Все началось, когда в газетах поднялся очередной шум про пришельцев. Очень скоро стало известно, что именно можно было получить у пришельцев. Здоровье. Они вылечивали практически любого больного, от которого отказывались врачи. Человек подписывал обязательство на срок от трех до десяти лет, очень редко больше, в зависимости от тяжести болезни. Он был обязан отработать в неизвестном месте, где должен был неизвестно чем заниматься весь срок. Разрыв контракта раньше времени не предусматривался. Вернувшиеся ничего не помнили и не могли рассказать, да и не все возвращались. Вопрос спасти мать от смерти или не подписывать договор, для Алексея не возникал.

Глава 5. Подземелье

— Ага, — довольным тоном сказал Волк, глядя на речку. — Значит все правильно. Остальные подъезжали один за другим и радостно переглядывались.

Мы только что выехали на берег довольно широкой и полноводной реки и остановились. Вид, открывающийся нам, был красивый. По обеим берегам росли главным образом ивы, березки и осины, хотя кое-где попадались и хвойные деревья. Нормальный российский пейзаж.

— Где-то здесь надо поискать место для переправы. Если мы не сильно отклонились от направления еще день и будем на месте, — и он толкнул лошадь коленями. Остальные двинулись за ним.

— И откуда видно, что это то самое место? — тихо спросил я у Доцента.

— А ты еще раз на реку посмотри. Внимательно.

Я завертел головой, пытаясь понять, что такое они все видят. Река как река, не слишком широкая на фоне Дуная, по дороге мы видели уже парочку похожих, не считая бесчисленных ручьев.

— Не понял? — спросил Доцент усмехаясь.

— Нет.

— Все речки, которые мы видели, идут с севера на юг и впадают в Дунай, — тоном лектора сообщил тот. А куда эта течет?

— О! — умно сказал я, глядя на мусор проплывающий внизу.

— Вот именно. Она вытекает из Дуная и идет что интересно вверх. Совершенно не нормальное поведение для воды. Значит, можешь сразу убедиться, что мы въехали в аномалию. Самое место для поиска.

Через четверть часа мы заметили, как река стала поворачивать мимо огромной скалы. Здесь она широко растекалась и уровень воды позволял легко перейти на другую сторону. Цепочкой обогнули скалу и выезжая на противоположный берег один за другом останавливались и глядя вниз. За излучиной река разом становилась много шире и мельче — то тут, то там из-под воды виднелись камни. Она плавно отклонялась на восток, делая огромную петлю, и берег постепенно сглаживался и сливался с равниной, лежавшей к северу и востоку. В широкой долине, поросшей высокими травами, паслись стада животных. Там были зубры, олени, дикие лошади и мелькало множество птиц.

— Ну, — пробурчал Дядя, — с пищей проблем не будет.

— Есть, — напряженно сказал Рафик, разглядывавший в бинокль склон холма. — Там все заросло, но цвет у земли другой.

Кузнец уверено ткнул рукой в соседний холм.

— Там тоже.

— А я что говорил? — воскликнул Волк, — тут не старый дом, тут целый поселок. Надо было забить на баптистов болт и идти сюда сразу. Мы просто не успеем все осмотреть, холода скоро.

— Договор есть договор, — с обычным для него брезгливым выражением лица, сообщил Дядя. — Плевать на сектантов, слово надо держать.

— Поехали, посмотрим, — хором сказали Доцент с Торопыгой.

— Я смотрю, вы явно перевозбудились, — холодно сообщил Рафик. — Нет уж, сначала разобьем лагерь, потом пойдем смотреть на месте. Или, может, мы прямо кинемся разбираться между собой? Сначала надо найти хоть что-то.

Никто не ответил.

— Во и правильно, — разглядывая всех по очереди, сказал он. — Лучше помолчите. Вернемся домой, недовольные могут валить на все четыре стороны. А сейчас я здесь командую.

— Подожди, — сказал Волк и протиснулся мимо меня к стене. Я воткнул лопату в землю и, с облегчением вздохнув сел прямо на землю, глядя, как напарник старательно расчищает камень. За последние дни мы при помощи этого замечательного инструмента перекидали столько земли, раскапывая стену, что вполне могли в дальнейшем поделиться опытом с экскаватором. Мозоли уж точно были совсем не игрушечные. Впрочем, и остальные работали не меньше, отвлекаясь только чтобы подстрелить очередного оленя на еду. Вчера добрались до входа в одно из зданий, после чего мы вдвоем были отправлены на новые раскопки больше чем за километр от прежнего места. Это было достаточно обидно, хотелось и самому посмотреть, что там интересного.

— Ага, — довольным тоном сообщил Волк. — Правильно копали, можешь посмотреть.

— Я и так прекрасно вижу, — не вставая, сказал я. — Невразумительные черточки и кружочки. То ли от времени, то ли еще по каким причинам толком разобрать нельзя. Вполне возможно это была надпись и можно даже ее скопировать. Ты еще скажи, что на ней написано "Главное хранилище артефактов".

— Зря смеешься, читать эти надписи многие могут.

— Вот только с пониманием проблемы. Каждая буква понятна, а что написано хер его знает.

— Древнеегипетского языка тоже никто не знает, но надписи вполне читаются. Но тут ты прав, розетского камня с надписью на двух языках и чтоб непременно один был русский, пока не нашли. Только в данном случае и читать не нужно. Эти поселки строились по одному плану кругами, вместо прямых улиц. Сдвиг у них, что ли был, прямых углов не любили. В больших кругах жили, в маленьких были мастерские и склады. Ты еще спрашивал, почему мы так странно копаем, то здесь, то там, а не подряд. Подряд раскопки делать — это работа на несколько лет и не одному десятку человек. Так что мы пытаемся сливки снять, за что нормальный археолог, учившийся по учебнику Авдусина, просто обязан нас на месте расстрелять.

В жилых помещениях почти ничего найти нельзя или сгнило, или унесли. А вот в общественных зданиях все что угодно бывает. Такая невразумительная надпись — это четкое указание, что здесь не частный дом и почти наверняка что-то будет. А еще это значит, что вход должен быть прямо под ней. Он всегда выходит на восток, но вечно гуляет. То справа, то слева, иногда посредине. Скорее всего, дома позже достраивали, но попробуй правильно найди, если тут все заросло и землей засыпано. А теперь вот точно известно, что мы на правильном пути. Хотя странно это, очень высоко должен быть вход. Разве что, здесь что-то нетипичное. Он взял свою лопату и с героическим видом воткнул ее в землю под надписью.

— Знаешь, — вставая и нехотя берясь за свою, сказал я, — у меня такое впечатление, что иногда ты забываешься и выпадаешь из образа дикого чеченца, только что слезшего с гор. Начинаешь нормально разговаривать и употребляешь массу слов, которые тебе должны быть неизвестны. При этом даже акцент почти исчезает.

— Для начала я вовсе не чеченец, — ухмыляясь так, что даже на волчьей морде, совершенно не приспособленной к передаче человеческих эмоций была написана усмешка, сообщил тот. Я успел привыкнуть к его достаточно жуткому виду и уже давно не воспринимал как какого-то урода. Ничего нечеловеческого в его поведении при всем желании найти было нельзя.

— Я гордый ингуш, — продолжал Волк, — что гораздо лучше, но поскольку все равно вайнах, то не особо волнуюсь по этому поводу. Это там было различие, да и то не для ментов, которым без разницы с кого бабки собирать. Хотят считать чеченом, на здоровье. Некоторые страшно шугаются по этому поводу.

А потом я успел кончить три курса экономического факультета МГУ пока… Мда, это не важно. Во всяком случае, я учился не за деньги, таких у нашей семьи не было. А археологические раскопки первое дело для таких искателей Фортуны как мы. Вот только не любят господа рейдеры делиться информацией друг с другом. Незачем конкуренту знать разные интересные подробности. Можно ведь наведаться после ухода другой группы и на совершенно законных основаниях найти что-нибудь на самом видном месте, куда те заглянуть не догадались.

Все это время он, говоря, продолжал безостановочно копать, выбрасывая землю наверх. Внезапно лопата провалилась в пустоту.

— Есть, — сдавленно произнес Волк. Мы молча переглянулись и я переместился к нему поближе. Потом все также ни слова не говоря, мы заработали как одержимые. Пот ручьями стекал по лицам, но даже задыхаясь от усталости мы продолжали копать пока не освободили вход. Это была не дверь. Ее как раз намертво переклинило и сколько мы не пытались, сдвинуть было невозможно. Зато в верхней части при перекосе осталось довольно большая щель, куда можно было протиснуться.

Мы посмотрели друг на друга. Оба грязные, в земле и потеках пота с горящими от возбуждения лицами.

— Кажется, это был приступ золотой лихорадки, а Боксер? Будем звать остальных?

— Я голосую, слазить посмотреть самим.

Волк поднял голову и посмотрел на Солнце.

— Часа два у нас есть до обеда, потом пойдем, позовем остальных. Слегка прогуляемся, только не рассчитывай на что-то особенное. Хотя новичкам везет.

Он подтянулся и, зацепившись за верхний край отверстия, перевалился через край и, обдирая бока об узкую дырку, скользнул вниз.

— Нормально, — тут же раздался его голос. — Можешь лезть.

Я быстро собрал вещички и, позвав напарника, пропихнул их туда же. Потом ухватился руками за верх, ногами вперед отправился следом. Пол оказался неожиданно близким и мягким.

— Ты что охренел, — прошипел Волк, — прямо на голову швыряешь. — Зачем тебе здесь винтовка с рюкзаком? Тут даже покойников нет, чтобы в них стрелять.

— Я без своей любимой, — вешая СВД на плечо, сказал я, — чувствую себя голым. И потом, знаю я эти шуточки, вылезем, а там ничего нет. И будете мне дружно поливать мозги, что нельзя оружие оставлять без присмотра. Я это еще в армии кушал. А в рюкзаке фонари и еда, прямо здесь и перекусим.

Я осмотрелся. Из дыры падал тусклый свет, в котором можно было хорошо рассмотреть круглое абсолютно пустое помещение, на полу которого за многие годы скопился толстый слой замли и сгнивших листьев, поднимающийся почти до самой щели в дверях. Не удивительно, что я так мягко спрыгнул. В противоположной от нас стороне было темное отверстие в виде арки, ведущее в коридор.

— Ну что, пошли? — утвердительно спросил Волк и двинулся в ту сторону, подсвечивая фонариком, извлеченным из рюкзака пока я пялился по сторонам. — Это прихожая, если внимательно посмотреть вон туда, он показал на свод арки, — можно увидеть очередную надпись. На этот раз вполне читабельную, но также совершенно не понятную. Они есть всегда и давно уже не вызывают особого интереса. Порогов тут нет, но под ноги смотри внимательно. Иногда пол проваливается. Это не ловушки, просто от времени.

Через несколько минут коридор резко оборвался. Очередная арка вела в еще одну круглую комнату, где посредине возвышалось монументальное сооружение, явно выполнявшее роль стола, а дорога идущая дальше, была перекрыта проржавелой решеткой. Я тронул ее и рука провалилась вместе с остатками витого прута. Тогда не долго думая, ударил ногой и пробил изрядное отверстие. Еще пару ударов и можно было нормально пройти.

Волк подошел, отряхивая руки. Все это время он деловито шарил по останкам стола.

— Пусто, — сообщил он. — А ты, я вижу, постигаешь науку археологию. Ногами их — эти никому не нужные древности, нечего разными глупостями маяться. Идем.

Коридор был по-прежнему пуст, но теперь по бокам стали часто попадаться закрытые решеткой помещения. В одно мы ради интереса зашли, выломав преграду, но кроме пыли ничего интересного не обнаружили.

— Тебе не кажется, — спросил я, — что коридор идет по большому кругу? Вроде прямо идем, но ощущения какие-то странные.

— Не кажется, — рассеяно ответил Волк, заглядывая в очередную комнату. — Он всегда идет спиралью. Я ж говорю, они прямые углы явно недолюбливали. Так что Америку тебе открыть не удалось. Но место очень занимательное. Никогда о таком не слышал. Мне почему-то кажется, что это все очень напоминает тюрьму. Контрольный пост на входе, камеры, решетки. Ты обратил внимание, что стены внутри исписаны явно вручную? Надо думать ихним матом по поводу содержания.

— А где тогда трупы?

— Какие еще трупы?

— Ты посмотри внимательно, решетка вмурована в стены. Выйти нельзя. Ну, жрать заключенным допустим сквозь прутья давали, а как они вышли?

Волк подошел к очередному отверстию и, светя фонариком, внимательно осмотрел решетку.

— Действительно, — задумчиво сказал он. — Если внутри кто-то был куда делся? А если не был, на хрена решетки?

— Может они были, но от старости рассыпались?

— Шестьсот лет ерунда, все кости в пыль рассыпаться не могут, — задумчиво пробормотал Волк, шаря лучом фонарика по стенам камеры. Потом узкий луч света остановился. — Ну, вот и эта гадость тут.

— Что? — с недоумением спросил я, глядя на странный орнамент на потолке.

— Это называется выворотень. Из тех Вещей которые человеку лучше не касаться. Обычно они мертвые, но иногда они бывают в рабочем состоянии и тогда тянут жизнь из человека. Он стареет и все болезни моментально обостряются. А меченые, бывает прямо на глазах дохнут. Он шагнул к соседней решетке и посветил на потолок. — И здесь есть. Не, я в эти камеры заходить больше не буду и тебе не советую. И решетка тоже с каким-то орнаментом. Точно тебе говорю — тюрьма это, да еще и для смертников. Идем лучше дальше…

— И много таких выворотней встречали? — через некоторое время спросил я, глядя на бесконечные темные отверстия.

— Да нет, не очень. В основном слухи ходят, пугают. Но вот это стало известно очень широко после одного случая. Ковбоя помнишь? Однажды он приволок с десяток таких рисунков, только вырезанных на металле, размером как у счетчика и загнал их перекупщику за большие деньги. Все бы ничего, но тот вдруг помер, а потом в доме начали один за другим умирать люди. Сначала полиция разобраться пыталась и ничего не нашла. А люди все умирают. Как число умерших за три десятка перевалило, эльфов позвали. Вот они и продемонстрировали на практике. Положить под клетку с мышью или еще какой живностью эту самую руну и все очень быстро откидывают копыта у кого они есть. А у кого нет, зависит от размера. Чем меньше, тем быстрее. А потом для общего образования напечатали рисунок, чтобы все знали. Вот только Ковбой говорит, что рун этих там было восемь и что делают остальные теперь уже никто не узнает. Может наоборот долголетие дарят. Унесли добрые эльфы в свои кладовые и возвращать с объяснениями, что это такое и зачем нужно не собираются. Только им тоже не удалось все найти. Пять нашли, а еще три то ли продать успели, то ли сперли. Где-то они гуляют и неизвестно что делают. Трупы, во всяком случае, на улицах не валяются.

Поздравляю, — сказал он, останавливаясь и глядя на остатки очередной решетки когда-то перегораживающей коридор. Потом осторожно перешагнул ржавые обломки и обвел фонариком помещение. — Похоже, мы пришли в центр. Экскурсия почти закончена. Если и здесь ничего нет, будем потом планомерно идти по всем камерам и смотреть, не завалялось ли там что. Только без меня. Это не храбрость — это дурь. Я под выворотень не полезу.

Но мучает меня мысль, что где тюрьма, там и вещи заключенных храниться должны. Всякое такое личное имущество, которое отбирают на входе. Вон, смотри. Стол, а за ним натуральный шкаф с ящичками. Стол, как и на входе, сгнил, а вот ящики выглядят как новенькие. Проверим?

Мы подошли к занимавшему всю стену стеллажу, сделанному из металла и выглядевшему как картотека. Он был поделен на множество отделений, и на каждом когда-то была надпись. Сейчас она еле разбиралась полустертая от времени, да и освещение было не из лучших.

Волк положил на пол рюкзак, пристроил на него фонарик, чтобы он освещал ящик и попытался засунуть в узкую щель лезвие ножа. Тот не входил и меченый, не особо стесняясь, пару раз ударил со всей силы. Пользы от этого было немного, не смотря на то, что ящичек не выглядел толстым, поддаваться он не собирался.

Я двинулся в другой конец комнаты, подсвечивая своим фонарем и надеясь найти более обещающее место для приложения сил. За спиной Волк продолжал пыхтеть и ругаться, пытаясь открыть столь полюбившийся ему ящик. И тут я увидел прямо на стене на уровне плеча нарисованный отпечаток ладони. Она очень напоминала человеческую, вот только безымянный палец чуть-чуть короче. Стоило чуть сдвинуться и она исчезала. Разглядеть ее можно было только с того места, где я стоял. Вряд ли дело было в паршивом освещении, сколько я не пытался разглядеть рисунок с разных ракурсов, видно было только из одного точно очерченного места. Я шагнул вперед и положил ладонь поверх нарисованного следа и торопливо отдернул руку. Очень слабо, но ощутимо долбануло током.

— Что ты там топчешься? — недовольно спросил Волк.

— Да я тут на стене кое-что увидел, — похоже Ушедшие оставляли своей полиции еще и отпечатки пальцев.

— Не трогай! — заорал Волк.

И тут пол подо мной провалился. Это не был обвал. Вот тот самый четко очерченный круг, откуда можно видеть рисунок ладони быстро поехал вниз сквозь сплошной камень. При этом сверху раздался лязг и выскочившая крышка закупорила меня и сверху тоже. Больше всего это напоминало спуск лифта, только судя по ощущениям подскочившего к горлу сердца очень быстрое.

Я снял с плеча винтовку и, дослав патрон, приготовился к чему угодно. Лифт продолжал спускаться. Постепенно ожидание опасности притупилось. По времени и скорости лифт должен был уже уехать на пару километров в глубину. Я сел на пол, прислонившись к стене, и стал ждать. Время шло, а движение все не прекращалось. Пора уже было выезжать в здешнюю Австралию и тут, как будто подслушав мысли, спуск явно замедлился. С резким толчком, от которого я чуть не упал, спуск прекратился и лифт гостеприимно распахнул дверь по закону подлости прямо у меня за спиной. Прислонившийся к тому, что считал стеной, я невольно упал и, быстро перекатившись, приготовился стрелять.

Я находился в длинном, очень похожем на тот, что мы сегодня обследовали и абсолютно пустом коридоре. Никто не собирался на меня бросаться и даже хихикая тыкать пальцем, радуясь удачной шутке. Если был кто здесь, то очень много времени назад. Все стены заросли каким-то странным мхом, который слабо светился и давал возможность разглядеть уходящий вдаль путь. Пол был ровный, но местами с какими-то странными наростами. Я даже поковырял один пальцем, но так и не понял что это такое — обычная закаменевшая от времени грязь или что-то брошенное.

Сзади раздался тихий шелест и я резко обернулся, чтобы увидеть как дверь закрылась. Тут уж я не выдержал и взвыл от злости со всей дури пнув стену и громко матерясь. Хуже стало только ушибленной ноге, стенка никак не отреагировала. Я сел напротив и уставился на нее ненавидящим взглядом.

Можешь себя поздравить Леха, подумал я грустно. Влип. Никакой гарантии, что кто-то полезет за тобой. Даже не потому, что им начхать на тебя. Надо еще найти это место, где ладонь нарисована. Допереть, что сделать нужно и дождаться спуска. Кому в голову придет, что я не отправился в дырку головой вниз навечно, а довольно мягко спустился? Совсем не факт, что сработает по второму разу и сюда же. А у них там со временем напряг. Уже похолодало, осень на носу. Собирались поработать еще пару недель, пока дожди не начались и уходить до следующего года. А еды у меня с собой нет, воды тоже. Рюкзак у Волка остался. Долго ждать нельзя, загнусь.

Значит что? Рассчитывать стоит только на себя. Идти и надеться, что хоть куда-то выйти можно. На всякий случай стрелки на стенах рисовать. Я вытащил нож и чиркнул по стене. Мох срезался прекрасно, оставляя изъеденную поверхность и при этом в районе моей работы засветился даже ярче. В результате минутной возни оставил свои инициалы и стрелку направо, показывающую куда собрался. Херня конечно, мысленно пожал плечами, но пусть будет. Потом привычно повесил винтовку на плечо и зашагал в неизвестность.

Выбора особого не было, никаких развилок не попадалось, так что я неторопливо шел, заглядывая в комнаты по бокам, время от времени попадавшиеся по пути. Решеток здесь не было, но и мусора тоже. Кроме толстого слоя пыли на полу и мха на стенах ничего не наблюдалось. Все было совершенно пусто и голо. Так я себе спокойно и шел, пока в одной из комнат краем глаза что-то не заметил. Прежде чем войти, тщательно осмотрел пол и потолок, но никаких орнаментов не заметил.

Я осторожно потыкал стволом тело, хотя и так было ясно, что тварь давно сдохла и мумифицировалось. Но лапать руками как-то не тянуло. Больше всего оно было похоже на крысу, только размером с небольшого такого медведя. Все остальное было в наличии. Длинный голый хвост, торчащие из оставшейся навсегда открытой пасти острые зубы и серая шерсть. Чем такое чудовище могло питаться, и что ему было делать в этих бесконечных коридорах, было совершенно не понятно. Она могла лежать здесь неделю, а могла и столетия. По виду ничего не поймешь.

Я тяжело встал и, выйдя в коридор, пометил комнату своими инициалами, срезая мох на стене длинными полосами. Если удастся выбраться, вполне возможно найдутся желающие поизучать очередную аномалию. Явно мутант.

Пить хотелось все больше, желание поесть отступило куда-то на задний план, но пробовать это мне даже в голову не пришло.

Снова долго топал по коридору, один раз ненадолго задремал, но жажда все сильнее гнала вперед. Я уже даже отдаленно не представлял, сколько прошло времени, и шел исключительно на силе воли.

Потом путь преградил огромный пролом в полу. Сверху упало что-то очень тяжелое, пробивая пол и теперь стало видно, что наверху шел еще один параллельный коридор. Внизу, похоже, тоже. Не особенно задумываясь над своими действиями, я по свисающим обломкам какой-то арматуры осторожно перебрался этажом выше и через четверть часа бессмысленной ходьбы по такому же точно коридору наткнулся на арку в стене с хорошо знакомым отпечатком ладони. Недолго думая, я положил свою сверху.

Ощутив знакомый укол тока, напрягшись, стал ждать очередного лифта. Вместо этого в глубине стены что-то щелкнуло и в ней неожиданно открылась дверь. Не дожидаясь приглашения, я шагнул внутрь, и дверь за спиной закрылась. Это опять было маленькое помещение, закрытое со всех сторон, но ни спуска, ни подъема не произошло. Вместо этого из отверстий под потолком раздался противный свист, и вдруг заложило уши как при перепаде давления. Прямо напротив меня открылась еще одна дверь. Я вошел в новое помещение с нечленораздельным воплем метнулся вперед. Посредине очередной круглой комнаты находился маленький бассейнчик вроде ванны, заполненный до краев водой.

Я упал животом на бортик и стал торопливо пить, пока вода не полезла назад. Только тогда немного пришел в себя и медленно сел. Первым делом машинально проверил винтовку и обнаружил, что даже в полностью невменяемом состоянии автоматически прислонил ее к бортику, а не бросил на пол. Устало сел на пол и моментально провалился в сон.

Вздрогнув, я выскочил из кошмара, где за мной бегали какие-то монстры с капающей с клыков кровью и упрашивали меня поделиться небольшим куском мяса из тела. Особенно они давили на отсутствие у меня желания оказать помощь их маленьким голодным деткам. Короче, натуральный идиотизм.

Тяжело поднялся и внимательно осмотрелся, пытаясь найти хоть что-нибудь, куда можно налить воды, но комната была стандартно пуста, если не считать бассейна. Что интересно воды в нем не убавилось.

Огорченно вздохнув, я подобрал СВД и, направившись к арке, в очередной раз положил ладонь на рисунок. Только на этот раз ничего не произошло. Я подождал и проделал все снова. Реакции и на этот раз не последовало. Идти обратно страшно не хотелось и я решил подождать и попробовать позже. Опять долго пил и незаметно заснул.

Проснулся весь в поту и явно с температурой. С трудом дошел до двери и не получив от нее удара током почти довольный вернулся на место. Во рту был страшный сушняк и там как будто насрало целое стадо козлов. Снова долго пил уже понимая, что заболел. Через некоторое время услышал цоконье по полу, как будто приближалось какое-то животное, задевая его когтями. В маленькой комнате ему неоткуда было взяться незамеченному, но я долго озирался, пытаясь сообразить что происходит.

В очередной раз очнулся и резко сел. Чем бы не была эта болезнь она явно прошла. Сколько прошло времени я совершенно не представлял, в голове мелькали воспоминания о каких-то жутких глюках и как я стрелял в каких-то врагов. Из СВД действительно стреляли, магазин был пуст, но в памяти не сохранилось ничего, только ощущение страшного жара и неизвестно что говорящие потусторонние голоса. Вообще, было впечатление, что все чувства подкрутили до самой верхней планки, смазали и улучшили. Сейчас я не испытывал никаких болей, ничего не слышал странного, но жутко хотелось есть. Загнал в винтовку новый магазин, хотя не очень и понимал кого здесь стоит опасаться.

Я торопливо встал и вновь проверил дверь. На этот раз не было никаких проблем. Очередной тамбур, еще одна дверь и… я резко остановился. Прямо за дверью лежали груды белых костей покрывая весь пол. Пройти иначе, чем наступая на них, было невозможно и не надо было быть большим специалистом, чтобы понять, что большинство из них человеческие, хотя явно попадались и звериные. Я торопливо сдернул винтовку с плеча, дослал патрон и напряженно осматриваясь по сторонам, двинулся вперед.

Нога неожиданно подвернулась на очередной кости и, не удержавшись, я упал прямо на очередную кучу. Кости с грохотом разлетелись во все стороны и прямо перед носом я увидел плоский пенал, как для игры в домино. Быстро сев и не отрывая взгляда от коридора, где могла таиться опасность, я поспешно засунул его в карман куртки, быстро поднялся и торопливо зашагал к двери, по-прежнему не понимая, что такое случилось со всеми этими погибшими, но страстно желая оказаться как можно дальше отсюда.

Привычно хлопнув ладонью по рисунку, я настороженно продолжал следить за пустым коридором. По ногам резко ударил пол и я с ликованьем понял что на этот раз лифт тащит меня вверх. Уже привычно уселся на пол и стал ждать, держась подальше от стены, чтобы не вылететь как в прошлый раз. Как ни странно ожидание было не долгим, подъем прекратился. Дверь отворилась и по глазам ударил свет, так резко и неожиданно, что невольно потекли слезы. Я поспешно выскочил из лифта и изумленно уставился на окружающий пейзаж. На горизонте четко торчали горы с хорошо видным на вершинах снегом. Ничего даже близко похожего с Дуная увидеть было нельзя.