумные с разумными животными дают неразумное потомство. Исключений не бывает.

К разумным животным у всех племен отношение нормальное. Где-то они считаются членами семей, где-то живут отдельно, но в пределах общей территории. Убийство такого приравнивается к убийству любого разумного. Неразумных убивают сразу, как только это становится понятным. Конкуренты виду не нужны.

Проблема в том, что очень редко, тоже приблизительно раз на пятьдесят тысяч рождений появляется чистый человек. А вот если сожительствуют два разных вида, то это происходит тем чаще, чем дальше они друг от друга. Вот люди, никогда не могут стать полноправным членом племени. Самка, родившая такого, автоматически считается с нечистой кровью и никто не пожелает на ней жениться. Нередко им проще убить ребенка сразу, чтобы никто не узнал, чем показать его.

И это главная причина, почему Народ не прощает насилия – ведь есть опасность при насилии еще и нарваться на такую ситуацию. Родить человеческого детеныша – это очень неприятная ситуация для всех, не только для матери. Сексуального насилия не бывает даже на войне. Ну, почти не бывает, поправилась она. – Если уж такое делают, живых не оставляют. Потому что мстить будет не семья. Мстить будет племя и может подняться ведь вид, вместе с родственными и союзными. Считается, что смерть лучше, чем насилие. Вот только закон для всех один – женщин и детей не убивают, если они не берут оружие в руки. Если да – сам виновата, приравниваешься к мужчине. Есть женщины, которые ходят в походы наравне с мужчинами. А вот убийство мирных дело редчайшее. Поэтому все такие случаи известны каждому и разбирались на общем собрании пауков. За последние 300 лет был только один случай, когда убийцу оправдали. Насильника не оправдают никогда.

– Что не бывает такого, что обвинят в насилии, даже если его не было?

– Такие вещи не драка между пьяными и не кража сапог. Решать будет несколько пауков из разных рощ и обязательно незаинтересованные, даже из другого племени позовут. А уж правду узнавать они умеют. Пауки, такие же меченные, только не с одним случайным, а с очень многими специально развиваемыми умениями, которых отбирают и обучают с детства. Как тебя наставник отберет из детей, ты больше не обычный оборотень. Так что предложение Старика – это большая удача. Он один из сильнейших и многое может дать.

А теперь, – проведя рукой моей по спине, сказала она, – тебе стоит нормально отдохнуть, – и она одним движением скинула с себя рубашку, демонстрируя хорошо сложенное тело, и призывно улыбнулась. – Гулять до замужества можно сколько угодно – рожать нет.

Последняя девушка у меня была еще на Земле и никаких возражений не появилось. Я притянул ее к себе и начал целовать ее лицо, закрытые глаза, она умело ответила и это было так хорошо, что оба замерли на несколько минут. Потом мы начали быстро раздевать друг друга и Койот опустилась на кровать и неожиданно сильными руками потянула меня на себя.

Старик по-прежнему сидел на том же месте и вроде даже в той же позе, когда Койот спустилась. Она молча подошла к столику и села напротив.

– Он согласится…

– И? – не открывая, глаз спросил старик.

– И ты был прав, общих детей у нас быть не может.

– Ты плохо слушала, – покачал он головой. – Не может пока он не станет таким же, как мы. Тут должно быть абсолютное подобие и этого добиться не просто. А пока он человек, хотя и с очень интересными способностями. Вот когда станет истинным оборотнем, у его детей могут появиться его способности. Уже не два облика, а гораздо больше.

– Зачем тебе это надо? – с недоумением спросила она. – Ты, вечный борец за традиции и главный законник племени, один из равных в Совете у которого прав гораздо больше, чем у других членов Совета. Уж прости, но не только судья, но и главный палач. Он, – она ткнула пальцем вверх, где сейчас спал Алексей, – то самое нарушение равновесия, против которого ты всю жизнь боролся. Это ведь не просто появится новый клан, точно также он сможет выдать себя за любого другого. Это просто опасно, если их будет много.

– О-хо-хо, – деланно застонал тот. – И вот эта дура, та самая которую я считал своей лучшей ученицей за последние пару столетий. Ты сидела рядом и слушала. А что услышала? Смотри в будущее.

Кончилась наша спокойная жизнь. Эти его, – он ухмыльнулся, – эльфы, гномы и орки. Если с гномами и орками нет проблем – обычные анхи с зелеными, которых мы резали неоднократно, то эльфы по описанию очень смахивают на наших благополучно усопших создателей. Даже то, что он повторил из их речи, очень похоже на старый язык. Скорее конечно потомки, но они шляются на другие планеты и тащат сюда этих – человеков. Причем оружие у тех имеется неплохое.

– Да я их вместе с винтовками уделаю, – фыркнула Койот, – хоть по одиночке, хоть толпой.

– Ты – да! Но сколько таких, как ты, на равнинах? Пару сотен. И еще десять тысяч таких, которые завалят одного. А если драка начнется всерьез? Нас просто задавят численностью. Надо вообще на эту тему поподробнее порасспросить, где ручное оружие имеется, там всегда есть и что-то похуже. Рано или поздно они начнут расселяться и выйдут из долин рек. Это будет не сегодня и не завтра. Пару столетий пройдет, но их численность растет здесь и на его Земле есть миллиарды. Ты цифру-то представляешь? Нас на все равнины и миллиона не наберется, и каждый будет долго думать, имеет ли смысл помочь соседу или лучше подождать пока его земля освободится. А что этим эльфам надо и зачем они сюда людей тащат – не понятно. За этой дребеденью могли и сами прогуляться, и сделать сами тоже могли. Мы то можем, почему они нет?

Но это дело далекого будущего, до которого тебе не дожить.

Она открыла рот и старик раздраженно махнул рукой.

– Помолчи! Думаешь, я не знаю, что будет после моей смерти? Моя семейка быстро выкинет тебя отсюда и засунет в самую отдаленную и максимально паршивую дыру. Это если ты будешь покорной, и послушно лизать сапоги моему внучку и его шайке. Но ты же изрядная дура с гордостью и званием Мастера. Так что обязательно кончишь плохо. Уж что-что, а поймать тебя на очередной выходке и пришить нарушение традиций мой дорогой Правильный Лучник сумеет. Назвала ж его мать, – скривился он, – невольно подумаешь, что умела будущее предсказывать, хотя никаких способностей у нее отроду не было. И всегда правильный и бьет без промаха. Только почему-то своих все больше.

Короче, нам нужны глаза и уши на той стороне. Надо потрогать за вымя этих самых эльфов и иметь возможность посмотреть на то, что мы можем взять оттуда без проблем. Даже чтобы бороться с их оружием, надо знать как. Как далеко оно стреляет, с какой скоростью, точностью и мощностью. Одиночного образца не достаточно.

Я хочу отправить туда несколько своих легально, заодно избавить рощи от наиболее беспокойных. Да, вот таких, как ты и твоя подружка. Нравится ей с анхами общаться, будет ей возможность. А для этого нам надо чтобы он не чувствовал себя чужим на равнинах. Он должен стать одним из нас и займешься его воспитанием ты!

– И как я смогу научить человека быть оборотнем?

– Этим займусь я. А вот отвечать на вопросы и объяснять ему, куда лезть нельзя, будешь ты.

Старик неожиданно встал и совсем не старческой энергичной походкой подошел к двери.

– Иногда не плохо бы просто взглянуть, не подслушивают ли тебя. Простым прощупыванием можно не заметить закрывшегося, – сказал он, глядя на лежащую перед ним рощу. – И не надо так на меня смотреть, как будто я из ума выжил, – не оборачиваясь, сообщил он, – пока еще нет. Как ты думаешь, откуда я вообще знаю про перевертышей и смерть заразившихся? Вот именно…

Когда я был не старше тебя, у меня был приятель по имени Быстрый Ветер. Тогда после войны еще не прошло много времени и кое-что можно было узнать от живых или по рассказам их родителей. Кто-то ему рассказал об этой лаборатории. Стать оборотнем, который может превратиться во что угодно, а не иметь только два вида – это его зацепило.

Он долго искал и нашел. Только он был не дурак и не полез туда сразу. Ставил опыты на животных и мда… на разных других существах. Даже на оборотнях, которые нарушали законы или были м… неполноценными. В те времена довольно часто рождались разные уроды. Потом ему эти опыты припомнили. В конце концов, он полез сам.

– И не помер?

– Он был могуч. Тогда таких было два-три, и сегодня не сильно больше. Настолько силен, что если бы ему встретился по дороге какой-нибудь Бог, из тех, в которых верили наши создатели, он бы его запинал мимоходом. Но на их счастье они шлялись где-то в другом месте. Он добился чего хотел и стал перевертышем, но помирать с самого начала не собирался. Контролировал процесс с начала и до конца. А когда вернулся, продемонстрировал свои новые возможности. Попутно и мне кое-что показал. Вот только когда через несколько месяцев собрался Совет всех племен, пауки решили, что он уже не является одним из них, и показал ему на дверь. В списке членов Совета можешь его не искать. Имя его стерто общим решением.

Самое важное, что новое тело давало ему возможность ходить короткими дорогами. Не понимаешь? Любой паук знает места, где можно подзарядиться. Если потратил энергию, то можно обойтись без еды, чтобы восстановиться. Чистая энергия. Ни человек, ни обычный оборотень, ни один из известных нам видов такого не может. Да, это элементарные вещи, которым вас учат в самом начале, так что можешь убрать с лица эту улыбочку. Но он мог гораздо больше. Шагнуть здесь, в роще, и выйти в любом известном ему месте. И расстояние роли не играет. Надо только точно представить, куда хочешь попасть. Он говорил, что с опытом это становится еще проще, голова работает в режиме вычислителя и не надо даже задумываться, ведь у перевертыша абсолютная память и он может вспомнить все что угодно. Может и с собой взять кого-то. Меня проводил…

– Ой, ой, – тихо прошептала Койот.

– Вот именно, ой-ой. Можно хоть армию провести в тыл к врагам. Да что там в тыл, прямо в спальню к их командиру. Пауки испугались, конечно. Проще всего было его убить, да Быстрый Ветер сам кого хочешь убить мог. Так что провозгласили изгнание и лишение имени. Он плюнул, так смачно, и ушел на глазах у всех. Шаг и неизвестно куда. Во всяком случае, больше его никто не видел.

Лет через 300 был еще Старый Пес.

– Учитель, – изумленно воскликнула она, – но ведь на этом примере обучают новичков, что нельзя делать! При чем тут твои перевертыши?

– Ну-ну, – обучают, усмехнулся тот. – И что конкретно говорят?

– Ну, один паук решил прочитать память у пленного. Нормально можно снять что-то определенное или последнее что было. Этот зачем-то захотел пролистать всю память. Получилось наложение двух памятей друг на друга и он свихнулся. Не мог различать, где чья. А что, не так?

– Так и не так. Еще хуже. Притащили ему такого перевертыша. Тоже вроде нашего, человек и неизвестно откуда. Языка не знает, где находится, не понимает. Вот и захотелось ему посмотреть, что к чему. Большая сволочь был Старый Пес, – он хихикнул, – как и все мы. Решил подстраховаться. Взял ученика, включил в общий разум фокусом и через него стал чужую память качать.

Он вернулся к столу и сел, посмотрев ей в глаза.

– Результат понимаешь?

– Должен был свихнуться или умереть ученик. А этот отстранился бы сразу, как только почувствовал неладное.

– Молодец. Вот только что-то пошло не так. Заходит жена – перевертыш живой, а они оба покойники. Как перевертыш очнулся, заговорил. Сразу-то не поняли, потому что говорил он довольно бессвязно, а потом на всякий случай погнали гонца за другим пауком. Им совершенно случайно оказался я. Просто жил недалеко и был самым сильным в окрестностях. На третий день я прибыл и выслушал интересную историю. Все три памяти слились и получился один разум. Никакого сумасшествия, вот только разум в основном от ученика, память и опыт от перевертыша, а от Старого Пса почти ничего не осталось. Но что-то явно сохранилось, потому что не стал этот тип дожидаться, пока его разбирать на части начнут, и исчез. Знал, чем такие вещи пахнут. Как не искали, не нашли. А искали долго и тщательно.

Может это и случайность, но проверять мне не хочется. Ссориться с типом, у которого такие возможности, пусть только потенциальные, мне совсем не интересно. А вот сделать его одним из нас – задача не только интересная, но и важная. Я ведь тоже сволочь изрядная, сама знаешь. Но благо племени для меня не пустой звук. В отличие от многих я иногда, – он снова хихикнул, – могу и признать что не прав. Лучше пусть он будет на нашей стороне, чем против нас. Мы займемся им вместе. Ты и я. Совет я беру на себя.

– А что будет, когда ты умрешь?

– Я постараюсь прожить подольше.

Он вытащил из-под подушки длинное ожерелье, сделанное из маленьких шариков и неторопливо сдвинул один из них так, чтобы она видела, что они ничем не скреплены, но, тем не менее, не рассыпаются.

– Ты знаешь, что это, – кивнул Старик, глядя в ее расширившиеся глаза. – Дополнение к Кодексу, которые тебе читать не положено. Я старая и предусмотрительная сволочь. Запасенной здесь энергии хватит на пару лет жизни. Я стащил это из вещей Старого Пса, когда расследовал эту историю. Каждый шарик-накопитель – это взятая определенным образом жизнь. Тут в большинстве кровососы, но есть и другие. Очень неприятным образом проделано. Даже теперь я бы такого совершать не стал, но отдать Совету или уничтожить – это выше моих сил. Им уже все равно, а такая сила пропасть не должна. А вот потом все будет зависеть от тебя….